Вопросы для самопроверки

1. Общая характеристика Владимиро-Суздальской школы рукописной книги.

2. Описание и анализ одной из рукописных книг Северо-Восточной Руси Х11 – Х1У вв.

7. Московская школа книжного искусства х1у – ху вв.

Хоть и не так быстро, но все же процесс распространения грамотности среди горожан (посадского люда) шел. В письме (в деловой документации) нуждалась и государственность. Все это создавало почву для некоторой демократизации формы памятников письменности, книги, в том числе. В результате – уже в середине Х1У в. начинают входить в употребление бумага (как более дешевый, чем пергамент, материал) и полуустав (как более быстрое, чем устав, письмо).

Отечественное производство бумаги удастся наладить только при Петре 1. .До этого пользовались бумагой итальянской, германской, французской, польской, реже – привозимой с Востока. Слово «бумага» восточного происхождения: татарское – «бумаг», «бумбуг», тюркское – «памбук», «памук». Кроме того, было предположение, что это слово происходит от греческого «bambax» – хлопок. В Московском государстве бумага, привозимая в Европу с Востока (толстая, грубая, желтоватого оттенка, иногда сильно выглаженная, без водяных знаков, волокнистая в разрыве), называлась «бомбицина». Однако термин этот происходит, как доказали ученые, не от слова «bambax» (тем более, что изготавливалась она не из хлопка, а изо льна), а от названия места ее производства – сирийского города Bambyce (по-арабски Мамбидш). В Х1У в., благодаря посредничеству итальянских купцов, эта бумага, называемая по-итальянски «carta bambagina, carta di bambagia», шла на Русь.

Знаменитый русский палеограф и лингвист В.Н.Щепкин следующим образом характеризует полуустав: «Славянский полуустав характеризует эпоху, когда письменность перерастает литургические рамки и обнаруживает более широкое литературное развитие. В связи с возросшей потребностью в книгах полуустав является как деловое письмо писцов, работающих на заказ и на продажу: полуустав соединяет цели удобства письма и четкости, отсюда его внешние приметы: полуустав, вообще говоря, мельче и проще устава и имеет значительно больше сокращений; гораздо чаще устава полуустав бывает наклонным – к началу или к концу строки, ибо строго вертикальные почерки требуют всего более времени и тщательности. Вертикальный или прямой полуустав обычно лишен каллиграфической строгости: отдельные буквы его бывают прямы только более или менее. Равным образом буквы в полууставе не выдерживают строго геометрического принципа: прямые линии допускают некоторую кривизну, округлые – не представляют правильной дуги. Все это результат облегченного или упрощенного процесса письма, которое стремится прежде всего к удобству, а требования красоты заменяет требованиями четкости. Принципу удобства служат и сокращения, но количество их бывает очень различно. Удобство, между прочим, соединяется с известным ускорением, но скорость не есть прямая цель полуустава, ибо другим его требованием является четкость. Полуустав, в котором ускорение процесса письма сказывается заметно, называется беглым полууставом. Если желание ускорить процесс письма сказывается не в одной простоте начерков, а также в некоторых специальных заимствованиях у скорописи, говорят о полууставе, переходящем в скоропись. В эпоху полуустава еще долго сохраняется устав для роскошных литургических памятников. Но, наконец, устав и в этом искусственном употреблении заменяется так называемым каллиграфическим полууставом. Он крупнее и тщательнее простого полуустава, но сохраняет многие свойства, выработанные этим последним в целях удобства, именно – наклон, кривизну прежних прямых, более многочисленные сокращения» (В.Н.Щепкин. Русская палеография. М., 1967, с. 106 – 107. Переиздание книги, вышедшей в 1918 – 1920 гг.). Более подробные сведения о полууставе можно получить в разделе «Полуустав» книги: Н.С.Чаев, Л.В.Черепнин. Русская палеография. М., 1946, с. 140 – 144.

«Сийское Евангелие» 1339 г. (Библиотека Академии Наук в Петербурге, № 189) – памятник книжного искусства Московской школы. Оно написано дьяками Мелентием и Прокопием. Известно и имя художника (оно приведено в заставке) – Иоанн. В.Н.Лазарев считает, что он является автором и миниатюры. Двуединая композиция миниатюры представляет Христа и апостолов. Группа апостолов (слева) дана компактно на нейтральном фоне. Фигура Христа вписана в пространство условно изображенной церкви и, как бы, слито с этим пространством. Две части композиции объединяются благодаря жестам рук – Христа (благословляющей, дающей) и Петра (вопрошающей, берущей). В целом фигура Христа статична, а фигуры апостолов динамичны. Это отражено и в характере и выражении лиц – Христа (спокойного, изливающего свет доброты) и апостолов (взволнованных, выражающих целую гамму чувств и мыслей). Но и фигуре Христа есть легкое колебательное движение, и в фигурах апостолов – элемент статичности: они массивны, большеголовы, плотно связаны с землей, внутри группы движение развивается постепенно, масса группы воспринимается как монолит, укрепленный, как бы, задвинутый сверху текстовым блоком. Стиль письма и строй композиции русскому варианту романского стиля – традиции Х11 – Х111 вв.

После Куликовской битвы (1380) зависимость русских земель от Золотой Орды имела, как считают историки, номинальный характер. Однако это не помешало Тохтамышу организовать в 1382 г. поход на Русь. Спасая книги, иконы и другую церковную утварь от уничтожения, москвичи свезли все это в Кремль, наполнив этими реликвиями храмы «до стропа» (до стропил, до потолка). И все это сгорело. О том свидетельствуют исторические источники. Так что неудивительно, что от раннего времени до нас дошло мало памятников книжного искусства Московской школы. Большее количество памятников письменности сохранилось от конца Х1У, ХУ и ХУ1 вв.

Среди книг московской школы конца Х1У в. особый интерес представляют «Евангелие Кошки» 1392 г. (РГБ, М. 8654) и «Евангелие Хитрово» 1390-х гг. (РГБ, М. 8657).

«Евангелие Кошки» свое название получило по имени владельца – боярина Федора Алексеевича Кошки, известного политического деятеля, видного дипломата. Книга заключена в драгоценный переплет – серебряный оклад, выполненный с применением техник литья, скани и финифти (эмали). Эта пергаментная рукопись не содержит в себе лицевых изображений, однако, роскошно декорирована заставками и буквицами. В мотивах, используемых в заставках, узнаются арники и крины, знакомые нам по «Остромирову Евангелию», что соответствует византийской книжной и ювелирной традиции. В многочисленных инициалах органично сочетаются изображения фантастических животных с элементами растительного орнамента. Обращает на себя внимание архитектоничность книги в целом, сгармонизированность всех элементов в пределах каждого разворота, каждой страницы. Речь идет и о раскладке полей, и о пропорциональных отношениях ширины и высоты двухколонника текстовой полосы, и об умении создателей этой рукописи органично связать силуэт инициала с фоном, частично нейтральным (цвет пергамента), а частично состоящим из неровно нарезанных строк. Очевидно, функцию каллиграфа и рубрикатора выполнял один человек, либо два мастера работали, находясь в постоянном и непосредственном контакте друг с другом. Специалисты связывают происхождение рукописи с мастерской Феофана Грека, прибывшего в Москву, может быть, уже в конце 1380-х гг. и не позднее 1395 г., о чем свидетельствуют упоминания его имени в 111 Новгородской и Воскресенской летописях.

Епифаний Премудрый, талантливый писатель конца Х1У – первой четверти ХУ вв., ок. 1413 г. следующим образом характеризует Феофана Грека: «… преславный мудрец, философ зело хитрый, Феофан, родом грек. Книг изограф нарочитый и среди живописцев изящный живописец…» (Цитирую по второму тому Истории русского искусства. М., 1954, с.152). Очевидно, в Москве Феофан Грек не только расписывал вместе со своими учениками церковь Рождества Богородицы с пределом Воскрешения Лазаря, Архангельский и Благовещенский соборы, но и руководил книжной мастерской. Из нее, видимо, вышла и вторая знаменитая московская рукопись – «Евангелие Хитрово»,

Название этой лицевой пергаментной рукописи происходит от имени ее владельца, боярина Хитрово, которому она была подарена царем Федором Алексеевичем. В конце ХУ11 в. книга была пожертвована Б.М.Хитрово Троице-Сергиевой лавре, в ризнице которой она и хранилась до революции. Рукопись рубрицирована и декорирована, как и «Евангелие Кошки», заставками и многочисленными буквицами. Кроме того, в нее включены миниатюрны – изображения евангелистов и их символов. Относительно датировки рукописи между специалистов нет согласия. Из трех версий (конец Х1У, середина ХУ и ХУ1 вв.) убедительной представляется первая, основанная на комплексном анализе рукописи, ее сравнении с «Евангелием Кошки» и произведениями живописи, в которых авторство Феофана Грека и его учеников документально подтверждено.

«Евангелие Хитрово» известно, главным образом, благодаря миниатюрам, стилистически близким произведениям Андрея Рублева, одного из учеников Феофана Грека. Что же касается инициалов, то в их рисунке обнаруживается полное сходство с инициалами «Евангелия Кошки», хотя колорит здесь иной – более мягкий, без резких цветовых контрастов. О том, что обе рукописи вышли из одной мастерской, говорит сходство в характере письма и в качестве пергамента. Эти обстоятельства позволяют , опираясь как на ориентир на 1392 г. (дату исполнения «Евангелия Кошки»), датировать «Евангелия Хитрово»90-ми годами Х1У в. Особым аргументом, подтверждающим причастность Феофана Грека и его учеников к созданию этой рукописи, служит факт неправильного написания греческими буквами имен евангелистов. «В «Евангелии Хитрово», – пишет В.Н.Лазарев, – есть одна деталь, лишний раз подтверждающая его связь с мастерской Феофана Грека. Надписи на книгах Евангелистов русские, зато обозначения евангелистов даны по-гречески; при этом греческие надписи русифицированы. … Здесь возможны два объяснения: либо русские надписи выполнялись русским выучеником грека и он коверкал язык по незнанию, либо, что вероятнее, надписи выполнялись греком и он сознательно изменял орфографию из стремления – приблизить греческий язык к русской речи» (История русского искусства. Т. 111, М., 1955, с. 92).

В литературном наследии Московской Руси конца Х1У – ХУ вв. есть материалы, проливающие свет на то, как в Византии и на Руси воспринимали назначение и возможности искусства иллюстрации. К таковым относится приводимый ниже фрагмент воспоминаний Епифания Премудрого о Феофане Греке, в котором он пересказывает свой разговор с художником. Сначала Епифаний просит Феофана изобразить во всех подробностях Софийский собор в Константинополе: « «Все перечисленное изобрази на книжном листе, чтобы я мог положить это в начале книги и, вспоминая твою работу и глядя на такой храм, мог бы представить себе, что нахожусь в Царьграде». Он же, мудрец, ответил мне: «Невозможно, – молвил он, – ни то тебе получить, ни мне написать, но впрочем, ради твоей докуки, я частично напишу тебе, и это не часть, это – сотая доля, от множества малость, но благодаря этому крошечному нашему изображению и остальное ты представишь и уразумеешь». … От того листа была великая польза и прочим московским живописцам, так как многие перерисовывали его себе…». .» (Цитирую по кн.: История русского искусства. Т. 11, М., 1952, с. 152). Таким образом, во-первых, искусство иллюстрации трактуется как изображение общего посредством конкретного, а во-вторых, определяется место фронтисписного типа иллюстрации в пространстве книги – в начале книги, перед текстом. Отсюда, через многие поколения художников и теоретиков, протянутся ветви древа искусства и теории книги в ХХ век.

«Евангелие Хитрово» многократно копировали. От ХУ в. дошли рукописи, как близкие по стилю этой книге, так и вольные копии ее. Отголоски свободного живописного стиля «Евангелия Хитрово» ощутимы в рукописи из Кирилло-Белозерского монастыря, середины ХУ в., – «Деяниях апостолов» (ГРМ, 12387). В связи с тем, что во второй половине ХУ в. бумага почти совсем вытеснила пергамент, тональность миниатюр меняется, колорит становится более блеклым.

В конце ХУ – начале ХУ1 в. во многих рукописях Московского государства сказывается Дионисиевская школа живописи. На принадлежность мастеров лицевого письма к этой школе или на эпоху Дионисия могут указывать, как совокупность пространственно-цветовых характеристик, так и отдельные черты стиля, как то – стройные, изящные пропорции фигур, светлая, радостная цветовая гамма. Характерным примером этой группы рукописей является «Книга пророков» (РГБ, Муз. 20), 1490 г.