История политических и правовых учений_под ред Лейста О.Э_Учебник_2006 -568с

Важным средством политики Макиавелли считал религию. Ре­ лигия, рассуждал Макиавелли, — могучее средство воздействия на умы и нравы людей. Именно поэтому все основатели государств и мудрые законодатели ссылались на волю богов. Там, где есть хоро­ шая религия, легко создать армию. В Древнем Риме "религия помо­ гала командовать войсками, воодушевлять народ, сдерживать лю­ дей добродетельных и посрамлять порочных". Государство должно использовать религию для руководства подданными.

Макиавелли не одобряет современное ему христианство, пропо­ ведующее смирение, самоуничижение, презрение к делам челове­ ческим: "Религия античная почитала высшее благо в величии духа,

всиле тела и во всем том, что делает людей чрезвычайно сильными. А если наша религия и требует от нас силы, то лишь для того, чтобы мы были в состоянии терпеть, а не для того, чтобы мы совер­ шали мужественные деяния. Такой образ жизни сделал, по-моему, мир слабым и отдал его во власть негодяям: они могут безбоязненно распоряжаться в нем как угодно, видя, что все люди, желая попасть

врай, больше помышляют о том, как бы стерпеть побои, нежели о том, как бы за них расплатиться".

Макиавелли порицал католическую церковь и духовенство: "Дур­ ные примеры папской курии лишили нашу страну всякого благоче­ стия и всякой религии". В канун Реформации Макиавелли прозор­ ливо предсказывал, что католическая религия "близка к своей ги­ бели либо к мучительным испытаниям".

Макиавелли считается одним из основоположников науки по­ литологии. В его произведениях политика (учреждение, организа­ ция и деятельность государства) рассматривалась как особая сфера человеческой деятельности, имеющая свои закономерности, которые должны быть изучены и осмыслены, а не выведены из Священного писания или сконструированы умозрительно. Такой подход к изу­ чению государства был большим шагом вперед в развитии полити­ ко-правовой теории1.

Прогрессивное по методологической основе политическое уче­ ние Макиавелли несло на себе отпечаток эпохи. Это особенно ярко выразилось во взглядах Макиавелли на методы осуществления госу­ дарственной власти, способы и приемы политической деятельности.

В произведениях Макиавелли политика противопоставлялась общераспространенным представлениям о должном и недолжном, позорном и почетном. Деятельность государства он исследовал как такую сферу проявления интересов, чувств, настроений людей, со­ циальных общностей и правительств, в которой действуют особые правила, не тождественные нормам морали, регулирующей отноше­ ния между частными лицами.

1 Известный немецкий государствовед Еллинек даже утверждал, что Макиавелли впервые ввел в научную литературу слово "государство" (stato).

Поступки основателей государств, завоевателей, узурпаторов престола, создателей законов, политических деятелей вообще, рас­ суждал Макиавелли, должны оцениваться не с точки зрения мора­ ли, а по их результатам, по их отношению к благу государства: "...Благоразумному государю следует избегать тех пороков, кото­ рые могут лишить его государства, от остальных же — воздержи­ ваться по мере сил, но не более. И даже пусть государи не боятся навлечь на себя обвинения в тех пороках, без которых трудно удер­ жаться у власти, ибо, вдумавшись, мы найдем немало такого, что на первый взгляд кажется добродетелью, а в действительности пагуб­ но для государя, и наоборот: выглядит как порок, а на деле достав­ ляет государю благополучие и безопасность".

Государства, писал Макиавелли, создаются и сохраняются не только при помощи военной силы; методами осуществления власти являются также хитрость, коварство, обман. "Надо знать, что с врагом можно бороться двумя способами: во-первых, законами, вовторых, силой. Первый способ присущ человеку, второй — зверю; но так как первое часто недостаточно, то приходится прибегать и ко второму. Отсюда следует, что государь должен усвоить то, что заклю­ чено в природе и человека, и зверя..., — поучал Макиавелли. — Из всех зверей пусть государь уподобится двум: льву и лисе. Лев бо­ ится капканов, а лиса — волков, следовательно, надо быть подоб­ ным лисе, чтобы уметь обойти капканы, и льву, чтобы отпугнуть волков".

Государственный деятель не должен быть всегда верен дого­ ворам: "Разумный правитель не может и не должен оставаться верным своему обещанию, если это вредит его интересам и если отпали причины, побудившие его дать обещание".

Идеалом государственного деятеля, которым Макиавелли вос­ хищался, был герцог Романьи Чезаре Борджиа1 , стремившийся рас­ ширить свои владения вероломными и жестокими способами, типич­ ными для феодалов эпохи позднего Средневековья. Ссылаясь на деяния романьского герцога и ставя их в пример, Макиавелли пи­ сал, что для укрепления и расширения государства политик дол­ жен уметь решаться на великие, виртуозные злодейства, подлости и предательства, требующие, как он считал, мужества, геройства, широты души.

В политике единственным критерием оценки действий прави­ теля государства являются укрепление власти, расширение границ государства. Для достижения этой цели правитель должен исполь­ зовать все средства, в том числе аморальные: "Пусть обвиняют его поступки, лишь бы оправдывали результаты, и он всегда будет оправдан, если результаты окажутся хороши".

1 Иногда пишется "Борджа" (итал. — Borgia).

При всем этом, учил Макиавелли, вероломство и жестокость должны совершаться так, чтобы не подрывался авторитет верхов­ ной власти. Отсюда вытекает одно из излюбленных Макиавелли правил политики: "Людей следует либо ласкать, либо изничтожать, ибо за малое зло человек может отомстить, а за большое — не может". "Следует или вовсе не обижать никого, или удовлетворять своей злобе и ненависти одним ударом, а потом успокоить людей и возвратить им уверенность в безопасности".

Лучше убить, чем грозить, — грозя, создаешь и предупрежда­ ешь врага, убивая — отделываешься от врага окончательно. Лучше жестокость, чем милосердие: от наказаний и расправ страдают от­ дельные лица, милосердие же ведет к беспорядку, порождающему грабежи и убийства, от которых страдает все население. Лучше быть скупым, чем щедрым, — щедрый обирает многих, чтобы ода­ рить немногих, скупым же недовольны немногие, а народ не обре­ менен излишними поборами. Лучше внушать страх, чем любовь, — любят государей по собственному усмотрению, боятся — по усмот­ рению государей. Мудрому правителю лучше рассчитывать на то, что зависит от него.

Если для укрепления своей власти правителю пришлось каз­ нить много людей, то для блага государства после этого полезно казнить того из подчиненных, кто непосредственно руководил каз­ нями: этим правитель отведет от себя обвинение в жестокости (Чезаре Борджиа так поступил с Рамиро д'Орко — усмирителем Романьи).

"...Гибельно и опасно оставить в живых государя, лишенного престола". Все обиды и жестокости надо учинять разом: "Чем мень­ ше их распробуют, тем меньше от них вреда; благодеяния же по­ лезно оказывать мало-помалу, чтобы их распробовали как можно лучше". Дела, неугодные подданным, государи должны возлагать на других, а угодные — исполнять сами.

Рекомендуя правителям государства в зависимости от того, куда дует ветер фортуны, "по возможности не удаляться от добра, но при надобности не чураться и зла", Макиавелли в то же время советовал государям притворяться носителями нравственных и религиозных добродетелей. В государственной деятельности, по­ учал Макиавелли, "всегда в выигрыше оказывался тот, кто имел лисью натуру. Однако натуру эту надо еще уметь прикрыть, надо быть изрядным обманщиком и лицемером". "Каждый знает, каков ты с виду, немногим известно, каков ты на самом деле, и эти после­ дние не посмеют оспорить мнение большинства, за спиной которого стоит государство".

Многие рекомендации Макиавелли послужили практическим руководством для беспринципных политиков; поэтому "макиавел­ лизм" стал символом политического коварства.

Произведения Макиавелли оказали громадное влияние на пос­ ледующее развитие политико-правовой идеологии. Наиболее про­ ницательные мыслители Нового времени высоко оценили методо­ логию Макиавелли, в особенности рационалистическое объяснение государства и права, стремление определить их связь с интересами людей.

Названные положения Макиавелли были восприняты и разви­ ты последующими теоретиками (Спиноза, Руссо и др.). Камнем пре­ ткновения для этих теоретиков явились, однако, "макиавеллизм" и его оценка.

Делались попытки противопоставить наиболее известную книгу "Государь", в которой определяются "чрезвычайные меры" для объединения Италии, другим произведениям Макиавелли, усмот­ реть противоречие между ними. Попытки неудачны, поскольку дру­ гие его сочинения содержат такие же рекомендации, причем спе­ циально оговорено, что способы усиления могущества государей и республик тождественны. "Всегда, когда приходится обсуждать вопрос, от которого единственно зависит спасение государства, — писал Макиавелли, — не следует останавливаться ни перед каким соображением справедливости и несправедливости, человечности или жестокости, славы или позора, — но, отбросив всякие сообра­ жения, решиться на то, что спасает и поддерживает свободу".

Неудачны и попытки истолковать книгу "Государь" как обли­ чительный памфлет против тиранов, разоблачающий их повадки, либо представить "макиавеллизм" как искажение подлинных идей Макиавелли.

Макиавеллизм неотделим от произведений Макиавелли. Макиавелли — превосходный писатель. Его произведения на

политические темы написаны могучим, красочным, образным язы­ ком, свойственным эпохе Возрождения. В этих произведениях вы­ ражено искреннее, глубокое восхищение автора "невиданной жес­ токостью Ганнибала", "виртуозными злодеяниями Чезаре Борджиа", поразительным умением коварного папы Александра VI давать невыполнимые обещания и, наоборот, содержатся горькие сетова­ ния о политиках, потерпевших неудачу из-за того, что для совер­ шения очередного злодейства у них не хватило "мужества и вели­ чия духа".

Дело не в том, что автор смакует виртуозные хитрости и зло­ действа политиков, откровенно любуясь и восхищаясь ими; хуже, что читателю настойчиво и назидательно, в высокохудожественной манере, убедительнейше внушается мысль, что подлости и злодей­ ства в политике — дело обыкновенное, нормальное, повседневное, обыденное и даже заслуживающее уважения и восхищения.

Восторгаясь деяниями Борджиа и других беспринципных го­ сударственных деятелей, глубокий теоретик Макиавелли почему-

то не заметил, что его доводы о необязательности правил морали для правителей вполне применимы к отношениям между частными лицами, для которых, утверждал Макиавелли, мораль обязательна. Вот некоторые из этих доводов: "Необходимо считать всех людей злыми и предполагать, что они всегда проявят злобность своей души, едва лишь им представится к тому удобный случай". И еще: "Разумный правитель не может и не должен оставаться верным своему обещанию, если это вредит его интересам и если отпали причины, побудившие его дать обещание. Такой совет был бы недо­ стойным, — поясняет Макиавелли, — если бы люди честно держа­ ли слово, но люди, будучи дурны, слова не держат, поэтому и ты должен поступать с ними так же. А благовидный предлог нарушить обещание всегда найдется".

Если эти соображения верны для политиков, то почему они неприменимы к отношениям частных лиц между собой? Если пред­ положение о вероломстве, злобности и враждебности всех окружа­ ющих человека людей сделать основой правил его поведения, то получится не общество, а что-то вроде "войны всех против всех", в которой каждый стремится нанести окружающим первый удар или, по крайней мере, обмануть их в чем-нибудь, успев сделать это, пока они сами его не обманули. Однако из опыта истории достаточно известно, что мораль наряду с другими социальными регуляторами всегда оказывала сдерживающее влияние на человеческие страсти, удерживая людей в рамках общежития. Но не обнаружится ли "война всех против всех" в политике, если ее, как предлагал Макиавелли, освободить от моральных сдержек и оценок?

Конечно, Макиавелли далек от мысли о "войне всех (политиков) против всех (политиков)"; но он одобряет войну сильных политиков против слабых, хитрых — против простодушных, коварных — про­ тив честных политиков, властолюбцев — против тех, кто мешает им взять власть в 'свои руки. Поэтому его советы и рекомендации оказались полезными для политиков вероломных и жестоких, для тиранов, демагогов и узурпаторов власти.

Получилось так, что республиканец Макиавелли, с искренним уважением писавший о народе, практически ничем не помог народ­ ным движениям за республику и демократию; однако его произве­ дения оказались ценным практическим пособием для диктаторов и тиранов. Именно им приятна мысль о вседозволенности в полити­ ке: "Пусть государи стараются сохранить власть и одержать побе­ ду, — писал Макиавелли. — Какие бы средства для этого ни упот­ ребить, их всегда сочтут достойными и одобрят". К тому же многие конкретные рекомендации Макиавелли действительно полезны для укрепления власти беспринципных и аморальных политических дея­ телей.

Бенито Муссолини находил в работах Макиавелли подтверж­ дения своим идеям о сильной государственной личности, обоснова-

174 История политических и правовых учений

ние культа государства. В одном из своих строго секретных писем для членов политбюро Ленин, ссылаясь на рекомендации Макиавел­ ли, содержащиеся в книге "Государь" (гл. VIII — "О тех, кто при­ обретает власть злодеяниями"), называл его умным писателем по государственным вопросам, справедливо говорившим о способах дос­ тижения известной политической цели, и, в соответствии с его ре­ комендацией, требовал расстрелять возможно больше представите­ лей духовенства под предлогом голода и изъятия церковных цен­ ностей. Произведения Макиавелли "Государь" и "Рассуждения на первую декаду Тита Ливия" внимательно изучал Сталин, сделав­ ший ряд многозначительных пометок и подчеркиваний по тексту первого русского издания этих произведений1.

Макиавелли, безусловно, — великий теоретик и ученый, сде­ лавший громадный шаг к созданию идеологии и науки Нового вре­ мени, оказавший глубокое влияние на развитие политико-правовой мысли и современной политологии.

Он, несомненно, блестящий писатель, автор художественных, политических, исторических произведений, созданных на самом высоком уровне культуры времен Возрождения.

Но то и другое не обязывало его восхвалять политические под­ лости, коварства и жестокости, оставляя духовное наследие не только ученым-теоретикам и любителям классической литературы, но и диктаторам, вероломным политикам и убийцам. Произведения вели­ кого итальянца не проиграли бы, если бы в них не было поучений и назиданий грядущим тиранам. К сожалению, без этого не обошлось.

§3. Политико-правовые идеи Реформации

ВXVI в. ряд стран Западной и Центральной Европы охватила Реформация (лат. reformatio — преобразование, перестройка) — массовое движение против католической церкви.

Начало Реформации в Германии положил профессор Виттенбергского университета доктор богословия Мартин Лютер (1483— 1546). В процессе дискуссии с католическим духовенством Лютер и его единомышленники от первоначальных надежд на улучшение церкви перешли к ее отрицанию. В движении реформаторов все более отчетливо звучала мысль, что церковь в том виде, как она сложилась к XVI в., вообще не нужна христианам, ибо она не толь­ ко мешает их общению с Богом, приписывая себе роль обязательно­ го посредника, но и подменяет богослужение идолопоклонством, многократно осужденным и в Ветхом, и в Новом заветах. Лютер и

его сторонники утверждали, что в католицизме почитание Бога

1См: Известия ЦК КПСС. 1990. № 4. С. 191—192; Средние века. Выпуск

58.М, 1995. С. 119—129.

подменено почитанием церкви, совершением придуманных ду­ ховенством обрядов и поклонением рукотворным предметам куль­ та. Спасение христианина, утверждал Лютер, — не в церковных службах, обрядах, свечах, мессах, песнопениях, иконах и других чисто внешних проявлениях религиозности, а в глубокой и искрен­ ней вере в Бога. Лютер, ссылаясь на послания апостола Павла, утверждал, что "человек оправдывается одной верой". То, что отно­ сится к религии, — дело совести христианина; источник веры — Священное писание, "чистое слово Божье" (Лютер перевел Библию на немецкий язык).

В сочинении "О светской власти" (1523 г.) Лютер писал, что если бы весь мир состоял из подлинных христиан (т. е. из истинно веру­ ющих), то не было бы необходимости ни в князьях, ни в королях, ни в мече, ни в законе. Однако только меньшая часть людей ведет себя по-христиански; злых всегда больше, чем благочестивых. Поэтому Бог учредил два правления — духовное (для истинно верующих) и светское (сдерживающее злых, заставляющее их сохранять вне­ шний мир и спокойствие).

Часто ссылаясь на слова апостолов Петра и Павла о богоустановленности власти, данной для наказания преступников, страш­ ной не для добрых, но для злых, Лютер учил, что устами апостолов Бог велел подчиняться любой власти, без которой невозможно су­ ществование человечества: "Поскольку весь мир зол, и среди тыся­ чи едва ли найдешь одного истинного христианина, то люди пожи­ рали бы друг друга, и некому было бы защищать женщин и детей, накормить их и поставить на службу Богу, и мир опустел бы".

Но законы светской власти простираются не далее тела и иму­ щества, того, что является внешним на земле. Светская власть не имеет ни права, ни силы диктовать законы душам. "Все, связанное с верой, — свободное дело, и к этому никто не может принуждать­ ся, — писал Лютер. — ...Делом совести каждого является то, как он верит или не верит".

Реформация в Германии, как до того в Англии и в Чехии, по­ служила сигналом к всеобщему движению крестьянства и город­ ских низов. В 1524 г. началось восстание крестьянства южной и средней Германии против церковных и светских феодалов; одним из вождей крестьянской войны был Томас Мюнцер (ок. 1490—1525). Начавшуюся Реформацию и крестьянское движение Мюнцер тол­ ковал наиболее радикальным образом; он призывал к полному со­ циальному перевороту и установлению народной власти. По мне­ нию Энгельса, политическая программа Мюнцера была близка к коммунизму.

Высоко оценивая деятельность и программу Мюнцера, Энгельс характеризовал неудачу с осуществлением этой программы в од­ ном из городов Германии как трагичную и гибельную для любого

176 История политических и правовых учений

политического вождя попытку осуществить идеи, для реализации которых нет общественно-исторических условий.

Война католиков и лютеран на территории Германии заверши­ лась Аугсбургским религиозным миром (1555 г.), согласно которому лютеранство становилось равноправной католичеству религией по принципу: "Чья страна, того и вера" (cujus regio, ejus religio). Ре­ формация нанесла тяжелый удар католической церкви; протестан­ тизм приняли ряд германских княжеств и городов, а также скан­ динавские государства. Реформация, начавшаяся в Германии, охва­ тила ряд стран Западной и Центральной Европы.

Распространение лютеранства в его борьбе с католицизмом ста­ ло идейной предпосылкой возникновения других радикальных ре­ лигиозно-политических течений Реформации. Таким течением яв­ лялся кальвинизм. Жан Кальвин (1509—1564) основал в Женеве новую церковь. Община верующих управлялась выборной консис­ торией, состоящей из пресвитеров (старейшин), проповедников и диаконов. Поначалу в кальвинизме были сильны теократические тенденции (попытки поставить консистории выше государственных органов); в конечном счете утвердилась идея независимости каль­ винистской церкви от государства, право церкви судить о ряде действий государственной власти. В кальвинизме последовательно

иотчетливо выражены основные положения протестантской этики, составившей, по определению известного социолога Макса Вебера, "дух капитализма". К ним относятся культ предприимчивости и трудолюбия, безусловная деловая честность, верность данному слову

изаключенному соглашению, личный аскетизм, отделение домаш­ него хозяйства от промысла и вложение всей прибыли в дело.

ВXVI—XVII вв. кальвинизм широко распространился в Швей­ царии, Нидерландах, Франции, Шотландии, Польше, Англии, в се­ вероамериканских колониях.

Врезультате Реформации от католической церкви почти од­ новременно отпали несколько миллионов людей. В борьбе против протестантства развернулась Контрреформация. Были усилены преследования еретиков и инакомыслящих в католических стра­ нах, реорганизована инквизиция, учрежден Индекс запрещенных книг (официальный список сочинений, чтение которых карается отлучением от церкви), мирянам запрещалось читать и обсуждать Священное писание. Тридентский собор (1545—1563), определив­ ший меры борьбы с Реформацией, подтвердил значение философ­ ских сочинений Фомы Аквинского, который вскоре был провозгла­ шен одним из учителей церкви.

Главным орудием католической реакции стало "Общество Иису­ са", основанное испанским дворянином Игнатием Лойолой, которое вскоре превратилось в монашеский орден иезуитов — "боевой от­ ряд воинствующей церкви", как они были названы в папской булле об утверждении Устава ордена (1540 г.). Особенность ордена в том,

что иезуиты не обособлялись от мирской жизни. Оставаясь в обще­ стве, они должны были делать все для укрепления авторитета ка­ толицизма и его распространения. Чтобы завоевать власть над ума­ ми, иезуиты стремились овладеть просвещением и наукой, став "орденом ученых". В ряде стран они создали широкую сеть школ, заняли ведущие позиции в области образования.

Основное правило Устава ордена иезуитов — особый обет по­ слушания, полное самоотречение, решительный отказ от собствен­ ной воли, безусловное и беззаветное повиновение начальникам ор­ дена. "Если церковь утверждает, что то, что нам кажется белым, есть черное, мы должны немедленно согласиться с этим! — поучал Лойола. — Подчиненный должен смотреть на старшего, как на са­ мого Христа. ...Надо совершить грех, смертный или простой, если начальник того требует во имя господа нашего Иисуса Христа или в силу обета повиновения". Допустимость любых средств для дос­ тижения целей ордена (как их представлял себе Генерал ордена), слепое повиновение и строгая дисциплина иезуитов использова­ лись для политических интриг с целью восстановления влияния католицизма. Иезуиты проникали в окружение монархов, склоняли их к борьбе с протестантством, устраняли неугодных советников и правителей, организовывали и оправдывали покушения на неугод­ ных католической церкви королей.

Интриги иезуитов, их участие в убийствах монархов вызывали такое негодование, что они изгонялись из ряда стран, а их орден временами запрещался Ватиканом.

§ 4. Теория государственного суверенитета. Политическое учение Ж. Бодена

Со второй половины XVI в. во Франции разгорелись религи­ озные войны между католиками и гугенотами. Остановить рели­ гиозный и политический хаос могло лишь "сильное" государство. Именно такой точки зрения придерживался правовед Жан Боден (1530—1596), разрабатывая теорию государственного суверенитета.

Боден закончил факультет права Тулузского университета и некоторое время преподавал в нем римское право. Затем стал зани­ маться адвокатской практикой в Париже. С 1575 по 1580 г. — судья. В 1576 г. являлся депутатом третьего сословия в Генеральных шта­ тах в Блуа. С 1587 г. — королевский прокурор в Лане (эту долж­ ность Боден получил по наследству от брата своей жены). Умер от чумы. Еще в молодости Боден сознательно выбрал путь практику­ ющего юриста. Он считал, что таким образом можно послужить людям, и в то же время лучше самому понять право: "Тот, кто думает, что познал право вне юридической практики, в действи­ тельности глубоко ошибается — и уподобляется тому, кто, истяза-

178 История политических и правовых учений

ясь гимнастикой и физическими упражнениями, мнит себя равным воину, познавшему пыл сражения и утомление военной битвой". Сочетая научные занятия с практической деятельностью, Боден создал ряд произведений, которые принесли ему европейскую из­ вестность: "Метод легкого познания истории" (1566 г., публикация в Париже на латыни) и "Шесть книг о республике" (1576 г., публика­ ция на французском языке, затем — на латыни; в течение трех лет работа выдержала 7 изданий).

Мировоззрение Бодена складывалось под сильным влиянием античного наследия. В духе Нового времени Боден строил свое уче­ ние на основе историзма и рационализма. В контексте такого миро­ воззрения он и создал свое учение о государстве и праве.

Боден уделяет пристальное внимание институту государства (для обозначения понятия "государство" он использует латинский термин "res publica" и его французский аналог "une Republique"). После Бога, по мнению Бодена, именно государство представляет для людей огромную ценность. Поэтому он в своих работах воздает "благодарность государству, которому, после бессмертного Бога, мы обязаны всем".

Боден осмысливает государство иначе, чем его предшественни­ ки (Аристотель, Полибий, Цицерон и др.) и современники (Макиа­ велли, Мор и др.). Аристотель и Цицерон ничего не говорят о вер­ ховной власти, без которой, по мнению Бодена, невозможно пред­ ставить себе государство. Боден оспаривает исключительное значе­ ние такого признака государства, как "согласие в вопросах права", на котором настаивал Цицерон. Боден полагает: "Глупо утверж­ дать, что империя турок, которая включала народы, проживающие вместе, но не подчиненные общей системе единого закона, не была государством, пока народы удерживались в одном государстве при помощи силы и власти".

Боден воспринимает государство как "правовое управление се­ мьями и тем, что у них общее суверенной властью". Государство понимается как правовое управление — это позволяет Бодену от­ личать государство от шайки разбойников, что отмечали еще Цице­ рон и Аврелий Августин. Основным элементом государства для Бодена является семья: "Государство не может существовать без семьи как город без домов или как дом без фундамента". Внутри семьи Боден вслед за Аристотелем различает три вида социальной власти: родительскую, супружескую, господскую. Ослабление вла­ сти главы семьи, по Бодену, приводит к деградации государства. Но важнейшим элементом государства выступает суверенная власть, под которой Боден понимает постоянную, абсолютную и неделимую власть государства: "Суверенитет — есть абсолютная и постоянная власть государства ...".

Именно Бодену принадлежит научное первенство в создании теории государственного суверенитета.