Ю.Я. Перепёлкин - История Древнего Египта

/О. Я. Перепёлкин. История Древнего Египта

Е. Войско

Как уже говорилось в разделе о пленных, Раннее царство вело немало войн. Однако в войске господствующие верхи могли нуждаться и для охраны установ­ ленных ими порядков. Уже родоначальник I царского дома изображался в окру­ жении стражи с длинными древками в руках. При другом представителе того же дома придворный чин, погребенный рядом со своим владыкой, представлен был на надгробии воином с луком в руке. Это надгробие заслуживает особого внимания: ведь умерший изображен воином на веки вечные, потому что таково было его служебное положение при жизни. Постоянное дворцовое войско, таким образом, не только возможно, но вероятно существовало в ту пору. Более того, рядом с победными изображениями одного из последних властителей того же дома на синайских скалах изображен полководец царя, названный «князем, начальником войска» с добавлением еще нескольких званий, в том числе придворного — «старейшины дворца» и, кажется, «сына царева». В последующем Старом цар­ стве сан «начальника войска» считался достойным царевичей могущественней­ шего IV дома, и, поскольку староегипетский чиновник, даже начальствуя над всеегипетским, но временным ополчением, такого звания не получал, надо думать, что «начальник войска» был постоянным военачальником. Потому вполне правдопо­ добно, что уже при I царском доме имелись постоянные военачальники, а их дол­ жность была настолько важной, что ею облекались князья, быть может, даже ца­ ревичи.

Хотя булава, кинжал, копье и щит изобразительно и отчасти вещественно засвидетельствованы в вооружении Раннего царства, воин для него был по пре­ имуществу стрелком. Стрелка из лука изображал знак, которым писалось слово «войско», с луком в руке представлен придворный воин на надгробии, лук же сжимает в руке полководец царя на Синае.

ДУХОВНАЯ ЖИЗНЬ

А. Письмо

а.Время возникновения. История застает египетское письмо уже сложив­ шимся. Представляется несомненным, что в нем наслоены и закреплены после­ довательные ступени многовекового развития от первобытных письмен, передаю­ щих изобразительно целые представления, до подлинных букв, чисто условно обозначающих отдельные звуки. Но, странным образом, от этого развития не ос­ талось никаких вещественных следов. Древнейшие открытые доселе надписи немногим древнее Раннего царства, а среди всего необозримого количества более ранних памятников, известных ныне и отражающих долгие века развития, нет ни

492

Приложение. Раннее царство

единого даже с самой ничтожной надписью. Напротив, с началом Раннего цар­ ства надписи сразу появляются в превеликом множестве и притом самые разно­ образные: выпуклые и врезанные, нацарапанные и отпечатанные, нанесенные краской и чернилами, на камне и извести, глине и золоте, кости и дереве, на ска­ лах и стенах, изваяниях и плитах, сосудах и украшениях, ярлыках и печатях, внут­ ри страны и в соседних пустынях, указательные и счетные, удостоверительные, владельческие, памятные и заупокойные. Более того, некоторые предметы, изоб­ ражаемые ранними письменами, из числа оружия, посуды и построек, имеют такое обличье, какое они приобрели только в Раннем царстве или незадолго до него и какое в более давние времена им не было свойственно. Что же из всего этого следует? Что письмо было изобретено накануне Раннего царства? Такой вывод, действительно, делался, но согласиться с ним трудно, поскольку в египетском письме явно отложилось несколько последовательных ступеней его развития. Однако и в таком случае нельзя не признать, что время около начала Раннего царства было поворотной точкою в судьбах раннего письма, когда оно поистине скачком из безвестности и прозябания поднялось на поверхность общественной жизни и пронизало ее всю, и до того неустойчивое и неопределенное закрепилось в стойких и четких очертаниях. Невольно приходит на мысль староегипетская летопись: начиная с I царского дома она дает для всех царствований название каждого года в отдельности по особо достопримечательным событиям и даже указывает ежегодно высоту реки, для царей же предшественников I дома ограни­ чивается одними их голыми именами, но, тем не менее, имеет длинный список этих имен и притом в порядке определенной последовательности.

б. Состав. Как и в последующие поры своего существования, египетское пись­ мо в Раннем царстве состояло из двух родов знаков: изобразительных и звуковых. Изобразительные знаки бывали двух видов: подобия воспроизводили изобрази­ тельно содержание слов, например, изображение быка изображало слово «бык», знамения знаменовали содержание слов, изобразительно на него намекали, напри­ мер, изображение двух рук со щитом и булавой изображало слово «биться». Зву­ ковые знаки передавали только согласные звуки и по происхождению своему были теми же изобразительными знаками, только употребленными не в прямом своем, изобразительном значении, а для обозначения сочетаний согласных или отдельных согласных, созвучных с согласным остовом слова, данным знаком изображаемого, например, изображение пальца, по-египетски тээбэ (в позднейшем — коптском — произношении) могло обозначать слово «десять тысяч», по-египетски (по-копт­ ски) тба, содержавшее те же согласные, изображение хлеба, название которого заключало в себе одну согласную т, могло обозначать звук т вообще, в разных сло­ вах и положениях (сравните теперешние ребусы). Как видно из приведенных при­ меров, звуковые знаки бывали тоже двух видов: многозвучные обозначали сочетании

493

Ю. Я. Перепёлкин. История Древнего Египта

двух или большего числа согласных, однозвучные, как настоящие буквы, — отдель­ ные согласные. Слово могло быть написано одним знаком, изобразительным или звуковым, например, «бык» изображением быка, «десять тысяч» изображением пальца, но также соединениями из двух и более знаков, сплошь изобразительных или сплошь звуковых, или из тех и других вместе. Для древних египтян их страна была черноземом, а окружающий ее мир — заграница —- пустыней, потому западную и южную заграницу можно было передать в письме знамением песчаной отмели, од­ нако, чтоб отличить одну «пустыню» от другой, надо было к округлой отмели пред­ послать еще какой-нибудь опознавательный знак: для западных соседей (Ливии) их знамение — боевую палицу, а для южных (Эфиопии) их знамение — лук. Слово из двух согласных хт можно было написать изображением жгута — буквой х и изображением хлеба — буквой г, для слова мн возможно было ограничиться изображением игральной доски — знаком для сочетания двух согласных мн, но можно было под этим более хитрым звуковым знаком подписать ходкую простую букву н — изображение волнистой воды, — подсказывавшую, что первый знак включает в себя н. Западную границу позволительно было писать одними изобра­ зительными знамениями, боевой палицей и песчаной отмелью, но к первому знаку можно было приписать еще изображение горшка, звуковой знак для сочетания со­ гласных нв, и тем самым намекнуть, что за палицей кроется слово, эти две соглас­ ные содержащее — чхнв «западная граница» (Ливия).

Поскольку звуковые значения были, по происхождению своему, производны­ ми от изобразительных, ничто не возбраняло тому или иному начертанию быть в одном месте изобразительным, в другом — звуковым знаком; на деле, однако, многие письмена были только изобразительными или только звуковыми знака­ ми. Основной запас знаков был твердо установленным и не зависел от изобре­ тательности пишущего. Правописание допускало обычно несколько способов написания слов, но колебалось оно, наподобие маятника, только в определенных пределах, за которыми начиналась уже безграмотность. Чрезвычайно существен­ но, что для отдельных согласных имелось только по одному знаку на каждую: это указывает на особое место букв среди остальных письмен. Замечательно, что в описанном виде египетское письмо предстает уже в самом начале Раннего цар­ ства — все приведенные примеры взяты из надписей основателей I царского дома, царей Хора Сома и Хора Бойца.

в. Способы письма. От Раннего царства сохранились лишь образцы пись­ ма на твердой или твердеющей основе: камне, извести, глине, золоте, дереве, кости, но от времени I царского дома дошли уже листы египетской «бумаги», именуемой ныне обычно папирусом и приготовлявшейся из сердцевины одноименного болот­ ного растения путем расщепления ее на полоски и сплющивания двух слоев их, продольного и поперечного, в один лист.

494

Приложение. Раннее царство

На твердых предметах надписи высекались выпукло с помощью резца, вре­ зывались каким-нибудь острым орудием или наносились краскою кисточками — тростинками. Печати оттискивались в глине путем откатки каменных печаток — толстых коротких трубочек с врезанной кругом надписью. Изображение прибо­ ра для письма чернилами или краскою имеется уже среди письмен I царского дома, и, так как им написано слово «писец», прибор этот уже тогда был в общем употреблении у лиц такового звания. Для II царского дома данный знак засвиде­ тельствован повторно. Письменный прибор состоял из мешочка с краской, дощеч­ ки с двумя выпуклыми тарелочками для разведения ее и тонких длинных трос­ тинок, размягченных наподобие кисточек на концах. От времени I царского дома сохранились каменные подобия писчих дощечек с выпуклыми тарелочками и следами красных чернил. Черные чернила приготовлялись египтянами из сажи.

Основными были направления письма сверху вниз и — внутри отвесной строки — справа налево. Но уже при основателях I царского дома допускалось письмо слева направо, а также неотвесными (горизонтальными) строками. Пись­ мена поворачивались передом изображенных в них существ и предметов (лица­ ми, мордами, клювами, оглоблями и т. д.) навстречу писцу и читателю.

г. Почерки. Уже при I царском доме можно различить три общепринятых почерка, правда, еще очень близких друг к другу. Основным был почерк, который можно назвать начертательным; оба других были только его видоизменениями.

Начертательный почерк передавал обводною чертою наружный очерк су­ ществ и предметов и черточками (или точками) внешние и внутренние суще­ ственные их признаки. При I царском доме это был почерк врезанных надписей на деревянных и костяных ярлыках, на каменных печатках и посуде, отчасти так­ же тщательных надписей краской.

На больших каменных памятниках, рассчитанных на внешнюю представи­ тельность, и в художественных надписях на каменной посуде, кости и т. д. гос­ подствовал другой почерк — ваятельный, иссекавший письмена выпукло. Изва­ ять так каждый отросток очень кропотно, особенно когда их имелось несколько или много подряд и надо было оставлять между ними промежутки. Отсюда стрем­ ление ваятельного почерка, в ущерб верности природе и отправному точному начер­ тательному написанию, сглаживать выступы. Далее, изваивая выпукло всю повер­ хность знака, ваятельный почерк внутренние его подробности наносил уже неглу­ боко на выпуклости. Отсюда отношение к выпуклости как самодовлеющей ос­ нове, а к внутренним подробностям, даже самым существенным и исправно отме­ чаемым начертательным почерком, — как к чему-то второстепенному, что можно и вовсе опустить.

При I царском доме ваятельный почерк еще только начинал сглаживать вы­ ступы своих прооГ)|Юж>п начертательных знаков, ограничиваясь часто полумерами,

495

Ю. Я. Перепёлкин. История Древнего Египта

но при II царском доме это упрощение почерка зашло уже так далеко, что ска­ залось на самом начертательном письме, заимствованием несколько упрощенных написаний у ваятельного. Одновременно и также под влиянием участившегося применения, начертательный почерк самостоятельно упростил внутренние под­ робности некоторых знаков.

Третий почерк — скорописный представлял собою при I царском доме, в сущности, только беглую, небрежную передачу начертательного. Однако уже то­ гда беглость вела подчас к постоянному искажению первоначального начертания, создавала новое, притом устойчивое, нарочито скорописное написание знака. При II царском доме это искажение иногда уже делало знак вовсе не узнаваемым. Сохранившиеся образцы скорописного почерка — счет времени I царского дома на донышке блюда и чернильные пометки на предметах, но, несомненно, уцелей тогдашние деловые бумаги (папирусы), они являли бы именно этот почерк.

д. Первобытные черты в ранней письменности. Выше было уделено до­ статочно внимания выяснению уровня развития ранней письменности, так как он косвенно свидетельствует о высоком развитии общества в целом. Но отмечая у нее такие передовые черты, как законченное строение, полный набор и особое значение подлинно буквенных знаков для согласных, разнообразные пошибы письма вплоть до скорописного почерка, вполне разработанный письменный при­ бор, употребление чернил черных и красных и растительной бумаги (папируса), нельзя не указать и на одну особенность, правда, не изжитую сполна и позже,

Б. Верования

а.Недостаток ИСТОЧНИКОВ. Не подлежит сомнению, что много, если только не большинство, позднейших верований и обрядов уже существовало в Раннем цар­ стве. Однако показать это на его памятниках, за малой их сообщительностью, пока что невозможно. Вполне правдоподобно также, что немало последующих писанных славословий и особенно заклинаний восходит к очень ранним временам. Какая иногда седая древность могла таиться в таких произведениях, показывает, например, найденное в составе пирамидных надписей Старого царства заклинание против царей Низовья, заклинание, явно составленное много раньше не только Старого, но

иРаннего, уже двуединого, царства. Высказывались мнения о принадлежности Раннему царству некоторых очень содержательных и важных произведений, извест­ ных в записях позднейшего времени, но доводы в пользу такого приурочения обыч­ но или не вполне доказательны, или даже вовсе не основательны. Потому лучше, не

496

Приложение. Раннее царство

зная достоверно, что из позднейшего современно двум первым царским домам, огра­ ничиться при изложении верований и обрядов Раннего царства несомненными его памятниками. От этого изложение потеряет в полноте, но выиграет в надежности.

Если так обстоит дело с самим Ранним царством, то еще труднее разобрать­ ся в последовательности напластований в составе его верований, так как станов­ ление их уходит в пору, для науки пока что бесписьменную. Делались попытки разобраться в этих наслоениях на основании позднейших представлений и кос­ венных намеков, но из этих усилий по сию пору получались построения лишь пред­ положительные и спорные. До известной степени здесь повторяется то же, что и в области письменности: как и письмо, верования предстают в Ран­ нем царстве почти такими, какими они были в последующем Старом, а предшествующее развитие теряется в неизвестности.

б. Представления о богах. Боги Раннего царства имели обличья троякого вида: неодушевленных предметов, животных и людей. Для времени II царского дома засвидетельствован и смешанный образ, столь отличительный для египет­ ских богов впоследствии: человек с головою животного. Соединение человеческо­ го лица с коровьими рогами и ушами было употребительно еще в самом начале Раннего царства. Животный образ мог осложняться вещевым придатком, как, например, у кошкоподобной покровительницы I царского дома, изображавшейся охотно в виде своего животного, взбирающегося по связке вооружения.

Выбор того или иного предметного или животного образа мог быть обуслов­ лен иногда значением данной вещи или данного животного в хозяйстве или быту. Столичный священный бык Хап, по-гречески Апис, засвидетельствованный, на­ чиная со II царского дома, бараны Хнэма и Хар-шэфа, впоследствии двух верхо­ вых богов производительных сил природы, поджарый пес Анэпа, греческого Анубиса, излюбленного кладбищенского божества Старого царства, могут быть объяснены из значения соответствующих животных для человека. С войной и охотой связан образ любимой богини I царского дома Нэйт в виде двух скрещен­ ных стрел. Но тот же Ануп имел престранный предметный образ в виде шкуры, обвитой вокруг шеста, укрепленного нижним концом в «чашечке», и та же Нэйт имела своим животным незаметного жучка-щелкунчика, так что грозные стрелы влагались ему в лапки, или изображались на спинке, или пересекались с четою его надкрылий, расположенных восьмеркой одни над другими.

Как видно из последних примеров, божества Раннего царства могли иметь по нескольку образов. Если у живого быка Хапа, пресловутого впоследствии звери­ ного божества столичного Мэнфэ (Мэнфэ, греческого Мэмфиса) был один ося­ зательный образ, именно бычий, другие египетские божества походили скорее на неуловимых оборотней, оборачивавшихся то одним, то другим своим зверем или знаком.

Ю. Я. Перепёлкин. История Древнего Египта

Вчисле таких образов мог быть и человеческий, тем естественней, что Ран­ нее царство мыслило своих богов наподобие людей, по-людски думающими и чувствующими существами. Так, Мин, бог верхового города Кэбто, по-гречески Коптоса, имел своим предметным знаком своеобразный резной брусок, но также охотно изображался при I царском доме, и даже задолго до него, в человеческом обличье. Городской бог Мэнфэ — Птах, может быть, в виду сравнительной но­ визны своего города, основанного, по преданию, одновременно с I царским домом, располагал в Раннем царстве, по-видимому, только человеческим образом.

Как и в какой мере Раннее царство закрепляло своих богов за теми или иными явлениями природы — современные памятники почти не говорят. Несом­ ненно, однако, что Мин тогда, как и позже, считался божеством производительных сил природы, и изображения его это явственно выражали.

в. Государственная вера. Примечательна большая сдержанность источни­ ков времени I царского дома относительно почитания солнца, славнейшего боже­ ства страны впоследствии. Сохранилось изображение его небесного плавания, и солнцепоклонничество не могло не иметь места в кругу тогдашних верований, но между многочисленными именами современников, сложенными в честь их богов, вряд ли найдется хотя бы одно, данное в честь солнца. При II царском доме та­ кие имена появляются, притом у самих царей, но все-таки еще очень редки. То же как будто бы говорят обломки староегипетской летописи, которые на каждом шагу поминают современных богов, но солнце под I царским домом не называют ни разу, а под II-м называют всего раз, да и то лишь в названии укрепления. Не значит ли это, что верхи Раннего царства еще не были господами положения в той мере, как они были в солнцепоклонническом Старом царстве, что их земное солнце — царь еще только «восходило» над порабощенным миром?

Предшественником солнца в значении общегосударственного божества был в Раннем царстве Хор, изображавшийся соколом. Он был богом нарочито цар­ ским, прообразом и покровителем царей. Откуда взялась эта связь — неизвест­ но, но с самого начала Раннего царства она была настолько тесной, что сами цари именовались Хорами, разнясь от своего прообраза и между собою лишь добавочны­ ми наименованиями (Хор Боец, Хор Змей, Хор, Высокий Рукою). Содействию своего бога-сокола цари приписывали кровавые успехи в деле объединения стра­ ны под их властью и богу-соколу их священного верхового города Нехена (Иераконполис греков, ныне Ком эль-Ахмар), вероятно, уже тогда отождествленному с Хором, благодарственно дарились в храм изваяния и сосуды, булавы и плиты в память боевых побед и событий гражданской жизни. При одном из царей II дома государственное значение Хора временно оспаривал другой древний бог, баснос­ ловный зверь Сэт, известный позднейшим поколениям борьбой своей с Хором за царство, и оспаривал настолько успешно, что этот царь величал себя Сэтом таким-

498

Приложение. Раннее царство

то, а не Хором таким-то, как предки. При последнем царе того же дома сопер­ ники мирно делили между собою положение во главе царского титула, совсем как в позднейших сказаниях царство, и завершитель II царского дома прозывался зараз Хором-Сэтом таким-то, «в котором умиротворились оба владыки».

Тоже государственными богинями, но каждая по своей половине царства, были коршун и смертоносная змея аспид (родственница индийской кобры), по­ кровительницы верхового города Энхаба (по-гречески Илифийасполис, по-араб­ ски Эль-Каб) и низового Путо, (по-гречески Вуто, ныне Кавн-аль-фарайн), не­ когда, вероятно, столиц Верховья и Низовья. Поскольку царствующие дома были верхового происхождения, коршун не только прикрывал своими крыльями царя на изображениях, но еще при II царском доме, по разгроме мятежного Низовья, вручал победителю воссоединенное царство. Особое значение верховой богини не мешало однако ее низовой подруге пользоваться величайшим почетом при дворе, и именно она хранительно вздымалась надлобным украшением на голове власти­ теля. И обе дружно объединялись в особе олицетворявшего их царя, потому и ти­ туловавшегося «двумя владычицами».

Уже неоднократно приходилось говорить о египетских божествах, как о богах

ибогинях тех или иных городов. Связь большинства из них с тем или иным го­ родом или городами наблюдается на протяжении всей древности. Даже получая общегосударственное значение, городские божества не теряли этой связи: коршун

иаспид оставались богинями Энхаба и Путо, и цари-объединители поклонялись своему богу-соколу в Нехене. Страна состояла из множества небольших областей,

игородские божества областных столиц составляли основной костяк божеского мира страны. Многие из областных божеств в своих животных или предметных образах являлись одновременно гербами своих областей и, помещенные на древ­ ки, служили им стягами. Изображения, вырезанные незадолго до Раннего цар­ ства, показывают эти сверхъестественные гербы или стяги принимающими живое участие в жизни своих земляков: под своими стягами охотники идут на облаву, сами гербы и знамена, что живые, действуют за свои области на войне. Если когда-то области и их божества вели вполне самостоятельное существование, то и на этих изображениях областные знамения, даже воюя на стороне царей-объединителей, выступают настолько деятельно и заметно, что не остается сомнения в большом влиянии областей в ту пору и видном месте их богов-знамений в кругу божеских образов. И в самом Раннем царстве некоторые избранные стяги продолжали сопровождать царя при его выходах, а один из них, поджарый пес, известный поз­ же под именем «Пролагателя дорог», в качестве бога областного верхового горо­ да Сйовта, даже стал царским знаменем, предшествующим царю в мире и на войне. Но местные божества не только могли приобретать общегосударственное значение, как сокол, коршун, аспид или пес, но могли бьпъ областными богами зараз

499

Ю . Я. Перепёлкин. История Древнего Египта

в нескольких областях, и это еще до начала Раннего царства. Так, Мин был местным богом не в одном Кэбту: его знак — резной брусок(?) — был знаме­ нием другой области Верховья — области города Шмина (по-гречески Панополь, ныне Ахмим), соперничавшего и впоследствии с Кэбту в почитании общего обоим бога. На примере того же Мина можно видеть, что местные связи того или иного городского божества не мешали ему служить одновременно олицетворени­ ем природных явлений. Изображения Мина времени I царского дома и старше не оставляют никакого сомнения, что он и тогда считался богом производительных сил природы. Мин же, наконец, доказывает, что местное божество природы, даже не имея прямого отношения к особе государя, могло притязать на общегосудар­ ственное значение: летопись под I и II царскими домами называет изготовление(?) идолов(?) Мина в числе важнейших событий общегосударственного порядка, по которым правительство именовало годы.

г. Личная вера. Очень показательно для состояния тогдашних верований, что местное божество могло стать едва ли не общенародным, совсем не в соответствии, скорее в противоречии с его местом в государственном быту, в силу личной при­ верженности почитателей, независимо от места происхождения и жительства. Нэйт, в предметном образе скрещенные стрелы, в животном — жучок-щелкун­ чик, основным своим местом почитания имела до конца древнеегипетской истории низовый город Саи (по-гречески Саис, ныне Са-аль-Хаджар). Храм ее упоми­ нался в названии одного из городов еще при основателе Раннего царства, но ни­ откуда не видно, чтобы государство уделяло ей исключительное внимание: другие боги Раннего царства много чаще называются и изображаются на памятниках государственного происхождения.

Тем не менее, значительная часть имен современников I царского дома, при­ том на протяжении нескольких царствований, как доказывают надгробия прибли­ женных вокруг царских могил, была сложена с именем Нэйт. Это тем примеча­ тельней, что имена прочих тогдашних божеств в составе этих имен почти или вовсе отсутствуют. Царское кладбище помещалось на родине царей в Верховье очень далеко от Саи, и совершенно невероятно, чтобы все это множество людей, назван­ ных в честь Нэйт, было родом из ее местности, и, в противоположность уроженцам других областей, одно только именовало себя в честь местной богини. Далее, имя Нэйт читается на печатках частных лиц, погребенных в других местах Верховья. В одном частном погребении оказалась не только такая именная печатка, но и золотая вещица в виде щелкунчика со скрещенными стрелами на надкрыльях. Если эти почитатели Нэйт в большинстве своем, если не все, были людьми невы­ сокопоставленными, то их богиня находила доступ даже внутрь царского семей­ ства. Сами царицы прозывались в честь ее, и надо думать, что пример подобных почитательниц немало способствовал распространению ее почитания в придвор-

500

Приложение. Равнее царство

ных кругах и за их пределами. Столь исключительное почитание Нэйт тем зна­ менательнее, что она была самая что ни на есть низовая богиня, и торжество ее было духовной победой покоренного Верховьем Низовья, одержанной покорите­ лями в самом средоточии их — при дворе.

Спрашивается, чем Нэйт привлекала к себе сердца подданных и членов I царского дома? Что речь шла, действительно о личном к ней отношении, дока­ зывают сами имена. Если среди них были такие, как «Любит-Нэйт», «Доеоль- на-Нэйт», «Даст-Нэйт», «Принадлежащий Нэйт», то ясно, что их носители ожидали от своей богини благосклонности и покровительства. Но почему призы­ валось именно ее покровительство? На это, возможно, отвечают те же имена.

«Бьётся-Нэйт», «Чародейство-Нэйт» могли прозываться почитатели в рас­ чете на волшебную защиту со стороны своей стрелоподобной богини. В поздней­ шие времена Нэйт числилась между особенно хранительными божествами и даже прямо изображалась стреляющей в темную силу. Волшебно-защитная стрельба Нэйт, представленной в именах неизменно своими стрелами, могла бы служить примером значения чародейства для тогдашних верований. Чародейство, столь от­ личительное для египетской древности вообще, упоминается под I царским домом даже в таком сухом источнике, как летописный перечень названий лет, в связи, к сожалению, неясной.

д. Храмы и жречество. Остатки ранних храмов настолько скудны, что по ним невозможно представить себе, как эти храмы выглядели. Изображения их вкраплены в надписи и, глядя на такие изображения, можно подумать, что ранние храмы были маленькими каплицами, сооруженными зачастую даже не из сырца, а из тростниковых плетений и дерева с глиняной обмазкой. Однако строить по­ добные заключения на основе условных полуписьменных изображеньиц или письмен было бы так же неосторожно, как на основании сходных же упрощенных изображений дворцов в надписях умозаключать, что ранние дворцы были неболь­ шими будочками, в которых могло уместиться стоя, хорошо, если несколько чело­ век. Как ни скудны уцелевшие храмовые развалины, они все-таки достаточны для того, чтобы убедиться, что тогдашнее храмоздание никак не сводилось к пле­ теным беседкам. Тем не менее, изображения храмов в надписях имеют большое значение, так как доказывают, что позднейшее устройство храмов в виде усадеб для идолов было предвосхищено Ранним царством. Судя по этим изображениям, собственно храм («дом») помещался внутри ограды, а по бокам ее ворот водру­ жались шесты с развевающимися кусками ткани, знаменовавшими священное значение места. Эти «знамена» были едва ли не основным опознавательным признаком храма, потому что само слово «бог» писалось изображением древка с развевающимися наверху полосками ткани. Под II царским домом летопись пиюрит о постройке* ни камин некоего сооружения, судя по имени, храма, прайда, еще

501