Вопросы для самопроверки

1. Особенности Новгородской школы книжного искусства.

2. Берестяные грамоты – древнейшие памятники демократической письменной культуры Новгорода.

3. «Мстиславово Евангелие». Описание и анализ его художественной формы.

4. «Юрьевское Евангелие». Особенности инициалов.

5. Орнамент Новгородских рукописей Х11 – Х1У вв.

6. Новгородское книжное искусство Х1У – ХУ вв. Общая характеристика.

4. Псковская школа книжного искусства

Близка новгородской псковская школа книжного искусства. Псков, как и Новгород, избежал монголо-татарского ига. Во Пскове, как и в Новгороде, стиль искусства определялся вкусами горожан, которые в вопросе выбора между византийским наследием и местной традицией устойчиво отдавали предпочтение последней. Однако в псковской школе книжного искусства, как и в любой другой области творчества, есть специфические черты, особенно заметные при сравнении с новгородской школой.

В отличие от новгородского, прямого уставного письма псковский устав имеет наклон вправо. Лицевые рукописи здесь встречаются крайне редко. Орнамент беднее, чем в новгородских рукописях. В целом, он тот же, что и в Новгороде, но сильно вульгаризирован и решается, как правило, в одном цвете (красном). Орнаментальные мотивы разнообразны, но звериный стиль появляется здесь позднее, чем в Новгороде. В заставках преобладают прямые линии. В Х1У в. здесь часты случаи «восполнений» (дописывания новым писцом страниц или целых частей книг, если таковые в рукописи отсутствуют). Для Новгорода это не типично.

Мелкие рисунки, разбросанные по рукописям и подписи под ними, а иной раз и просто приписки, чисто текстовые, безрисуночные, демонстрируют еще большую, чем в Новгороде свободу и «светскость», часто, правда, дидактической направленности. Пример тому рисунок и надпись на 7-ом листе «Устава» Х111 в. (ГТГ). «Делатель трудися», – с упреком обращается некто (писец? художник? читатель?) к безмятежно разлегшемуся на пригорке человеку. О том, чем он должен заниматься, зритель догадывается по изображению брошенной рядом лопаты. Но это частность. Главное же – порицание лени, одного из смертных грехов. Такая беседа с читателем чужда догматизма, отторгаемого чувствами простого человека. Жанровый характер зрительного образа, речевая интонация подписи – все это пришло из жизни и к жизни обращено. Доброта, юмор, отзывчивость, способность взглянуть на себя со стороны – такими качествами характера открываются нам создатели псковских рукописей. Один псковский писец, объясняя читателю причину допущенной им в строке («в рядке») ошибки, облекает это объяснение в форму эмоционального восклицания: «о Господи, помози, о Господи, посмеши! дремота неприменьная, и в сем рядке помешахся» (А.С.Орлов. Древняя русская литература. М. – Л., 1937, с.230). Но ведь в этом объяснении содержится обращение не к простому читателю, а к Богу, незримо присутствующему рядом со «списателем» книг. Это простое, искреннее обращение к Господу, с просьбой посмешить, чтобы прогнать дремоту, вызванную усталостью да, видимо, и скукой от монотонного труда, объясняет причину появления многих занимательных (и не имеющих отношения к основному тексту рукописей) изображений.

Среди немногочисленных лицевых рукописей Пскова различные ученые выделяют две – «Евангелие» 1409 г. (ГИМ. Патр. 71) и «Толковую Палею» 1477 г. (ГИМ. Патр. 210). Миниатюры первой из них двойственны по стилю: изображения евангелистов, выполненные в иконописной традиции, даны на орнаментально решенном фоне. Контуры пятна фона должны ассоциироваться с храмом, что соответствует давней, идущей от Византии, традиции. Орнамент тератологический, новгородского происхождения, плоскостный. Вторая рукопись так же неединостильна. Она принадлежит эпохе, когда в Западной Европе уже издавались печатные книги, иллюстрации в которых выполнялись в технике обрезной ксилографии. Видимо, под впечатлением этих образцов, которые становились известны на Руси, и создавались миниатюры к «Толковой Палее». На энергичную, контурную манеру рисунка, напоминающую язык ранней ксилографии, обратил внимание В.Н.Лазарев (История русского искусства. Под общей редакцией И.Грабаря, В.Кеменова и В. Лазарева. Т. 2. М., 1954, с.373). Однако он считает, что эти миниатюры восходят к западнорусским образцам. Такое утверждение может быть принято только по отношению к собственно миниатюрной, т. е. живописной, традиции, но никак не по отношению к гравюре, каковой в славянских землях в 1470-х гг. вовсе не было. Но в чем В.Н.Лазарев совершенно прав, так в том, что язык этих миниатюр являет собой компромисс между иконописной традицией и новыми, идущими с Запада, графическими тенденциями.

В 1478 г. Новгород потерял свою независимость и вошел в состав Московского государства. В 1510 г. то же случилось и со Псковом. С этого времени индивидуальный характер новгородской и псковской школ рукописной книги становится все менее заметным, уступая место общерусскому стилю, впитавшему в себя многие местные традиции и достижения мировой культуры. С середины ХУ1 в. русская печатная книга начинает активно теснить рукописную, хотя полностью ее не заменяет. В рукописной технике выпускались некоторые учебники (по Х1Х в. включительно), книги старообрядцев, некоторые масонские книги. Эти рукописи представляют немалый интерес для представителей разных наук. Однако вернемся к эпохе феодальной раздробленности и ко времени собирания русских земель вокруг Москвы.