История политических и правовых учений_под ред Лейста О.Э_Учебник_2006 -568с

но-правовых учениях Голландии и Англии, приобретает в Герма­ нии весьма умеренное и во многом не самостоятельное истолко­ вание. Немецким просветителям были присущи лишь идеи разры­ ва с религиозным мировоззрением, противопоставления последне­ му разумного начала. В государственно-правовой науке эта тен­ денция нашла выражение в учениях С. Пуфендорфа, X. Томазия и X. Вольфа.

Самуил Пуфендорф (1632—1694) — известный немецкий юрист

иисторик, труды которого были переведены на многие европей­ ские языки и при Петре I — в России. Среди многочисленных работ Пуфендорфа особое значение имеют "Право естественное и право народов" и "О должностях человека и гражданина", посвя­ щенные вопросам государства и права.

Пуфендорф был одним из видных представителей того направ­ ления в естественно-правовой теории, которое главное внимание уделяло отделению науки о праве от религиозной схоластики, до­ казывая самостоятельное значение первой, что было особенно трудно

иважно в Германии того времени. Право должно согласовываться с законами разума независимо от религиозных догм и даже дей­ ствующего законодательства.

Учение Пуфендорфа складывалось под влиянием теорий Г. Гре­ ция и Т. Гоббса. Существенные различия между этими теориями Пуфендорф пытался примирить, используя общий для них рацио­ нализм. Попытка создать светскую правовую теорию, светское в своей основе учение о государстве, отстоять свободу мысли в усло­ виях Германии того времени была прогрессом, умеренным, но все же прогрессом. Однако одновременно с этим Пуфендорф обосновы­ вал необходимость сохранения крепостничества и княжеского аб­ солютизма.

Всвоем учении о праве и государстве Пуфендорф исходит из представления о естественном состоянии, которое трактует не как исторический факт, а как методологическое предположение, по­ зволяющее объяснить сущность и происхождение права и государ­ ства. Естественное состояние характеризуется свободой и незави­ симостью индивидов. Человеческая природа противоречива, пола­ гал Пуфендорф. Она не порождает "войну всех против всех" (как считал Гоббс), но достаточно эгоистична. Согласно Пуфендорфу именно последнее (а не естественное стремление к общежитию, как считал Гроций) в условиях, когда не обеспечены естественные права, порождает стремление людей объединиться ради собствен­ ной пользы и безопасности. В результате возникают политическое общежитие и государство.

Воснове возникновения государства лежат два договора: пер­ вый — между людьми об объединении и выборе формы правления, второй — между людьми и избранным ими правителем об обязан-

230 История политических и правовых учений

ности подданных подчиняться власти и обязанности правителя за­ ботиться о подданных в целях их пользы и безопасности. Второй договор предполагает сохранение у людей некоторых естествен­ ных прав (свободы вероисповедания, свободы убеждений), но не допускает сопротивления власти. Пуфендорф утверждал, что луч­ шей формой правления является абсолютная монархия. Правда, у нее есть некоторые недостатки, считал он, и желательно было бы, чтобы при монархе создавался какой-то представительный орган типа еще сохранявшихся в некоторых германских землях ланд­ тагов. Дальше этого весьма скромного пожелания Пуфендорф не идет, будучи убежден, что практически неограниченная власть мо­ нарха обеспечивает главное — общественный порядок и безопас­ ность подданных. Естественная свобода утрачена людьми с образо­ ванием государства, получившего право наказывать их во имя об­ щего блага.

Обосновывая с помощью идей естественно-правовой теории сло­ жившийся во многих немецких землях княжеский абсолютизм, Пуфендорф оправдывает и упрочившееся в то время крепостниче­ ство. Он утверждал, что крепостничество — результат доброволь­ ного договора между господами и теми, кто не имел работы и средств существования, и, следовательно, выгодного им.

Большое внимание уделял Пуфендорф вопросам взаимоотно­ шений между государством и церковью. В соответствии с условия­ ми второго договора государство имеет право наказывать за бого­ хульство, атеизм, сношения с демонами и сектантство, если после­ днее учит противиться властям. Но государство не должно наказы­ вать тех, кто отступает от обрядности и придерживается собствен­ ных взглядов в научных вопросах, как бы они ни противоречили религиозному вероучению. Пуфендорф еще не провозглашал сво­ боду совести, что в условиях религиозно расколотой Германии того времени не выглядело насущным. Однако общая рационалистичес­ кая направленность его теории готовила почву для этого.

Последователь Пуфендорфа профессор Христиан Томазий (1655—1728) — ректор университета в Галле, автор почти пятиде­ сяти научных работ. Он продолжал намеченную Пуфендорфом ли­ нию на освобождение государственно-правовой науки от господ­ ства теологии (хотя сам Томазий был религиозен). Томазий, навер­ ное, первым среди немецких мыслителей провозгласил, что фило­ софии пора перестать быть служанкой богословия. Сопоставляя немецкую и французскую философии, он признавал последнюю более разработанной. Предметом философии должен стать человек

сего моральным миром.

Втрактовке естественного состояния и естественного права То­ мазий расходился со своим предшественником. Человек — суще­ ство общежительное, утверждал Томазий, и природа его состоит в

том, чтобы, стремясь к личному благу, жить в мирном общении с другими. Но человеку свойственны и извращенные формы этого стремления — корыстолюбие, честолюбие. Томазий отмечал, что основа естественного права — мораль, которая предписывает де­ лать то, что соответствует разумной природе людей. Но требова­ ния морали не подкреплены принуждением. А поскольку люди де­ лятся на мудрых и глупых и для первых нужен совет, а для вто­ рых принуждение, то рассчитывать на добровольное следование требованиям морали нельзя. Поэтому необходима принудительная власть. Она избавляет людей от страха перед вредом, который мо­ гут причинить глупые, и осуществляется государством, созданным людьми, а не Богом.

Государство у Томазия — "естественное общество, которое зак­ лючает в себе верховную власть ради довольства всех и граждан­ ского благополучия". Как и Пуфендорф, Томазий считает, что об­ разование государства было оформлено двумя общественными до­ говорами: об объединении в государство и о назначении правителя. Власть правителя имеет цель сохранить общественный мир. Она не распространяется на те действия подданных, которые не пося­ гают на общественный мир, а также на деятельность человеческого ума.

Вопросы соотношения совета и принуждения, границ воздей­ ствия государственной власти Томазий рассматривает в трех пла­ нах — моральном, политическом и правовом.

В сфере морали действует только совет: делай для себя то, что ты желаешь, чтобы другие делали для себя. В политике совет и приказание: делай другим то, что ты желаешь, чтобы они делали для тебя. В праве действует только приказ: не делай другим то, чего ты сам себе не желаешь.

Принципиальное различие между правом и моралью, полагал Томазий, состоит в том, что единственным источником морали яв­ ляется внутреннее убеждение человека, независимое от приказов власти. Право в государстве имеет императивный и запретитель­ ный характер, оно определяет только внешние обязанности (почти через сто лет это обоснует Кант), и только в правовой сфере дей­ ствует приказ государства. В моральной, духовной сфере един­ ственное средство воздействия — совет. Отсюда — свобода совес­ ти, независимость человека в его духовной, нравственной жизни.

Обратив таким образом внимание на существенное различие между моралью и правом, Томазий считал необходимым ограни­ чить сферу действия права. Государство не должно посягать на духовную свободу личности, свободу убеждений. Иноверцы и ина­ комыслящие не должны подвергаться уголовному преследованию, еретиков надо просто высылать из государства. Нетрудно заметить в этом осуждение им практики полицейского государства, широко

вмешивавшегося в личную жизнь подданных и практиковавшего процессы о колдовстве и применение пыток, при которых, утверж­ дал Томазий, "обвиняемый, еще не будучи признанным виновным, подвергается более суровому и жестокому наказанию, нежели ка­ кое могло бы пасть на него после осуждения".

Считая монархию лучшей формой государства, Томазий утвер­ ждал, что предпосылкой власти монарха является согласие народа повиноваться ему и что народ даже может протестовать против несправедливостей. Но этот протест возможен только в том случае, если монарх выходит за рамки, очерченные общественными дого­ ворами. Кроме того, протест может быть только пассивным: под­ данные не обязаны в этом случае повиноваться монарху, но "они не должны и сопротивляться ему, а терпеливо переносить сделан­ ную им несправедливость". Томазий полагал, что для устранения несправедливости и раздоров между людьми следовало бы стре­ миться к такому идеальному строю, где будет существовать общ­ ность имуществ. Однако, по его мнению, это станет возможным в далеком будущем, когда длительный процесс духовного совершен­ ствования людей создаст предпосылки для подобной организации общества.

Таким образом, в немецкой политико-правовой мысли нараста­ ло критическое отношение к существовавшим порядкам, полицей­ скому государству. Но оно было весьма умеренным и не выходя­ щим за рамки либеральных пожеланий не допустить посягательств на свободу вероисповедания, свободу убеждений. Либеральные по­ желания и иллюзорные мечтания об отдаленном общественном иде­ але, к тому же, оказались всего лишь эпизодом в истории. На сме­ ну им шли консервативное истолкование естественно-правовых идей, попытка использовать их для апологии полицейского государства в период его расцвета.

Такая попытка была предпринята Христианом Вольфом (1679— 1754), профессором естественного и международного права уни­ верситета в Галле. Как и его предшественники, он не был чужд передовым идейным веяниям, представлениям о свободе личности как о норме естественного права. Однако практические выводы Вольфа из этих теоретических представлений вполне соответство­ вали оправданию полицейского государства, которое пытались вы­ дать за государство просвещенного абсолютизма.

Природа человека, по Вольфу, характеризуется стремлением к совершенствованию. Разум указывает путь к этому — делай добро и избегай зла. Таков нравственный закон природы, соответствую­ щий стремлению людей к совершенствованию и души, и тела, и общества. Человек обязан следовать этому нравственному закону, в этом его право. Право, таким образом, выводится из нравствен­ ной обязанности. Оно требует быть нравственным. "Нет права, —

писал Вольф, — без нравственности обязательства, которое ему предшествует, в котором оно коренится и из которого оно происте­ кает. Есть врожденные человеческие права, потому что есть врож­ денные человеческие обязанности". Все дальнейшие рассуждения Вольфа исходят из этой посылки — право проистекает из обязан­ ности, нравственной, но обязанности человека.

От природы все люди равны, поэтому они имеют равные права. Поэтому же ни один человек не имеет власти над другим — все люди свободны. Нравственная обязанность совершенствоваться по­ рождает право на образование и научные исследования, право на жизнь и даже право на труд — без труда нет совершенствования,

иникто не должен предаваться праздности.

Вестественном состоянии, когда люди жили семьями, они не имели достаточно средств для совершенствования. Вот почему се­ мьи решили объединиться в государство, цель которого — "общее благосостояние и общая безопасность", обеспечивающие совершен­ ствование людей. Объединившись в государства, люди образовали народ, который передал свою верховную власть правительству. Среди форм государства — демократии, аристократии, монархии

исмешанной формы — Вольф считал лучшей монархию, ибо, по его мнению, монарх всегда представляет весь народ.

С образованием государства, отмечал Вольф, народ ограничил свою свободу для совершенствования составляющих его людей. Во имя этого же ограничено и природное равенство людей. Точно так же каждый человек может ограничить свою свободу и отдать себя

врабство. Отсюда возникает властьодних лиц (господ) над други­ ми (крепостными).

Законы государства, по Вольфу, — практическая реализация естественного закона. Они дают свободу, необходимую для испол­ нения нравственных обязанностей. Право — свобода действий для исполнения обязанностей. Рамки такой свободы определяются вла­ стью государства, властью просвещенного монарха, заботящегося об общем благе. Эта забота обязывает его регламентировать все сферы человеческой деятельности — хозяйственную и духовную, политическую и научную. Монарх, считал Вольф, может и должен заставлять работать и предоставлять работу, устанавливать раз­ мер заработной платы и цены на товары, заботиться о школьном образовании и развитии искусства, обязывать ходить в церковь и запрещать собрания в частных домах, не допускать распростране­ ния учений, вредных для государственного блага, религии и нрав­ ственности, и т. д.

Для этого монарх, по мнению Вольфа, должен быть наделен неограниченной властью в законодательстве, судебной области, на­ значении чиновников, вопросах войны и мира. Чтобы максимально использовать свою власть для общего блага, монарх должен быть

добродетельным, знать науку управления государством, любить свой народ и окружать себя умными советниками, не творить произвол. Повиновение ему должно быть безусловным, поскольку сопротив­ ление может возвратить людей в естественное состояние, полагал Вольф.

Таковы основные представители немецкой политико-правовой идеологии XVII—XVIII вв. Экономическая отсталость большинства немецких земель, неразвитость политических отношений, реакци­ онный режим полицейского государства привели к тому, что они в лучшем случае создавали абстрактные теоретические конструк­ ции, не имевшие в то время шансов на реализацию или, как это было у Вольфа, поддерживавшие идеи просвещенного абсолютиз­ ма. Не случайно прусский король Фридрих II писал Вольфу, что задача королей — осуществлять идеи философов.

Если в Англии, а позже и во Франции естественно-правовая доктрина стала идейным оружием в борьбе против феодального абсолютизма, теоретической основой лозунгов буржуазных рево­ люций, то в Германии она превратилась в средство рационалисти­ ческого обоснования существовавшего режима и положительного права со скромными, но важными для Германии пожеланиями их совершенствования во имя "общего блага".

§ 3. Правовая теория Ч. Беккариа

Политическая история Италии эпохи феодализма представля­ ет собой весьма сложную картину. Многие века сохранялась поли­ тическая раздробленность страны. Усобицы правителей итальян­ ских княжеств и городов-республик обессилили и обескровили стра­ ну, сделали ее сравнительно легкой добычей Испании, король ко­ торой фактически стал управлять значительной частью Италии и Австрии. Политические неурядицы существенно затрудняли соци­ альное развитие страны. Итальянская буржуазия, преимущественно ростовщическая и торговая, экономически связанная с феодалами, была настроена весьма умеренно. Дальше пожеланий политичес­ кой централизации и осуждения произвола и беззакония, харак­ терных для феодализма, она не шла. Это и обусловило в конечном счете трактовку учения о естественном праве итальянскими про­ светителями XVIII в., наиболее видным представителем которых был Чезаре Беккариа (1738—1794).

Беккариа родился в Милане, находившемся под властью Авст­ рии. Он окончил иезуитскую школу (как и Вольтер, Гельвеций, Дидро). Его основная работа — "О преступлениях и наказаниях" была опубликована в 1764 г. сначала тайно и вызвала как ожесто­ ченные нападки церковников, так и широкое признание просве-

щенных людей того времени, в том числе императрицы МарииТерезии. Она претендовала на "просвещенный абсолютизм" и ста­ ла покровительствовать Беккариа, предоставив ему кафедру в Милане, а затем ряд государственных должностей.

В теории Беккариа заметны следы идей Гроция и Гоббса. Но наибольшее влияние на него оказало французское Просвещение. Он с большим уважением отзывался о Вольтере, Монтескье, Гель­ веции, Дидро, Даламбере, Кондильяке, Руссо, точно так же, как многие из них высоко оценили его книгу "О преступлениях и нака­ заниях". Это сочинение, принесшее ему широкую известность, про­ никнуто в духе просветительства верой в человеческий разум, сво­ бодолюбием, идеями гуманизма и законности.

Трактовка естественного состояния и причин, побудивших лю­ дей перейти от него к политическому общежитию, у Беккариа мало что отличается от трактовок Гоббса. В естественном состоянии люди жили в одиночку. Постоянные столкновения между ними делали их естественную свободу необеспеченной и потому бесполезной. Для общего блага люди объединились и пожертвовали частью своей свободы во имя безопасности и обеспечения оставшейся у них час­ ти свободы (здесь Беккариа ближе к Гроцию). Из пожертвованной людьми части свободы и образовалась по общественному договору верховная власть государства. Хранителем ее стал суверен как представитель всего общества. Он должен был обеспечить людям общее благо — безопасность и справедливость.

Беккариа различает справедливость божественную, естествен­ ную и человеческую. Первые две — основаны на божественных и естественных законах. Человеческая справедливость базируется на общественном договоре, устанавливающем пределы власти госу­ дарства. Она изменчива. Ее критерием должно быть общее благо. Основанные на ней законы государства должны иметь в виду воз­ можно большее счастье для возможно большего числа лиц. Но не­ вежественные представления о справедливости, полагал Беккариа, привели к тому, что законы государства являются оружием в ру­ ках незначительного меньшинства. Они несправедливы, закрепля­ ют сословные привилегии, неравенство перед уголовным законом, право сильного и связанные с ним произвол и насилие. Беккариа резко критиковал современную ему юриспруденцию, при которой законами считаются изречения римских и средневековых юристов, а уголовное право опирается на вековые предрассудки. Существу­ ющие законы, писал он, "служат только для прикрытия насилия", помогают приносить народ "в жертву ненасытному идолу деспо­ тизма".

Причину этого Беккариа видел в утверждении частной соб­ ственности, дающей одним власть и благополучие, а другим нище­ ту и бесправие. Право собственности — "ужасное и, может быть,

не необходимое право". Однако дальше констатации этого Беккариа не идет. Он не помышляет об уничтожении частной собствен­ ности, довольствуясь пожеланием постепенного уравнения матери­ ального положения людей. Не выступает он и за радикальное пе­ реустройство общества. Все его надежды связаны с просвещенным монархом, заботящимся о своих подданных, об устранении нищеты и неравенства, покровительствующим наукам и искусству, образо­ ванности и нравственности народа. Такой монарх, считал Беккариа, издаст справедливые и мудрые законы, перед которыми все будут равны, которые будут строго соблюдаться и обеспечат права человека.

Развивая идею законности, Беккариа утверждал, что свобода гражданина — в его праве делать все, что не противоречит зако­ нам, что сами власти должны строго соблюдать законы. Без этого не может существовать "законное общество". Вот почему посяга­ тельство на безопасность и свободу граждан является одним из тяжких преступлений. Только законы могут устанавливать нака­ зания, и право их издания принадлежит только суверену как пред­ ставителю всего общества. Сам суверен может издавать лишь об­ щие законы, но не может судить за их нарушения. Это задача суда, выясняющего факты. Наказание же, определяемое судом, не может выходить за пределы, установленные законом, иначе оно несправедливо и не соответствует условиям общественного дого­ вора.

Исходя из изложенных теоретических посылок Беккариа в своей книге "О преступлениях и наказаниях" обосновывает идеи, поло­ женные в основу "классической теории" уголовного права. Он ут­ верждал, что причина преступности лежит в социальных услови­ ях — нищете людей и столкновении их интересов, порождаемых человеческими страстями. Нужно отличать преступления действи­ тельные от преступлений мнимых и произвольных. И целью нака­ зания должно являться предупреждение новых преступлений и исправление преступников. Для этого наказание должно быть пуб­ личным, наименьшим из возможных в каждом конкретном случае, соразмерным преступлению и установленным в законе. Вот почему Беккариа протестовал против применения широко распространен­ ных в эпоху феодализма пыток, мучительных наказаний и призы­ вал к ограничению применения смертной казни. Он отстаивал ра­ венство всех перед законом и возможность наказания человека толь­ ко за те деяния, которые определены законом как преступные. Легко заметить, что эти идеи Беккариа нашли отражение в таких исто­ рически важных конституционных документах, как французские Декларации прав человека и гражданина конца XVIII в., а также в уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве Франции начала XIX в.

Аргументация Беккариа в пользу отмены смертной казни зас­ луживает особого внимания как практически первое в истории те­ оретически убедительное выступление такого рода. Правда, Бекка­ риа допускал применение смертной казни, но только в чрезвычай­ ных обстоятельствах, когда необходимо сохранение существующе­ го правления или когда нация борется за свободу. Во всех осталь­ ных случаях, по его мнению, смертная казнь несправедлива и неоправданна.

Теоретически, по естественному праву, недопустимо, чтобы че­ ловек желал лишить себя жизни и, следовательно, он не мог пре­ доставить это право другим. Смертная казнь — "война нации с гражданином", т. е. возврат в естественное состояние. Практически же многовековой опыт показывает, что угроза, смертной казни не останавливает преступника, и более эффективно пожизненное ли­ шение свободы. А то обстоятельство, что она веками существовала почти у всех народов, не оправдывает точки зрения, так как спо­ собствует распространению в народе ожесточенности и безнрав­ ственности. Неоправданна она, доказывал Беккариа несколько поз­ же, и с точки зрения юридической — применение может быть ре­ зультатом ошибки судей, которая становится уже непоправимой.

Идеи Беккариа были восприняты классическим направлением в уголовно-правовой науке и уголовным законодательством, закре­ пившим такие прогрессивные принципы, как равенство перед за­ коном, "нет преступления и нет наказания без указания о том в законе", соответствие тяжести наказания тяжести совершенного преступления.

Беккариа приглашала в Россию Екатерина II, но он отказался. Тем не менее в ее известном "Наказе" Комиссии по составлению нового Уложения (начавшей, кстати, работать через три года после выхода книги Беккариа) примерно половина статей по уголовному праву заимствована у него, а вся глава X "Об образовании крими­ нального суда" — перевод из Беккариа.

§ 4. Заключение

Особенностью политико-правовой идеологии Германии и Ита­ лии XVII—XVIII вв. было сочетание умеренно прогрессивных в идеологической сфере и консервативных в политической сфере те­ орий.

Просветительские идеи вылились преимущественно в абстрак­ тные теоретические построения и практически приспосабливались к существующему политическому устройству. Конечно, освобожде­ ние государственно-правовой теории от теологической оболочки, восприятие идеи о государстве как общем благе, обоснование ссыл­ ками на естественное право идей свободы личности, вероисповеда-

ния, убеждений и (особенно у Беккариа) гуманизма было выраже­ нием назревших потребностей общественного развития.

И все же выше допустимости пассивного сопротивления суще­ ствовавшей государственной власти и весьма умеренной критики режима полицейского государства немецкая политическая мысль в то время не поднялась. Более того, с укреплением княжеского аб­ солютизма в немецких землях в политической мысли появилась его апология.

Аналогично этому даже у наиболее передового из рассмотрен­ ных мыслителей — Беккариа, чьи заслуги в развитии уголовноправовой теории того времени были громадны, гуманистические надежды на совершенствование общих условий жизни и законода­ тельства связывались опять-таки с просвещенным монархом.