Глава 3. Влияние труда на человека и общество.

Труд всегда влиял на человека. Это влияние, по своей природе, не могло быть отрицательным: труд являлся важной составляющей благополучия человека. Человеку свойственно было трудится, не только чтобы обеспечить необходимыми для существования средствами себя свою семью, но и для личного удовлетворения: окружающие люди всегда с уважением относились к трудолюбивому человеку, а в эпоху Русского средневековья, мнение общества являлось важнейшей составляющей быта и нравов населения.

Нравственный и религиозный аспекты труда.

Церковные служители считали труд добродетелью, так как он приводил к спасению души. Такое мнение было абсолютно оправдано, так как этот самый “труд во спасение” имел место еще в Ветхом Завете. Вспомним, как жил Ной, пребывая в праведных трудах, “обрел благодать пред очами Господа” (Быт. 6: 8) и, из всех людей, живших тогда на Земле, заслужил прощения от Господа и спасения себя и своих родных. “Вот житие Ноя: Ной был человек праведный и непорочный в роде своем; Ной ходил пред Богом.” (Быт. 6: 9) Таким образом, Бог, разгневанный деяниями человека, но, видя поступки Ноя, даровал ему возможность спасти не только себя и свою семью, но и всех земных существ, опять же только через труд, терпение и смирение: Ной с сыновьями благосклонно сделали все то, что велел им Господь, и таким образом добились успеха и обрели доверие Господа: “И сделал Ной все: как повелел ему Бог, так он и сделал” (Быт. 6: 22). Затем, нельзя не отметить стремление Ноя к благополучию и после обретенного им спасения. Ной не завершил трудиться, а стал поддерживать праведность бытия своего и своей семьи и, как сказано в Ветхом завете, “начал возделывать землю и насадил виноградник.” (Быт. 10: 20).

Если обращаться к новозаветным текстам, которые, в свою очередь стали краеугольным камнем церковного отношения к труду, то следует принять во внимание послания святого апостола Павла, который указывает на необходимость труда в повседневной жизни каждого человека: “Ни у кого не ели хлеба даром, но занимались трудом и работаю ночь и день, чтобы не обременить кого из вас…” (2 Фес. 3: 8). Павел пишет это в расчете на то, что его слова будут услышаны и его примеру последуют другие и, в конечном итоге, их, как и его настигнет благодать Божья и спасение от грехов: “… чтобы себя самих дать вам в образец для подражания нам… Сам же Господь мира да даст вам мир всегда и во всем. Господь со всеми вами!” (2 Фес. 3: 10, 16).

Эти древние религиозные представления о труде, заложенные в Библии, формировали общее древнерусское отношение к труду не как к обязанности, а как к воспитательному элементу, ведущему к совершенствованию человека не только физически и умственно, но нравственно и духовно. Именно это в философии труда подразумевается как трудовая этика. Еще митрополит всея Руси Даниил писал в своем поучении: “… и никако же не отступайте отъ учения божественнаго Писания, но всегда поучайтеся божественнымъ Писаниемъ, прочитайте, пойте, молитве прилежно внимайте, рукодельствуйте, в забытие и пленение скверная и тщеславная не уклоняйтеся, отъ собраниа церковнаго не отлучайтеся…”⁹⁵

В древнерусской литературе, самым ранним представителем концепции “труда во спасение” был преподобный Феодосий Печерский, один из основателей Киево-Печерской лавры заложивший традиции монашества на Руси. Из литературного творчества преподобного Феодосия для данного исследования больше всего интересны поучения. В своем Слове о терпении, любви и посте наказывает служителям своего монастыря пребывать в трудах: “Ныне же азъ, худый, въ уме приемъ заповедъ благого Владыкы, се вещаю вамъ: лепо бо бяше намъ отъ трудовъ своихъ кръмити убогыа и странныя, а не праздным пребывати , приходити отъ келии въ келию.”⁹⁶

Труд не был единственным путем к спасению: некоторое время следовало уделять общению человека с Богом. Тем не менее, труд являлся важнейшей вехой душевной чистоты человека перед Богом, сопутствовавшей этому самому общению, поэтому трудящийся человек никогда не забывал о Боге, помогающем ему во всех его деяниях. Преподобный Феодосий считал, что церковная служба – это тоже, в какой-то мере труд, требующий терпения и смирения: “Кадящу прозвитеру святый олтарь и намъ чающимъ присещения кадилнаго, не лепо с леностию стояти, но страхъ великий имети. Святое бо кадило образъ Святаго духа есть, да не лишимся того, любимци! Да егда приобщаемся благодати Святаго Духа кадильнымъ присещениемъ, на место свое шедше, и стати ны лепо есть съ всякою кротостию, якоже въ уставе пишетъ, сонъ отложившее и мертва себе сътворити къ копасаниемъ и къ кашлю акы нечювствьна, и съ умилениемъ молитися Богу, да послетъ намъ помощь скончати намъ въ блаземъ тръпении заутреню и канонъ.”⁹⁷ Церковным служителям следовало с терпением и смирением исполнять ритуал, чтобы он был принят Господом и воздался не только для исполнивших его, но и для всех людей, за которых молились: “Намъ же кацемъ быти достоитъ, сподобившимся съ ангелы Богу невидимому служити и престояти, отъ негоже мъзды длъжныа чаемъ! Тъ бо съвесть сердца наша, кого деля пристоимъ въ святей церкви. Да не ленимся, любимцы мои, о годинахъ и о службе своей Испытующему вся дела наша и помышлениа наша. Открыемъ съгрешениы наша сдъ предъ худымъ человекомъ, да тамо не обличена будутъ, предо вселенною. И блюдемъ годинъ заутренихъ, и обеденныхъ, и павечернихъ; иже бо погубляетъ годины лености ради, татбе подобно есть украдаа свята…”⁹⁸

В отличие, от служителей церковных, великий князь киевский Владимир Всеволодович Мономах в своем “Поучении” заложил основы труда, как дела, полезного для общества, отрицая тем самым эгоизм монахов, считавших, что трудиться нужно во имя спасения в первую очередь только своей души. Он же, в свою очередь, полагал, что иноческое отречение от мира (путем ухода в скит) совершенно не является обязательным для того, чтобы совершенствоваться нравственно и духовно через труд. По его мнению, это антиобщественный поступок, а государь не должен быть в стороне от общества, должен иметь связь с мирскими интересами: “А Бога дѣля не лѣнитеся, молю вы ся, не забывайте 3-х дѣлъ тѣхъ: не бо суть тяжка; ни одиночьство, ни чернечьство, ни голодъ, яко инии добрии терпять, но малым дѣломь улучити милость Божью.”⁹⁹

Вполне оправдано согласиться с мыслями А.Ф. Замалеева, что “труд для Владимира Мономаха – высшее мерило богоугодности человека”¹⁰⁰. Эту мысль можно справедливо дополнить тем, что и сам князь считал, что все те благие дела Бога, в том числе сотворение мира и создание благоприятных условий для человека – это труд, труд Бога, а так как человек создан Богом по образу и подобию его самого (И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и подобию Нашему… (Быт. 2: 26)) , то человеку свойственно трудиться, дабы ленью не осквернять облик богоподобный. “Велий еси, Господи, и чюдна дѣла твоя, и благословено и хвално имя твое в вѣкы по всей земли». Иже кто не похвалить, ни прославляеть силы твоея и твоих великых чюдес и доброт, устроеных на семь свѣтѣ: како небо устроено, како ли солнце, како ли луна, како ли звѣзды, и тма и свѣт, и земля на водах положена, Господи, твоимъ промыслом! ”¹⁰¹ , - так рассуждает Мономах о великой милости Божьей, которую он даровал людям, создав все во имя их блага – “Велика, Господи, милость твоя на нас, иже та угодья створилъ еси человѣка дѣля грѣшна. ”¹⁰² Это же самое мнение о труде Бога можно и подчеркнуть в Волоколамском патерике, автор которого, небезызвестный книжник Досифей Топорков пишет: “Мы же прославихомъ Бога, творящаго преславная…, Богъ бо совершаетъ свои таинъства Святымъ Духомъ и служениемъ ангильскимъ.”¹⁰³

Митолполит всея Руси Даниил в своем поучении писал: “Велико бо прочитающимъ священная правила прочаа божественнаа писаниа приобретение и польза бываетъ. И кто разумевая сихъ, той утружаяся, и подвизаяся, и поты проливая, искый уразумети любомудрие сихъ и волю Божию… и радуется душа ихъ.” Этим самым изречением, он имел в виду то, что все великие дела Господа, сделанные им во благо человечества, дают задатки человеку, как богоподобному творцу. Труд Бога, все его свершения сделаны в первую очередь для благоприятных условий труда самого человека. Их следует принять во внимание и брать с него пример, трудясь и “поты проливая”, - только тогда можно встать на путь, и, в конечном счете, постигнуть истину и обрести спасение тела, а самое главное – души.

Знаменитый “Домострой” священника Благовещенского собора Московского Кремля Сильвестра не отступал от религиозных оснований необходимости труда в повседневной жизни, хотя и был, в целом, сборником бытовых наставлений для мирян. Праведный человек по “Домострою” в своем благополучии обязан прежде всего своему собственному труду, а также Богу, который вознаградил этого человека за трудолюбие. “…благословенны плоды т праведнымъ стяжаниемъ житии подобаетъ всякому человеку. И видя Богъ ваша дела, и такову милость, и не лицемерную любовь ко всемъ, и правду и подастъ Богъ богатую милость свою и гобину плодомъ всякаго изобилия умножить.”¹⁰⁴ Сильвестр считал, что милость для Бога это не только регулярно исполняемый ритуал, но и праведный труд, совершаемый во благо себя и своей семьи: “И милостыня твоя отъ праведных трудовъ и отъ благословенныхъ плодовъ Богу приятна; и отъ греховъ свободитъ, и жизнь вечную подастъ ”¹⁰⁵, - таким образом труд в “Домострое” являлся важнейшей вехой сближения человека с Богом, а соответственно основой спасения души и тела. Любопытным является то, что в “Домострое” не сказано ни единого слова о восприятии труда через отречение от мира, что встречается во многих других памятниках Древнерусской книжности. Это, с одной стороны, можно объяснить тем, что данный сборник был рассчитан на простого обывателя, не причастного к монастырской жизни. Однако сам Сильвестр никогда не уходил в скит, напротив всегда находился на “передовой” государственной и светской жизни, будучи ярым сподвижником и настоящим “Наставником Иоанновой совести”.¹⁰⁶