Ю.Я. Перепёлкин - История Древнего Египта

/О. Я. Перепёлкин. История Древнего Египта

ским. 1ем поразительнее приверженность первого к иносказательной передаче событий. В небольшой мере иносказательность допускалась, конечно, и в старо­ египетском искусстве, но только совсем в подчиненном положении или так, что действительность отчетливо просвечивала через иносказательный покров (напри­ мер, царь в виде льва топчет врагов, но у льва голова фараона). В раннем же ис­ кусстве иносказательность положительно преобладает, и это от кануна I дома вплоть до Н-го включительно. То царь терзает врагов в виде льва, то бодает их во образе быка, то в обличье сома (Хор Сом) побивает их палицей; как лев, сокол или скорпион, он разоряет мотыгой вражьи твердыни, как сокол, восседающий на прямоугольнике со своим царским именем, принимает от своей богини-коршуна знак — опять знак! — воссоединения обеих половин царства; союзные царю области представлены их стягами, и у этих стягов оказываются руки, которыми они затягивают сеть на неприятеля или гонят пленников; те же знаки, вслед за царскими знаками, собственноручно разрушают мотыгами неприятельские крепо­ сти или представляют свои концы, что виселицы, для повешения царских недру­ гов туземных и иноземных, знаменуемых опять-таки пиголицами и луками; цар­ ский бог-сокол влечет к царю на веревке непокорное Низовье в виде куска бо­ лотистой земли, возглавленного человеческой головою, через нос которой и продета веревка, и такой же головастый кусок земли знаменует зарубежный юг; пораже­ ние Низовья может быть представлено также пленником с отличительным для него кустом болотных растений на голове, поражаемым в лоб невидимой рукою. Последний пример или пример с царем Сомом могут в одинаковой мере считаться изображением и надписью, и, несомненно, привязанность раннего искусства к иносказательности коренится в первобытном полуписьменном-полуизобразитель­ ном рассказе о событиях. Преобладание животных образов в иносказательном изображении также заслуживает быть отмеченным. Хотя человекоподобные идо­ лы засвидетельствованы для времен, предшествующих I царскому дому, и плоско­ стные изображения тогдашних богов в человеческом облике встречались и при этом доме, и особенно при Н-м, цари, судя по наличным памятникам, не изобража­ ли себя общающимися со своими богами на человеческий лад, в резкое опятьтаки противоречие Старому царству. Где рядом с ранними властителями показы­ ваются их божества, эти последние неизменно оборачиваются своими животны­ ми: соколом, коршуном, псом, возможно, двухголовым быком, не говоря уже об об­ ластных звериных и птичьих божествах-знаках, которые на древках, а то и спе­ шившись, сопутствуют царственному предводителю. Но особенно примечательно, что и сам царь на этих изображениях зачастую оборачивается животным: львом, тельцом, соколом, в единичных случаях скорпионом и сомом. Последующее изоб­ разительное искусство из этих чисто животных обликов удержало для царя одного сокола, да и то в полуписьменном-полуизобразительном применении. Во власти

522

Приложение. Раннее царство

животных образов над ранним искусством тоже нельзя не усмотреть первобытной черты. При II царском доме это животное засилие стало слабеть: к человеческим, животным и предметным образам египетских божеств прибавился новый, сме­ шанный, где от животного оставалась одна голова, а туловище и конечности были уже вполне человеческими. Этому образу суждено было широчайшее распростра­ нение, и он знаменовал очеловечение изображений.

Конечно, то было очеловечение неполное, но и в поры своего наибольшего расцвета египетское изобразительное искусство оставалось в значительной мере первобытным, тонко, последовательно и умело развитым в стройное единство. В изобразительном искусстве наблюдается то же, что и в письменности, где на сохраненной первобытной основе — изобразительных письменах — было зако­ номерно воздвигнуто сложное и тонкое сооружение, увенчанное буквенным пись­ мом и скорописью. Когда в Старом царстве надписи позволят глубже загля­

нуть в египетские верования и египетский способ мышления, положение там окажется чрезвычайно сходным с тем, что уже было обнаружено в

письме и искусстве. И нельзя не вспомнить, что само древнеегипетское обще­ ство в целом было развитым и сложным образованием, возникшим невиданно рано на очень простой производственной основе: своеобразном сочетании перво­ бытных орудий труда с могучими, но поддававшимися им природными силами: рекой и отлагавшейся ею плодоносной почвой.

г. Прикладное искусство. С производственной стороны раннее ремесло было рассмотрено в разделе о производительных силах, и здесь остается только отметить художественное достоинство его изделий.

Что кремневые орудия в течение Раннего царства постепенно делались все более и более правильных очертаний, надо отнести скорее за счет производствен­ ных требований, а не художественного вкуса, равно как и правильные очертания их медных собратий. Однако исключительно правильная лепка гончарной посу­ ды, буде она изготовлялась без гончарного круга, вручную, и во всяком случае, бе­ зукоризненно точные очертания каменной должны быть отнесены за счет художе­ ственных требований. Ими же объясняется применение, наряду с податливым алавастром, твердых, но красивых пород камня для изготовления сосудов, и, пожа­ луй, даже целая отрасль ремесла — производство цветной поливной посуды из особого, нарочно для того приготовляемого и самого по себе под поливом достаточ­ но рыхлого состава. Благородная простота и плавность очерка выгодно отличает раннюю посуду в целом, независимо от того, найдена ли она в богатых или скром­ ных погребениях.

Мастера по изготовлению обстановки не только знали отделку вставками из слоновой кости и черного дерева, но считали едва ли не обязательным всякому мало-мальски щм'лст.иипглмюму предмету ее, большому и малому, придавать точе-

523

Ю . Я. Перепёлкин, История Древнего Египта

ные ножки из слоновой кости или черного дерева, в виде ног копытных животных, чаще всего, правда, не в меру приземистых — сообразно общему греху тогдашнего искусства по этой части. Очень показательно, что художественно выполненные предметы обстановки с точеными животными ножками находились не только в гробницах верхов общества, но и в могилах лиц, к ним отнюдь не принадлежавших, и это уже в пору I царского дома или даже раньше. Художественные наклонно­ сти сказывались и на таком широко распространенном предмете, как циновки, в которые иногда вплетались целые узоры.

Для кануна I царского дома современными изображениями многократно засвидетельствованы узорные и бахромчатые плащи у мужчин и женщин, но не­ ясно, в какой мере такие плащи оставались в употреблении при I доме. Велико­ лепный жезл с чередующимися коленцами из золота и ценного камня дошел из гробницы последнего царя II дома.

Но особенно хороши в художественном отношении украшения времени I царского дома из ценных камней и золота. Изобретательность и тонкость худо­ жественного вкуса сказались здесь в полной мере, и замечательно, что лучшие об­ разцы не ограничены находками на царском кладбище, но происходят также из скромных, даже не столичных погребений. Бусы золотые, цельные и проволочные, круглые, яйцевидные, бочкообразные, в виде ракушек, цветов, узорных пластинок, бусы бирюзовые, из полудрагоценного камня, разных размеров и обликов, чередуясь, сочетаясь в узоры, располагаясь однородными нитями, обставляли ожерелья и запя­ стья богатства и изящества, совершенно неожиданных для такого раннего времени, как правление I дома. Наряду с каменными бусами, в погребениях в большом ко­ личестве были найдены и поливные, обычно синие, но разнообразных очертаний.

Ж. Художественная словесность

Вполне возможно, что среди памятников словесности, сохраненных позднейши­ ми надписями и рукописями, имеется немало таких, которые были сложены еще в дни первых двух царских домов или даже ранее. Так, между заклинаниями, писав­ шимися в Старом царстве внутри пирамид, оказалось одно, обращенное против ца­ рей Низовья и потому явно предшествующее не только I дому, но и объединению страны. Один из лечебников, написанный добрых полторы тысячи лет спустя после Раннего царства, сам возводил отдельные свои части ко временам I и II царских домов, но неизвестно, насколько основательно. Обыкновенно, однако, нет ни таких внутренних надежных показателей, как в случае пирамидного заклинания, ни вне­ шних ссылок на седую древность, а приурочение того или иного произведения к ранним временам представляет собою не более как догадку, правдоподобную на первый взгляд, но иногда на поверку оказывающуюся просто неверной. Поэтому осторожнее ограничиваться, говоря о ранней словесности, памятниками, достоверно

524

Приложение. Раннее царство

ей принадлежавшими. По сути дела это, правда, равносильно отказу от изложения художественной словесности для Раннего царства, так как в списках названий лет, ярлыках, счетах, надгробных и иных титулах, надписаниях печатей и тому подобных образчиках письменности вычитать что-нибудь художественное довольно трудно, разве только отметить любовь к многочисленным титулам, перечислявшим одно за другим служебные звания сановника к вящему его прославлению, ибо такие хвалеб­ ные титулы были прообразами, или лучше подобиями верениц похвальных наиме­ нований, прилагавшихся к сверхъестественным и земным существам в славослови­ ях и иных художественных сочинениях последующих времен.

3 . Игра и пляска

На чем играли люди Раннего царства, почти неизвестно. Для времени неза­ долго до I царского дома изобразительно засвидетельствована длинная дудка; есть также изображеньице человека, судя по круглой дыре на месте рта и поло­ жению рук, некогда державших дудку.

Больше сведений о пляске. Еще накануне I дома на одном из царских памят­ ников была представлена, совсем как в позднейшие времена, целая вереница женщин, лихо пляшущих совместно, зараз поднимая ноги и хлопая в ладоши в лад своей пляске. Плясуньи были изображены неподалеку от царя, совершающего землекопный обряд. На памятнике одного из преемников этого властителя пред­ ставлены были плясуны-мужчины, пляшущие, однако, довольно спокойно, с прижа­ тыми к груди кулаками, перед царем на его празднестве тридцатилетия царство­ вания. В обоих случаях, по-видимому, изображена была обрядовая пляска. В та­ кой пляс пускался иногда сам царь. Судя по изображениям середины I царского дома, царский пляс тогда, как и впоследствии, походил на разномерный бег — вроде пляса упомянутых мужчин, с которым он, возможно, совпадал. Необрядовая, бытовая пляска часто изображалась в гробницах Старого царства, и можно думать, что она была его нововведением. В стенописи, исполненной задолго до I царского дома, представлены две женщины с широко расставленными руками, очевидно плясуньи, а в росписях на посуде и среди других полупервобытных изображений нередки женщины с заломанными над головою руками, возможно, тоже пляшущие. Обстановка в стенописи и посудных росписях — ладьи, дикие животные, муж­ чины с жезлами, охотники — не заставляет с необходимостью считать эти пляс­ ки обрядовыми, однако наотрез отрицать такое их значение также невозможно.

И. Нравы

Раннее царство было временем, несомненно, очень суровым. Достаточно вспомнить обширные погребения приближенных и слуг вокруг могил царей и вельмож, чтобы почуж тжжать это с жуткой наглядностью. Ряд признаков указы-

525

/О. Я. Перепёлкин. История Древнего Египта

вает, что несчастные провожатые насильственно отправлялись на тот свет вослед усопшим владыкам. Особенно убедительны данные одного из царских погребе­ ний. Здесь к подземному склепу царя были примкнуты каморки для слуг, и все было засыпано, когда свежий сырец в стенах каморок еще не успел высохнуть, так что стены осели на скарб погребенных. С этими жуткими могилами перекли­ каются резные памятники из слоновой кости, посвященные в государственный храм и покрытые сплошь одинаковыми изображениями: убиения булавою связан­ ного пленного. Невольно думается, что эти вещи отражали суровую действитель­ ность. Бесспорное отображение ее оставил около начала I дома художник, изоб­ разивший своего властелина, обозревающим в сопровождении двора ряды связан­ ных неприятельских трупов с отрубленными головами в ногах. Бранное поле, усеянное мертвецами, с налетевшими на них птицами и царем в виде льва посе­ редине, грызущим падшего врага, является едва ли не самым сильным из плоско­ стных изображений, дошедших от кануна I дома. Трупы врагов оставались одним из наиболее живых достижений искусства вплоть до II царского дома, когда ху­ дожник с предельной изобретательностью и глумлением усеял подножия двух царских изваяний узором из трупов низовых повстанцев, беспорядочно разметав­ шихся в причудливых положениях.

Конечно, в тогдашней действительности можно указать и более мягкие чер­ ты. Заботливая щедрость, с которой обставлялись богатые погребения, и особен­ но места, устроенные в гробничных надстройках для непрестанных поминок, го­ ворят о живой связи между домочадцами, не прерывавшейся смертью. Любовь к ручным животным свидетельствуется не только именными надгробиями царских борзых, но и целым кладбищем четвероногих и пернатых любимцев, обнаружен­ ным подле усыпальницы одного из вельмож I царского дома. Правда, псы и пти­ цы должны были быть умерщвлены, чтобы последовать за хозяином, и современ­ ную мысль больше поражает тщательность и даже богатство захоронений живот­ ных по сравнению с убожеством погребения их сторожа.

Наряду с суровостью нравов Раннее царство отличала также значительная их простота. Накануне I царского дома многие мужчины еще по старинке носи­ ли бороды, в особенности, по-видимому, она сохранялась в народе. По крайней мере, на одном изображении землекопы представлены с бородами, тогда как царские слуги и присные все сплошь бритые. Хотя приближенные царей и на других тогдашних памятниках изображены обычно безбородыми, сами властите­ ли, как носители древнего предания, нередко представлены с бородою. Судя, однако, по тому, что иногда ее нет и у них, позволительно думать, что она была приставною. Волосы у мужчин на изображениях чаще всего короткие, иногда до плеч, более длинные прически — исключение. Женские прически были тоже несложными: обычно волосы бывали не очень длинными и ниспадали прямо на

52б

Приложение. Раннее царство

плечи или спину. Проста была и одежда. Рядовые смертные довольствовались куском ткани, обернутым вокруг бедер и подпоясанным, или, быть может, чаще одним поясом с несколькими свисающими полосками ткани спереди. Несколь­ ко сложнее бывали только наряды, присвоенные носителям высоких санов, но даже цари довольствовались короткой безрукавной рубашкой, перехваченной по­ ясом и державшейся застежкой на одном левом плече, оставляя правое плечо совершенно открытым. Женские наряды были более длинными, но плясуньи представлены обнаженными по пояс с коротким куском ткани вокруг бедер. Значительным распространением пользовался у женщин плащ, иногда узорчатый или с бахромой, но он не был их исключительным достоянием. В него охотно кутались знатные современники I царского дома, и сами властители Раннего царства часто изображались в плаще, а накануне I царского дома даже в узорном и бахромчатом, наподобие тогдашних женских. Обувь — сандалии — была из­ вестна, но даже цари как будто бы больше заставляли носить ее торжественно за собою, чем действительно надевали.

Было бы, однако, неверным слишком упрощать тогдашний быт. В погребе­ нии второго представителя I дома были найдены очень искусно приготовленные завитые накладные волосы. О великолепии украшений, носившихся при этом доме не только при дворе, но вдали от него, было сказано в разделе о прикладном искусстве. Там же было отмечено широкое распространение в верхних и сред­ них слоях тогдашнего общества изысканных предметов обстановки и великолеп­ ной посуды из твердого и мягкого камня. Пышность царского двора с его толпа­ ми придворных чинов, вереницами опахалоносцев и телохранителей была предме­ том обсуждения в разделе об особе царя. Любопытно, что уже при I царском доме сколько-нибудь состоятельные люди даже в стороне от столицы, судя по изображениям на печатях, обедали совсем как в Старом царстве и даже сидя на седалищах за изящными одноногими столиками.

Еда и питье были не только приятной необходимостью, но едва ли не глав­ ным удовольствием. Горы разнообразнейших припасов, складывавшихся в много­ численные кладовые богатых гробниц — в одной из них были обнаружены даже настоящие особо устроенные житницы — живо напоминают нескончаемые спис­ ки снеди и напитков в усыпальницах Старого царства. В одном из погребений времени II царского дома был найден целый обильный обед, разложенный на многих блюдах. О том, что уже современники I царского дома любили, совсем как их потомки, прохлаждаться в тени садов, разбитых подле их особняков, косвенно свидетельствуют остатки насаждений вокруг одной из вельможных гробниц. Приятной принадлежностью такого сада, как и в позднейшие времена, был, навер­ ное, прямоугольный пруд, так как изображение его имелось среди письмен уже около начала I цп(>ского дома. Охота может быть также причислена к любимым

527

/О. Я. Перепёлкин. История Древнего Египта

развлечениям общественных верхов. Изображение многолюдной облавы на вся­ кого степного зверя, вырезанное за некоторое время до воцарения I дома, живо напоминает царские и вельможные охоты, как они были увековечены в заупокой­ ных храмах владык Старого царства и в позднейших княжеских гробницах. Один из царей I дома был изображен на печати поражающим бегемота, и в название одного из лет того же властителя входило, по-видимому, упоминание его рыболов­ ной деятельности (царь представлен стремящим в воду двузубую рыболовческую острогу). «Стреляние бегемота» вошло в название другого года правления I дома, а в одном из царских погребений того времени нашлись медные подобия острог; рыболовные крюки были положены в могилу последнего представителя II царского дома.

Из более отвлеченных развлечений широким распространением пользовалась уже при I царском доме игра, внешне напоминавшая современные шахматы или шашки. Игральные доски, как показывают тогдашние их изображения в письме, были, совершенно как нынешние, разделены на клетки; обломок алавастровой доски, разделенной на выпуклые клетки, и потому, возможно, игральной, был най­ ден в погребении, по-видимому, еще начала I царского дома. Игра включала два набора пешек, по одному на игрока, но внутри каждого набора пешки были оди­ наковыми, так что игра скорее напоминала нынешние шашки, чем шахматы. Обычно одни пешки были повыше и сужались кверху, другие, пониже, приближа­ лись по виду к полушарию. В царских гробницах I дома, помимо простых пешек из слоновой кости, были найдены и вырезанные из нее наподобие лежащих львов: эти львы были в таком частом употреблении у их хозяина, что местами даже стерлись от прикосновения пальцев. Однако игра эта отнюдь не была достоянием одних верхов: в скромной могилке на городском кладбище времен I царского дома были найдены оба положенные набора пешек из слоновой кости, островерхий и округлый.

Названия лет правления I и II царских домов полны упоминаний царских выходов и всевозможных столичных торжеств: от рядовых празднеств тамошнего бога Сокера и «бега» столичного же священного быка до таких исключительных зрелищ, как обход городских стен новым царем или празднование тридцатилетия царствования. Но не только столица могла упиваться созерцанием таких блиста­ тельных зрелищ: царские паломничества по местным храмам, как будто бы упо­ минающиеся в летописи и на ярлыках еще начала I царского дома, равно как и закладки разных сооружений, также упоминаемые летописью и необязательно ограниченные столицею, могли доставлять время от времени подобное развлечение и прочим обитателям страны, вынужденным в остальное время довольствоваться местными храмовыми праздниками. Возвращение победителей из походов с не­ скончаемыми вереницами пленных и шумными стадами вызывали, вероятно, так­ же немалое стечение народа по пути следования.

528

Приложение. Раннее царство

Как было показано в разделе об игре и пляске, последняя сопровождала государственные торжества еще накануне I царского дома, но в какой мере она, равно как игра и пение, входили в частный быт Раннего царства по известным памятникам решить невозможно.

Глядя на любовно выполненные, мелочно-тщательные художественные над­ писи-изображения на царских надгробиях и посуде, или на изумительно-тонкие по замыслу и работе изделия из золота и ценных камней, нельзя себе представить, чтобы создатели этих сокровищ искусства не радовались своим созданиям. Мож­ но представить себе, что мастера I царского дома гордились своей работой не меньше своих преемников в Старом царстве, чувства которых доподлинно изве­ стны благодаря разговорам, надписанным над изображениями мастерских. И эта творческая радость была, быть может, наиболее одухотворенным наслаждением, известным людям Раннего царства. Создания ранних художников сохранились в гробницах их господ и заказчиков, но творческое удовлетворение оставалось до­ стоянием создателей и никем не могло быть у них отнято.

5.Х о д СОБЫТИЙ

А.Воцарение I дома

а.«Провожатые Хора». Летописное предание Нового царства помещало между первоначальными правителями страны, каковыми считался ряд ее богов, и I царским домом загадочных «провожатых Хора». У грекоязычного летописца державы фараонов, египетского жреца Манефона «провожатым Хора» соответ­ ствовали «полубоги» и «покойники», занимавшие промежуточное положение между «богами» и I царским домом. Греческое истолкование «провожатых Хора» как «полубогов» или «покойников» не покажется странным, если вспом­ нить, что в позднейших заупокойных надписях уподобление блаженного покойного

«провожатым Хора» является предметом неизменных пожеланий. Но странным в свете летописного предания должно показаться наименование в надписях «про­ вожатыми Хора» тех своеобразных стягов, что, увенчанные изображениями бо­ готворимых зверей, птиц и предметов, сопровождали царя, земного Хора, в торже­ ственных шествиях. Подобные стяги — древко под перекладиной, на которой стояло изображение — служили издавна знаками или гербами областей, на ко­ торые, в числе нескольких десятков, распадалась страна и которые греками име­ новались номами. Спрашивается, кто были «провожатые Хора», предшествен­ ники I дома?

Ответ на этот вопрос закономерно искать прежде всего у тех памятников, которые уцелели от времени, непосредственно предварявшего воцарение I дома. И эти памятники отвечают на поставленный им вопрос несколько неожиданным,

Ю. Я. Перепёлкин. История Древнего Египта

правда, образом, но зато так, что кажущееся противоречие в позднейшем слово­ употреблении получает объяснение и отпадает.

На военных и иных изображениях, оставленных царями-предшественниками I дома в качестве их спутников и помощников, очень часто выступают знаки об­ ластей — звери, птицы, неодушевленные предметы на высоких древках, реже без них. Эти знаки затягивают сеть на противнике, когда царь-телец бодает врага рогами, гонят пленных с бранного поля, где свирепствует царь во образе льва, сле­ дом за царственным соколом, львом и скорпионом разоряют твердыни врагов, подставляют свои концы для повешения царских недругов, внутренних и внешних, иносказательно представленных в виде пиголиц и луков. Такого вмешательства в ход событий памятники Старого царства за областными знаками не знали, и, если позволительно судить по уцелевшим образцам, также памятники I царского дома. На них знаки, не сами, а несомые знаменосцами, притом лишь несколько избранных, безучастно сопровождали государя в его выходах и празднествах, и только один знак поджарого пса, «пролагателя дорог», бога верхового города Сйовта и его области, в силу своей особой способности прокладывать путь, пред­ варял царя самолично, без знаменосца, в дни брани и мира. Он один остался дей­ ственным спутником земного Хора, и недаром в Старом царстве предтечи I цар­ ского дома, «провожатые Хора» в целом знаменовались в письме сопроводитель­ ным знаком поджарого пса Сйовта. К древку этого воинственного знака писцы прикрепляли наискось булаву и как бы для того, чтобы не оставалось никакого сомнения в военном смысле выражения, приписывали еще боевую палицу и лук. Очевидно, Старое царство помнило о древних «провожатых Хора» как о неких сверхъестественных существах, вроде стяга Сйовта, отличавшихся на бранном поле. Возможен, думается, один только вывод: «провожатые Хора», по преданию предшествовавшие I дому, памятные как сверхъестественные стяги-воители еще Старому царству, одноименные стяги, сопровождавшие позднейших царей-хоров в их выходах, и воинственные областные божества-стяги на памятниках предше­ ственников I дома, сопутствовавшие и помогавшие им, тоже хорам, в их военных начинаниях, могут и должны быть одним и тем же. Областные боги во образе стягов, бившиеся на стороне царей раньше воцарения I дома, представлялись позднейшим поколениям вполне последовательно и знаменами, носившимися на царских выходах, и полубогами, преемниками великих богов, предшествовавшими I дому, стародавними блаженными существами, уподобления которым желали умершим.

Но что означают «провожатые Хора» в переводе с языка летописных ино­ сказаний на язык государственной истории? Неслыханное впоследствии вмеша­ тельство областных богов-стягов на стороне царя в ход событий накануне водво­ рения I дома может означать только, что области тогда еще сохраняли известную

530

Приложение. Раннее цлрстио

самостоятельность супротив царской власти, подчинились, но не поработились гй, были не столько слугами, сколько верными помощниками, по зову своего XOJMI включавшимися в его сопровождение.

Как явствует из ярлыков-дощечек, помеченных годами I дома, и из староеги­ петской летописи, некое «сопровождение Хора» часто входило в число событий, по которым при I и II царских домах наименовались годы. Из летописи к тому же видно, что в начале I дома и при И-м «сопровождение Хора» постоянно возоб­ новлялось с правильными промежутками в один год. Полное молчание об этом событии в середине I дома объясняется, быть может, исключительной насыщен­ ностью той поры происшествиями, делавшею ненужным упоминание такого мало отличительного, потому что постоянно повторяющегося, события, как «сопровожде­ ние Хора». Но как бы ни обстояло дело при I доме, в сохранившихся разделах летописи, посвященных II дому, «сопровождение Хора» образует каждое второе годовое наименование вкупе с упоминанием податного учета, производившегося

тоже каждые два года («год сопровождения Хора, такого-то раза счета»),

Подобное совпадение по времени и неизменная связь между «счетом» и «сопро­ вождением Хора» предрасполагают к выводу, что последнее тоже имело какоето отношение к повинностям или даже само было таковою. «Сопровождение Хора» надолго пережило Раннее царство. Еще в конце Старого, когда «сопро­ вождение Хора» давным-давно уже исчезло из названий лет, один из царей, осво­ бождая заупокойное установление — «усадьбу двойника» — своей матери от всякого рода повинностей и перевозок, запрещал также направляться туда «со­ провождению Хора». Здесь, как и в летописи, и на ярлыках времен I дома, при словах «сопровождение Хора» присутствует знак судна, ясно указывающий, что «сопровождение» было связано с плаванием по реке. На ярлыках и в летописи это судно совершенно особенное, непохожее на другие, так что не может быть речи о том, что за «сопровождением Хора» при первых царских домах и позже кры­ лась отправка каждые два года из областей по реке судов и людей на службу царю. Всмотревшись внимательно в знак загадочного судна, как он начертан в ле­ тописи, можно в ряде случаев распознать на корме ту самую загнутую кверху палку, продетую через прямоугольный сверток, которая так часто изображалась на небес­ ной ладье солнца. В сверхъестественном значении летописного судна, таким образом, вряд ли возможно сомневаться, что подтверждается особым убранством носа, очень сходным с отделкой его у явно храмовых ладей в самой летописи, а также у ладьи солнца. У последней на носу сидел иногда небольшой сокол и, вглядевшись пристально, можно заметить какой-то придаток на том месте и у судна «сопровождения Хора», именно, острый уголок, совсем похожий на те, ко­ торыми переданы в летописи соколы на храмовых ладьях. Если же на носу суд­ на сидел сокол Хора, а на корме стояла загнутая палка со свертком, которой ии-

SM