Никола. Античная литература. Практикум

заявлена в этой драме также гуманистическая позиция автора, развивающего тему сочувственного отношения к поверженному противнику.

«Прометей прикованный» – драма, которая, в отличие от поэмы Гесиода, кладет начало высокой, героической трактовке образа Прометея, получившей затем важное продолжение в европейской культуре, оформившее этот образ как «вечный», «мировой». Объективная трактовка образа, однако, затрудняется в связи с утратой других частей трилогии, в которую входил «Прометей прикованный».

Рассмотрение «Орестеи» как единственной дошедшей до нас трилогии Эсхила, таким образом, оказывается особенно важным. Кроме того, это позднее творение Эсхила, свидетельствующее о заметно возросшем, в сравнении с первыми драмами, искусстве развития действия, создания характеров, ведении хоровых партий и т.д. Здесь Эсхил пользуется также третьим актером, нововведением Софокла.

При рассмотрении частей «Орестеи» («Агамемнон», «Хоэфоры», «Эвмениды») важно проследить взаимосвязанность частей. Сам принцип трилогии утвердился как способ проследить на примере нескольких поколений общую судьбу рода. Миф об Атридах, ставший основой трилогии, выступал ярким тому подтверждением. Проблематика «Орестеи» окажется, однако, гораздо шире указанной идеи, а, главное, автор не снимет с человека, при всем давлении на него высших сил, личной ответственности за содеянное.

Первая часть трилогии – «Агамемнон» – отмечена мастерской подготовкой трагической кульминации действия. Уже в монологе стража, составляющем пролог трагедии, говорится о неблагополучии в Доме Атридов. Тревожным настроением проникнуты также песни хора. Хор вспоминает о всех жертвах, принесенных в ходе Троянской войны, рассказывает о народном недовольстве Атридами, поведшими войско за море, хор предчувствует «цену за кровь». Наконец, Кассандра в своих пророчествах рисует картину грядущего Преступления. Самый яркий персонаж первой части – Клитемнестра. Это женщина с неженским сердцем, составившая коварный план и с большим самообладанием его осуществившая. Умение скрыть преступный план и устроить западню ярко видно уже в сцене встречи

101

Агамемнона. Слова и речи Клитемнестры не только проникнуты ложью и лицемерием, но и таят новое искушение для уже обремененного виной царя. Он соглашается принять почести, скорее подобающие богу, чем человеку (сцена с пурпурным ковром). Этот шаг Агамемнона, по замыслу Клитемнестры, лишает его благосклонности богов и является новым основанием для задуманной расправы. Мотив «пурпурного ковра» чрезвычайно емок и выразителен в трагедии. Он символизирует и пролитую

кровь Ифигении, и кровь Троянской войны, и ту кровь, что задумала пролить Клитемнестра, и ту грядущую кровь, которую прольет мститель Орест. В последнем эписодии еще раз со всей очевидностью встает зловещий образ Клитемнестры, которая с гордостью утверждает свое право на содеянное. Однако важно, что испытывающий ужас хор, тем не менее, не принимает

еедоводы и напоминает о грядущем мстителе за отца – Оресте.

Воснове развития фабулы «Орестеи» ощутим целый ряд ритуальных моделей, таких, к примеру, как «заклание», «выспрашивание пророчества», «молитва», «принесение отворотной жертвы» и т.д. С опорой на последнюю модель начинает развиваться действие в «Хоэфорах». Его начало с трогательной встре-

чей брата и сестры представляет собой разительный контраст накалу зловещих событий в предыдущей части. Однако и здесь действие постепенно развивается в сторону трагического напряжения. В центре образ мстителя поневоле – Ореста. Побуждаемый Аполлоном, поддерживаемый другом Пиладом, Орест решается на месть, однако осуществляет ее не без внутренней борьбы, о чем свидетельствует его последний разговор с матерью. В этой части Клитемнестра становится жертвой коварного замысла (проникновение во дворец с помощью лживого известия) и убийства вместе с Эгисфом. Оба караются и как погубители Агамемнона и как цари-узурпаторы. Хор, еще ранее выражавший гнев против незаконных властителей, одобряет содеянное Орестом. Героем, однако, овладевает безумие и начинается его трагический бег под укусами Эриний. Таким образом, трагедия опять заканчивается пролитием крови и появлением мстителей за нее (Эриний), то есть новыми звеньями в цепи преступлений и мщений.

Третья часть «Орестеи» – «Эвмениды» проникнута стремлением разрушить эту цепь насилия и высвободить из нее человека.

Главная сцена в третьей части – суд над Орестом, отражающий

102

исторически существовавшее столкновение между материнским и отцовским правом и победу последнего. Однако последнее слово, оставшееся за Афиной, означает и нечто большее. Это победа гуманности и милосердия над непримиримостью и насилием, это призыв к миру и согласию, в том числе и в отношениях между людьми. Примечательно и учреждение ею Ареопага как цивилизованного демократического органа, призванного установить вину и покарать виновного, тем самым освободив человека от бремени кровавой мести.

Наше время отмечено обостренным вниманием к этой трилогии Эсхила, затрагивающей такие «вечные» проблемы, как выбор между долгом и родственным чувством, необходимость личной ответственности за содеянное даже под воздействием внешней силы, осознание пагубных последствий войны как для победителей, так и для побежденных и т.д. Заметным событием

вкультурной жизни стала постановка «Орестеи» в международном театральном центре «Весь мир» под руководством режиссерапостановщика Франсуа Роше (Швейцария) в октябре 1991 г. В спектакле были заняты талантливые актеры разных национальностей. Текст трагедии произносился актерами на разных языках, а последний монолог Афины повторен неоднократно сразу на нескольких, в том числе и на русском. Указанный прием подчеркивал актуальность драмы для многих современных народов. Представляя спектакль, Франсуа Роше писал: «Наши проблемы – это типичные проблемы “конца века”: этика обветшала, извращена и должна быть обновлена. В “Орестее” я вижу средство ее обновления, ибо это один из основополагающих мифов нашей культуры, первооснова демократии». Заметим также, что другой талантливый современный режиссер П. Штайн, в начале 80-х гг. поставивший «Орестею» в западногерманском театре «Шаубюне»,

всередине 90-х подготовил этот спектакль с актерами театра российской армии. Постановка П. Штайна стала также заметным событием в современной театральной жизни.

Вслед за Эсхилом миф об Атридах привлек других драматургов как античности («Электра» Софокла, «Орест» Еврипида), так и последующих эпох («Электре подобает траур» О’Нила, «Электра» Ж. Жироду, «Мухи» Сартра и т.д.). Однако именно за Эсхилом осталась честь первого нравственно-художественного осмысления рассмотренной драматической фабулы.

103

ПРИМЕРНЫЙ ПЛАН ЗАНЯТИЯ

I. Устройство греческого театра и театральных представлений. II. Происхождение греческой трагедии и ее структура.

III. Эсхил как «отец трагедии». Его вклад в развитие жанра. Общая оценка трагедий, созданных до «Орестеи».

IV. Миф об Атридах как основа трилогии.

V.Рассмотрение каждой из частей трилогии в связи

состальными.

VI. Наиболее важные вехи обработки мифа об Атридах в последующей драматургической традиции.

VII. Основания активного обращения к трилогии Эсхила в современную эпоху.

ЛИТЕРАТУРА

Обязательная

1.Гусейнов Г. Ч. «Орестея» Эсхила: образное моделирование действия. М., 1982.

2.Ярхо В. Н. Античная драма: Технология мастерства. М., 1990.

3.Ярхо В. Н. Эсхил. М., 1958.

Дополнительная

1.Античность и современность сквозь призму мифа об Атридах. М., 1996.

2.Боннар Л. Трагедия, Эсхил, Рок и справедливость // Греческая цивилизация. М., 1992.

3.Головня В. В. История античного театра. М., 1972.

МАТЕРИАЛЫ К ЗАНЯТИЮ

Задание 1.

«Орестея» («Агамемнон». Эписодий IV)

Прочитайте эписодий IV ч. «Агамемнон» (Трилогия «Орестея»). Ответьте на вопросы:

1)Какие черты «вечного образа» Кассандры воплощены в приведенном диалоге?

2)Какая ритуальная модель определяет своеобразие художественной фабулы рассматриваемого драматического фрагмента?

104

Кассандра

Так знай; ты смерть увидишь Агамемнона.

Предводитель хора

Язык свой обуздай, молчи, несчастная!

Кассандра

Не отвратишь того, о чем сказала я.

Предводитель хора

Да, коль свершится. Но пускай не сбудется.

Кассандра

Ты молишься, а там убить готовятся.

Предводитель хора

Да кто ж пойдет на это злодеяние?

Кассандра

Видать, и впрямь не понял ты пророчества.

Предводитель хора

Да, я не понял, кто убьет и как убьет.

Кассандра

Я слишком ясно говорю, по-гречески.

Предводитель хора

И Пифия – по-гречески. Да как понять?

Кассандра

Ой, ой, какой огонь! Вот подступает вновь. О, Аполлон Ликийский! Горе, горе мне!

От львицы от двуногоной, той, что с волком спит, Покуда на охоте благородный лев, Погибну я. И для меня найдет она

1260 Глоток в смертельной чаше – плату горькую, Она на мужа точит меч и молится:

Пусть жизнь отдаст за то, что в дом привел меня. К чему, к чему же я ношу, не на смех ли, Венок и жезл – вещуньи знаки жалкие?

Нет, растопчу их, прежде чем сама умру.

В прах, побрякушки! Я за вами следом – в прах! Сам Аполлон с меня убор провидицы Срывает, увидав, каким посмешищем

105

1270 Стал мой наряд, пока враги и недруги Согласным хором надо мною тешились. Меня бранили, называли нищенкой. Кликушею голодной – все я вынесла.

И вот сегодня наконец пророчицу Сюда на муку смертную привел пророк: Передо мною не отцовский жертвенник, А плаха. На нее прольется кровь моя.

Но уж за гибель нашу боги взыщут мзду! Еще придет он, тот, кто отомстит за нас:

1280 Сын мать убьет и за отца расплатится. Скиталец, из страны родимой изгнанный, Он явится, кровавый замыкая круг!

Так боги поклялись. Взывает к мстителю Поверженный отец, и сын услышит зов. О чем я плачу? Ах, о чем я слезы лью?

Ведь я же худший день родного города Уже пережила. Сегодня вижу я, Как губят боги погубивших город мой.

Довольно, решено. Теперь на смерть иду. 1290 О, двери дома, о, врата Аида!

Молю лишь об одном: чтоб метко пал удар, Чтоб сразу же, как хлынет кровь, без судорог, Смогла навеки я закрыть глаза свои.

Предводитель хора

О женщина, в несчастье многомудрая, Ты говорила долго. Но скажи, зачем,

Свою судьбу предвидя, агнцем жертвенным Отважно ты и смело к алтарю идешь?

Кассандра

Иного нет пути. Так что же медлить мне?

Предводитель хора

Последние мгновенья ценят смертные.

Кассандра

1300 Мой день пришел. В увертках мало прибыли.

Предводитель хора

Так знай же: ты отважна и в страдании.

106

Кассандра

О мой отец! О, доблести детей твоих!

Предводитель хора

Да, людям легче умирать со славою.

Кассандра

Но слов таких не говорят счастливому.

Предводитель хора

Что там такое? Почему ты пятишься?

Кассандра

Ой, ой!

Предводитель хора

Чего ты стонешь? Страх какой привиделся?

Кассандра

Дохнули стены кровью человеческой.

Предводитель хора

Да нет же. Это дух от жертв заколотых.

Кассандра

1310 Как из могилы на меня повеяло.

Предводитель хора

Я слышу запах ладана сирийского.

Кассандра

Яв дом пойду, рыдая о своей судьбе И Агамемнона. Вот и жизнь кончилась. Увы, друзья!

Как вспугнутая птица над кустарником,

Язаметалась. Вы об этом вспомните, Когда за гибель женщины, за смерть мою, Жена заплатит, а за гибель мужа – муж. Такого дара гостья ваша требует.

Предводитель хора

1320 Мне жаль тебя, несчастная пророчица.

Кассандра

Еще лишь слово, Это по себе самой Плач поминальный. Я молю последний свет

107

Всевидящего солнца, чтоб врагов моих, Моих убийц, такая же постигла смерть, Как и меня, рабыню беззащитную.

(Уходит во дворец.)

Предводитель хора

О, доля смертных! С линиями легкими Рисунка схоже счастье: лишь явись беда – Оно исчезнет, как под влажной губкою. Не об одной Кассандре, обо всех тужу.

1330 Не насытится счастьем никто из людей, И никто не поднимет пред домом своим

Заградительный перст, чтобы счастью сказать: «Не входи, неуемное. Хватит».

Вот глядите, бессмертные дали царю, Сокрушив Илион, возвратиться домой, Насладиться почетом и славой.

Но теперь, если должен он кровь искупить, Если должен за тех, кто убит, умереть, Если смертью за давнюю платится смерть, Кто назвать бы осмелился счастье свое Неизменным, природным, надежным?

Голос Агамемнона (из дворца)

О! Я сражен ударом в доме собственном!

Предводитель хора

Тише! Кто-то стонет тяжко, кто-то насмерть поражен!

Голос Агамемнона

Еще один удар! О, горе, горе мне!

Предводитель хора

Снова царь кричит. Наверно, злодеянье свершено. Так давайте же обсудим, как нам действовать верней.

Второй старец

Я думаю, что нужно клич по городу Пустить и горожан сюда, к дворцу, созвать.

Третий старец

По-моему, ворваться в дом немедленно,

108

Покуда меч не высох, уличить убийц.

Четвертый старец

И я сторонник действий. Это мнение Я разделяю. Больше ждать нам некогда.

Пятый старец

Все ясно здесь. Начало не сулит добра. Над городом нависло самовластие.

Шестой старец

Мы только тратим время. А преступникам Медлительность смешна. Они не мешкают.

Седьмой старец

Не знаю, что мне вам и посоветовать.

Коль действуешь, подумать прежде надобно.

Восьмой старец

Я тоже не решил еще. Не взять мне в толк, 1360 Как можно речью воскресить умершего.

Девятый старец

Неужто мы, за собственную жизнь дрожа, Согнемся перед тем, кто осквернил дворец?

Десятый старец

Нет, мы не стерпим. Лучше сложим головы. Достойней смерть, чем иго самовластия.

Одиннадцатый старец

Нет доказательств. Только стоны слышали. Но разве это значит, что погиб наш царь?

Двенадцатый старец

Сначала б разузнать, а уж потом – шуметь. Ведь знанье и догадка – вещи разные.

Предводитель хора

Вот это мненье самое разумное.

1370 Об участи Атрида мы узнать должны. [Двери дворца отворяются]

Видны тела Агамемнона и Кассандры. Из дворца выходит Клитемнестра.

109

Клитемнестра

Не стыдно мне сказать совсем обратное Тому, что прежде говорить должна была. Иначе и нельзя, когда, прикинувшись Врагу первейшим другом, сеть плетешь ему Такую, чтобы никакой прыжок не спас. Давно уж поединок этот выношен В душе моей. Вот наконец и день пришел.

Вот я стою, гордясь, что дело сделано. Убила. Отпираться я не стану, нет.

1380 Накидкою, огромной, как рыбачья сеть, – О, злой наряд! – Атрида спеленала я.

Не мог он защититься, убежать не мог. Ударила я дважды. Дважды вскрикнул он

Ирухнул наземь. И уже лежавшему – В честь Зевса Подземельного, спасителя

Душ мертвецов, – я третий нанесла удар. Так, пораженный насмерть, испустил он дух,

Ис силой кровь из свежей раны брызнула, Дождем горячим, черным оросив меня,

1390 И радовалась я, как ливню Зевсову Набухших почек радуется выводок.

Вот, цвет старшин аргосских, каковы дела. Я торжествую, рады иль не рады вы. Когда б велел обычай возлиять богам Над мертвецами, то по праву полному

Мы принесли бы жертву. Тот, кто столько бед Нам уготовил, сам из чаши бед хлебнул. <…>

Задание 2.

«Орестея» («Хоэфоры». Эписодии III)

Опираясь на текст эписодия III ч. «Хоэфоры», ответьте на следующие вопросы:

1)Как проявились в указанном *эписодии выразительные возможности стихомифии? Найдите в тексте «Орестеи» другие примеры стихомифии. Каковы основания обращения к ней?

2)Изменилась ли роль хора в этом эписодии?

110