3. Павел Петрович Блонский и Станислав Шацкий – наиболее важные педагоги этого периода.

Блонский видел в школе лабораторию, а в школьнике – мир для открытий.

Шацкий учился на агронома, потом на потом на певца, прославился как педагог.

Все работы П.Блонского были направлены на то, чтобы ответить на вопрос «Как лучше учить детей?». «Неужели идеал школы – воспитание квалифицированного работника? Неужели даже в школе человек не самоцель?» – пишет Блонский.

“Выражаясь резко, мы, учителя, – дрессировщики и гипнотизеры, а ученик – попугай, загипнотизированный авторитетом автомат..” “ Любите не школу, а детей, приходящих в школу; любите не книгу о действительности, а саму действительность, не жизнь суживайте до учения, но учение расширяйте до жизни! А самое главное: любите жизнь и как можно больше живите живою жизнью”. Книги Блонского современны и сегодня продолжают призывать “Учитель, стань человеком!”.

Когда Блонский начинал свою ученую деятельность, он был философом – идеалистом. После революции он пишет работу “Очерк научной психологии”. В наши дни эту работу называют “научным подвигом”.

“Мы живем среди людей и находимся в общении с ними. Легко представить, как много выиграло бы общение с людьми от знания поведения их, сколько нежелательного ичсезло бы в нашем быту, если бы мы лучше знали и понимали поведение людей. Наконец, чем лучше мы будем знать, в зависимости от каких условий это поведение изменяется, тем успешнее мы будем влиять на него. И политик, и судья, и моралист должны уметь разбираться в поведении людей. Писатель, артист, оратор – словом, всякий, кто обращается к человечеству, должен знать психологию человечества. Знание того, как и отчего изменяется поведение ребенка, необходимо воспитателю”.

Блонский очень не любил учителей, которые приходят на урок, спрашивают, ставят оценки, задают на дом и покидают класс. Он хочет дать учителю истинное, серьезное знание о ребенке. Поэтому не случайно его увлечение педалогией. Он пишет большой труд “Педология”, где пытается дать основы изучения ребенка и на этой основе методы его обучения. Когда педалогия была запрещена, нетрудно представить себе, что пережил ученый, оказавшийся не у дел, а его труды перечеркнуты.

Шацкий был типичным “вечным студентом”. Окончил естественный факультет Московского университета, потом учился в Консерватории, потом поступил в Петровскую (ныне Тимирязевская) академию и стал любимым учеником Тимирязева. К 1910 году Шацкий был певец, актер, режиссер и агроном. Он был замечательный певец с огромным репертуаром: 300 романсов и песен, 10 оперных партий. Драматический тенор. Его ждали слава, успех, почет, деньги. Но он отказался от всего и решил стать педагогом, чтобы “вернуть детям детство”.

Из гимназии Шацкий вынес тяжелое воспоминание : учитель математики собирался поставить его товарищу–гимназисту единицу, а тот рыдал, целовал его рукав и просил пощады. Но он пришел к выводу: так не надо ни учиться, ни учить, есть педагоги от боли и педагоги от радости.

Заняться непосредственной педагогической практикой подтолкнул Шацкого его друг архитектор Александр Зеленко. Он вернулся из путешествия по Америке и привез рассказ о новых способах обучения и воспитания детей, о теориях Джона Дьюи. Зеленко и Шацкий обошли дворников, кочегаров, рабочих Петровской академии и упросили отдать им своих детей на лето. Набралось 15 человек. И они составили первую трудовую колонию в Щелкове, под Москвой. Из этой Щелковской колонии выросли все будущие летние лагеря.

Три важнейшие мысли родились именно в этой колонии Шацкого:

1. воспитание есть организация жизни детей. Воспитывать – не значит поучать, выговаривать, беседовать. Воспитывать – значит особым образом организовать жизнь ребенка. “Трудовая школа есть, по существу, хорошо организованная детская жизнь”, – писал Шацкий. “Просто надо умно устроить жизнь детей, и сама эта жизнь будет их воспитывать”.

2. Ребята, вырастая в этой умно организованной жизни, должны чувствовать, что от них есть какая-то польза, что они уже сегодня улучшают жизнь. У них появляется цель.

3. Для детей всего важнее детское общество. Сверстники влияют сильнее, чем взрослые.

Это было ошеломляющим открытием. В гимназии педагог видел перед собой сплоченный класс. Но против кого сплоченный?. Против педагога. А детский коллектив должен быть помощником воспитателя. “Работать вместе с детьми – это значит признавать громадное влияние на детей детского общества.”. “Руководители должны быть членами колонии подобно детям”.

Здесь все было перевернуто. Педагог не над детьми, а вместе с детьми; педагог и дети – одно общество, у них одна цель. Педагог – друг воспитанника.

После Щелковской колонии Шацкий и Зеленко организуют несколько детских клубов в Москве, что-то вроде домом детского творчества. На средства от пожертвований построили здание, где открыли столярную, слесарную, переплетную, сапожную, швейную мастерские, обсерваторию. Дети с удовольствием шли к ним. Но вдруг их затею запретили, а их арестовали. Выпустили их скоро. Но дело развалилось. Зеленко уехал в Америку, а Шацкий вновь принялся за учение. Он едет в Скандинавские страны, в Германию, Бельгию, Францию, чтобы своими глазами увидеть новое воспитание и самому оценить его. Вернувшись, он опять открывает колонию “Бодрая жизнь”. И вместе со своей женой пишет книгу “Бодрая жизнь”. Эта книга стала первой опытной станцией по народному образованию при Наркомпросе.