18. Роман-миф т. Манна «Иосиф и его братья»: переосмысление библейской притчи. Иосиф и Фауст.

Б.Сучков.«Лики времени». Роман «Иосиф и его братья» сост.из 4 частей: «Былое Иакова», «Юный Иосиф», «Иосиф в Египте», «Иосиф-кормилец».Манн использует в кач-ве сюжет.основы пов-я библейскую легенду об Иосифе Прекрасном. В ней рассказывается, как братья хотели погубить любимчика стареющих родителей, но тот чудом спасся, достиг высокого ранга в Египте, а, потом, когда братья в силу обстоятельств оказались в его власти, простил их.Образную ткань романа худ-к сплел из мифов и легенд Ближ.Востока, подвергнув древ.сказания творч.переработке, окрасив свой рас-з в тона жизнеутверждающей иронии.Обращение к мифу для Манна не было случ. В ст. «Иосиф и его братья» он объяснил свой интерес к мифу желанием изобразить нечто типичное, вечно человеческое в человеч.бытии и натуре чел-ка, поднимающ.над бытовой конкретикой, нечто, обобщающее долговременные стороны жизни людей.Манн: « В этой книге миф был выбит из рук фашизма, здесь он весь - вплоть до мельчайшей клеточки языка - пронизан идеями _гуманизма_, и если потомки найдут в романе нечто значительное, то это будет именно гуманизация мифа… В годы работы над "Иосифом" в круг подкрепляющего чтения входили две книги: "Тристрам Шенди" Лоренса Стерна и "Фауст" Гете. Видеть их по соседству несколько странно, но каждое из этих столь разнородных произведений имело в качестве стимулирующего средства свою особую функцию, причем мне было приятно вспоминать о том, что Гете ставил Стерна очень высоко и однажды назвал его "одним из самых блистательных умов", которые знает человечество. Вновь и вновь возвращался я к этому неиссякаемому кладезю языка(Фаусту), особенно ко второй его части, к эпизодам с Еленой, к классической Вальпургиевой ночи;и эта одержимость, это ненасытное восхищение проливали свет на тайную нескромность моих собственных помыслов, невольно выдавали, на что направлены честолюбивые стремления эпопеи об Иосифе, - ее собственные честолюбивые стремления. "Фауст" - это символический образ человечества, и чем-то вроде такого символа стремилась стать под моим пером история об Иосифе. Я рассказывал о начале всех начал, о времени, когда все, что ни происходило, происходило впервые. В том-то и заключалась прелесть новизны, по-своему забавлявшая меня необычность этой сюжетной задачи, что все происходило впервые, что на каждом шагу приходилось иметь дело с каким-нибудь возникновением, - возникновением любви, зависти, ненависти, убийства и многого другого. Но эта всеобъемлющая первичность и небывалость является в то же время повторением, отражением, воспроизведением образца».

Роман-притча, роман-миф Манна был проникнут духом историч.оптимизма и верой в чел-ка.Объект изоб-я-история и становление гуманной личности, вносящей разум в хаос человеч.отношений.Герой Иосиф не был идеал.героем:в его хар-ре заложено и лукавство, и хитрость, и практицизм.Он очень проницателен и умеет этой проницат-ю воспользоваться для нужд своей карьеры. В его личности жили огром.возм-ти к развитию,духов.росту.

Обращаясь к мифу, Т. Манн не отказывался от конкретно-исторического анализа и не противопоставлял миф реальности. Тетралогия - это и яркий, значительный реалистический исторический роман, к моменту создания которого Т. Манн имел многолетний опыт писателя-реалиста. Иосиф нарисован новаторски. В нем узнаются характер и судьба мифического существа, но мы чувствуем в нем и современника.

Глубоко современно его чувство ответственности, его понимание прогресса, ненависть к войне и реакции, готовность возложить на себя самые сложные дела и обязательства. Последние слова Иосифа в романе - «Мы смотрим в будущее» - прозрение этого будущего. В самоотверженных борцах с фашизмом, которые взяли на себя эту самую тяжелую историческую задачу XX века, в их героическом подвиге Т. Манн видел продолжающуюся жизнь древнего мифа.