- •Лекция № 9 рим в эпоху гражданских войн Государство и общество
- •Греческие и восточные культурные влияния
- •Политические брошюры и автобиографии
- •Ораторское искусство
- •Историография
- •Филология и литературная критика
- •Юридическая наука
- •Поэзия и tfatp
- •Политическая жизнь на закате республики
- •Общественные отношения, частная жизнь
- •Восточные культы, астрология, оккультизм
- •Философия
- •Риторика
- •Филология и другие науки
- •Поэзия и театр
- •Архитектура
- •Живопись и скульптура
Риторика
Политические столкновения в Риме в первой половине I в. цо н.э. были неотделимы, как уже говорилось, от многочисленных судебных процессов, благоприятствовавших развитию красноречия. В риторике продолжал господствовать азианизм, эффектный, пышный, броский. Его самым видным представителем был Старший современник и соперник Цицерона Квинт Гортензий Гортал. Сторонник всевластия сената, любимец аристократической молодежи, он часто выступал в суде с изысканно выстроенными, ритмичными и патетическими речами, возражая Цицерону, как, например, в 70 г. до н. э. по делу Гая Верреса. Но случалось и так, что Гортензий и Цицерон выступали вместе в защиту обвиняемого, к. это было в 63 г. до н. э. на процессе народного трибуна Гая Рабири обвиненного в соучастии в убийстве, и еще год спустя — на процессе Луция Лициния Мурены, которому ставились в вину злоупотребления при выборах должностных лиц.
Азианскому стилю в риторике отдал дань и молодой Цицерон. Характерны в этом отношении его самые ранние из сохранившихся речей — в защиту Квинктия и в защиту Секста Росция из Америи. Только поездка на Родос к тамошнему учителю риторки Молону в 79 г. до н. э. дала новое направление развитию ораторского искусства Цицерона. Молон, вспоминал он, укротил «выходивший из берегов» юношеский задор в речах, после чего будущий великий оратор стал решительно избегать крайности неумеренного азианизма. От Молона Цицерон возвратился в Рим переменившимся, а через несколько лет иронически писал об ораторе-азианисте: «Кто бы смог его вынести ...когда мягким голосом с завыванием начал он распевать на азианский манер.
Стилистическое мастерство Цицерона проявилось не только в создании ритмической римской прозы. Он весьма искусно примнял также теорию трех стилей — высокого, среднего и простого, которой греческие риторы пользовались мало. Достаточно cpaвнить исполненную пафоса речь в защиту Рабирия или речь о вручении Помпею командования в войне с Митридатом с просто скромной, лишенной риторических красот речью в защиту Авла Цецины, чтобы представить себе широкий диапазон тонов и стилистических средств, которые Цицерон сумел разработать и noставить на службу латинскому красноречию.
Судебные речи Цицерона снискали ему очень рано заслуженную славу. Авторитет его как судебного защитника был так велик, то на процессах, где у обвиняемого было несколько адвокатов, Цицерону заранее предоставляли возможность выступить последним, чтобы окончательно изменить ход слушания дела в пользу подсудимого. Так было, в частности, и на суде по делу Бальба, где он взял слово после выступлений таких популярных и влиятельных Риме людей, как Помпеи и Красс.
Распространение в 60—50-х годах I в. до н. э. аттицизма в красноречии не могло не вызвать раздражения у признанного мастера — Цицерона. То, что Брут был его другом, не мешало ему резко отвергать стилистические принципы аттицистов, и, когда Брут перед опубликованием своей речи, произнесенной на Капитолии после убийства Цезаря, направил ее Цицерону с просьбой об исправлении, тот, как он сам объяснил в письме к Аттику, не счел возможным это сделать — так далеко уже разошлись между собой обе школы латинского красноречия. «истинным аттицизмом».
Любопытно, что речи аттицистов — противников Цицерона до наших дней не дошли и основные сведения об этом направлении в латинской риторике мы черпаем из произведений самого Марка Туллия. К изложению греческих риторических теорий собственных суждений Цицерон возвращался в течение многих лет неоднократно, оставив помимо «Оратора» и «Брута» также трактаты «Об изобретательности», «Об ораторе», «О наилучшем роде ораторов», «Топика» (другое название — «О видах аргументации»), и др.
ПОЛИТИЧЕСКИЕ БРОШЮРЫ И ПАМФЛЕТЫ
Эпоха острой политической борьбы не могла обходиться без публицистики. Рим наводнили политические памфлеты — и в прозе, и в стихах, ныне почти полностью утраченные.
ИСТОРИОГРАФИЯ
На закате Римской республики ритм политической жизни стал иным — нервным, пульсирующим, поспешным, и это повлияло на арактер тогдашних исторических трудов. Напрасно искали бы мы то время людей, способных, как некогда Квинт Валерий Антиат, не спеша описывать в десятках обширных томов историю Рима основания города. В эпоху драматичной, напряженной политической борьбы и даже гражданских войн, возвышения и падения диктаторов традиционная анналистика должна была казаться безнадежно устаревшей. События, разворачивавшиеся на глазах современников, были гораздо интереснее войны с Ганнибалом. Не удивительно, что за перо берутся теперь в качестве историков не учителя риторики, как Целий Антипатр, а сами главные участники событий: прежде всего Гай Юлий Цезарь и его приверженец, офицер его армии Гай Саллюстий Крисп.
Жизнеописания, созданные Корнелием Непотом, строились на тех же принципах, что и биографии, написанные перипатетиками, и имели ярко выраженные морализаторские тенденции. Причем если, например, в жизнеописании Аристида морализаторство выходит на первый план, то в рассказе о жизни Фемистокла преобладают перипетии судьбы героя, военные и политические события.