Бертран де борн

(ок. 1135 – ок. 1210)

Бертран де Борн был одним из самых мощных и влиятельных провансальских феодалов. Владелец замка Альтафорт и нескольких имений, он был принят при дворе английских королей, дружил с Ричардом Львиное Сердце. Всю жизнь его характеризовала неукротимая воинственность, он вел сложные политические интриги, отличаясь коварством и непокорностью. Это яркий образец мятежного и независимого феодала эпохи междоусобиц. Основным жанром его поэзии становится сирвента. Война для де Борна не только единственный способ решения политических проблем, но и услада бытия, своего рода глоток свежего воздуха. Поэтому он неустанно сетует на утрату рыцарских доблестей и оскудение воинского пыла у своих современников.

Любовная поэзия не была уделом мятежного барона, и он склонен скорее пародировать куртуазный канон, сочинив, например, известную кансону о составной даме, ибо в чистом виде ни одна донна совершенством не является и потому недостойна безмолвного поклонения.

***

Мила мне радость вешних дней,

И свежих листьев, и цветов,

И в зелени густых ветвей

Звучанье чистых голосов, –

Там птиц ютится стая.

Милей – глазами по лугам

Считать шатры и здесь и там

И, схватки ожидая,

Скользить по рыцарским рядам

И по оседланным коням.

Мила разведка мне – и с ней

Смятенье мирных очагов,

И тяжкий топот лошадей,

И рать несметная врагов.

И весело всегда я

Спешу на приступ к высотам

И к крепким замковым стенам.

Верхом переплывая

Глубокий ров, – как, горд и прям,

Вознесся замок к облакам!

Лишь тот мне мил среди князей,

Кто в битву ринуться готов,

Чтоб пылкой доблестью своей

Бодрить сердца своих бойцов,

Доспехами бряцая.

Я ничего за тех не дам,

Чей меч в бездействии упрям,

Кто, в схватку попадая,

Так ран боится, что и сам

Не бьет по вражеским бойцам.

Вот, под немолчный стук мечей

О сталь щитов и шишаков,

Бег обезумевших коней

По трупам павших седоков!

А стычка удалая

Вассалов! Любо их мечам

Гулять по грудям, по плечам,

Удары раздавая!

Здесь гибель ходит по пятам,

Но лучше смерть, чем стыд и срам.

Мне пыл сражения милей

Вина и всех земных плодов.

Вот слышен клич: «Вперед! Смелей!»

И ржание, и стук подков.

Вот, кровью истекая,

Зовут своих: «На помощь! К нам!»

Боец и вождь в провалы ям

Летят, траву хватая,

С шипеньем кровь по головням

Бежит, подобная ручьям...

На бой, бароны края!

Скарб, замки – всё в заклад, а там

Недолго праздновать врагам!

***

Я сирвентéс сложить готов

Для тех, кто слушать бы желал.

Честь умерла. Ее врагов

Я бы нещадно истреблял,

В морях топил без дальних слов, –

Но выйдут те из берегов.

Огонь бы трупов не сожрал,

Уж разве б Страшный суд настал.

Я не ворчун и не злослов,

А наглецам бы не прощал.

Господь, помимо всех даров,

Рассудок человеку дал,

Чтоб скромным быть. Но не таков

Любой из золотых мешков:

Из грязи в графы прет нахал. –

Уже и замок отмахал!

Короны есть, но нет голов,

Чтоб под короной ум блистал.

О славе дедовских гербов

Маркиз иль князь радеть не стал.

А у баронов при дворах

Я бы от голода зачах:

Хоть богатеет феодал,

Пустеет пиршественный зал.

Пускай я много ездоков

На дорогих конях встречал,

Но кто бы этих мозгляков

К Ожье, к Берару приравнял?

Мне жалок щеголь-вертопрах:

Хоть разодет он в пух и прах

И зубки отполировал,

А для любви он пуст и вял.

Где слава рыцарских дворов?

Цвет рыцарства куда пропал?

А замки! Там радушный зов

Всех на недели собирал,

Там друг, солдат или жонглер

Был милым гостем с давних пор.

В тех замках нынче лишь развал, –

Я сам во всех перебывал.

Король французов не суров,

Уж он-то щедрость показал!

Жизор свой славный – вот каков! –

В удел он Ричарду отдал:

Филиппа испугал раздор.

Ну что ж, спасибо за Жизор!

Но я б того к чертям послал,

Кто ратный потерял запал!

В путь, Папиоль! Будь нынче скор:

Льва – Ричарда почтить не вздор!

Король Филипп ягненком стал –

Утратит все, чем обладал.

***