ТеорияХудожКультуры

Е.В. Шахматова

Активность мистического сознания на рубеже ХIХ–ХХ вв. и миф

Рубеж ХIХ–ХХ вв. – время кризиса европейского сознания. Тех-

нические достижения, успех естествознания и расцвет позитивных наук вызвали обратную реакцию общественного сознания:

и ХIХ в. противопоставил позитивизму – интуитивизм, рацио-

нализму – иррациональное мировосприятие и возрождение мистицизма. Как отмечал Д. Мережковский, «материалистический, все отрицающий ХIХ век – вместе с тем эпоха еще небывалого научного и художественного мистицизма неутомимой потребности новых религиозных идеалов. Подготовительной работы еще неясного, но, во всяком случае, не разрушительного, но творческого движения. В этой мучительной борьбе, в глубоком контрасте двух основных начал жизни – характерная черта ХIХ века»1.

Искусство и философия предчувствовали скрытые противоречиярациональногосознания,нафонеэкономическогоподъема заявляя о «закате Европы» (Шпенглер). Мистицизм отражает в себе разнохарактерные идеологические явления и в определенные исторические периоды, отмеченные кризисом культуры, в обществе происходят вспышки мистицизма. Эзотерические, то естьрассчитанныенаузкийкругпосвященных,учениясуществовали на протяжении всей истории человечества, но «эпидемии

1 Мережковский Д.С. Мистические движения нашего века // Эсте-

тика и критика: В 2 т. М.,1994. Т. 1. С. 125.

212

Е.В. Шахматова. Активность мистического сознания...

мистического помешательства»2, как правило, наблюдаются в периоды крушения привычной системы духовных ценностей и формирования новой. Именно таким периодом слома культурной парадигмы и был рубеж веков. Старая система духовных ценностей европейской культуры Нового времени, основанная на антропологических принципах, дала сбой: всемерное раскрытие и развитие человеческой индивидуальности привело к торжеству низменных инстинктов.

Поворот общественного сознания в критические периоды к иррациональным, мистическим, религиозным началам отражает подсознательное психологическое влечение человечества к иному жизненному укладу, иным общественным отношениям. Наиболее творческие в истории человечества эпохи были в то же время отмечены поворотом к мистицизму. Изучению трансцендентного посвящали свои работы такие мыслители Серебряного века, как В.С. Соловьев, В.В. Розанов, Л. Шестов, Н.А. Бердяев, С.Л. Франк3. Позднее на роль мистицизма в духовной жизни общества указывали Ф.И. Щербатской, В.М. Алексеев, А.И. Востриков, А.М. Мейварт, Ю.К. Шуцкий (автор перевода «Книги перемен») и др.

Кризис культуры на рубеже ХIХ–ХХ вв. Н. Бердяев сравнивал с эпохой становления христианства и ухода в прошлое античных ценностей: на смену рациональному дискурсивному мышлению, не способному постичь начала и концы бытия, утверждал он, должно прийти «не рационализированное сознание», которое одно только и может осуществить подлинное познание. «Рационализм, – утверждал он, – есть болезнь и расстройство, мистика есть здоровье и нормальность»4.

2 Цвейг С. Врачевание и психика. СПб., 1992. С. 41.

3 См.: Соловьев В.С. О действительности внешнего мира и основании метафизического познания // Соловьев В.С. Избранные произведения. Ростов-на-Дону, 1998; Розанов В.В. Природа и история. СПб., 1900; Розанов В.В. Религия и культура. Сб. ст. // Розанов В.В. Собрание сочинений. Мимолетное. М., 1994; Шестов Л. Апофеоз беспочвенности: Опыт адогматического мышления. Л., 1991; Бердяев Н.А. О назначении человека: Опыт парадоксальной этики. М., 1993; Бердяев Н.А. Смысл творчества // Бердяев Н.А. Сочинения. М., 1989; Франк С.Л. Смысл жизни // Франк С.Л. Реальность и человек. СПб., 1997; Франк С.Л. Непостижимое. Онтологическое введение в философию религии // Он же. Сочинения. М., 1990.

4 Бердяев Н. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989. С. 94.

213

Раздел 2. Мифотворчество в истории художественной культуры

На протяжении всего ХIХ в. Европа испытывала пристальный интерес к Востоку, его религии, философии, культуре, искусству. Кризис индивидуалистического сознания, попытки выхода из тупика сделали Европу чуткой собеседницей в диалоге с Востоком. Древнеиндийская и китайская картины мира с их философскими понятиями двуединого абсолюта, небытия, бесконечного цикла времен, идеями кармы, метемпсихоза оказали сильное влияние на сознание Европы, заставив ее задуматься об относительности таких фундаментальных понятий, как пространство и время, а также заново пересмотреть свое понимание материи. Положение человека в этих смещенных координатах оказалось крайне неустойчивым.

Европейское цивилизационное время, ориентированное в направлении человеческой жизни, от рождения к смерти через кульминацию расцвета активной деятельности, остановило свой ход. Обжитое трехмерное пространство, соединившись в единое целое с взбунтовавшимся временем, направило вектор движения в точку, обозначенную на карте мироздания как Ничто, Небытие. И человек в этом новом мире ощутил одновременно свою множественность, космичность и ничтожность. Единое «Я» распалось на многие составляющие, и человек на планетарной сцене почувствовал себя лицедеем, носителем разных масок. Разверзшийся Хаос поглотил его, и в этом Хаосе уже невозможно было жить, опираясь на привычные знания, религию, философию, искусство. Человеку предстояло заново осознать себя и свое место в этом новом огромном мире космоса, где все привычное стало относительным. В конце ХIХ в. Европа устремилась в объятия Востока, обнаружив в его мировосприятии не какие-то отдельные соответствия своим потребностям, а цельную картину бытия, готового вобрать в себя беженца западной цивилизации, пережившего глобальную катастрофу крушения иллюзий.

Новое познание реальности, утвердившееся в Европе в ХIХ столетии, сопоставимо с древней методикой даосов: не только познающий «своим трансцендентальным сознанием оформляет бытие и распространяет на него рациональный свет <…> «само бытие просветляется и оформляется в акте самопознания»5. Подобный метод познания Н. Бердяев определяет как «мистический реализм»6. Он выделяет два типа мистики: субъективную и объективную. Первый тип – индивидуалистическая мистика пе-

5 Бердяев Н. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989. С. 80. 6 Там же.

214

Е.В. Шахматова. Активность мистического сознания...

реживаний, которая допускается критическим научным сознанием. И этот тип мистики был официально разрешен и существовал в недрах позитивистского ХIХ в., потому что переживания – еще не мистика. На рубеже веков оккультные учения, тайные верования привлекают к себе все большее число поклонников и последователей из творческой среды. Основываясь на древнем принципе соответствия всех явлений материального мира их аналогиям в ином проявлении («что есть вверху, то есть внизу»), магические заклинаниятворческойэлитыбылинаправленынаустранениехаоса и восстановление гармонического единства в человеческом социуме. Направляющая роль принадлежала духовным учителям, среди которых особо следует выделить имена Е.П. Блаватской, основательницы теософского общества, и Р. Штейнера, выделившего из теософии антропософское направление.

На рубеже веков Европа переживает мистический ренессанс, причем мистицизм конца века все больше окрашивается в восточные тона. Под влиянием философско-религиозных концепций брахманизма, индуизма, буддизма складывается теософия. Опираясь на тождественные, общие для различных вероисповеданий моменты, теософия пыталась создать своего рода универсальную религию нового типа, синтезирующую достижения естественных наук с философско-религиозными постулатами. В 1875 г. в Нью-Йорке Е.П. Блаватская организовала теософское общество. Она дала западному миру глубокий синтетический взгляд на сохранение в восточном эзотеризме знаний, лежащих в основе первоначальных представлений о мире, характерных для индоевропейского сознания. С ее помощью отрывочные представления о восточной философии и тайные доктрины западного оккультизма соединились в единую систему, раскрывающую единство мировой религиозно-духовной культуры. Блаватская оказала огромное, еще до конца не выявленное и не оцененное по достоинству, влияние на европейскую культуру второй половины ХIХ – начала ХХ в.

В 1880 г. в русской печати появились ее путевые заметки, посвященные путешествию в Индию. Очерки Блаватской для русского читателя были подлинным откровением. Впервые на русском языке в популярном изложении основы индуизма и индийской философии оказались достоянием широких масс. Образным языком она описала природу и животный мир Индии. Уклад жизни народа и правителей, древние обычаи и верования, отметиланекоторыеэлементысходстванародныхкультурИндии и России, высказав предположение о единстве праарийских

215

Раздел 2. Мифотворчество в истории художественной культуры

корней индоевропейских народов. Со страниц ее книг перед читателями возникала Индия – колыбель человеческого духа, начало начал философии и сокровищница тайных знаний древности. Индия – прародительница других наций, родина всех утерянных искусств и наук древности. Изучать Индию – означало возвращение к истокам человечества. Книги Блаватской доказывали, что древние индусы, египтяне, халдеи владели обширными познаниями во многих областях человеческих знаний и особенно поразительных результатов добились в области физиологии и психологии: эти знания составляли «тайную доктрину» и передавались адептам изустно посредством ритуалов и мистерий. Для символистов, приближавших свою теорию к «системам индусской философии», Блаватская открыла целый материк древних знаний. К.Д. Бальмонт писал жене: «Ты помнишь, как однажды, в первое наше путешествие, мы блуждали около Charing-Cross-отеля, в Лондоне, и случайно остановились у теософского магазина? Я помню, купил тогда “The Voice of the Silence” Блаватской и взял каталог теософских книг. Эти две маленькие книжечки, из которых вторая была добрым путеводителем, сыграли большую роль в моейжизни.Прекрасная,какдрагоценныйкамень,книжечка“The Voice of the Silence” была утренней звездой моего внутреннего рас-

цвета. Она ввела меня в ряд драгоценных книг, с которыми я провел столько радостых и просветленных часов за последние годы»7.

Индия на рубеже ХIХ–ХХ вв. стала для русского общества страной обетованной, магнитом, который мощно притягивал к себе мысли и чаяния русской культуры. «Индия, – писал Н. Федоров, – до сих пор играла роль искусительного древа познания добра и зла; все народы, имевшие значение в истории, вкушали от него, и эпоха такого вкушения была порою их процветания и вместе падения. Все великие так называемые всемирные монархии, как Вавилония, Ассирия, возникли на перепутье в Индию; Финикия, Царство Соломона также обязаны своим возвышением и падением сношением с нею <…> Греко-Македония, Рим и Византия лежали на тех же путях. Италия и Германия в средние века своим возвышением были обязаны тому же пути через них в Индию; они пали, когда были открыты иные пути, и теперь опять возвышаются благодаря открытию Суэцкого канала»8.

7 См. Бальмонт К.Д. Путевые письма издалека близкой // Бальмонт К.Д. Змеиные цветы. М., 1910.

8 Федоров Н.Ф. Всемирное влияние Индии. Собр. соч. в 4-х т. М., 1995. Т. 1. С. 245.

216

Е.В. Шахматова. Активность мистического сознания...

Не случайно Николай II за четыре года до восшествия на престол предпринял длительное путешествие с образовательными целями от Египта до Японии, где был вынужден прервать свое «познание Востока» из-за совершенного на него покушения. После публикаций трудов Блаватской в 80-е гг. его путешествие было проявлением естественного любопытства, желанием своими глазами увидеть тайны совершенной мудрости. В свою очередь, интерес к Востоку на высочайшем уровне возбуждал любопытство обывателей, и пресса, стремясь его удовлетворить, обратилась к описанию истории и культуры стран Азии

иАфрики, а о самом путешествии был издан трехтомный труд Э.Э. Ухтомского9 «Путешествие на Восток его императорского высочества государя наследника цесаревича» (СПб., 1893–1897), на лучшей бумаге и с использованием передовых полиграфических возможностей того времени.

ВИндии побывали К. Бальмонт, И. Бунин, А. Чехов. М. Волошин собирался отправиться в Индию пешком, придавая этому путешествию религиозный смысл: ведь пешком ходили пилигримы в Святую Землю. Из Парижа, где он намеревался «познать всю европейскуюкультуру в ее первоисточнике и затем, отбросив все “европейское” и оставив только человеческое, идти учиться к другим цивилизациям, “искать истины” в Индию и Китай. Да

иидти не в качестве путешественника, а пилигримом, пешком, с мешком за спиной, стараясь проникнуть в дух незнакомой сущности…»10 Н. Гумилев в своем знаменитом «Заблудившемся трамвае» стремился в «Индию духа».

«Сделать прогулку в Индию, где люди и божества вместе»11, мечтал Велимир Хлебников. Но этими путями предстояло пройти Николаю Рериху. Его путь в Индию был предопределен судьбами русской культуры рубежа веков. Энергия творческой мысли русского искусства придавала Рериху сил в осуществлении «возвращения блудного сына домой» к праистокам своей собственной культуры. В Индию, в Индию, в Индию – это навязчивое желание было сродни тоске чеховских трех сестер, мечтающих вырваться из провинции в Москву. Так и для русской культуры Индия представляла собой духовный центр. Н. Гумилев мечтал: «МывцарствеснегасоздадиминуюИндию»(«Северныйраджа»),

9 Расстрелянного вместе с Гумилевым по делу Таганцева.

10Из письма М. Волошина к А. Петровой от 12.11.1901. Цит. по: сб. Восток – Запад. Исследования. Переводы. Публикации. М., 1985. С. 177.

11Цит. по кн.: Гунн Г. Очарованная Русь. М., 1990. С. 196.

217

Раздел 2. Мифотворчество в истории художественной культуры

в Индии должен был прозвучать заключительный аккорд Мистерии А. Скрябина, Н. Федоров еще в 70-е гг. ХIХ в. предрекал России катастрофу за то, что она «не защитила Индию от Англии. И потому на нее обрушиваются бедствия, которые, постоянно усиливаясь, должны или обратить ее к долгу, или же привести к гибели»12.

Восток на рубеже веков был в моде, но если Европа воспринимала Восток как антитезу своего собственного развития, то для России поворот к Востоку, и в частности, к Индии, явился самопознанием. Россия в кросс-культурном пространстве между Европой и Западом на протяжении всего ХIХ в. пыталась определить свою самобытность по отношению к Западу через Восток. Русский ориентализм развивался в едином русле европейского модерна, но на русской почве устремленность к Востоку стала не просто экзотически пикантной приправой к изыскам искусства, особенности русской души, «чуткой к мистическим веяниям» (по определению Бердяева), привели к тому, что культура Серебряного века от стилистически формальных приемов обратилась к таким глубинам духа, что ее эксперименты в области эстетического подхода к действительности вскоре переросли в поиски некого единого религиозно-мистического мировоззрения. Символизм стал Миропониманием, и А. Белый пытался разрешить вопрос – может ли теория символизма быть, собственно говоря, теорией, или ее задача состоит в теоретическом отрицании всякой теории? Он был убежден, что в таком случае «теория символизма будет новой системой среди существующих систем индусской философии: веданты, йоги, мимансы, санкьи, вайшешики и других; вероятнее всего, теория символизма будет не теорией вовсе, а новым религиозно-философским учением, предопределенным всем ходом развития западноевропейской мысли»13.

Безграничный мистицизм пронизывал всю культуру рубежа столетий. «Только этим обстоятельством и ничем иным, – отмечает В. Крейд, – объясняется глубина духовных достижений серебряного века, остающихся в нашей современной культуре неисчерпанными, неизученными обстоятельно и, конечно, непревзойденными. Едва ли не каждый из значительных поэтов эпохи тяготеет к той или иной форме мистического поиска, Блок вдохновляется прозрениями Вл. Соловьева, А. Белый еще в ранней юности читает Упанишады, а позднее отдается антропософ-

12Федоров Н.Ф. Всемирное влияние Индии. Собр. соч. в 4-х т. М., 1995. Т. 1. С. 246.

13Белый А. Символизм как миропонимание. М., 1994. С. 80.

218

Е.В. Шахматова. Активность мистического сознания...

ским штудиям и практике, Брюсов и Гумилев изучают трактаты европейских оккультистов. Волошина интересует теософия, затем антропософия и Бхагават Гита. Вячеслава Иванова влекут самого разного рода эзотерические знания. Бальмонт увлекается то Зенд-Авестой, то Лао-цзы, то индуизмом, то буддизмом, то русским сектантством. Сколь очаровательно мишурным ни был эгофутуризм Игоря Северянина и его друзей по академии эго-по- эзии, но и он получил творческий раскрепощающий импульс от теософии Блаватской более чем от стихов своих учителей Фофанова и Лохвицкой»14.

Мистика становится литературным направлением: внутри петербургскойфракциисимволистовформируетсятечение«мистических анархистов», лидером которого становится Г. Чулков. В это объединение вошли также Городецкий, Потемкин, Ауслендер. «Россия стоит в центре Востока и Запада, она соединяет два мира, в ней узел всемирной истории», – указывал Н. Бердяев15. Именно Россия, по его мнению, через мистику пресуществления, активную соборную мистику приведет мир к новому откровению.

Классики марксизма отмечали, что в истории европейского обществасуществовалиэпохи,когдаобщественноесознаниебыло пронизано мистицизмом, но они оценивали его с позиций классовой борьбы как мракобесие, проявление бессилия гибнущего класса на фоне исторически неизбежной смены экономических формаций. Тоталитарной советской идеологией данная точка зрения на это явление была признана единственно правильной, но в настоящее время она уже не является доминирующей.

В 1990-х гг. в России намечается новое отношение к данной проблеме, в научный оборот были введены работы исследователей современного мистицизма: Р. Генона, Р. Бернье, Ж. Бержье, К. Мутти, С. Найта, Л. Повеля, К. Поппера, Б. Рассела, М. Серрано и др.16. Стали доступными для изучения труды Е. Блаватской и Р. Штейнера. Проблемы мистицизма в философии, теории и истории культуры начинают изучаться в работах В.Д. Губина, П.С. Гуревича, Ю.Н. Лотмана, Б.В. Маркова, Ф.Т. Михайлова

14Крейд В. Встречи с серебряным веком. Воспоминания о серебряном веке. М., 1993. С. 11.

15БердяевН.Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989. С. 228.

16См.: Генон Р. Царь Мира. Коломна, 1993; Бержье Ж.Тайная война оккультных сил. М., 1998; Бержье Ж. Тайные Хозяева Времени. М.,

1998; Мути К. Полярный Эльбрус // Элементы,1995, № 6 и др.

219

Раздел 2. Мифотворчество в истории художественной культуры

идр.17. Западные ученые считают18, что у современной физики и восточных мистических учений имеется целый ряд общих черт. Это и целостное восприятие мира, при котором мельчайшая часть соизмерима с универсумом; и парадоксальность мышления, когда противоречие приводит к глубочайшему прозрению;

и«трансцендентность» выхода за пределы формальной логики, привычных норм языка, традиционных представлений о времени и пространстве; и органическое восприятие космоса как живого, развивающегося, динамичного.

Картина мира Серебряного века и мистицизм

Влияние восточного мистицизма сказалось на переосмыслении кардинальных вопросов в построении европейской картины мира, таких, как время, пространство, жизнь и смерть человека. Буддистское мироощущение не выделяло человека из природы, высокомерие антропоцентризма было ему чуждо. Человек не являлся центром восточной картины мира. И если по отношению к пространству как физической категории (но не художественной!) западный менталитет был готов допустить автономное существование, то по отношению ко времени человек Запада предпочел занять центральную позицию. В искусстве также превалировала точка зрения человека. Наиболее последовательно принцип антропоцентризма был претворен в открытии прямой перспективы в живописи эпохи Возрождения. Художники Запада, основываясь на рационалистическом восприятии мира, доверяли зрению безусловно. На Востоке изобразительное искусство выработало рассеянную перспективу ряда планов с передвигающейся точкой зрения, взирая на человека в гармонии с природой оком Вселенского Абсолюта. Живопись Востока предпочитала космическую панораму ограниченным возможностям человека.

17 См.: Губин В.Д. Человек и его бытие в природе, истории и культуре. М., 1992; Гуревич П.С. Возрожден ли мистицизм? М.,1984; Он же: Философская антропология. М., 1997; Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. СПб., 1994; Марков Б.В. Философская антропология. СПб., 1998; Михайлов Ф.Т. Загадка человеческого Я. М.,1976.

18 Talbot M. Mysticism and the New Physics. London, Henley; Routledge, 1981.The Metaphors of Consciousness. N.Y., 1981; Restivo S.P. Раrallels and Paradoxes in Modern Physics and Eastern Mysticism // Social Studies of Sciences. 1987. Vol. 2; Поликарпов В.С. Наука и мистицизм в ХХ веке. М., 1990. Куракина О.Д. Физика и реальность: об идейном «параллелизме» между современной физикой и восточной мудростью // Математика, естествознание и культура. М., 1983.

220

Е.В. Шахматова. Активность мистического сознания...

Восточныйподходквопросамовремениипространствеобнаруживает предтеча философии и искусства Серебряного века Вл. Соловьев.ВследзаА.Шопенгауэром,которыйбылего«духовным наставником»вюности19,Вл.Соловьевтакжестановитсяадептом восточныхученийи,исходяиззаконченнойметафизическойсистемы Ригведы, трактует время и пространство как «формы нашего представления». «Несомненно, – утверждает он, – что время есть нечто не существующее на самом деле, само себя уничтожающее». Следуя логике Шопенгауэра, он приводит два определения: «Прошедшее и будущее не имеют никакого значения в отношении настоящего. Настоящее есть граница между прошедшим и будущим и само по себе есть не что иное, как нуль»20. В вопросе о пространстве Вл. Соловьев столь же категорично заявляет, что эта категория понимается лишь по отношению к другим смежным предметам, «само по себе оно пустота, ничтожество…»21. Итак, реальная действительность в данной концепции предстает нулем в квадрате, «мир явлений не имеет никакого содержания, есть только мир кажущихся явлений (выделено мной. – Е.Ш.)». Но что же тогда представляет из себя действительное бытие? Вл. Соловьвев признает, что мы живем в призрачном мире. Человеку свойственно ставить себя в центр окружающего и соотносить все явления мира со своей личностью. В действительности же человек оказывается «существом ничтожным, зависящим и чем-то подчиненным» (Вл. Соловьев). Это противоречие между внутренним ощущением человека и реальной действительностью приводит к трагической для человека невозможности окончательного

19По свидетельству близкого друга Вл. Соловьева, Л.М. Лопатина: «Шопенгауэр овладел им всецело, как ни один философский писатель после или раньше. Был период в жизни В.С. Соловьева, – правда, довольно короткий, – когда он принимал Шопенгауэра всего, со всеми его общими взглядами и частными мнениями, с его безграничным пессимизмом и с его туманными надеждами на искупление от страданий мира через погружение в Нирвану. В Шопенгауэре его более всего привлекало воззрение на жизнь, как на нравственный очистительный процесс, воззрение, строго проведенное в стиле умозрительного буддизма. Недаром, после знакомства с Шопенгауэром Вл. Соловьев с страстью отдается изучению восточных религий».(Лопатин Л.М. Философские характерис-

тики и речи. М., 1911. С. 125–126).

20Соловьев Вл. Лекция на Высших женских курсах (Москва) 14-го

и28-го января 1875 г.// Полн. собр.соч. и писем в 20-ти т. М., 2000.

Т. 1. С. 244.

21Там же.

221