1. Славянофилы и западники

В первой половине XIX века разгорелась борьба между славянофилами и западниками по кардинальным вопросам философии. Особенно большие расхождения были по проблеме исторической роли и исторических судеб России. Философские баталии по этой проблеме начались после публикаций "Философических писем" Чаадаева.

Славянофилы (А.С. Хомяков, К.С. Аксаков, И.В. Киреевский) обосновывали идею о мессианской роли России в истории человеческой цивилизации. Россия по природе - антипод Запада. У нее иной тип цивилизации. Разрушение этого типа, начатого реформами Петра I, пагубно сказывается на жизнеспособности русского общества. Россия стала терять свою национальную самобытность. Славянофилы считали, что политическое устройство России должно базироваться на монархии. Основой духовности должно быть православие, стержнем которого является любовь к ближнему. "Итак, русский народ, - писал Аксаков, - отделив от себя государственный элемент, предоставив полную государственную власть правительству, предоставил себе жизнь, свободу нравственно-общественную, высокая цель которой есть общество христианское". Русскому народу присущи такие ценности, как соборность, коллективизм, общинность. Русскому народу противен западный рационализм. Надо понимать не разумом, а чувствами.

Западники (Т.Н. Грановский, К.Д. Кавелин, В.Г. Белинский, А.И. Герцен) придерживались идеи "европеизации" России. Россия по сравнению с Западом - страна экономически отсталая, в основе своей безграмотная. Петр I, считали они, - великий преобразователь, понявший преимущество Запада. Россия должна смотреть на Запад как на образец. Она должна перенять западный экономический уклад, западные республиканские формы государственного устройства и западные духовные ценности. Учиться у Запада - не унижение, а великое достоинство.

Спор, начатый славянофилами и западниками, то затихал, то вновь возникал, вовлекая в свою орбиту новых идеологов. Неославянофилами были Н.Я. Данилевский и К.Н. Леонтьев. Идеи западничества развивали революционеры-демократы и марксисты.

Вопрос о том, куда больше тяготеет Россия - к Западу или Востоку, не потерял значения и в наши дни.

Чаадаев

Петр Яковлевич Чаадаев (1794–1856), яркий представитель русской философии. Чаадаев - герой Отечественной войны 1812 г. В 1819 г. был принят в "Союз благоденствия", в 1821 г. в Северное общество декабристов. Активным членом не был, проявлял лишь сочувствие. Во время путешествия за границей в 1823–1826 гг. познакомился с Шеллингом, который оказал на него большое влияние. В 1821–1831 гг. написал свои знаменитые "Письма о философии истории", которые позже стали называть "Философические письма". В 1836 г. "Письма" на русском языке были опубликованы в журнале "Телескоп". Они сразу вызвали бурную реакцию. Официальные власти негодовали, так как Чаадаев утверждал, что Россия отторгнута от человеческого рода. "Высочайшим повелением" Чаадаев был объявлен сумасшедшим. В ответ Чаадаев написал произведение "Апология сумасшедшего" (1837 г.). Чаадаев был лишен возможности печататься. Однако влияние его идей от этого не уменьшилось.

Кратко его концепцию можно сформулировать следующим образом. Россия, в отличие от Запада, воздвигшего "храмину современной цивилизации" под непосредственным воздействием католичества, с самого начала оказалась в стороне от "великой мировой работы". Причина - ее вековая зависимость от жалкой и презренной Византии, чей нравственный устав она положила в основу своего воспитания. Россия оказалась оторванной от живительного учения Христа, замкнулась в религиозном обособлении, и ничто из происходившего в Европе не достигало ее пределов. "Весь мир, - писал Чаадаев, - перестраивался заново, а у нас ничего не созидалось". Мы, хотя и носили имя христиан, не двигались с места. Всякий действительный прогресс зиждется на истинном христианстве, каковым является только католицизм. Прогресс не может быть разнообразным, он един. Католицизм как источник прогресса воплощает в себе единый путь христианства. Для России не существует никакого иного пути развития, кроме западноевропейского. Ее участь предрешена тем, что она - страна христианская, а потому у нее нет ничего общего с Востоком. Восток и Россия - это два мира, всецело чуждых по духу и миросозерцанию. Их невозможно соединить.

Чаадаев отнюдь не свел вопрос о русском пути к простому западничеству. Отказав России в самобытности социальной, он тем не менее глубоко верил в ее духовный мессианизм, высокое назначение в будущем. "Мы принадлежим к числу тех наций, -писал он, - которые как бы не входят в состав человечества, а существуют лишь для того, чтобы дать миру какой-нибудь важный урок". Для Чаадаева было несомненно одно: не бывает народов абсолютно напрасных, и если нельзя объяснить их существование нормальными законами нашего разума, значит ими таинственно руководит верховная логика Провидения. "Таков именно наш народ", - заявлял он в "Апологии сумасшедшего".