Парадигматические и синтагматические отношения c точки зрения учения об ассоциациях

Различение парадигматических и синтагматических отношений между словами находит подтверждение в психологии и, в частности, в учении об ассоциациях. Ассоциации являются одним из основных механизмов памяти. В определенном смысле их можно назвать естественными классификаторами понятийного содержания лексики языка. Представления и понятия, которыми располагает память человека, связаны между собой. Эта связь основана на прошлом опыте человека и, в конечном счете, с большей или меньшей степенью точности воспроизводит объективно существующую зависимость между явлениями реального мира. При определенных условиях оживление одного представления или понятия сопровождается оживлением других, соотносящихся с ним. Это явление получило название ассоциации (термин предложен в XVIII в. Локком). По И. П. Павлову, ассоциация есть не что иное, как временная нервная связь, возникающая при определенных условиях. Со времен Аристотеля различают ассоциации по сходству, контрасту и смежности. Ассоциации по сходству основаны на том, что ассоциируемые явления обладают некоторыми общими чертами. Они представляют собой результат обобщения условной связи, при котором сходные раздражители вызывают сходную реакцию (ср. например, оживление синонимического ряда при актуализации одного из синонимов: горе—несчастье, скорбь, печаль, грусть и т. п.).

Близки к ассоциациям по сходству ассоциации по контрасту, возникновение которых объясняется наличием у явлений противоположных свойств. Физиологическая сущность ассоциации по контрасту состоит во «взаимной индукции нервных процессов, когда сильные раздражители... вызывают вначале сильное возбуждение, а затем последовательное торможение в тех же участках коры мозга. В результате этого в дальнейшем один из контрастных раздражителей может вызвать сразу же вслед за собой то, что вызывалось раньше другим (контрастным с ним) раздражителем»⁶² (ср. например, явление антонимии: горе—радость, счастье—несчастье и т. д.).

Ассоциации по смежности образуются при близком расположении явлений во времени или в пространстве. В настоящее время указанные три типа ассоциаций относятся к простым или механическим. Наряду с ними выделяют более сложные, смысловые ассоциации. Таковыми являются, в частности, ассоциации, отражающие родовидовые и причинно-следственные отношения между объектами окружающего мира (ср. например, цветок—роза, болезнь—смерть и т. п.).

Поскольку ассоциации отражают некоторые существенные связи между объектами и явлениями реального мира, а следовательно, и между понятиями, законно сделать вывод, что они играют важную роль в строении лексической системы языка. На это указывал еще Н. В. Крушевский: «Всякое слово связано с другими словами узами ассоциации по сходству; это сходство будет не только внешнее, т. е. звуковое или структурное, морфологическое, но и внутреннее, семасиологическое. Или другими словами: всякое слово способно, вследствие особого психического закона, и возбуждать в нашем духе другие слова, с которыми оно сходно, и возбуждаться этими словами... Если, вследствие закона ассоциации по сходству слова должны укладываться в нашем уме в системы или гнезда, то благодаря закону ассоциации по смежности, те же слова должны строиться в ряды. Итак, каждое слово связано двоякого рода узами: бесчисленными связями сходства со своими родичами по звукам, структуре или значению и столь же бесчисленными связями смежности с разными своими спутниками во всевозможных фразах: оно всегда член известных гнезд или систем слов и в то же время член известных рядов слов...»⁶³.

Проводящиеся в последние годы интенсивные исследования в области так называемого ассоциативного эксперимен та убедительно подтвердили правильность высказанных выше мыслей. Д. Д. Дженкинс, вводя понятия парадигматической и синтагматической ассоциаций, иллюстрирует их следующим рассуждением: "Парадигматическая близость между двумя словами зависит от того, до какой степени они могут быть взаимозаменимы в пределах одной и той же речевой модели..., а синтагматическая — сколь часто одно из них следует за другим в речевом потоке. Если нам, к примеру, надо измерить степень парадигматической близости между словом «стол» и наиболее характерной реакцией на него в ассоциативном эксперименте словом «стул», мы должны посмотреть, насколько они взаимозаменимы в пределах одной модели. «Стол» и «стул» так же как почти любое другое существительное, например, «мужчина», «женщина», «собака», «кошка» и т. п. удовлетворяют модели «Я увидел ___». Если мы возьмем модель «Я купил ___», то тем самым исключим слова «мужчина» и «женщина», однако класс все еще будет включать «стол», «стул», «кошка», «собака» и т. п. На другом полюсе находится модель «Моим любимым предметом мебели является ___», которой удовлетворяют только «стол» и «стул». Далее только слово «стул», а не «стол» удовлетворяет модели «Я люблю сидеть на ___». Таким образом, можно высказать предположение, <...> частота словесных реакций есть функция парадигматической близости.

Другим фактором в образовании словесной ассоциации является относительная частота следования слов друг за другом. Очевидно, что модели «Я увидел ___», может удовлетворить большее число слов, чем модели «Я купил ___», или «Я сел на ___». Следовательно, ассоциативная сила пары «сесть — стул» больше, чем пары «увидеть — стул».

Т. е. мы можем определить синтагматическую близость как: степень вероятности употребления одного слова непосредственно за другим"⁶⁴.

Таким образом, в различении парадигматических и синтагматических отношений в лексике находит отражение характер естественной группировки слов в мозгу человека. Речевая актуализация слова включает в себя две операции: а) выбор нужного слова из лексической парадигмы; б) употребление выбранного слова по законам данного языка⁶⁵. Значит, если мы можем (конечно, с определенными допущениями) предположить, что жизнь слова осуществляется на перекрестье двух планов — парадигматического и синтагматического, если употребление слова в речи предполагает знание лексических парадигм, в которые оно входит, и характера его сочетаемости с другими словами (его синтагматических свойств), то какой вывод для лексикографии вытекает отсюда?

Вывод этот прост: необходимо построить словарь так, чтобы в нем нашли отражение, с одной стороны, парадигматическая группировка слов, а с другой — достаточно полная информация об их сочетаемостных свойствах.