Политэкономия советского производства

Совокупная стоимость как категория мною выведена из анализа советского товара. Это как раз то, чего нет в экономической науке вообще, ибо никому никогда и в голову не приходило осуществить данный анализ как продолжение марксового анализа товара, но товара в условиях частной собственности на средства производства.

В частной собственности на средства производства производство изначально существует как атомизированное производство частных собственников, общественный характер данного производства выступает post factum то есть по окончании непосредственного производства в процессе обмена товаров.

Советское же производство есть изначально единое общественное производство, организованное по единому плану, и это есть следствие государственной собственности на средства производства. И в этих изменившихся условиях производства изменяется и товар.

Товарный характер продуктов труда всегда порождал, порождает и будет порождать зависимость людей от вещей. Люди свои поступки будут соизмерять не человеческими ценностями, а требованиями законов движения вещей. Без анализа товарной формы продуктов труда в изменившихся условиях невозможно понять и советского производства.

Не может быть построен анализ советского производства, которое в своей изначальной основе отлично от капиталистического, без анализа законов движения вещей, что и проводится в моих политэкономических исследованиях.

***

Я ничего не имею против общественных фондов потребления в СССР. Но я только против того, чтобы вводить их в политэкономический анализ. Если вы действительно будете делать анализ, то вам придется абстрагироваться от многих вещей. Необходимо только помнить, что не следует вместе с водой выплескивать младенца. Если я делаю анализ, то в таком случае я должен находить основное, массовидное, постоянно повторяющееся; это необходимо для того, чтобы определить сущность явления. Сравните долю общественных фондов и их роль в распределении и вы увидите, что основным фактором является заработная плата. И вообще, понимаете, сначала осуществляется первичное распределение созданной стоимости, а фонды общественного потребления есть уже процесс перераспределения этой стоимости, ибо это процесс распределения созданной в обществе прибыли. Поэтому для анализа первоначально необходимо рассмотреть вопрос первичного распределения созданной стоимости на заработную плату и прибыль. Фонды общественного потребления возможно будет рассматривать уже при рассмотрении непосредственного распределения прибыли. А до этого я еще не доходил в своих высказываниях. Кроме того, если вы занимаетесь политэкономическим анализом, то порой необходимо абстрагироваться от некоторых сторон явления, которое всегда было, есть и будет богаче сущности, сущность охватывает только общее и основное в явлениях. Например, я при рассмотрении говорю о стоимости, но как вам должно быть известно товары продаются по ценам. Но при критике советской действительности постоянно говорили о том, что именно неправильное ценообразование, которое, мол, не учитывало требования закона стоимости, порождало незаинтересованность предприятий в эффективной деятельности.

Другой пример, постоянно говорят, что именно необходимость поддерживать военный паритет с США, привело к излишней растрате ресурсов, что не позволяло обеспечить достаточное производство предметов потребления. Поэтому в своем анализе я вообще не рассматриваю военную промышленность и доказываю, что советская экономика пришла к полному краху в силу объективных противоречий, которые заложены в производственном товарном плане и этот крах был предопределен без военной промышленности, последняя выступила только катализатором, ускорившим данный процесс...

Первые главы данной работы скоро увидят свет в журнале «Хомосапиенсология».

Февраль 2007

ПОДЧИНЯЛАСЬ ЛИ ЭКОНОМИКА СССР ЗАКОНУ СТОИМОСТИ?

Движение Социалистического сопротивления

Положительный ответ на этот вопрос будет означать, что СССР представляя собою модификацию капитализма. Если же мы не получим подтверждения действия закона стоимости в СССР, тогда перед нами при известном широком взгляде на историю некая форма переходного, т.е. уже некапиталистического общества.

Чтобы не погружаться в анализ всех сторон жизни советского общества можно сосредоточиться на трёх аспектах СССР: на плане, на деньгах и на рабочей силе.

1. План.

СССР представлял собою систему, где ресурсы оценивались и размещались именно бюрократами на основе цифр натуральных валовых показателей: тонны, штуки, поголовье и т.д. Эти же показатели являлись главным инструментом проверки и выполнения плана. Бюрократическая система пронизывала общество сверху донизу; за области, районы, отрасли и заводы ответ перед центром держали конкретные назначенные бюрократы. В первую очередь им необходимо было выполнить формальные показатели, спущенные из центра, не допуская при этом повышения социального напряжения в подведомственных им коллективах. Натуральные показатели позволяли фальсифицировать исполнение плана производителями, ибо они начинали гнать голый вал. То же самое происходило и при переходе на вычисление в ценах сразу следовало «плановое» завышение себестоимости. Если же бюрократия СССР применяла в качестве критерия снижение себестоимости, то производства тут же начинали выпускать низкокачественную дешёвую продукцию.

Кроме того, план имел иерархическую структуру и связь между предприятиями осуществлялась через центр или через разрешение из центра. Ни одно предприятие не могло наладить отношения с другими предприятиями по поставке комплектующих без обращения в центр. Центральные плановые органы являлись частью всей государственной суперструктуры на основе КПСС и потому у них существовали собственные цели (уровень привилегий, стабильное политическое положение, авторитет и пропаганда за рубежом, сглаживание социальной напряжённости). Поэтому план не имел, и не мог иметь в своей основе сумму предложений поступающих от нижних иерархических эшелонов. Доводился же план до предприятий в форме подробных обязательных заданий.

Не видно чтобы над бюрократией СССР при принятии плана стоял какой-либо объективный «деполитизированный» закон, наоборот, все всегда отмечали деспотизм и волюнтаризм бюрократических планов.

2. Деньги и цены.

В СССР, как известно, существовали деньги, магазины и цены на товары. Но что они собой представляли?

А) Внутренние розничные цены в государственных магазинах на товары народного потребления практически никак не были увязаны с мировыми ценами. Чтобы проиллюстрировать этот тезис возьмем некоторый набор простых одинаковых традиционных товаров, серьёзные технологические сдвиги в производстве, которых можно не учитывать.

Сравним их цены путём нормирования к цене буханки белого хлеба, т.е. получим цену каждого товара, выраженную через буханку белого хлеба.

Как видно, близкие совпадения редки, зато разница в ценах некоторых товаров достигает 3-5-кратной величины. То же самое касалось государственных цен на магнитофоны, апельсины, бананы, золотые украшения, автомобили, книги и пр. Цены в СССР не формировались на государственном «рынке», а выражали собою социальные цели плановиков.

Б) Цены на средства производства внутри планового сектора представляли собой просто денежные оценки, осуществляемые после распределения из центра для регистрации, и не являлись результатом никакой купли/продажи. Это был бухгалтерский эквивалент валового продукта. Средства производства, выделяемые предприятиям «безвозмездно» и вовсе не учитывались в этой бухгалтерии. Вообще не было таких денег или валюты, на которые можно было купить средства производства, а можно было «купить» только те, которые тебе заранее выделялись по плану.

Ясно, что ответственные за план бюрократы в таких условиях начинают завышать свои плановые требования и скрывать ресурсы. Ясно также, что «цены» не несут никакой рыночной информации, и на основе подобных «цен» предприятия не способны решить какую продукцию производить, а производство какой свернуть.

«Цены» в СССР не отражали ни стоимости, ни соотношения спроса/предложения, а единственным сигналом-индикатором был дефицит товаров или залёживание его на прилавках.

3. Рабочая сила.

Но и рабочая сила тоже не была в СССР товаром. Формально рабочие нанимались на предприятия за зарплату. Но занятость и заработная плата определялась тремя параметрами: спущенным планом, выполнением плана и свободой в выборе места работы. Зарплату никогда не понижали, а повышали опять-таки в соответствии с планом. Безработица отсутствовала, и увольнять рабочих по экономическим причинам было нельзя.

Однако надо отметить, что существовало 3 канала, по которым закон стоимости «просачивался» в экономику СССР.

1) Внешняя торговля производилась по мировым ценам, даже со странами СЭВ. Чем тяжелее было достичь бюрократии пропорций экономики, тем чаще требовалось обращаться к импорту. Такова, например, практика импорта продовольствия времен Брежнева.

2) Существовал «чёрный рынок», который оценивал стоимость товара. Так Riffle у спекулянтов стоил около 2000 руб., а французские духи 40 рублей. Но также существовали на предприятиях всякие «толкачи», «доставалы», которые окольными путями в обход плана доставали недостающее оборудование или сырье у других предприятий, обычно за бартер.

3) Наконец, зачастую пропорции, которые закладывались в план и прогноз необходимого ассортимента товаров прямо копировались с «отработанных» товаров и пропорций западных экономик, т.е. тех, которые сложились под действием закона стоимости. Последнее является самым безжалостным приговором системе бюрократического планирования в СССР.

Тем не менее, не последние три фактора определяли структуру экономики СССР и решения по развитию этой структуры, а именно план. Что производить, какими средствами и с какими затратами решалось не через рынок труда, не через колебания зарплаты, не через угрозу непостоянной занятости, а через директивное решение бюрократии, преследующей собственные социальные интересы.

Вместо рыночных механизмов мы видим административный контроль, давление и репрессии. Но такая замена возможна лишь в том случае, если действие закона стоимости нивелировано, если взамен капитализма построена новая экономическая система.

Поэтому мы можем сказать, что закон стоимости в СССР не действовал, не действовал в том смысле, что он не являлся всеобщим универсальным регулятором экономики.