Ридер КВ часть 2 / ПОЛИТСОЦИОЛОГИЯ / perspektiva_2050_fin

маневра. Это является немаловажным преимуществом, когда предполагается, что мир будет идти по пути дальнейшего развития технологий и повышения качества жизни («экологизм» и «технологический прогрессизм» в пятерке приоритетных идей), а дома еще только предстоит преодолеть последствия постсоветской деиндустриализации.

Устойчивая пара – ислам и национализм – также несет отличную от других стран смысловую нагрузку. Во-первых, межконфессиональная рознь – сравнительно новая проблема для стран пост-СССР, где в советское время жестоко подавлялись любые проявления религиозной жизни. Во-вторых, ислам, как одна из наиболее распространенных конфессий на постсоветском пространстве, и постсоциалистический национализм, как мобилизующая и объединяющая идеология, – это две неотъемлемые части процесса формирования новой национальной идентичности в большинстве молодых государств (и не только мусульманских!), возникших из республик СССР.

Поэтому здесь позиции мультикультурализма гораздо слабее, зато угроза роста экстремистских тенденций – от ксенофобии до исламского фундаментализма – очень велика.

***

Как известно, борьба противоречий – главный двигатель общественного развития. В представлении глобального экспертного сообщества мир сегодняшнего и завтрашнего дня оказывается как никогда сложным, противоречивым и неустойчивым.

Передел сфер влияния и длящийся экономический кризис обостряют все проблемы и конфликты, вскармливая радикальные идеологии и препятствуя достижению если не согласия, то хотя бы консенсуса. Процессы глобализации и регионализации не желают идти рука об руку, а норовят двигаться каждый своим курсом.

Либеральные ценности и христианское милосердие отступают перед накалом глобальной борьбы за ресурсы и место под солнцем. Стремление стран повысить свою конкурентоспособность подстегивает технологический прогресс. Практика сегодняшнего дня затмевает поиски сокровенных смыслов и всеобъемлющих концепций.

Глубину экологических проблем осознают все, но руки и средства так и не доходят до дела, т.е. решения этих проблем. Все благие начинания пасуют перед лицом экономической целесообразности и потребностями текущего момента.

Каким же будет мир послезавтра?

19

Глава II МИР – 2050

Новые расклады – старые проблемы

20 лет мы потратили на строительство системы, которая просто не может быть прочной… Для процветания в глобальном масштабе глобализация, как и капитализм, - одновременно и беда, и спасение. Глобализация умерла. Да здравствует глобализация!

Питер Мандельсон, британский политик, бывший комиссар ЕС по внешней торговле1

ХХ в. оказался весьма противоречивым. Он вселил в людей веру в собственные силы, показав огромные возможности познания мира и использования его законов для блага людей, но то же время продемонстрировал, что научное познание является неравномерным процессом, времена массовых открытий и достижений сменяются временами застоя и медленного накопления знаний.

В ХХ в. стало ясно, что те или иные идеи социального устройства, получив достаточное распространение, способны привести к огромным геополитическим сдвигам, но в то же время такие сдвиги могут означать неисчислимые жертвы человечества, особенно если исходные идеи неверны или не отвечают уровню человеческого развития.

Ушедший век был веком невиданного экономического развития и веком глубочайших кризисов, веком возникновения новых систем управления и смены их еще более новыми и совершенными. А конец ХХ в. стал периодом невиданной глобализации при одновременном массовом возникновении новых обособленных национальных государств.

ХХ в. закончился, так и не дав ответы на многие вопросы, в том числе стратегического характера. Так, например, неясно, как следует развиваться человечеству: идти ли по пути наращивания промышленных мощностей и численности населения или отказаться от избыточного потребления и сокращать рост численности. Неясно, за какой формой организации будет будущее: за национальным государством или транснациональными структурами. Неясно, какова должна быть конфигурация международных экономических отношений и на каких принципах должна базироваться новая мировая финансовая система.

Широкий спектр мнений с серьезной аргументаций pro и contra существует и по целому ряду других животрепещущих вопросов: например, с какой интенсивностью будут продолжаться геополитические сдвиги, каким образом на состояние мира повлияют глобальные климатические изменения, когда и в какой области возникнут новые прорывные технологии etc.

Но сегодня уже посеяны семена тех процессов, которые будут определять лицо мира завтрашнего дня. Какие из существующих глобальных трендов сохранятся к середине XXI в., а какие изменятся, и будут ли эти изменения значительными? Вопрос, в каких областях произойдут серьезные сдвиги к 2050 г., мы адресовали участникам нашего исследования.

Ожидания мирового экспертного сообщества в отношении среднесрочных трендов развития человечества можно условно разделить на три блока (Диаграмма 42). Первый блок включает в себя те сферы, где эксперты предполагают значительные подвижки, второй – это зона неопределенности, а третий – процессы и явления, в отношении которых существенных перемен не предвидится.

Итак, более половины участников опроса ожидают бурного развития «тренда многополярности» и, соответственно, перехода ряда развивающихся стран в статус региональных или мировых лидеров. При этом речь будет идти не только о конкуренции «полюсов силы», но и о конкуренции разных моделей развития, которые потеснят западнолиберальную концепцию.

1 Статья Питера Мандельсона в блоге на сайте «The Financial Times», 24 января 2012 г. 2 Закрытый вопрос. Множественный выбор.

21

4. 2050 .

%

«Александр Апокин, Россия, ведущий эксперт Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования: «Развитие стран Азии создаст мощный полюс политического влияния, который распространится и на глобальный уровень. В то же время ряд стран Европы, в первую очередь Великобритания, утратят возможность влияния на глобальные процессы. В орбиту развития азиатских стран попадет Африка ниже Сахары, в стабилизации

и развитии которой значительную роль может сыграть Китай. Однако самостоятельным полю- «сом роста она сможет стать не ранее конца периода 2040–2050-х гг.».

Д-р Умут Коркут (Dr Umut Korkut), Великобритания, профессор Школы Глазго для бизнеса и общества Университета Глазго Каледония: «Полагаю, что западные модели политических и экономических институтов потеряют свою привлекательность для развивающегося мира. Это «откроет дорогу для новых моделей институционализации, которые еще нужно придумать».

Алексей Маслов, Россия, заведующий отделением востоковедения НИУ-ВШЭ: «Основной кризис – в несовпадении модели поведения традиционных лидеров (США, объединенная Европа) и претендентов на глобальное и региональное лидерство (КНР, Иран и др.). Западная система пытается плавно решить проблемы в рамках западной системы мировых отно-

шений и взаимодействий между государствами и финансовыми системами. Происходит «азиатизация» мировой политики и экономики, не сводимая с диктаторским или демократическим трендами. Новые лидеры, по сути, предлагают иные, более агрессивные модели. Это – предел диалога политических культур».

Менее четверти респондентов считают, что данный тренд сохранится, но значительных сдви- «гов в геополитическом раскладе все же не произойдет.

Василиос Дамирас (Vassilios Damiras), США, генеральный директор Корпорации геостратегического прогнозирования (GSFC): «Различные страны наподобие Китая, России, Бразилии, Ирана, Северной Кореи и Венесуэлы будут вызовом для мощи Соединенных Штатов».

22

«Паоло Роберто де Альмейда (Paulo Roberto de Almeida), Бразилия, дипломат министерства иностранных дел Бразилии, профессор международной политической экономии: «В сценарии мирового развития не будет крупных изменений, будет наблюдаться прогресс экономики и технологий с незначительными или небольшими изменениями в социальной и культурной

областях, поскольку серьезного или глобального конфликта не будет. Мир будет находиться под непрестанным влиянием новых веяний и сил, которые будут постоянно вызывать новые реакции со стороны наций и сообществ. Последние будут в большей мере основываться на технологических усовершенствованиях, чем на политических изменениях. В этой области мир будет не слишком отличаться от сегодняшнего. Возможно, Китай будет более демократичным. Повсюду будут иметь место популистские и полудемократические режимы: в основном в Африке, на Ближнем Востоке и в исламских странах».

Одновременно с быстрым развитием новых индустриальных стран, отличающихся агрессивной стратегией на международных рынках, происходит исчерпание потенциала развития в старых мировых центрах экономической мощи. Сегодняшнее положение в Европе свидетельствует по крайней мере о неоднозначном будущем колыбели современной цивилизации. Однако область геополитики всегда отличалась несколько большим консерватизмом, нежели, к примеру, сфера технических достижений. Несмотря на существование «тихоокеанских тигров» и БРИКС, сообщество развитых стран отнюдь не стремится расширять свой «клуб»: ведь каждый новый член клуба означает для старых членов необходимость уступить часть своей доли рынка, политического или экономического влияния – одним словом, уступить в области международной конкурентоспособности. Изменение списка региональных лидеров также происходит достаточно медленно, поскольку сопряженно с открытым и активным противодействием уже региональных конкурентов.

Тем более интересно, что глобальное экспертное сообщество ждет главных перемен именно в области геополитических раскладов.

А вот говоря о серьезных сдвигах в сфере глобальных экологических проблем (их ожидает половина участников опроса), эксперты значительно чаще имели в виду бурный регресс, нежели бурный прогресс. Кто-то надеется на решение наиболее острых экологических вопросов благодаря научно-техни- ческому развитию, но большинство полагают, что проблемы будут только усугубляться. Кроме того, «дальнейший рост молодых промышленных стран усугубит и проблему нехватки природных ресурсов.

Д-р Рэймонд Колтер (Dr Raymond Kolter), Китай, профессор в Школе международных отношений и права Шанхайского университета международных исследований (SISU): «Загрязнение

«окружающей среды возрастет благодаря стремлению к развитию наций Юга».

Омер Нахум Фрейкса (Omer Nahum Freixa), Аргентина, преподаватель в Университете БуэносАйреса: «Полагаю, что главной проблемой будет нехватка ценных природных ресурсов, например воды, и разногласия по этому поводу, которые станут триггером на местном,

«региональном и международном уровне».

Вадим Гасанов, Россия, консультант по документальному кинопроизводству телеканала «Рос- сия-2»: «В общем-то, ничего сверхъестественного или неожиданного не происходит. Процесс накапливания противоречий происходил всегда, и только в XX в. он приводил к двум мировым войнам. Говорить о том, что нынешние проблемы более значительны, нельзя:

у каждого времени свое понятие уровня проблем. А вот экологические проблемы абсолютны в своем значении, их последствия более серьезны и «долгоиграющи». И если человек может стать их катализатором и причиной, то его возможности ликвидировать их последствия – минимальны, увы».

В то же время в сфере технического прогресса будет дуть «ветер перемен». Также примерно половина экспертов ожидает появления до 2050 г. принципиально новых технологических решений, способных изменить образ жизни человечества. В первую очередь это касается информационных технологий, которые будут все больше определять характер отношений в обществе будуще- «го, а также медицины и материаловедения.

Павел Лукша, Россия, директор корпоративных образовательных программ МШУ «Сколково»:

«Ключевой и самый важный мегатренд – это тотальное проникновение информационных сетей в жизнь человека. Они очень быстро начнут менять многие привычные нам категории типа «классов», «стран» или «финансовой системы». Например, в финансовой

23

«системе почти неизбежно возникновение новых типов валют, построенных в логике «экономики заслуг», классы» будут сменяться на «сообщества», а «страны» на «территориальные кластеры».

Д-р Хафиз Имтиаз Ахмад (Dr Hafiz Imtiaz Ahmad), Пакистан, независимый исследователь, профессор: «Социальные сети будут играть выдающуюся роль в разработке и распростране-

«нии технологий и идей».

Вячеслав Додонов, Казахстан, главный научный сотрудник Казахстанского института стратегических исследований при президенте Республики Казахстан: «Среди принципиально новых технологических решений, которые будут реализованы до 2050 г., на наш взгляд, наиболее революционными будут технологии здравоохранения, в том числе в части продления жизни и излечимости неизлечимых в настоящее время болезней».

Лишь каждый седьмой респондент считает, что сдвиги в этой области будут незначительными, и совсем единицы – что их не будет вовсе.

Немногим меньшее число (порядка 40%) участников нашего исследования ждут ощутимых подвижек в сфере существующих противоречий между развитыми и развивающимися странами. Здесь, как и в предыдущем случае, речь идет преимущественно об усилении уже существующей тенденции. В этой связи вспоминается трехгодичной давности прогноз бывшего директора Всемирного банка Ури Дадуша3 о том, что к 2050 г. расстановка сил между развитыми и развивающимися странами будет существенно отличаться от сегодняшней: из шести экономических супердержав четыре будут представлены современными развивающимися странами. Современные постиндустриальные страны пока останутся самыми богатыми в плане дохода на душу населения, но потеряют лидерство в абсолютных показателях. Из-за большой разницы в оплате труда передовые страны прибегнут к жестким протекционистским мерам, что негативно «скажется на их отношениях с развивающимися странами.

Андрес Аррак (Andres Arrak), Эстония, преподаватель экономики в Эстонской школе бизнеса (EBS): «Основные конфликты базируются на перераспределении доходов в мире. 1 млрд в развитых странах должен научиться довольствоваться гораздо меньшим, поскольку оставшиеся 6 млрд (или их часть) имеют достаточно средств и хотят большего. И это

«будет насильственным (неофашисты в греческом парламенте)».

Сергей Пахомов, Россия, президент компании «Олимпия Капитал ЛТД»: «Неравномерность экономического развития будет оставаться преобладающей тенденцией в ближайшие десятилетия. Такие страны, как Китай, Индия, Бразилия, будем надеяться, и Россия, приобретают все большее экономическое, финансовое и политическое влияние в мире. «Большая семерка» все больше уступает место «Большой двадцатке» в мировых делах. Эта тенденция

неизбежно будет вызывать противоречия и конфликты с теми странами, которые в настоящий момент относятся к категории «развитых», но утрачивают «драйверы» своего экономического развития, находятся в кризисной ситуации».

Треть респондентов считают, что изменения в этой сфере станут незначительными либо будут отсутствовать вовсе. А ряд экспертов предполагают, что противоречия будут сглаживаться за счет стирания самих различий между развитым и развивающимся миром, но разделяющих эту точку «зрения – меньшинство.

Константин Фрумкин, Россия, заместитель главного редактора журнала «Компания»: «Различия между развитыми и развивающимися странами, скорее всего, сотрутся, и вообще эти категории исчезнут. О чем, в частности, сейчас существует теория так называемой «следующей конвергенции, next Convergence, – что развитые страны развиваются

медленнее, развивающиеся – быстрее и они все приходят примерно к одному и тому же уровню».

В продолжение темы – вполне логично, что среди сохраняющихся в среднесрочной перспективе трендов мы видим закат старых мировых лидеров. Разногласия существуют в основном только вокруг предполагаемой скорости этого процесса. Более 40% экспертов полагают, что утрата влияния нынешними центрами силы будет медленной и постепенной.

3 Доклад У. Дадуша и Б. Стэнсила «Миропорядок в 2050 году» опубликован на сайте Фонда Карнеги в апреле 2010 г.

24

«А. Хузайме Абдул Хамид (A. Huzaime Abdul Hamid), Малайзия, председатель и генеральный директор фирмы Ingenium Advisors: «Очевидно, что Китай растет очень быстро и становится влиятельной силой, особенно в Азии, благодаря своему богатству. Будет ли его внешняя политика пагубной, благотворной или конструктивной – покажет время. Тем

не менее ослабевающее влияние США, Великобритании, Франции и Испании, ускоряющееся за счет глобального финансового кризиса 2007 г., похоже, и далее будет сокращаться. К 2050 г. только США, вероятно, сохранят свое глобальное влияние».

«А четверть участников опроса ожидают более динамичной смены декораций.

Ахмед Эль-Шаффи (Ahmed El-Shaffee), Египет, независимый бизнес-консультант: «Сдвиг в распределении мировой мощи ускорился благодаря глобальной рецессии. Китай превзойдет США экономически, а вскоре к нему присоединятся Индия и Бразилия. Западные нации останутся процветающими и технологически развитыми, но технологическое

«производство может переместиться в менее развитые страны».

Майкл Клементс (Michael Clements), Новая Зеландия, специалист по экономическому развитию, независимый консультант: «…Закат старых мировых лидеров должен приветствоваться и ускоряться. Британия саморазрушилась до состояния бессилия и бесполезности. Она уже не сможет возродиться из этого положения… Наблюдение Америки,

пытающейся быть мировым лидером, подобно созерцанию вашего дедушки, курящего марихуану, чтобы казаться «крутым». Чем быстрее старые мировые лидеры покинут сцену, тем быстрее конфликты между развитыми и развивающимися странами смогут быть решены и развитие нового мира сможет проистекать в атмосфере справедливости, равенства и взаимного уважения».

Скептические настроения в отношении укоренившихся мировых лидеров во многом связаны с восприятием последствий валютно-экономического кризиса. Архитектура мировых финансов в ее бреттон – вудской и ямайской версиях отражала безусловное лидерство США и Европы, которое к началу XXI в. стало не столь очевидным. Мировые финансы, основанные на долларе и евро, стали зависимыми от внутренних проблем стран – эмитентов валюты, что не может вызывать восторгов и даже понимания во всем остальном мире. Поиски новой системы ведутся по многим направлениям, последний раз черты мировой валютно-финансовой системы обсуждались год назад на Астанинском экономическом форуме.

Однако перспективы реструктуризации мировой финансовой системы оказываются, согласно результатам нашего исследования, в зоне полнейшей неопределенности.

Данному вопросу уделили внимание почти две трети участников опроса. При этом половина из них ожидают, что к середине этого века под давлением растущих региональных центров мощи старая финансовая система наконец-то будет серьезно реструктурирована. Это, в свою очередь, «будет иметь важные последствия для всего мирового уклада.

Александр Черкасов (Alexander Cherkasov), Китай, исследователь проблем международных отношений: «В конечном счете существующая финансово-экономическая модель, основанная на рыночных механизмах, изживет себя, уступив место новой парадигме. Старая экономическая система, которая для своего существования нуждалась в постоянном

расширении рынка и стимулировании спроса, в скором времени станет полностью не способной обеспечить развитие и неизбежно будет заменена подходами, основанными на рационализме и прагматизме. Мы будем свидетелями роста региональных центров мощи с гораздо более ощутимым политическим влиянием, которое необходимо для проведения собственной стратегии. Национальные государства также станут сильнее по мере выхода их из-под монетарной, а следовательно, политической зависимости. Старая финансовая система рухнет под давлением долгов и необеспеченных денег. Новая система будет основана на оптимизации глобального управления ресурсами, где региональные центры мощи и конгломераты наций будут не столько конкуриро- «вать друг с другом, сколько дополнять, контролировать и уравновешивать друг друга».

Игорь Фролов, Россия, д.э.н., зав. лабораторией ИНП РАН: «Если предполагать эволюционный сценарий, то нарастает предчувствие мощного финансового кризиса, который приведет не только к реструктуризации мировой финансовой архитектоники, но и к серьезным изменениям системы международных экономических отношений… Примерно до 2020–2025 гг.

25

будет несколько кризисов, которые в целом элиминируют сегодняшние финансово-экономические дисбалансы. Перестроенная мировая экономика снова обретет динамику на 10–15 лет (нечто вроде prosperity по аналогии с 1920-ми гг.). А вот примерно в 2040-е гг. начнется мощнейший глобальный системный кризис современной экономики, из которого выйти легко уже не удастся. Результаты этого кризиса малопредсказуемы, но мировая социальная структура претерпит сильнейшие изменения. В рамках подобного сценария XXI в. станет неким аналогом XVI столетия (эпоха Реформации)».

А другая половина, напротив, считает, что никаких существенных сдвигов в архитектуре миро- «вых финансов к 2050 г. не произойдет.

Кристоф Буртин (Christophe Burtin), Люксембург, генеральный директор компании Strategy & Governance: «Сегодня и в будущем банки управляли и будут управлять миром, предлагая [финансовые] продукты низкого качества, обладая отвратительными привычками и буду-

«чи недостаточно регулируемыми. Это главный вопрос будущего».

Галина Канинская, Россия, д.и.н., профессор кафедры всеобщей истории ЯрГУ им. П.Г. Демидова: «Если следовать циклической теории общественного развития, в том числе – больших циклов со времени утверждения капиталистического/рыночного мирового хозяйства, то, естественно, мир изменится, но модель должна найти в себе силы для саморегули-

рования, чтобы начать новый виток развития. Кажется, что демократии не исчерпали свой потенциал. К тому же нет больших признаков, что доллар перестанет играть роль мировой валюты, благодаря чему во многом поддерживается мировая экономика».

Ровно такая же неопределенность перспектив наблюдается в отношении классовых противоречий между бедным населением и богатой элитой во всех странах мира. Классовое противостояние, характерное для классического капитализма, приобретает совершенно иные формы при переходе к постиндустриальному развитию. Тем не менее даже в США и некоторых других странах G7 наблюдается рост коэффициента Джини, отражающего степень имущественного расслоения. В 60-е гг. прошлого века на Земле голодало порядка 700 млн человек. К настоящему времени их число превысило 1,5 млрд человек. Ежегодно в мире, по разным оценкам, от голода и нищеты умирают от 2 до 15 млн человек, при этом от болезней, вызванных ожирением, умирают около 3 млн4.

Мировые социальные проблемы всегда отличались высокой инерционностью, но, учитывая, что большинство населения планеты живет в развивающемся (пусть даже с разной скоростью) мире, любое кризисное обострение состояния мировой экономики может породить массовые кон- «фликты классического типа, где друг другу будут противостоять большие общественные группы.

Лейла Пералта (Leila M. Peralta), Филиппины, специалист по управлению развитием в Азиатском банке развития: «Иммиграция продолжится, демографическая структура наций будет меняться, иногда драматическим образом. Associated Press сообщила: «На долю меньшинств приходится примерно половина детей, рожденных в США. Это часть исто-

рического тренда, в рамках которого меньшинства, как ожидается, станут большинством населения США в ближайшие 40 лет. Прогноз на основе переписи населения предполагает, что Америка станет страной большинства меньшинств к середине века». Британия и остальные страны Евросоюза игнорируют демографические изменения: недавний наплыв мигрантов в ЕС, включая миллионы мусульман, изменит континент до неузнаваемости в течение ближайших 20 лет».

И, наконец, посмотрим на сферы человеческой жизнедеятельности, в которых участники нашего исследования не ждут каких-либо значительных перемен. Сюда относятся влияние религий, демократизация большинства стран мира, распространение культуры и просвещения и возникновение новых мощных прогрессистских диктатур.

В современном мире религиозные объединения давно стали немаловажными акторами международной политики. В ряде случаев религия становится стержнем, вокруг которого концентрируются экстремистские и террористические силы. В настоящее время экстремистские группы чаще всего берут на вооружение маргинальные течения внутри ислама, который является самой быстрорастущей по числу адептов религией мира. С другой стороны, существует целый ряд прогнозов, согласно которым рост среднего класса сделает его господствующей социальной группой

4 http://en.avaaz.org/1239/obesity-biggest-global-killer , http://www.who.int/features/factfiles/obesity/ru/index.html

26

к 2050 г. Если это предположение окажется верным, то ослабнет как влияние экстремистских религиозных течений, во многом опирающихся на энергию протестных движений беднейших слоев, так и общественный интерес к религии в целом5. Религиозная идентичность будет вытес- «нена идентичностью цивилизационной.

Олег Неменский, Россия, старший научный сотрудник Центра исследований проблем стран ближнего зарубежья РИСИ: «Начавшаяся глобализация уже имеет своим последствием рост цивилизационной идентичности. То, что объединяет народы на культурно-исто- рическом уровне, т.е. главным образом мировые религии, становится фактором между-

народной политики, не менее важным, чем в Средние века. Но есть и важное отличие: ведь этот процесс совсем не обязательно сопровождается ростом религиозности – здесь важна не столько вера, сколько идентичность. Цивилизационная консолидация стран оказывается дополнена и противоречием в уровне и способах хозяйствования, т.е. разрывом между странами условно «развитыми» и «развивающимися». Даже экологические проблемы, роль и значение которых будет неизменно расти, имеют значительное своеобразие в странах разных экономических и культурных групп. Они не станут основой для объединения человечества в деле сопротивления общей опасности – наоборот, скорее могут превратиться в орудие одних групп стран против других».

Глобальный тренд распространения демократии в мире, по мнению мирового экспертного сообщества, будет сохраняться. Однако прорывных результатов в этом отношении ждать не приходится. С другой стороны, невелика и вероятность появления новых прогрессистских диктатур, типа режи- «мов Примо де Ривера в Испании, Сталина в СССР или Пиночета в Чили в прошлом веке.

Карлос Кортес-Гомес (Carlos A. Cortes-Gomez), Мексика, руководитель департамента по экономическим исследованиям в Школе глобального менеджмента Thunderbird Высшего института аудита: «Поскольку общества во многих странах мира двигаются в направлении демократии, в то время как некоторые другие нации сталкиваются с такими проблемами, как

безработица и ограниченные возможности, что связано с неэффективными мерами государственной политики или недобросовестной практикой политиков, то, вероятно, в будущем, в рамках 20–30 лет, считая от сегодняшнего дня, люди будут осведомлены о своей ответственности требовать большей прозрачности от своих органов власти, которые должны предоставлять больше ясной информации о своей деятельности. Передовые методы предоставления отчетности правительствами будут основой зрелости новых демократий и консолидации существующих демократических режимов, но только посредством толчка со стороны общественных организаций и движений».

Позитивные процессы в мире могут быть также обусловлены дальнейшим распространением культуры и просвещения. По данным ООН, здесь имеются весьма значительные резервы: в мире насчитывается порядка 800 млн человек, не умеющих ни читать, ни писать. Однако лишь очень небольшая доля экспертов верят в выравнивание уровня знаний на планете.

Анализируя ответы и комментарии экспертов, приходишь к выводу, что существует еще один генеральный тренд. Какие бы подвижки в мире ни происходили, время турбулентности и потрясений и не миновало. Нам предстоит глобальное противостояние сразу по целому ряду фронтов, со всеми «вытекающими отсюда последствиями.

Максим Легуенко, Россия, первый заместитель главного редактора интернет-портала «Утро.ру» РБК: «Весьма вероятно, что данный период будет определяться сочетанием одновременно двух трендов. Первый – активный роста науки и технологий (возможно, с переломными открытиями, как изобретение Интернета). Это будет происходить преимуще-

ственно в развитых странах (они сохранят свое научно-технологическое и военно-политическое лидерство). К ним, возможно, присоединятся Китай, Индия, Бразилия. Второй – радикализация общества в странах третьего мира и в России. Практически неизбежна массированная экспансия таких цивилизаций в развитый мир через национальные диаспоры. Весьма вероятно, что уже через несколько лет развитые страны будут вынуждены поставить барьер этой экспансии ради сохранения национальной и культурной идентичности. Впоследствии это приведет к затяжному «холодному» а местами и «горячему» межцивилизационному конфликту. Вероятность подтяги-

5 Эта закономерность описана, например, в исследовании американского палеонтолога и социолога Грегори Пола ‘The Chronic Dependence of Popular Religiosity upon Dysfunctional Psychosociological Conditions’.

27

вания новой ищущей место под солнцем цивилизации под западные нормы и растворение ее в Западе, «на мой взгляд, невелика. Более вероятен затяжной конфликт».

Адиль Наим (Adil Naeem), Пакистан, директор проекта Etimad Pvt Ltd (VFS-TasHeel): «Возможность возникновения новых государств, особенно в регионах продолжающихся этни-

«ческих или религиозных конфликтов».

Паоло Раймонди (Paolo Raimondi), Италия, экономист, автор статей в итальянской газете ItaliaOggi: «Мир вступил в неизбежную стадию перехода от однополярной к многополярной системе. Этот переход базируется не на идеологических вопросах, а на реальности. Долларовая система в одиночку не может обеспечивать торговлю всего мира,

денежную и резервную системы… Новая денежная система должна быть основана на валютной корзине, в которую войдут доллар, евро, иена, а также валюты стран БРИКС, равно как и других значимых развивающихся стран. Это будет отражением нового устанавливающегося экономического и политического баланса сил, и это будет единственный путь организовать жизнеспособное мирное международное сотрудничество. Сопротивление таким изменениям способно только спровоцировать геополитическую и экономическую напряженность, которая может привести к войнам старого и нового типа, подобно торговым войнам, монетарным войнам, сырьевым войнам… В мире, в котором доминирует ядерное оружие, а также оружие даже большей разрушительной силы, указанное позитивное решение не имеет альтернативы. Единственный вопрос, сколько времени это займет и сколько боли должно вытерпеть человечество, прежде чем это будет реализовано».

Образ будущего мира

Старый мир умрет. Новый родится, как и положено, в муках. Вопрос – не умрет ли при этом роженица.

Вадим Гасанов, Россия, консультант по документальному кинопроизводству телеканала «Россия-2»

Итак, есть все основания предполагать, что основные мировые проблемы либо останутся до конца не решенными, либо примут иной вид к 2050 г. Нельзя исключить, что их список будет расширен за счет актуализации новых проблем.

Чтобы наглядно представить образ будущего нашей планеты в глазах ее интеллектуальной элиты, мы предложили участникам исследования придумать метафору, которая наиболее точно определит состояние мира в 2050 г.

Полученный материал позволил сгруппировать многочисленные образы в короткий смысловой ряд, который, по сути, описывает классическую дилемму буриданова осла – трудный выбор между двумя равнозначными возможностями (Диаграмма 5а6).

Итак, треть экспертного сообщества склоняется в своем видении образа будущего – 2050 к позитивному прогнозу, ожидая наступления эры прогресса и стабильности. «Мирное и ясное» «будущее предполагает достижение согласия между странами и общее «движение к экологическому веку» – веку гармонии науки и природы, промышленной индустрии и экологии.

Кристоф Буртин (Christophe Burtin), Люксембург, генеральный директор компании Strategy &

«Governance: «Партнеры, которым веришь, честный обмен, мирная и чистая окружающая среда».

Александр Черкасов (Alexander Cherkasov), Китай, исследователь проблем международных отношений: «Включение света после долгого сидения в темной комнате. Все станет ясно и достижимо».

6 Открытый вопрос. Один ответ (кодировка).

28