Глава VI кратко говорит о грамотах в иные государства и устанавливает наказание за отъезд в чужие страны без разрешения; «кто ездил в иное государство без государевы проезжие грамоты, сыскивати вся–

 

[166]

 

кими сыски накрепко». Глава VII—«О службе всяких ратных людей» — устанавливает порядок нахождения служилого человека на военной службе. Ратные люди могут останавливаться на незагороженных лугах безденежно, но обязаны покупать припасы на деньги. «А будут которые ратные люди, идучи на государеву службу, учнут каким людем насильство чинити... и тем людем наказание чинити смотря по вине, и убытки доправити, и отдати тем людем, кто чем изобижен».

В главе IX — «О мытах и о переводах и о мостех» — указывается порядок взимания пошлин на внутренних заставах. Эта глава особенно интересна стремлением Уложения к ограничению феодальных прав отдельных вотчинников: «а кто мыт или перевоз или мостовщину заведет вновь для своего пожитку своим вымыслом без указу, и у него то все взяти на государя». В следующих главах (X—XV) рассматриваются вопросы судопроизводства. Глава X — «О суде», — состоящая из 287 статей, самая обширная во всем Уложении. В ней уделено особенно много места наказаниям за различного рода неправедные судебные решения: «за ту вину у боярина и у окольничего, и у думного человека отняти честь», а остальным судьям — «учинити торговая казнь и впредь им у дела не быть». Так как различного рода подделки текста судного дела нередко совершались подьячими, то Уложение постановляло: «а судные дела в приказех записывати подьячим, а чернения бы и меж строк приписки и скребления в тех записках не было». Суд производился только в будние дни, «а в воскресной день никово не судити и в приказех не сидети, и никаких дел не делати, опричь самых нужных государственных дел». Ряд статей устанавливает наказание за бесчестие («кто кого чем обезчестит»). Эта часть Уложения очень любопытна, рисуя систему крайней диференциации общественных прав и давая ключ к пониманию термина XVII в. «о всяких чинов людях». Любопытны пени, в которых за бесчестие Строгановых установлено 100 руб., наравне с пеней за бесчестие архимандрита Троицкого монастыря.

Далее следуют главы, показывающие систему сословных тенденций, которые разбивали судебные учреждения Московского государства на ряд сословных судов с особыми правами. В главе XI разбирается суд о крестьянах. В ней мы находим важнейшее постановление, оформляющее крестьянскую крепость: «а отдавати беглых крестьян и бобылей из бегов по писцовым книгам всяких чинов людем, без урочных лет». Статья 9 окончательно устанавливает крестьянскую крепость: «а которые крестьяне и бобыли за кем записаны в переписных книгах прошлых 154 и 155 годов (1646—1647) и после тех переписных книг из – за тех людей, за кем они в переписных книгах написаны, збежали, или впредь учнут бегати, и тех беглых крестьян и бобылей и их братью и детей и племянников и внучат с женами и с детми и со всеми животы и с хлебом стоячим и с молоченым отдавати из бегов тем людем, из-за кого они выбежат по переписным книгам без урочных лет, а впредь отнюдь никому чюжих крестьян не приимати, и за собою не держати».

В кратких (XII и XIII) главах говорится о суде крестьян в Патриаршем и Монастырском приказах.

В главе XIV говорится «о крестном целовании» и наказаниях за ложную присягу. В главе XV идет речь «о вершеных делах». Эта краткая глава (4 статьи) имела особое значение для московских людей, потому что не редки были случаи, когда оконченные дела снова пересматривались, и, таким образом, взамен одного судебного решения поступало новое. Последние 10 глав (XVI—XXV) Уложения по объему равны первым 15 и представляют чрезвычайный интерес, потому что рисуют нам положение социальных групп Московского государства.

В XVI—XVII главах говорится «о поместных землях» и «о вотчинах». Эти главы имеют большую историческую ценность, позволяя судить о поместном и вотчинном праве XVII в. В главе о вотчинах есть неоднократные ссылки на более ранние указы, а статьей 45 помещен указ «о продажных землях, которые продаваны из порозжих земель в поместном приказе и во дворце и вотчины». Глава XVIII по своему заголовку

 

[167]

 

как будто не связана с предыдущей («О печатных пошлинах»), в действительности же вопрос о пошлинах с выданных грамот был тесно связан со служилым землевладением, опиравшимся на большое количество земельных документов. В главе XIX — «О посадских людях» — решается вопрос о так называемых беломестных слободах, — устанавливается переход в тягло всех слобод, в которых «живут торговые и ремесленные люди и всякими торговыми промыслами промышляют и лавками владеют». В этом постановлении надо видеть уступку посадским людям. До 1643 г. в посадах существовало большое количество беломестных слобод, не входивших в государево тягло. Вся глава XIX направлена против попыток уклониться от посадского тягла.

Глава XX устанавливает суд «о холопех». В их числе имелись боярские дети, которые жили в боярских дворах на положении зависимых людей. Уложение требует: «впредь детей боярских, верстанных и неверстанных никому в холопи не приимати, и в Холопье приказе на них без указу кабал не давати». Очень подробно говорится об источниках холопства, о кабальном холопстве (т. е. холопстве по особой записи — кабале) и записи в холопство.

Глава XXI — «О разбойных и татиных делах» — примыкает по содержанию к главе XXII—«за какие вины» и каким способом чинить наказания. Здесь, между прочим, указана варварская кара: жену за убийство мужа полагалось «окопати в землю». Иностранцы рассказывают о несчастных женщинах, закопанных живыми в землю по шею и умиравших от холода и голода.

В главах XXIII и XXIV Уложения даются статьи о стрельцах и о казаках. Это краткие и мало содержательные главы. Последняя, XXV, глава, заключающая «Указ о кормах», рассматривает вопрос о винокурении и продаже вина и табака. Уложение заканчивается словами о совершении книги 29 января 1649 г.

 

В Уложении не имеется особой главы о крестьянах, но в действительности крестьянский вопрос сильно занимал создателей Уложения. Крестьяне уже рассматриваются как люди, зависимые от своих владельцев. Поэтому о крестьянах упоминается лишь там, где Уложение трактует о поместьях, вотчинах и служилых людях. Такое построение Уложения характерно, дополнительно иллюстрируя классовое лицо этого памятника, направленного в защиту самодержавия и крепостников.

Очень интересен вопрос об источниках Уложения. Уже в памяти о земском соборе для составления Уложения указывалось, что необходимо: 1) выписать статьи из правил святых апостолов и законов греческой церкви, 2) выписать статьи из прежних указов и Судебника и 3) составить новые статьи.

Некоторый ответ на вопрос об источниках и приемах составления Уложения дает его подлинный столбец, где на полях имеются отметки с указанием, откуда заимствованы те или иные статьи. Против 967 статей столбца мы встречаем 176 пометок. Из них узнаем, что 62 статьи были взяты из различных источников, а 17 написаны вновь. На самом деле вновь написанных статей Уложения было несравненно больше, хотя мы и не находим на столбце соответствующих пометок. Источниками Уложения были: 1) выписки из Кормчей книги, 2) прежние указы и Судебники Ивана III и Ивана IV, 3) выборки из Литовского статута. Известен список Литовского статута в московской переработке, от –

 

[168]

 

носящийся к XVII в. Кроме того, в основу Уложения были положены решения по челобитным и царские указы.

Соборное уложение на протяжении полутора столетий оставалось основным законом Русского государства. Лишь в 30-х годах XIX в. Уложение было заменено Сводом законов. Однако неполнота Уложения вызвала необходимость его дополнения «новоуказными» статьями. Из них важнейшими являются статьи о поместьях и вотчинах и «Новоторговый устав» 1667 г. В последнем говорится о свободных торгах, «как годится быти».