I_Bentam_-_Vvedenie_v_osnovania_nravstvennosti

Введение в основания нравственности и законодательства 393

может бьггь объяснена, когда несколько более опреде­ лится значение закона.

XXIX.

Наконец, всего запутаннее и всего чаще является на сцену то различение, которое делается между г р а ж ­ д а н с к о й отраслью юриспруденции и у г о л о в н о й .

Что такое кодекс уголовных законов? Что такое гражданский кодекс? Какого свойства их содержание? Есть ли это два рода законов — одни уголовные, другие гражданские, так что в уголовном кодексе все законы уголовные, а в гражданском — все гражданские? Или же во всяком законе бывает нечто, имеющее уголовное свойство и поэтому принадлежащее к уголовному кодек­ су, и в то же время есть и нечто, имеющее гражданское свойство и потому принадлежащее к гражданскому ко­ дексу? Или же так, что некоторые законы принадлежат тому или другому кодексу исключительно, между тем как другие разделяются между обоими? Чтобы отвечать на эти вопросы сколько-нибудь удовлетворительно, не­ обходимо определить: что такое з а к о н , разумея один целый, но отдельный закон; и на какие части закон как закон может разделяться; или, другими словами, опреде­ лить: какие свойства должен иметь всякий предмет, ко­ торый может правильно получить название закона? (Это будет задачей третьего или четвертого отдела; что каса­ ется слова «криминальный» в применении к закону, то это будет разобрано особо в пятом отделе.)

(На этом заканчивается первоначальный труд, в том положении, до какого он был доведен в ноябре 1780 г. Следующее дальше добавление сделано в январе 1789 г.)

1. Третий, четвертый и пятый отделы, которые долж ны были быть прибавлены к этой главе, не будут прибав­ лены ни теперь, ни позднее, потому что для того, чтобы дать их сколько-нибудь полным и удовлетворительным образом, потребовалось бы значительная книга. Эта книга составит особое сочинение.

394 Иеремия Бентам

Следующие дальше замечания дадут легкое понятие о свойствах задачи, которую должен разрешить труд; в то же время они доставят вовсе, конечно, не удовлетво­ рительный ответ на упомянутые в тексте вопросы, но общее и легкое указание на тот путь, которым нужно идти к этому ответу.

2. Что такое закон? Каковы части закона? Предмет

этом последнем предмете не представляло бы трудности и не требовало бы знаний. В этом смысле все, что выда­ но за закон лицом или лицами, за которыми признана власть делать законы, есть з а к о н . Метаморфозы Ови­ дия, если бы они были даны таким образом, были бы за­ коном. То, что было принято одним и тем же актом ле­ гализации, что за один раз получило прикосновение ски­ петра, есть о д и н закон, целый закон. Статут Георга II, изданный для того, чтобы поставить «или» вместо «и» в одном прежнем статуте, есть полный закон; полнее этого не был бы статут, заключающий целое собрание законов, совершенных во всех своих частях. Итак, под словом «закон », как оно встречается дальше, разумеется иде­ альный предмет, которого часть, целое или множествен­ ность или собрание частей, целых, множественностей, соединенных вместе, представляются статутом, но не статут, представляющий их.

3. Всякий закон, когда он полон, бывает п р и н у д и ­ т е л ь н о г о или н е п р и н у д и т е л ь н о г о с в о й ­ ства .

Принудительный закон есть п о в е л е н и е . Непринудительный (или, скорее, разрешающий при­

нуждение, uncoercive, discoercive) закон есть о т м е н а принудительного закона в целом или в части.

непринудительного закона, собственно говоря, не есть закон. Это не есть выражение акта воли, действующей в

Введение в основания нравственности и законодательства 395

это время: это только извещение о существовании закона принудительного или непринудительного рода, который уже есть извещение о существовании какого-нибудь до­ кумента, выражающего акт воли, действовавшей не в это время, а в какой-нибудь прежний период. Если этот закон больше, чем только извещение об этом факте, т.е. о прежнем существовании закона того или другого рода, — он pro tanto перестает бьггь декларативным и принимает качество принудительного или непринудительного.

5. Всякий принудительный закон создает п р е ­

ст у п л е н и е , т.е. превращает акт того или другого рода

впреступление. Только этим способом он может нала­

гать о б я з а т е л ь с т в о или п р о и з в о д и т ь п р и ­

ну ж д е н и е .

6.Закон, ограничивающийся созданием преступле­ ния, и закон, повелевающий налагать наказание в случае совершения такого преступления, суть два разных зако­ на: это не части (как это, кажется, до сих пор вообще объяснялось) одного и того же закона. Акты, которые они повелевают, совершенно различны; лица, к которым они обращены, совершенно различны. Пример: «Пусть человек не ворует»; и: «Пусть судья велит повесить вся­ кого, кто уличен в воровстве».

Эти законы могут бьггь названы, первый — и м п е ­ р а т и в н ы м законом, второй — к а р а т е л ь н ы м (pu­ nitory); но если карательный повелевает наложение нака­ зания, а не просто допускает его, то он есть также импе­ ративный, как и другой; только он при этом еще кара­ тельный, тогда как первый — нет.

7. Закон непринудительного рода, рассматриваемый сам по себе, не может иметь карательного закона, кото­ рый бы принадлежал к нему: чтобы получил, помощь и поддержку карательного закона, он должен сначала по­ лучить помощь императивного или принудительного за­ кона, и к этому закону, а не к непринудительному при­ соединится карательный. Пример — непринудительный закон: «Шериф имеет власть вешать всякого, кого судья, поступая должным образом по закону, велит ему пове­

396 Иеремия Бентам

сить». Пример принудительного закона, сделанного в поддержку упомянутого непринудительного закона: «Пусть никто не мешает шерифу вешать всякого, кого судья, поступая должным образом по закону, велит ему повесить». Пример карательного закона, сделанного в поддержку упомянутого принудительного закона: «Пусть судья велит заключить в тюрьму всякого, кто по­ пытается мешать шерифу повесить кого-нибудь, кого судья, действуя должным образом по закону, велит ему повесить».

8. Но хотя императивный закон и присоединенный к нему карательный так отличны один от другого, что пер­ вый не заключает в себе ничего из последнего, а послед­ ний в прямом своем смысле не заключает в себе ничего из первого; но по связи смысла — и притом необходи­ мой — карательный закон включает в себя значение про­ стого императивного закона, к которому он присоединя­ ется. Сказать судье: «Вели повесить всякого, кто долж­ ным образом по закону будет уличен в воровстве», — значит, хотя не прямым, но все-таки столько же понят­ ным образом, внушить людям вообще, что они не долж­ ны воровать, как сказать им прямо: «Не воруйте»; и легко видеть, насколько вероятнее, что первый способ будет более действителен.

9. Казалось бы поэтому, что везде, где к простому императивному закону должен быть прибавляем закон карательный, можно бы совсем обойтись без первого: и в таком случае, исключая только (и это исключение, ес­ тественно, кажется, не встречалось бы часто) закон, спо­ собный отвечать своей цели без подобного прибавления, — во всем кодексе не было бы необходимости в других за­ конах кроме карательных или, другими словами, законов у г о л о в н ы х . И быть может, это бы так и было, если бы не было необходимости в обширном количестве со­ держания о б ъ я с н и т е л ь н о г о рода, о котором мы и будем теперь говорить.

10. Когда речь идет о повелениях, налагаемых с силой публичного закона, то во многих примерах, и, ве­

Введение в основания нравственности и законодательства 397

роятно, в большей части, а быть может, и во всех приме­ рах таких повелений, будет случаться, что при выраже­ нии такого повеления необходимо будет прибегать к тер­ минам, слишком запутанным по своему значению, и из­ лагать требуемые идеи без помощи большего или мень­ шего количества материала объяснительного рода. Такие термины, вроде условных алгебраических символов, представляют скорее замену и указание терминов, кото­ рые бы, собственно говоря, могли выразить требуемые идеи, чем реальное и непосредственное изображение этих идей.

Возьмите, например, закон: «Ты не должен воро­ вать». Если бы такое повеление на том и остановилось, оно никогда бы не могло достаточно выполнить намере­ ние закона. Такое неопределенное и неясное слово может выполнить это намерение не иначе, как внушая общим образом разнообразные положения, из которых каждое, чтобы перейти в понимание, требует более осо­ бенного количества терминов. Например, воровство (по определению, собственно, не довольно точному, но до­ статочному для настоящей цели) есть «взятие вещи, при­ надлежащей другому, человеком, который не имеет п р а в а (title) так делать» и «с сознанием, что этот чело­ век не имеет этого права». Предполагая, что это объяс­ нение правильно, можно ли полагать, что даже при этом объяснении закон выражен полно? Конечно, нет. Потому что, что значит: «человек, который не имеет п р а в а взять вещь»? Чтобы быть полным, закон, кроме множе­ ства других вещей, должен был представить два катало­ га: во-первых, каталог тех событий, которым дано свой­ ство с о о б щ а т ь п р а в о в таких случаях; во-вторых, каталог событий, которым дано качество в з я т и я . Что же следует из этого? То, что для того, чтобы человек

первого каталога не пришлась в его пользу, или, если бы пришлась, нужно, чтобы какая-нибудь статья второго ка­ талога пришлась не в его пользу, против него.

11. Итак, свойство общего закона таково, что, когда императивная часть его, так сказать, punctum saliens этого искусственного целого, может не превышать двух-трех слов, его объяснительное прибавление, без которого эта им­ перативная часть не могла бы правильно исполнить своего назначения, может наполнить значительную книгу.

То же самое может быть и в частном приказании, да­ ваемом в домашней жизни. Так, книгопродавец говорит своему приказчику: «Перенеси из этой лавки в мою новую лавку все мои книги согласно этому печатному каталогу». «Перенеси из этой лавки в мою новую лавку все мои книги» — есть императивная часть приказания; упомянутый каталог заключает в себе объяснительное прибавление.

12. Одна и та же масса объяснительного материала может служить вместе для многих повелений, для мно­ гих масс императивного материала. Так, между прочим, два упомянутые (см. выше, § 9) каталога событий, даю­ щих п р а в о , и событий, определяющих в з я т и е , будут принадлежать вообще всем или большей части за­ конов, создающих различные преступления против соб­ ственности. Так, в математических чертежах одно осно­ вание может служить для множества треугольников.

13. Когда этот объяснительный материал так непо­ хож по своему составу на императивный, неудивитель­ но, что связь первого с последним ускользала от наблю­ дения: и это в самом деле случается почти постоянно. И до тех пор, пока представляется какая-нибудь масса за­ конодательного материала, которая сама по себе не им­ перативна, и наоборот, или такая, связь которой с мате­ риалом того или другого рода остается непонятой, до тех пор истина положения, что «Всякий закон есть повеле­ ние или его противоположность», будет оставаться неза­ меченной или будет казаться сомнительной; до тех пор может оставаться также неоткрытой и неполнота боль­ шей части тех масс законодательного материала, кото­ рые носят характер полных законов, как будет оставать­

Введение в основания нравственности и законодательства 399

ся неоткрытым и тот метод, посредством которого их можно было бы сделать действительно полными.

14. Обстоятельство, которое естественно будет уве­ личивать трудность открытия, есть большое разнообра­ зие тех способов, которыми может передаваться импера­ тивность закона, большое разнообразие форм, которые может безразлично принимать императивная часть зако­ на и которые выражают его императивное качество, одни — более прямо, другие — менее прямо. «Ты не должен воровать». «Пусть человек не ворует». «Кто во­ рует, тот будет наказан так и так». «Если кто-нибудь будет воровать, тот будет наказан так и так». «Воровство есть то, когда человек делает так и так; наказание за во­ ровство бывает такое и такое». «Ведение таких-то и таких-то преступлений», именно «воровства», «принад­ лежит судьям», так и так называемым, так и так назнача­ емым, и пр. Это только часть из того множества форм, которыми может одинаково быть выражено повеление, запрещающее воровство; и ясно, до какой степени в не­ которых из них императивное качество затуманено и скрыто от обыкновенного понимания.

15. После этого разъяснения одно или два общих по­ ложения, которые могут быть выведены, помогут нам несколько лучше понять структуру и содержание полно­ го состава законов. Сколько создано разных родов п р е ­

ний в определениях этих преступлений, столько есть законов н е п р и н у д и т е л ь н о г о рода.

Поэтому делить на классы п р е с т у п л е н и я (как мы старались сделать это в предыдущей главе) — значит делить на классы з а к о н ы ; представить полный ката­ лог всех преступлений, созданных законом, включая сюда всю массу объяснительного материала, необходи­ мого для установления и выражения значения терминов, заключающихся в разных законах, которые создают эти различные преступления, — представить этот каталог значило бы представить полное собрание находящихся в

400 Иеремия Бентам

силе законов; словом, представить полный кодекс зако­ нов, п а н н о м и о н , если можно так сказать.

16. Из той неясности, в которой лежат границы з а ­ к о н а и различие между законом гражданского или щюстого императивного рода и законом карательным, следует неясность границ между гражданским и уголов­ ным к о д е к с о м , между гражданской и уголовной от­ раслями закона.

г р а ж д а н с к о й о т р а с л и и к а к и е — у г о л о в ­ н о й ? » — предполагает, что есть разные государства или, по крайней мере, одно такое государство, которое имеет и гражданский, и уголовный кодекс, каждый пол­ ный в своем роде и определенный известными граница­ ми. Но до сих пор такого государства еще не существо­ вало.

Чтобы поставить вопрос, на который можно было бы дать верный ответ, мы должны заменить предыдущий вопрос другим, как, напр., следующим.

Предположим, что в настоящую минуту надобно со­ ставить две массы законодательного материала, одну — под именем гражданского кодекса, другую — под име­ нем уголовного кодекса, считая каждый полным в своем роде: какой естественно предположить общий способ, по которому бы следовало распределить между ними эти разные роды материала, как они различены выше?

На этот вопрос следующий ответ, кажется, всего больше подходит к истине.

Г р а ж д а н с к и й кодекс не состоял бы из собрания гражданских законов, которые были бы полны сами по себе и совершенно отдельны от всех уголовных законов.

И у г о л о в н ы й кодекс так же точно не состоял бы (мы видели, что он и не может состоять) из собрания ка­ рательных законов, совершенно полных сами по себе и отдельных от всех гражданских законов.

17. Гражданский кодекс состоял бы главным образом из одних масс объяснительного материала. Императив­

21.У варварских наций, выросших на развалинах Римской империи, закон, высвободившись из горы объ­ яснительного хлама, снова принял на короткое время по­ велительный язык: и тогда его рекомендовала по край­ ней мере простота, если не что-нибудь другое.

22.Кроме гражданской и уголовной отрасли всякий полный кодекс законов должен заключать третью от­

расль — к о н с т и т у ц и о н н у ю (учредительную). Конституционная отрасль посвящена главным обра­

зом определению — для особенных классов лиц — в л а с т и , которая должна употребляться для блага цело­ го общества или значительных частей его, и предписа­ нию о б я з а н н о с т е й лицам, облеченным этой влас­ тью.

Эта власть создается главным образом, во-первых, непринудительными или дозволительными законами, действующими в виде исключений к известным законам принудительного и повелительного рода. Пример: «Сборщик податей в этом качестве может в таких и таких случаях брать такие и такие вещи без всякого дру­ гого п р а в а (title)».

Обязанности создаются императивными законами, обращенными к лицам, которым вручена власть. При­ мер: «При таком и таком случае такой и такой сборщик податей может брать такие и такие вещи». «Такой-то судья в таком-то случае должен велеть вешать лиц, со­ вершивших такое-то преступление».

Те части, которые служат указанием, кто те индиви­ дуумы, которые должны считаться принадлежащими к этим классам, не имеют ни позволительного, ни импера­ тивного характера.

Они составляют массу объяснительного материала, принадлежащего всем законам, в составе которых встре­ чаются имена этих классов лиц. Пример — императив­ ный материал: «Пусть судья велит повесить всякого, кто должным образом по закону будет уличен в воровстве».