II. Отрицание единого.

A. Выводы для единого:

a) при относительном отрицании единого

Сначала отрицается единое в относительном смысле, т.е. ставится вопрос, что получится, если единого не будет. Ясно, что если единого не будет, то тем самым мы уже устанавливаем какое-то отличие, и притом отличие чего-то иного от нашего отрицаемого единого. Следовательно, если единого нет в относительном смысле, то в нем есть и все иное, т.е. все категории вообще. если одного нет, но не вообще, а в каком-нибудь специальном смысле, то это одно есть всё.

b) при абсолютном отрицании единого.

Если единое отрицается абсолютно, то отрицается и все то, что в нем могло бы быть. Единого нет.

B. Выводы для иного:

a) при относительном отрицании единого

мы отрицаем единое относительно. Это значит, что кроме единого мы допускаем и иное. А всматриваясь в это иное, мы видим, что в нем есть все, что угодно, так как то единое, которому оно противопоставлено, взято не абсолютно, а относительно, т.е. оно не мешает иному быть.

если единое отрицается только в каком-нибудь специальном смысле, то все иное помимо этого единого существует.

b) при абсолютном отрицании единого.

И опять совершенно противоположная картина при абсолютном отрицании единого. Если единого начисто не существует, то о каком же ином для такого одного может идти речь? Если единого действительно не существует, то ничего иного тоже не существует, поскольку оно возникает только в результате противоположения ему единого. А потому и приписывать ему что-нибудь, т.е. находить в нем какие-нибудь категории, тоже бессмысленно.

Кратко: если единое отрицается целиком, то отрицается в нем и все иное, что могло бы быть.

35. Добродетель, счастье и конфликт (Аристотель «Никомахова этика»).

Аристотель начинает первым делом анализировать понятие «счастье».

• добродетель как необходимое условие обретения счастья,

• счастье как бесконфликтность,

• конфликты и произвол как следствие лишённости человека добродетели.

Всякая активность преследует некоторое благо. Благо - то, к чему всё стремится. Благо – то, в чем заключена характерная цель человеческих существ. Счастье, таким образом, – это высшее и самое прекрасное благо, доставляющее величайшее удовольствие, причём всё это нераздельно, вопреки известной делосской надписи:

Право прекрасней всего, а здоровье – лучшая участь.

Что сердцу мило добыть – вот удовольствие нам.

Добродетель – качества, которые позволяют человеку достичь блага. Без проявления добродетелей блага достичь невозможно. Других средств нет. Добродетель – причина правильности цели намеченного выбора. Добродетель – предрасположенность чувствовать определенным образом. Добродетели находят свое место не просто в жизни индивида, но и в жизни города, и что индивид понятие только как politikan zoon. Таким образом, учение о счастье оказывается наукой о государстве. Поскольку человек, по Аристотелю, - существо политическое, т.е. живущее в полисе (государстве), ясно, что там он и может достичь счастья.

Однако, по – видимому, для счастья нужны, как мы сказали, внешние блага, ибо невозможно или трудно совершать прекрасные поступки, не имея никаких средств. Ведь многие поступки совершаются с помощью друзей, богатства и влияния в государстве, словно с помощью орудий, а лишение иного, например, благородного происхождения, хорошего потомства, красоты, исключает блаженство. Ибо едва ли счастлив безобразный с виду, дурного происхождения, одинокий и бездетный, и, должно быть, ещё меньше [можно быть счастливым], если дети и друзья отвратительны, или если были хорошие, да умерли. А потому для счастья, как мы уже сказали, нужны, видимо, ещё и такого рода благоприятные обстоятельства (ευεμεριαι). Именно поэтому некоторые отождествляют со счастьем удачу (ευτυκηια), в то время как другие – добродетель.

Счастье – это определённого качества деятельность души сообразно добродетели.

Что же касается прочих благ, то одни из них даны как необходимое условие счастья, а другие по своей природе являются подсобными и полезными орудиями.

Счастье – это начало в том смысле, что все [мы] ради него делаем всё остальное, а [такое] начало и причину благ мы полагаем чем – то ценимым и божественным.

Любопытна классификация образов жизни: государственный, созерцательный и, скотский. Последний избирает большинство, это - жизнь, полная грубых чувственных наслаждений. Государственный образ жизни ведет человек деятельный, тот, для которого счастье связано с почетом. Но лучший образ жизни - созерцательный. Речь идет о размышлении, познании истины ради нее самой, а не ради какой-либо пользы. Ясно, почему это так. Ведь счастье есть деятельность, сообразная с добродетелью, а высшей добродетелью является разум.

«Поскольку счастье – это некая деятельность души в полноте добродетели, нужно, пожалуй, подробно рассмотреть добродетели; так мы, вероятно, лучше сможем уразуметь всё связанное со счастьем. Человеческой добродетелью мы называем добродетель не тела, но души, и счастьем мы называем тоже деятельность души. Учитывая это различие, подразделяют и добродетели, ибо одни добродетели мы называем мыслительными; мудрость, сообразительность и рассудительность – это мыслительные добродетели, а щедрость и благоразумие – нравственные, ибо, рассуждая о нраве, мы не говорим, что человек мудр или сообразителен, но говорим, что он ровен или благоразумен. В то же время и мудрого мы хвалим за [его душевный] склад, а те склады [души], которые заслуживают похвалы, мы называем добродетелями».

Далее Аристотель разъясняет природу добродетелей того и другого вида. Мыслительные добродетели формируются обучением, а нравственные - привычкой. И то, и другое предполагает многократное повторение. Пожалуй, подходящее здесь слово - упражнение, т.е. работа, смысл которой не столько в единичном результате, сколько в обретении навыков.

Определение добродетели "по родовому понятию» - это нравственные устои или склад души. Это то, в силу чего мы хорошо или дурно владеем своими страстями.

Учение о середине. Это то, что не избыточно и недостаточно («добродетель есть сознательно избираемый склад [души], состоящий в обладании серединой по отношению к нам, причём определённой таким суждением, каким определит её рассудительный человек. Серединой обладают между двумя [видами] порочности, один из которых – от избытка, другой – от недостатка. А ещё и потому [добродетель означает обладание серединой], что как в страстях, так и в поступках [пороки] преступают должное либо в сторону избытка, либо в сторону недостатка, добродетель же [умеет] находить середину и её избирает. Именно поэтому по сущности и по понятию, определяющему суть её бытия, добродетель есть обладание серединой, а с точки зрения высшего блага и совершенства – обладание вершиной»).

Аристотель объясняет этот тезис на примере определения добродетелей как серединных состояний (мужество – обладание серединой между страхом и отвагой, щедрость – середина между мотовством и скупостью).

Поскольку нравственная добродетель связана со страстями и поступками, то можно разграничить произвольное (здесь главную роль играет мотив), непроизвольное (поступки, совершаемые по неведению и подневольно). Однако, те которые совершается из-за страха - смешанные. Непроизвольное приносит страдания, а совпадающее с влечением - удовольствие и поэтому сознательный выбор к нему отношения не имеет. Каковы мы, зависит от того благо или зло мы выбираем, а не оттого какие у нас мнения. Добродетели произвольны и зависят от нас.

Анализ добродетелей.

Мужество. Для греков, а особенно для римлян, эта добродетель была на втором месте, после мудрости. "Мужественные решительны в деле, а перед тем спокойны", - пишет Аристотель. Ясно о каком деле речь - о войне. Но не только в битве проявляется мужество. пять. Кроме воинского, еще гражданское, из тех, что могут быть названы кратко.

Благоразумие - обладание серединой в связи с удовольствиями. Благоразумие и распущенность связаны с такими удовольствиями, которые общи людям, и поэтому представляются скотскими - осязание и слух. Одни влечения общи для всех, а другие - благоприобретенные. Распущенным можно назвать человека, который страдает больше чем следует, из - за того, что ему не достаются удовольствия, благоразумным того, кто не страдает не только при их отсутствии, но при воздержании от них.

Щедрость. С ней связано мотовство - порок, состоящий в уничтожении своего состояния. Поступки, сообразные добродетели совершаются во имя прекрасного = > щедрый будет давать кому и сколько следует. Это также доставляет ему удовольствие. Величавый - тот, кто считает себя достойным великого, будучи этого достойным. Она также своего рода украшение добродетелей, т.к. придает им величие и не существует без них.

Признак величавого - не нуждаться ни в чем или крайне редко, но при этом охотно оказывать услуги.

Ровность - это обладание серединой в связи с гневом. Это есть противоположность горячности желчности и злобности. Неотесанный и скучный - тот, кто сам ничего смешного не говорит, но при этом отвергает то, что говориться другими. Тот, кто развлекается пристойно - остроумный.

Любезность - свойство высказывать и выслушивать то, что подобает доброму и свободнорожденному человеку.

Стыд не есть добродетель, т.к. он больше напоминает страсть, нежели склад души. Это есть страх дурной славы.

Справедливость. Аристотель различает справедливость общую и частную. Это вроде понятного нам различения на мораль и право. Общая справедливость - величайшая из добродетелей. Это даже не отдельная добродетель, а признак гармонического единства всех других добродетелей. Книга восьмая. Она посвящена добродетели, которая обозначается словом "philia".

Дружбу Аристотель ставит выше справедливости. Ведь когда граждане дружественны друг к другу, они не нуждаются в суде. А всего существует три вида дружбы, и различаются они по тому, ради чего люди желают друг другу благ: одни ради блага самого по себе, другие ради удовольствия, третьи ради пользы. Возможно, читатель решит, что упоминаемая здесь польза снижает пафос и все сводится к теме "нужного человека". Нет, в жизни бывают ситуации, когда соединение дружбы и пользы вполне нормально: старики, замечает Аристотель, ищут не удовольствий, а помощи. Из соображений пользы дружат и государства. Но совершенная дружба устанавливается между людьми добродетельными и по добродетели друг другу подобными. Главный же признак дружбы - наслаждение взаимным общением. Поэтому скучные и сварливые люди не годятся для дружбы.

От индивидуально-психологического аспекта Аристотель переходит к социальному, рассматривая дружбу в связи с правом и государством. Такова ментальность древнего грека, государство для него - нечто иное, нежели для нас. В зависимости от типа государства по-разному складывается между людьми дружба. Одно государственное устройство более располагает к дружбе, другое менее.