Эми хочет управлять ситуацией

Чаще всего на сеансах появлялась одна и та же тема. Эми хотела полностью контролировать ситуацию и пользовалась молчанием, чтобы этого добиться. Когда терапевт вербально отражал ее чувства, Эми негодовала, поскольку это мешало ей контролировать ситуацию. Она все время повторяла: «не смотри на меня, не говори со мной». Тогда терапевт нашел компромиссное решение: Эми контролировала «взгляды», а терапевт — «разговоры». Казалось, что Эми была вполне удовлетворена тем, что у нее есть своя четко определенная сфера контроля, ией хотелось, чтобы у терапевта была своя. Постепенно Эми стала соглашаться с частичным контролем и в других областях. Бен и Эми разделили комнату на две части. Чтобы играть в «чужой» зоне, каждый из них должен был получить разрешение от другого. Такие упражнения, пусть в структурированной форме, во взаимных уступках, которые, естественно, возникают в жизни многих детей, по-видимому, позволили Эми понять, что ей нужно вырабатывать навыки общения, а не прятаться в себе.

По мере того, как Эми становилась все более независимой, Бен оставил роль ее защитника и ответственного за нее члена семьи. Он до такой степени расшалился, что маме пришлось приструнить его при всех — в этой семье такое случилось впервые. Бен постепенно стал позволять Эми быть самой собой, но одновременно сохранял свою важную позицию одного из ответственных членов семьи. Эти изменения в системе общения мама поощряла и дома, возлагая на Эми больше ответственности и не позволяя Бену делать то, что поручено девочке, даже если он мог это сделать быстрее и лучше. Нэд также сохранял уравновешенную независимую позицию, и не принял на себя ни роль Эми — беспомощного существа, полностью контролирующего ситуацию, ни роль Бэна — существа ответственного и также полностью контролирующего ситуацию. Эми чаще стала выражать свои чувства. Ее поднятый кулак означал: «Не подходи ко мне», или «С этим я буду в безопасности, если подойду к тебе».

Совсем другая Эми

Вновь обретенную уверенность Эми перенесла в класс. Ей стала доставлять удовольствие возможность разговаривать, петь и участвовать в жизни класса. На приемах она стала описывать сцены из школьной жизни. Ей очень нравилось быть учительницей. Когда Эми забывала какое-нибудь математическое правило или правописание нового слова, которое она выучила, она говорила, что это испанское слово. Терапевт отражал идею о том, что иногда только Эми могла сказать, что это слово на самом деле значило. Любовь Эми к знанию стала очевидной только в безопасной атмосфере игровой комнаты. Прежде она только получала информацию, а не воспроизводила ее.

Позже на приемах Эми активно участвовала в выражении каждой новой учебной ситуации. Эми продвигалась очень быстро — как будто распахнулась настежь закрытая прежде дверь. Она даже прочла рождественскую сказку по школьному радио. Девять месяцев спустя, тридцать шесть сеансов терапии вместе с братьями и индивидуальных занятий были вознаграждены: весной Эми записали в обычный первый класс. По мере того, как Эми начала разговаривать и стала более активно участвовать в происходящем вокруг нее, энурез беспокоил ее все реже.