28. Литература абсурда в австрийской литературе. Творчество Франца Кафки.

Франц Кафка – один из самых загадочный писателей XX века. Его творчество называют уникальным явлением в мировой литературе. Благодаря атмосфере абсурда, напряженности и страха его произведения очень выделяются на фоне работ других писателей этого периода. Множество критиков до сих пор спорят, пытаясь истолковать его произведения с позиций разных литературных школ и течений. Родиной Франца Кафки была Австрия – страна яблочного штруделя и классической музыки, где писатель и прожил всю свою жизнь. Родной город Кафки – волшебная Прага. В год рождения писателя – 1883, - Чехия была частью Австро-Венгерской империи.

Франц Кафка (1883—1924) Он входил в нее, можно сказать, неохотно, во всяком случае —негромко, без всяких претензий. Опубликовал он при жизни очень немного, одни только рассказы — на томик всего, а три своих романа — по сути, все три неоконченных,— он не только не стал публиковать, но и просил своего друга, писателя Макса Брода, сжечь вместе с другими оставшимися после него рукописями — набросками рассказов, дневниками. Он видел смысл своей собственной жизни только в творчестве, только в занятиях литературой, но он явно не считал свои произведения представляющими интерес для других.

Зрелые годы Кафки пришлись на период становления искусства экспрессионизма - яркого, шумного, кричащего, протестующего. Как и экспрессионисты, Кафка в своем творчестве разрушал традиционные художественные представления и структуры. Но его творчество нельзя отнести ни к одному из "измов", скорее он соприкасается с литературой абсурда, но тоже чисто внешне. Стиль Кафки абсолютно не совпадает с экспрессионистическим, так как его изложение подчеркнуто суховато, аскетично, в нем отсутствуют какие-либо метафоры и тропы.

У Ф. Кафки два мира - мир повседневной жизни и фантастический. Кажется, что писатель постоянно находит подтверждение словам Ницше: "Великие проблемы ищите на улице". Тут точка соприкосновения всех литературных произведений, трактующих человеческое существование, - вот в чем основная абсурдность этого существования и в то же время его неоспоримое величие. Здесь оба плана совпадают, что естественно. Оба отражают друг друга в нелепом разладе возвышенных порывов души и преходящих радостей тела. Абсурд в том, что душа, помещенная в тело, бесконечно совершеннее последнего. Желающий изобразить эту абсурдность должен дать ей жизнь в игре конкретных параллелей. Именно так Ф. Кафка выражает трагедию через повседневность, а логику через абсурд. В произведениях абсурда скрытое взаимодействие соединяет логическое и повседневное. Вот почему герой "Превращения" Замза по профессии коммивояжер, а единственное, что угнетает его в необычном превращении в насекомое, - это то, что хозяин будет недоволен его отсутствием. У Замзы вырастают лапы и усики, позвоночник сгибается в дугу. Нельзя сказать, что это его совсем не удивляет, иначе превращение не произвело бы никакого впечатления на читателя, но лучше сказать, что происшедшие с Замзой изменения доставляют ему лишь легкое. беспокойство.

Чтобы выразить абсурд, Ф. Кафка пользуется логической взаимосвязью. Мир Ф. Кафки - это в действительности невыразимая метаморфическая вселенная, где человек позволяет себе болезненную роскошь “ловить рыбу в ванне, зная, что там он ничего не поймает”.

Искусство Кафки - искусство пророческое. Поразительно точно изображенные странности, коими так наполнена воплощенная в этом искусстве жизнь, читатель должен понимать не более как знаки, приметы и симптомы смещений и сдвигов, наступление которых во всех жизненных взаимосвязях писатель чувствует, не умея, однако, в этот неведомый и новый порядок вещей себя "вставить".

На протяжении всего романа "Замок" неустанно, всеми средствами обрисовывается и всеми красками расцвечивается гротескная несоизмеримость человеческого и трансцендентного, безмерность божественного, чуждость, зловещность, нежелание высказать себя, жестокость, безнравственность высшей власти.

Новелла "Превращение" (1916) ошеломляет читателя с первой же фразы: "Проснувшись однажды утром после беспокойного сна, Грегор Замза обнаружил, что он у себя в постели превратился в страшное насекомое". Сам факт превращения человека в насекомое, так попросту, в классической повествовательной манере сообщенный в начале рассказа, конечно, способен вызвать у читателя чувство эстетического шока; и дело здесь не столько в неправдоподобии ситуации, сколько, разумеется, в том чувстве почти физиологического отвращения, которое вызывает у нас представление о насекомом человеческих размеров. Будучи как литературный прием вполне законным, фантастический образ Кафки тем не менее кажется вызывающим именно в силу своей демонстративной "неэстетичности".

Однако представим себе на минуту, что такое превращение все-таки случайность; попробуем примириться на время чтения с этой мыслью, забыть реальный образ гипернасекомого, и тогда изображенное Кафкой дальше предстанет странным образом вполне правдоподобным, даже обыденным. Дело в том, что в рассказе Кафки не оказывается ничего исключительного, кроме самого начального факта. Суховатым лаконичным языком повествует Кафка о вполне понятных житейских неудобствах, начавшихся для героя и для его семейства с момента превращения Грегора. Все это связано с некоторыми биографическими обстоятельствами жизни самого Кафки.

Он постоянно ощущал свою вину перед семьей - перед отцом прежде всего; ему казалось, что он не соответствует тем надеждам, которые отец, владелец небольшой торговой фирмы, возлагал на него, желая видеть сына преуспевающим юристом и достойным продолжателем семейного торгового дела. Комплекс вины перед отцом и семьей - один из самых сильных у этой в самом точном смысле слова закомплексованной натуры, и с этой точки зрения новелла "Превращение" - грандиозная метафора этого комплекса. Грегор - жалкое, бесполезное разросшееся насекомое, позор и мука для семьи, которая не знает, что с ним делать.

То, как Кафка показал абсурдность и бесчеловечность тотальной бюрократизации жизни в ХХ веке, поразительно. И ведь наверняка такой степени обесчеловечения общественного механизма европейское общество времен Кафки не знало, если и знало, то, видимо, только в нацистской Германии. Так что здесь какой-то поистине необыкновенный дар смотреть в корень, предвидеть будущее развитие определенных тенденций. И вот тут-то Кафка, между прочим, на какой-то момент соприкасается с устремлениями экспрессионистов: это они мечтали в своем искусстве понимать не единичные явления, а законы; мечтали, но не осуществили этой мечты, а вот Кафка именно ее и осуществил - его сухая, жесткая, без метафор, без тропов, как бы лишенная плоти проза и есть воплощение формулы современного бытия, его самого общего закона; конкретные числа и конкретные варианты могут быть разными, но суть - одна, и она выражается формулой. С чисто художественной, технической стороны Кафка достигает такого эффекта прежде всего с помощью вполне определенного приема. Это прием материализации метафор, причем метафор так называемых языковых, уже стершихся, тех, чей переносный смысл уже не воспринимается. Когда мы говорим, например, о том или ином человеке - "он потерял человеческий облик", либо о том или ином явлении - "это чистый абсурд", или "это уму непостижимо", или "это как кошмарный сон", мы, по сути, пользуемся такими языковыми метафорами, прибегаем к смыслу не буквальному, а переносному, образному. Мы понимаем, что облик-то все-таки человеческий, а не лошадиный, не собачий и т.д.; и выражение "уму непостижимо" всего лишь есть сгущение нашего впечатления от какого-либо события; потому что, попроси кто-нибудь нас в следующую минуту рассказать о причинах этого события, мы все-таки объяснение-то дадим; пусть свою версию, но все-таки мы предполагаем всегда, что нашему уму это все же доступно. Кафка последовательно материализует именно эту умунепостижимость, абсурдность, фантасмогоричность. Что больше всего озадачивает в его прозе - это снова и снова всплывающая алогичность, неправдоподобность причинно-следственных сцеплений; особенно это заметно, когда неизвестно откуда вдруг по ходу дела появляются предметы и люди, которых здесь просто не должно быть. Многие исследователи отмечали эту особенность повествования у Кафки. Суть в том, что Кафка весь сюжет своего повествования методически строит по принципу, по какому оформляется "сюжетика" сна. И это уже сложно назвать метафорой. Если вы припомните свои сны, то вы обнаружите, что в сон сразу же вливается то, о чем или ком вы подумали. Все новое сцепляется с другими предметами и явлениями так, как в реальности не может быть.

В обычном, нормальном мире человек, бодрствуя, живет в мире логических причинно-следственных связей, во всяком случае так считает. Ему все привычно и объяснимо, а вот засыпая, человек уже погружен в сферу алогизма. Художественный трюк Кафки в том, что у него все наоборот. У него алогизм и абсурд начинается, когда человек просыпается.

Главный мотив творчества Ф. Кафки - отчуждение человека, его одиночество - полностью раскрываются в его произведениях. В трех романах Кафки - "Америка", "Замок", "Процесс" - речь идет о все более тяжелых формах смертельного одиночества. Чем более одинок герой, тем тяжелее его судьба. Карл Россман - герой романа "Америка" - еще только затеривается в перипетиях судьбы; судьба героя "Замка" зашла в тупик, он становится отверженным; Йозеф К. - уже преследуемое животное, доведенное до гибели. В первом романе одиночество - еще пока общественное явление, конкретное; во втором - символическое, "метафизическое", но еще достаточно хорошо ощутимы его конкретные общественные взаимосвязи; в третьем - полностью "метафизическое", абстрактное, символическое, в реальной жизни совершенно невозможное и абсурдное.

29 Проблематика творчества Эрнеста Хемингуэя (1898-1961).

Творчество Хемингуэя представляет собой новый шаг вперед в развитии американского и мирового реалистического искусства. Основной темой творчества Хемингуэя в течение всей его жизни оставалась тема трагичности судьбы рядового американца.

Душой его романов являются действие, борьба, дерзание. Автор любуется гордыми, сильными, человечными героями, умеющими сохранить достоинство при самых тяжелых обстоятельствах. Однако многие герои Хемингуэя обречены на беспросветное одиночество, на отчаяние.

Литературный стиль Хемингуэя уникален в прозе ХХ века. Его пытались копировать писатели разных стран, но мало преуспевали на своем пути. Манера Хемингуэя – эта часть его личности, его биографии.

Будучи корреспондентом, Хемингуэй много и упорно работал над стилем, манерой изложения, формой своих произведений. Журналистика помогла ему выработать основной принцип: никогда не писать о том, чего не знаешь, он не терпел болтовни и предпочитал описывать простые физические действия, оставляя для чувств место в подтексте. Он считал, что нет необходимости говорить о чувствах, эмоциональных состояниях, достаточно описать действия, при которых они возникли.

Его проза – это канва внешней жизни людей, бытия, вмещающего величие и ничтожество чувств, желаний и побуждений.

Хемингуэй стремился как можно больше объективизировать повествование, исключить из него прямые авторские оценки, элементы дидактики, заменить, где можно, диалог монологом. В мастерстве внутреннего монолога Хемингуэй достиг больших высот. Компоненты композиции и стиля были подчинены в его произведениях интересам развития действия.

Выдвинутый Хемингуэем «принцип айсберга» (особый творческий прием, когда писатель, работая над текстом романа, сокращает первоначальный вариант в 3-5 раз, считая, что выброшенные куски не пропадают бесследно, а насыщают текст повествования дополнительным скрытым смыслом) сочетается с так называемым «боковым взглядом» - умением увидеть тысячи мельчайших деталей, которые будто бы не имеют непосредственного отношения к событиям, но на самом деле играют огромную роль в тексте, воссоздавая колорит времени и места.

Хемингуэй родился в Оук-парке, пригороде Чикаго, в семье врача, не раз сбегал из дома, работал поденщиком на фермах, официантом, тренером по боксу, был репортером. В первую мировую войну уехал на фронт санитаром; в армию его не взяли: у него был на уроках по боксу поврежден глаз. В июле 1918 года был тяжело ранен: накрыла австрийская мина, на его теле врачи насчитали 237 ранений. С 1921 по 1928 год как европейский корреспондент канадских изданий жил в Париже, где и были написаны его первые «военные» рассказы и повесть «Фиеста».

Участие в войне определило его мировоззрение: в 20-х гг.; Хемингуэй выступил в своих ранних произведениях как представитель «потерянного поколения». Война за чужие интересы отняла у них здоровье, лишила психического равновесия, вместо прежних идеалов дала травмы и ночные кошмары; тревожная, сотрясаемая инфляцией и кризисом жизнь послевоенного Запада укрепляла в душе мучительную опустошенность и болезненную надломленность. Хемингуэй рассказал о возвращении с войны (сборник рассказов «В наше время», 1925), о сущности неприкаянной жизни фронтовиков и их подруг, об одиночестве невест, не дождавшихся возлюбленных («Фиеста», 1926), о горечи прозрения после первого ранения и утраты товарищей, о попытке выбраться из ада бойни, заключив с войной сепаративный договор, как это сделал лейтенант Генри в романе «Прощай, оружие!» Интеллигенты Хемингуэя не видят перед собой ни надежды, ни ясной цели, они носят в себе страшный опыт фронта до конца своих дней. Они отчуждены от семьи, от дома, куда не могут вернуться душой, от стереотипов прежней жизни. Удел почти всех героев Э. Хемингуэя – душевный надлом, одиночество.

Вместе с тем Хемингуэй, принадлежа «потерянному поколению», в отличие от Олдингтона и Ремарка не только не смиряется со своим уделом – он спорит с самим понятием «потерянное поколение» как с синонимом обреченности. Герои Хемингуэя мужественно противостоят судьбе, стоически преодолевают отчуждение. Таков стержень моральных поисков писателя – знаменитый хемингуеевский кодекс или канон стоического противостояния трагизму бытия.

В 1929 году Хемингуэй, работающий в Европе корреспондентом канадской газеты «Торонто-стар», выпускает свой второй роман «Прощай, оружие!». В романе переплетаются 2 темы - тема войны и тема любви, обреченной на гибель. Лейтенант Фредерик Генри, американец, пройдя сквозь суровые испытания фронта, осознает всю бессмысленность бойни. Отрезвление, совпавшее с потерей любимой женщины Кэтрин, вызывает у него решение заключить «сепаратный мир». Читателю неясно, куда направит свой путь раздавленный горем герой книги, но совершенно очевидно, что участвовать в этом безумии он уже не будет. Рассказ о судьбе поколения - это в то же время рассказ о себе. Понимая ошибочность своего участия в этой войне и то, что «цивилизованным» способом из нее не выйти, Генри решается на дезертирство. Он активно защищает свое право жить. Он дезертирует из армии, бежит от чудовищной подозрительности полевой жандармерии, расстреливающей всех, кто отбился от своих частей, от неразберихи и абсурда, блокирующих мысль. Нет больше гнева, отброшено чувство долга. Так лейтенант Генри покончил с войной. Однако она оставалась. Призрачное счастье вдвоем с Кэтрин Баркли в Швейцарии оказалось недолгим: Кэтрин умерла при родах.

Герой Хемингуэя противостоит трагическому миру, принимая его удары с достоинством и надеясь только на себя.

Успех романов дал возможность писателю не связывать себя больше газетной работой, он поселяется во Флориде, выезжает на охоту в Африку, посещает Испанию, изучая свой любимый бой быков, выпускает 2 очерковые книги «Смерть после полудня» (1932) и «Зеленые холмы Африки» (1935).

В 1936 году Хемингуэй, снарядив на свои деньги санитарные автомашины, отправляется на гражданскую войну в Испанию.

В 1940 году он издает роман «По ком звонит колокол» о борьбе испанских республиканцев с фашизмом, показанный на небольшом участке в тылу противника, в горном партизанском крае. Герои Хемингуэя искали любви, общения, но без фальши и лжи. А поскольку нечасто находили это, казались одинокими. Неодиноки и американцы, которые сражались в батальоне имени Линкольна в Испании и стали частицей испанской земли. Именно о них – лучший роман Хемингуэя – «По ком звонит колокол».

Центральный персонаж романа - Роберт Джордан, доброволец в испанской войне, преподаватель испанского языка, специалист по взрыву поездов, излюбленный Хемингуэем образ интеллигента. Это история засылки Джордана в тыл врага, подробный рассказ о трех днях в партизанском отряде, о взрыве моста, который уничтожен ценою жизни Джордана и его товарищей уже тогда, когда это не имело значения для общего плана наступления республиканской армии. Но герой понимает, что любой ценой должно быть выполнено задание - это залог общей победы. В произведении сильно сказалось настроение трагичности, напрасной жертвенности, которое охватило писателя после разгрома республиканцев. Гибель героя, его смерть долгое время приковывала творческий взор Хемингуэя, но это не значит, что его можно причислить к писателям-декадентам. По мысли писателя, смерть, внезапная насильственная смерть лишь раскрывает в человеке все то лучшее и все худшее, что в нем есть. Вероятно, поэтому писателя притягивала та зыбкая грань между жизнью и смертью, по которой скользит, например, тореро. Но Хемингуэй никогда не поэтизировал смерть, он ненавидел ее.

В образах партизан (старик Ансельмо, цыганка Пилар, Эль Сордо) Хемингуэй показывает самоотверженных борцов за свободу. «Земля - это такое место, за которое стоит бороться», - думает Джордан в романе, так думает и автор.

Роман написан в 1940 году, после поражения республики, но в нем звучит абсолютная уверенность в том, что фашизм не пройдет, и бесполезная, казалось бы смерть Джордана при выполнении задания, утратившего свое боевое значение, приобретает глубокий смысл. Не только потому, что Джордан сражался за республику, за испанский народ, не только потому, что он прикрыл отступающий отряд, но и потому, что он делал это все, утверждая высшие идеалы человеческого единения, для того, чтобы люди Земли могли жить вместе.

Во время второй мировой войны Хемингуэй участвует в 1944 году в высадке войск во Франции, присоединяется к партизанам французского сопротивления, доходит с ними до Парижа. Был арестован американской полицией за неположенное для корреспондента участие в боевых действиях, был награжден медалью «За храбрость», дважды ранен в голову во время боев в Арденнах. После войны по-прежнему живет под Гаваной.

Настоящий триумф ожидал его в 1952 году, когда он опубликовал свою повесть «Старик и море». Полная библейского величия и печали, эта книга глубоко гуманна. В ее широких, обобщенных, почти символических образах воплощена любовь к человеку, вера в его силы. Старик Сантьяго, уплывший далеко в море в погоне за большой рыбой, - любимый автором образ цельного несгибаемого человека. Рыба долго носила лодку старика по Гольфстриму, трижды вставало солнце, пока старик одолел рыбу. Для писателя – это повод рассказать о достоинстве человека, о горечи и счастье победителя, оставшегося с обглоданным акулами остовом рыбы.

Старику Сантьяго не везло. Восемьдесят четыре дня он возвращался с моря ни с чем, и к нему пришло смирение, «не принеся с собой ни позора, ни утраты человеческого достоинства». И вот он победил рыбу, а вместе с ней – и старость, и душевную боль. Победил потому, что думал не о своей неудаче и не о себе, а об этой рыбе, которой причиняет боль, о звездах и львах, которых видел, когда юнгой плавал на паруснике к берегам Африки; о своей нелегкой жизни. Он победил, потому что смысл жизни видел в борении, умел переносить страдания и не терять надежду.

«Старик и море» - последняя книга, опубликованная Хемингуэем, стала его завещанием. Хемингуэй - писатель трагического мироощущения, его часто называли пессимистом, хотя это в корне неверно. Характер хемингуэевского творчества можно скорее определить как трагический героизм. Он воспевает победу в самом поражении и вопреки ему утверждает и славит упорство человеческого духа.

30

Американский роман.

К началу ХХ века США становятся самой богатой страной капиталистического мира. Особенности исторического развития Америки, наличие «свободных земель» на Западе, военные поставки в ходе первой мировой войны были причинами, вследствие которых США стали центром капиталистического мира.

В начале ХХ века в Америке господствует литература декаданса, реалистическая литература находится на стадии оформления.

Большое распространение в литературе 10-х гг. ХХ в. получил политический приключенческий роман, героем которого является предприимчивый бизнесмен, дипломат, разведчик, в ряде случае этот роман трансформировался в детективно-шпионскую повесть, для которой была характерна антисоветская направленность.

Декадентское искусство поддерживали представители «бостонской школы», которую возглавляли редакции многих крупных газет и журналов, они пропагандировали «чистое искусство».

Характерной чертой американских реалистов было то, что, заимствуя некоторые формальные особенности модернистского романа, они сохраняют эстетические принципы критического реализма: умение создавать типы огромного социального значения, показывать глубоко типические для американской действительности обстоятельства провинциальной и столичной жизни; умение изображать жизнь как противоречивый процесс, как постоянную борьбу и действие, в отличие от декадентского романа, который заменяет изображение социальных противоречий уходом во внутренний мир героя, в область подсознательного.

Мастера американской прозы сознательно отказывались от сложной техники богато разработанного острого и занимательного сюжета романа 19 века, по их мнению, простой сюжет, лишенный элементов занимательности, лучше способен подчеркнуть трагизм положения главного героя. Они считали, что в ХХ веке эстетика чтения должна стать более напряженной, чем в прошлом столетии, поэтому они не стремятся, как их предшественники, сообщить в экспозиции все основное о своих героях; от читателя требуется дополнительное усилие, чтобы усвоить и осмыслить компоненты сложной композиции романа.

ЛЬЮИС (Lewis), Синклер

7 февраля 1885 г. – 10 января 1951 г.

Американский романист Гарри Синклер Льюис родился в Соук-Сентере, только что выстроенном городке с населением меньше 3 тыс. человек, в самом центре Миннесоты. В романе «Главная улица» («Main Street», 1920) Л. описал этот городок в язвительных тонах под названием Гофер-прери. Его отец, Эдвин Д. Льюис, был сельским врачом, прототипом доктора Кенникотта из «Главной улицы», а мать, Эмма (Кермотт) Льюис, – дочерью канадского врача, воевавшего на стороне северян во времена Гражданской войны. У Эммы Льюис был туберкулез, и на зиму она уезжала на юго-запад страны. Когда Синклеру было 5 лет, она умерла, а через год отец женился на Изабелле Уорнер. Как пишет один из биографов Л., Марк Скорер, Л. воспитывался в удивительно черствой, типично буржуазной атмосфере.

Синклер, младший из трех сыновей Эдвина Льюиса, был неуклюжим, прыщавым, рыжеволосым мальчиком, чьи необычные взгляды и поведение вызывали порой насмешку и у его сверстников, и у взрослых. Он не любил заниматься спортом, предпочитая чтение стихов и одинокие прогулки более активному времяпрепровождению. В 1902 г., в возрасте 17 лет, юноша поступил в Оберлин-акэдеми; Л., однако, мечтал учиться в Йельском университете в Нью-Хейвене, куда и был через год принят. В Йеле Л. начинает писать стихи в псевдосредневековом стиле популярных тогда викторианских поэтов Суинберна и Теннисона, одна из его готических баллад печатается в университетском литературном журнале – большая честь для первокурсника. Впоследствии Приехав на студенческие каникулы в Соук-Сентер, Л. от нечего делать задумал роман из провинциальной жизни, который решил назвать «Деревенский вирус» («The Village Virus») и который через 15 лет стал «Главной улицей».

В 1904 и 1906 гг. во время летних каникул Л. ездил на барже для перевозки скота в Англию, где собирал материал для будущих книг. В 1906 г. он, как всегда, возвращается после каникул в Йель, однако вскоре покидает Нью-Хейвен и становится дворником в социалистической коммуне Эптона Синклера Хеликон-Холл, недалеко от Энглвуда (штат Нью-Джерси). Впрочем, социалистическая коммуна наскучила будущему писателю так же быстро, как и университет, и Л. едет в Нью-Йорк, где начинает писать. Его стихи и новеллы печатаются в различных журналах, и Л. становится заместителем главного редактора журнала «Трансатлантик тейлз» («Transatlantic Tales»).

Короткое время Л. живет в колонии художников в Кармеле (штат Калифорния), где знакомится с такими писателями, как Джордж Стерлинг и Джек Лондон. Поскольку свои рассказы начинающему писателю напечатать не удается, он вынужден продавать идеи Джеку Лондону, некоторые рассказы которого написаны по сюжетам Л. В 1910 г. Л. возвращается в Нью-Йорк и последующие 5 лет работает в различных издательствах и журналах. Первым опубликованным произведением Л. стала детская книга «Прогулка на аэроплане» («Hike and the Aeroplane», 1912), которая вышла под псевдонимом Том Грэм. Чуть больше года спустя выходит первый серьезный роман Л. «Наш мистер Ренн» («Our Mr. Wrenn», 1914), где рассказывается о молодом мечтателе, в котором нетрудно узнать самого Л. Герой с приключениями добирается до Лондона, где его поджидает любовь и разочарование, и возвращается в Америку отрезвленным и, безусловно, более практичным. За «Нашим мистером Ренном» последовал «Полет сокола» («The Trail of the Hawk», 1915) – роман, по словам современного американского литературоведа Мартина Лайта, «в духе „Дон Кихота», живой, оптимистичный». БЭББИТ

За «Главной улицей» последовали еще более противоречивые произведения, в каждом из которых поднимаются различные проблемы американского общества. Так, в «Бэббите» («Babbitt», 1922) выведены ограниченные и лицемерные бизнесмены среднего класса

В 1930 г. Л. была присуждена Нобелевская премия по литературе «за мощное и выразительное искусство повествования и за редкое умение с сатирой и юмором создавать новые типы и характеры».

ФОЛКНЕР (Faulkner), Уильям

25 сентября 1897 г. – 6 июля 1962 г.

Американский романист и новеллист Уильям Катберт Фолкнер родился в Нью-Олбани (штат Миссисипи). Он был старшим из четырех сыновей управляющего делами университета Марри Чарлза Фолкнера и Мод (Батлер) Фолкнер. Его прадед, Уильям Кларк Фолкнер, во время войны Севера и Юга служил в армии южан и был автором известного в то время романа «Белая роза Мемфиса». Когда Ф. был еще ребенком, семья переехала в город Оксфорд, на север штата, где писатель прожил всю жизнь. До школы Уильяма, застенчивого, замкнутого мальчика, учила читать мать, а в 13 лет он уже писал стихи, посвященные Эстелл Олдхэм, девочке, в которую был влюблен. Школу Ф. не кончил и некоторое время работал в банке у своего деда.

Ф. не смог жениться на Эстелл из-за туманных финансовых перспектив, и, когда девушка в апреле 1918 г. вышла замуж за другого, «жизнь для него, – как выразился его брат Джон, – кончилась». Ф. хотел вступить добровольцем в армию, но ему отказали по причине малого роста. Приехав к своему другу в Йельский университет, Ф. решает записаться в Канадские военно-воздушные силы и в июле поступает в военную школу в Торонто. Когда же спустя несколько месяцев первая мировая война закончилась, Ф. вернулся в Оксфорд и стал посещать занятия в университете Миссисипи. Его литературный дебют состоялся в 1919 г. – стихотворение «Дневной сон фавна» было опубликовано в журнале «Нью рипаблик» в 1919 г.

В 1920 г. Ф. бросил университет, так и не получив диплома, и по приглашению романиста и театрального критика Старка Янга переехал в Нью-Йорк, где работал продавцом в книжном магазине Элизабет Пролл. Через некоторое время будущий писатель вновь возвращается в Оксфорд и устраивается почтмейстером при университете, пока его не увольняют за чтение на рабочем месте. Приехав в 1925 г. в Новый Орлеан, Ф. знакомится с писателем Шервудом Андерсоном, который, заинтересовавшись творчеством Ф., посоветовал ему уделять больше внимания прозе, чем поэзии. Провал поэтического сборника Ф. «Мраморный фавн» («The Marble Faun») подтвердил правоту Андерсона, и Ф. пишет роман «Солдатская награда» («Soldiers' Pay»), который Андерсон передал своему издателю.

За «Солдатской наградой» последовал роман «Москиты» («Mosquitoes», 1927) – сатирическое изображение нью-орлеанской богемы. Хотя ни первый, ни второй роман не привлек внимания читателей, Ф. не отчаивается и пишет «Сарторис» («Sartoris», 1929), первый из пятнадцати романов, действие которого происходит в вымышленном округе Йокнапатофа, своеобразном микрокосме американского Юга, населенном несколькими поколениями колоритных персонажей. Первоначальный вариант этого романа, который был сокращен издателем, вышел в 1973 г. под названием «Флаги в пыли» («Flags in the Dust»).

Хотя «Сарторис» и был отмечен критикой, широкое признание Ф. получает лишь после выхода в свет романа «Шум и ярость» («The Sound and the Fury», 1929), где впервые осуществляется принцип «двойного видения» – основной творческий принцип прозы Ф., с помощью которого раскрываются одни и те же события и характеры с разных точек зрения. Критики единодушно провозгласили роман «великой книгой», где трагическая тема «заставляет вспомнить о Еврипиде». На простого же читателя роман большого впечатления не произвел: новаторская повествовательная техника Ф. была трудна для восприятия.

Ф. написал свой следующий роман «На смертном одре» («As I Lay Dying», 1930) за шесть недель, работая в ночную смену на электростанции. В этой книге, состоящей из пятидесяти девяти внутренних монологов, рассказывается о путешествии бедной семьи южан Бандренов, которые везут тело миссис Бандрен в Джефферсон на кладбище.

Оказавшись перед необходимостью содержать семью, Ф. решает написать, говоря его же словами, «историю, ужасней которой не придумаешь», – и через три недели появляется «Святилище» («Sanctuary», 1931), история молодой женщины, которая была изнасилована гангстером, после чего, по иронии судьбы, нашла прибежище в публичном доме в Мемфисе. Роман стал бестселлером; несмотря на сенсационный характер, он произвел впечатление на многих критиков, в том числе и на Андре Мальро, который заявил, что «Святилище» – это «греческая трагедия с детективным сюжетом». В своём романе «Американская трагедия» (1925) Драйзер выводит среднего американского юношу Грифитса, малообразованного, легкомысленного, слабовольного. Сущность трагедии Грифитса, кончающего свою жизнь на электрическом стуле, — его социальная неприспособленность к окружающей действительности, сочетающаяся со стремлением выдвинуться, занять исключительное положение, войти в буржуазные круги. Грифитс — жертва американского псевдодемократизма. Как и во всех своих романах, Драйзер в «Американской трагедии» даёт широкую картину нравов и быта изображаемой им среды. Роман считается одним из самых успешных произведений писателя. Сразу после выхода он получил хорошие отзывы критики. В 1930 году киностудия Paramount Pictures заказывает сценарий советскому режиссёру Сергею Эйзенштейну. Однако спустя месяц контракт оказывается расторгнутым — сценарий не устраивает студию. Кроме того, организация Hollywood Technical Director’s Institute начинает критику режиссёра из СССР. В 1931 году Драйзер подал в суд на студию. По словам писателя, в фильме режиссёра Йозефа фон Штернберга был искажён смысл его книги.

Драйзеру принадлежат два сборника рассказов — «Освобождение» (1918) и «Цепи», в которых разрабатываются главным образом психологические и сексуальные мотивы. Им написано также два тома пьес: «Рука гончара» (1919) и «Пьесы естественные и сверхъестественные» (1916).

Ранние очерки Драйзера о Нью-Йорке собраны в его книге «Картина великого города» (1923). «Бей, барабан» (англ. Hey Rub-A-Dub-Dub, 1920) — сборник статей Драйзера, из которых наиболее интересна статья «Американский финансист». В 1926 вышел том стихотворений Драйзера: «Настроения», близких по форме к Уитмену. Кроме указанных, Драйзером написаны ещё следующие произведения: «Книга о себе» (1922, является вторым томом автобиографического цикла; первый том «Заря» закончен Драйзером в конце 1928), «Каникулы» (1916) и «Сорокалетний путешественник» (1913) — книги путешествий.

В «Галерее женщин» (1928) собраны биографические очерки Драйзера, так же как и в книге «Двенадцать мужчин».

Как и в последней книге, Драйзер обращается к самым различным общественным слоям, выискивая в них оригинальных, выдающихся людей. Но «Галерея женщин» резко отличается от «Двенадцати мужчин» тем, что Драйзер подчеркивает сексуальное, именно в половом ищет он объяснения не только чисто субъективных, но и социальных поступков и процессов. Роман Драйзера — «Безумие» (1929) представляет собою ряд любовных эпизодов, объединённых тем, что в центре их поставлен один герой — сам автор.