16

Лекция № 7 эпоха ранней республики обзор политических событий

К 509 г. до н. э. римские историки относят изгнание из Рима царя Тарквиния Гордого, последнего царя этрусского происхождения. С установлением республиканского строя высшая власть ока­залась в руках двух ежегодно избиравшихся консулов, первоначально называвшихся преторами, т. е. «идущими впереди». Консулов избирали на центуриальных собраниях из числа патрициев, которые одни имели «юс хонорум» — право занимать должности. Без согласия консулов не могли собраться ни сенат, ни комиции, сами же они в период исполнения этих обязанностей были свободны от всякой судебной ответственности. Власть консулов была ограничена лишь тем, что один из них мог наложить вето на реше­ния другого. В реальной жизни, однако, консулы не могли не считаться с политическими интересами патрициев и их верховного органа — сената. Кроме консулов с самого начала существования республики немалую роль в городских делах играли квесторы, участвовавшие и в суде, и в управлении казной. Поначалу они были лишь помощниками консулов, но с середины V в. до н. э. их также стали избирать на комициях, и с тех пор квесторы были самостоятельны. Они занимались финансовыми делами государства, ведали архивом, во время военных походов сопровождали кон­сулов, управляя войсковой казной.

В 501 г. до н. э. в Риме впервые избрали должностное лицо, наделенное чрезвычайными полномочиями, — диктатора. В отличие от консулов, избиравшихся регулярно, к диктаторской власти римляне прибегали лишь в моменты крайней опасности, требовав­шие полного единоначалия. Формально диктатора избирали консу­лы, фактически же сенат. Власть диктатора была неограниченной, и ему полагались не 12, как другим высшим должностным лицам, а 24 ликтора с розгами и топорами.

Из сказанного выше видно, что Римская республика носила ярко выраженный аристократический характер. Центуриальные собрания, не имевшие к тому же законодательной инициативы, мог созывать только консул, представлявший патрицианский слой общества. Ни одно решение этих комиций не вступало в силу, пока его не утверждали «патрес» — сенат. В еще большей мере требова­ли утверждения решения плебейских собраний, проходивших на­чиная с 471 г. до н. э. по образцу комиций куриальных и центуриальных. Постановления, принятые на плебейских собраниях, «плебисцита», были обязательны лишь для самих плебеев, если только не были подкреплены «авторитетом отцов» — сенато­ров.

В период, наступивший сразу после изгнания из Рима этрус­ских царей, политическое значение Рима, его ведущее положение в области Латий поначалу уменьшились, отошли в прошлое. Первые десятилетия молодой республики отмечены были острейшими со­циальными и политическими конфликтами между малоимущей, то­нущей в долгах плебейской массой, с одной стороны, и сосредо­точившими в своих руках практически всю власть в государстве патрициями — с другой. Тогда же римлянам пришлось вести дол­гие войны с соседями — сабинянами, эквами, вольсками, с союзом 8 латинских городов во главе с Тускулом. Лишь в 493 г. до н. э. между Римом и другими латинскими городами был заключен на­ступательно-оборонительный союз, сохранявшийся в течение всего V в. до н. э. и позволивший Риму распространить свою власть на некоторые окрестные области. Так к старым 4 городским трибам были прибавлены еще 17 сельских. А с завоеванием в 396 г. до н. э. этрусского города Вейи число их достигло 25. Однако в 390 г. до н. э. Рим постигла неожиданная беда. Часть галльских племен, незадолго до этого перешедших через Альпы и овладевших долиной реки По, которую прежде занимали этрус­ки, захватила Рим. И хотя, получив огромную контрибуцию, они ушли из ограбленного и разрушенного города, нападение галлов на некоторое время так ослабило политические позиции Рима в ре­гионе, что латинские города порвали с ним союзнические связи, и восстановить их римлянам удалось лишь 32 года спустя. С середи­ны IV в. до н. э. территориальная экспансия Рима возобновилась: все новые соседние города признавали его власть; зачастую насе­ление покоренных мест получало ограниченное римское граж­данство «сине суффрагио», т. е. без права голосования на собра­ниях народа и без права самоуправления. Городскими делами управлял присланный из Рима префект.

В результате многих войн Рим стал сильнейшим государством не только в Латии, но и во всей Центральной Италии. Наступил черед острых конфликтов между Латинским союзом во главе t Римом и Самнитским союзом, созданным самнитскими племенами в Южных Апеннинах примерно в начале IV в. до н. э. Война с мужественными горными племенами, вооруженными длинными копьями и прямоугольными щитами, заимствованными позднее римским войском, шла за господство над всей Италией. Тяжесть самнитских войн Рима ложилась на всех участников Латинского союза, в то время как территориальные выгоды получал лишь один из них. Союзники Рима не желали с этим мириться, вспыхнула еще одна война, римляне наголову разгромили бывших союзников, и Латинский союз был ликвидирован. После этого борьба Рима с самнитами возобновилась и длилась несколько десятилетий, до начала III в. до н. э., завершившись мирным договором. Самнит­ские племена сохранили независимость, но владения римлян зна­чительно расширились, распространившись на Кампанию, Луканию, Апулию, где были основаны римские колонии. Прошло еще 10 лет, и Рим, мстя за унижение своих послов в греческом городе Таренте в Южной Италии, вновь взялся за оружие. Тарент позвал на помощь Пирра, царя Эпира, с его прежде невиданными в Ита­лии боевыми слонами. Вторгшись в Южную Италию, он одержал верх в двух тяжелых, кровопролитных битвах под Гераклеей и Аускулом, обогативших человечество выражением «пиррова побе­да». В 275 г. до н. э. судьба войны и армии Пирра была решена в сражении под Беневентом: римляне разгромили противника, а еще несколько лет спустя город Тарент и вступившие с ним в союз самниты, луканы и жители Бруттия вынуждены были признать власть Рима.

Между тем в самом Вечном городе разворачивалась борьба плебеев и патрициев за землю. Разоренный беспрестанными вой­нами, измученный долговой кабалой, в какой он оказался у пат­рицианских родов, римский плебс требовал своей доли в разделе завоеванных земель, расширения политических прав и законода­тельной защиты от произвола патрициата. Особой остроты достиг­ла эта борьба в 494 г. до н. э., когда невыносимое бремя долгов и произвол кредиторов вынудили плебеев отказаться от участия в войне с эквами и даже уйти из города на Священную гору. В свою очередь, военная угроза заставила патрициев пойти на уступки. Результатом «сецессии» — ухода плебеев из Рима, стало призна­ние за ними права избирать ежегодно на плебейских собраниях двух или четырех народных трибунов; позже их число достигло 10. Трибуны не были должностными лицами в собственном смысле слова, а выступали как представители плебса, защитники его инте­ресов. Трибуны могли вмешиваться в деятельность городских влас­тей, останавливать исполнение решений должностных лиц и сена­та, хотя над распоряжениями диктатора или учрежденных позднее цензоров они были не властны. Решения, на которые трибуны во время комиций накладывали вето, уже не могли ставиться на го­лосование, ибо считались вредными для плебейского населения — важной военной силы государства. Трибуны и сами были вправе принимать решения, которые, правда, были обязательны лишь для плебеев. Наконец, трибуны избирались только из плебейской среды и пользовались неприкосновенностью: человек, поднявший руку на народного трибуна, объявлялся вне закона, и такого преступника всякий мог убить безнаказанно.

Прошло почти полвека, и в середине V в. до н. э. под давлением плебейских масс, требовавших кодификации права, была избрана из числа патрициев комиссия «десяти мужей» — децемвиров.. Со­средоточив в своих руках временно всю власть в государстве, они составили в конце концов «Законы XII таблиц», записанные на медных пластинах и выставленные на Форуме на всеобщее обо­зрение. Выставлены они были и на рынках в римских колониях, а затем на долгие столетия стали предметом изучения в римских школах; пришлось корпеть над ними и Цицерону, и Горацию. Вплоть до знаменитого Кодекса Юстиниана (VI в.) «Законы XII таблиц» оставались первым и единственным кодексом римского права, над которым работали многие поколения римских юристов-комментаторов. Но немало трудились над его изучением и рим­ские филологи, ведь это был и древнейший памятник латинской прозы. Будучи записью действовавшего тогда обычного права, «Законы XII таблиц» отразили развитие общественных отношений в Риме в эпоху перехода к классическому рабовладельческому строю. Рабство было в V в. до н. э. еще патриархальным: обычай преду­сматривал, например, что отец может продать в рабство собствен­ного сына, но не более трех раз; если сыну трижды удавалось вновь обрести свободу, он считался вышедшим из-под власти отца. Нормы законов, касающиеся наследства, говорят о сосуществова­нии родовой и индивидуальной частной собственности, за предна­меренное посягательство на которую полагались необычайно суро­вые кары, вплоть до мучительной казни. Для рабов предусматри­ваются наказания более строгие, чем для свободнорожденных. Свободного гражданина, захваченного с поличным на месте кражи, пороли розгами, раба же после бичевания сбрасывали со скалы. Добавим, что «Законы XII таблиц» регулировали и такие явления повседневной жизни, как погребение умерших, запрещая хоронить их или сжигать в пределах городской черты и ограничивая величи­ну расходов на похороны (устанавливается, например, предельное число флейтисток и плакальщиц, которых разрешалось приглашать родственникам усопшего).

Вместе с тем упорядочение права в Риме не избавило плебеев от притеснений и явного неравноправия. «Законы XII таблиц» поз­воляют кредитору распоряжаться не только свободой, но и самой жизнью несостоятельного должника. Еще тяжелее пере­живал римский плебс запрещение вступать в браки с патрициями. Лишь в 445 г. до н. э., благодаря настойчивости трибуна Канулея, этот запрет был снят, и с этого времени началось социальное сбли­жение верхушки плебса с патрицианскими семьями.

Борьба плебеев за политическое равноправие продолжалась, и тогда же в Риме появились две новые должности. Примерно 80 лет, до 367 г. до н. э., вместо двух консулов нередко, по решению сената, избирали трибунов с консульской властью —их могло быть от 3 до 8. В отличие от консулов трибуном с кон­сульской властью вправе был стать и плебей. Введение этой магис­тратуры было явной уступкой плебсу, однако одновременно все контрольные прерогативы бывших консулов были переданы новым должностным лицам — цензорам, избиравшимся только из патри­цианской среды. Главной и первоначальной обязанностью цензоров было проведение ценза, т. е. оценки имущества каждого граждани­на и установления в соответствии с этим его места в разрядной, или классовой, военно-политической иерархии общества, введенной царем Сервием Туллием. Вместе с тем цензоры должны были сле­дить за тем, как тот или иной гражданин исполняет свои обязан­ности перед государством; в дальнейшем речь шла уже о тоталь­ном контроле над частной жизнью римлян, о защите «старых добрых нравов». Цензоры получили затем право составлять списки сенаторов и исключать некоторых из них из сената за проступ­ки. Приговор цензора обжалованию не подлежал, его непререкае­мая власть превратилась в грозное оружие в политической борьбе.

Но и это еще не полный перечень функций цензоров в респуб­ликанском Риме. На их плечи ложилось и составление государст­венного бюджета; они следили за доходами и расходами, за взима­нием государственных пошлин, ведали организацией крупных общественных работ. О том, какое значение могла иметь в истории города цензорская власть в руках выдающейся личности, свидетельствует деятельность Аппия Клавдия Слепого. С годами его цензорства (312—308 гг. до н. э.) связано не только начало строи­тельства знаменитой дороги Виа Аппиа, одной из старейших на территории Италии и соединившей Рим с Капуей, Тарентом и Брундизием, но и сооружение большого водопровода, который привел в Рим воду из лежащего на расстоянии 11 км от него горо­да Пренеста. Видя своего главного соперника в сенате, цензор Аппий Клавдий сумел ослабить его замкнутое элитарное положение, введя туда многих плебеев и даже потомков освобожденных ра­бов — вольноотпущенников.

Законы 50—40-х годов V в. до н. э. были важным успехом пле­беев, и острые социальные конфликты в Риме начали затихать. Новая их вспышка относится ко времени после галльского завое­вания, когда в разграбленном, обнищавшем городе плебеи вновь изнемогали под бременем долгов. После многолетней борьбы, в ; 367 г. до н. э., трибуны Гай Лициний Столон и Луций Секстий Латеран добились принятия трех весьма важных законов. Первый из них предусматривал, что выплаченные должниками проценты по займу рассматривались отныне как погашение части долга, другую же часть разрешалось выплатить в рассрочку в течение трех лет. Другой закон предоставил всем римским гражданам, патрициям и плебеям, равные права на пользование общественной землей, огра­ничив юридически процесс концентрации земельной собственности в руках кучки богачей; мера эта была тем более важной, что в хо­де римских завоеваний в Италии «агер публикус», земельный фонд, находившийся в распоряжении государства как целого, по­стоянно увеличивался. Наконец, третьим законом в Риме упразд­нялся институт военных трибунов с консульской властью: отныне, как и встарь, должны были избираться только консулы, но теперь доступ к занятию этой должности был открыт и плебеям. Несколь­ко позже, видимо, вошло в обычай, что один из двух консулов должен непременно происходить из плебеев. Одновременно у кон­сулов изъяли еще одну функцию, судебную, передав ее новым должностным лицам — преторам, избиравшимся, как и консулы, на центуриальных комициях. Тогда же к двум помощникам три­бунов — плебейским эдилам, появившимся еще в начале V в. до н. э., добавились курульные эдилы, которые в отличие от них избирались первоначально только из числа патрициев, носили тоги с пурпурной каймой и восседали в курульных креслах. Обязан­ностями всех эдилов, как курульных, так и плебейских, были над­зор за состоянием улиц и площадей, попечение о рынках, забота о снабжении города продовольствием и организация публичных игр.

Принятие законов Лициния — Секстия означало, что патриции и плебеи становятся политически равноправными. В 356 г. до н. э. мы встречаем первого плебея, получившего полномочия диктатора, пять лет спустя — первого плебея-цензора, а с 332 г. до н. э. одним из цензоров постоянно избирали представителя плебса. Прошло еще три десятилетия — и плебеям был открыт доступ в жреческую коллегию понтификов, во главе которой стоял «понтифекс максимус», верховный первосвященник Рима. Так пала последняя твер­дыня патрицианской монополии на власть, столь важная в полити­ческом отношении. Плебеи стали входить и в коллегию авгуров, принимавших решение о том, какой день благоприятен, угоден бо­гам для проведения комиций, что также, естественно, имело нема­лое политическое значение. Последним актом борьбы патрициев и плебеев за полное равноправие явилось в 287 г. до н. э. принятие закона Гортензия: решения плебейских собраний, где голосование шло по трибам, приобретали силу закона, становясь обязательны­ми для всего «популюс романус», без предварительного утвержде­ния их сенатом. Более чем двухсотлетние социальные распри в Риме подошли, таким образом, к концу. Уже к исходу IV в. до н. э. сложилась новая патрицианско-плебейская знать — нобилитет, опиравшийся на крупную земельную собственность и ставший высшим сосло­вием государства. Органом власти нобилитета фактически был се­нат, где наряду со старинными патрицианскими родами значитель­ную роль играли также весьма состоятельные плебейские роды, та­кие, как Лицинии или Ливии.