3.Анализ платёжного баланса.

Платёжный баланс показывает движение денежных средств в и из страны. Состоит из

3-х (4-х) счетов: счёт текущих операций, счёт капитала, счёт изменения резервов

и “чистые пропуски и ошибки”. К первому относятся краткосрочные операции, из

которых важнейшие - экспорт и импорт товаров и услуг. Второй показывает притоки

вывоз инвестиций, а третий - изменение государственных валютных резервов.

Основной принцип платёжного баланса - нулевое сальдо. Это достигается следующим

образом: если страна экспортировала больше, чем импортировала, то это

положительное сальдо может быть направлено на увеличение резервов или на

инвестирование за рубежом. Таким образом, сумма сальдо по 3-м счетам должна быть

равна нулю.

С 1992 г. положительное сальдо по счёту текущих операций стало возрастать. Это

превышение экспорта над импортом преподносилось как достижение реформаторов.

Однако это означало также, что по счёту капитала сальдо было отрицательным, т.е.

наблюдалась утечка капитала. Учитывая, что положительное сальдо по торговле

составляло 18-25 млрд. долл., а приток капитала - 1-6 млрд., утечка (отток

капитала) составляла 20-30 млрд. долл. ежегодно. Нищая Россия вкладывала в

экономику западных стран почти столько же, сколько Япония! С 1997 г.

положительное сальдо стало уменьшаться - экспорт энергоносителей достиг

естественного уровня, а импорт возрос. Наверное, и утечка должна была

уменьшиться? Не тут то было. Приток капитала резко вырос (55 млрд. в 1997 г., в

1998 г. - ещё больше), и следовательно, утечка даже возросла. Всего за годы “реформ”

было вывезено 300-400 млрд. долл. Можно сделать предположение о некоем заданном

уровне утечки капитала из страны; остальные статьи платёжного баланса лишь

приспосабливаются к нему.

Итак, рассмотрев реформы в трех сферах (незатронутыми остались приватизация по

Чубайсу; а также промышленная и инвестиционная политика - ввиду их отсутствия).

Теперь можно постараться дать ответы на вопросы, поставленные в начале лекции.

Российские реформы если и имеют нечто общее с абстрактными “ультра-либертарианскими”

идеями (если иметь в виду отказ государства от элементарных права и обязанностей),

то с современным либерализмом и политикой либеральных правительств - вряд ли. К

тому же “ультра-либерализм” носил явно избирательный характер, он не коснулся

целых сфер (налогово-бюджетной). Интересно, что именно сферы, затронутые “ультра-либерализмом”,

стали источниками сверхприбылей горстки олигархов.

Российские реформы не имеют ничего общего с опытом, накопленным странами

Восточной Европы (наши реформы не были даже “польскими”, см. “финансовая

стабилизация”), Азии, Латинской Америки. Видно, что анализ каждого конкретного

шага правительства - это история решения подобной проблемы в мире и полное

противоречие российского варианта этому мировому опыту.

Россия - уникальная страна (хотя бы в том, что касается природных ресурсов и той

экономической системы, которая существовала к концу 80-х). И хотя бы поэтому я

не являюсь адептом слепого копирования западной системы: идеальная модель для

России не должна быть похожа на корейскую, японскую, шведскую или американскую;

необходимо создать свою собственную, заимствуя наиболее удачные элементы всех

моделей. Обидно только, что наши ультра-западники оказались ультра-традиционалистами,

добавив нам ещё и уникальность перехода к рынку.