Кожина М.Н. Стилистический энциклопедический словарь

91Закономерности (общие) функционирования языковых единиц

Втекстах абстрактного, отвлеченно-обобщенного содержания, представленных прежде всего науч. публикациями (и их фрагментами), суммарный средний коэффициент абстрактности речи равен 0,76, или 76%, а конкретности = 0,24 (24%). Эти показатели как самые общие можно распространить на науч. стиль в целом, хотя сама по себе закономерность (тенденция частоты употребления соответствующих языковых единиц) касается не только науч. стиля, но и других речевых разновидностей при указанном типе содержания (в их фрагментах).

Для текстов конкретного содержания, напр. художественных, также суммарно в среднем: АР = 0,30, а КР = 0,70, т.е. 30 и 70%.

Как видим, разница существенная, данные диаметрально противоположны.

Отмеченная закономерность отражает прежде всего специфические стилевые черты двух функц.-стилевых разновидностей — научной и художественной, которые обусловлены активизацией в процессе творчества отвлеченно-обобщенного либо образно-конкретного типа мышления субъекта речи. Хотя мы говорим о содержании речи, однако зависимость отвлеченности / конкретности речи обусловлена более глубинными факторами, а именно типом творческого мышления, что и создает в конечном счете стилевую специфику соответствующей речевой разновидности. По словам А.А. Леонтьева, «Речевое мышление всегда есть р е -

ч е в о е мышление» (1965), и вот эту-то речевую «оболочку» мышления, а также ее отношение к мысли призван изучать лингвостилист.

Представленная закономерность употребления средств языка в речи касается функционирования не только лексических единиц, но и морфологических, а также синтаксических (насколько позволяет применение к последним признака отвлеченности или конкретности грамматического значения). Таким образом, и морфология обладает стилистическими средствами (хотя, например, А.М. Пешковский считал морфологию почти целиком нейтральной в стилистическом отношении).

Что касается лексики, то затронутый вопрос не требует специальных пояснений (оговорим лишь, что здесь имеется в виду не только сама по себе абстрактная или конкретная лексика, но и учет употребления различных лексико-семантических вариантов — ЛСВ — у многозначного слова). В отношении грамматики он сложнее, хотя имеет давнюю историю. Прежде всего следует учесть, что еще Ш. Балли писал об отражении в речи чисто рассудочной деятельности, или о научном языке: «научный язык — это отнюдь не то же самое, что научная терминология», «научный язык совпадает с понятийно-логическим языком...»,… а «понятийный язык выступает как более абстрактный».

Лингвистической традиции русистики известна характеристика грамматических средств языка по степени их обобщенности (и отвлеченности) или конкретности: см. Ф.И. Буслаев, К.С. Аксаков, А.А. Потебня, А.М. Пешковский, А.И. Томсон, А.А. Шахматов, В.В. Виноградов, В.Г. Адмони, А.Н. Гвоздев, А.В. Бондарко и др. При этом, особенно в более поздних работах (В.Г. Адмони, А.В. Бондарко), отмечается, что лексико-

грамматическое значение, т.е. семантический план форм, связан с закономерностями и общностью их функционирования, в частности наблюдаются закономерно повторяющиеся обобщенные контекстные «окружения» словоформ.

А.И. Томсон замечал, что «сов. вид глаголов обозначает к о н к р е т - н о е действие». В.В. Виноградов говорит об отвлеченности среднего рода (по сравнению с мужским и женским), так как существительные ср. рода представляют собой общее о т в л е ч е н н о е з н а ч е н и е вещной п р е д - м е т н о с т и, как и обозначение «абстрактных понятий». По мнению ученого, со ср. родом сочетается самое о т в л е ч е н н о е представление о категории не-лица. Как известно, в грамматиках среди глагольных форм несов. вида выделяются наст. вневременнoґе, или абстрактное (птицы летают, рыбы плавают), как способность, свойственная лицу или предмету вне ограничений времени. Формы сов. вида глагола в целом отличаются более конкретным значением, чем вида несов.; лицо глагола, в частности 2-е л., может выступать в обобщенном значении; от особенностей употребления зависит грамматическое число существительных, напр., ед. числа в собирательном значении (в этих местах водится б е л - к а) и при выражении общего понятия (л и с т состоит из…,б е р е з а — порода светолюбивая) и т.д. В отношении лексики характерно, что не только отвлеченные либо конкретные по своему значению слова (лексемы) обнаруживают противоположные частоґты употребления в науч. текстах сравнительно с художественными, но это касается и лексико-се- мантических вариантов — ЛСВ (см.: В.А. Салимовский, 1991). Ср., напр.:

синтезы и д у т с большой скоростью — по дорожке и д е т женщина; оценочность в х о д и т в значения подобных слов… — вот онв х о д и т в лес и видит; в этой теории о п и р а ю т с я на синтагматический анализ — девушка о п е р л а с ь рукой о стол; на это у к а з ы в а е т его структура — дед у к а з а л в сторону леса; теперь п е р е х о д и м к доказательству… — через улицу п е р е х о д и т «стайка» ребятишек.

Таким образом, с учетом контекстного употребления слов и форм (их семантики) по признаку их отвлеченности либо конкретности (или степени отвлеченности/конкретности) может быть сформулирован закон функционирования языковых единиц, отражающий их зависимость от определенных экстралингвистических факторов.

Д р у г а я закономерность употребления языковых единиц в разных функц. стилях заключается в том, что в зависимости от специфики того или иного функц. стиля (в свою очередь обусловленной его экстралингвистической основой) из общего фонда лит. языка отбираются и используются далеко не все возможные языковые средства, а способные наилучшим образом выразить специфику соответствующего стиля. В данном случае речь идет не только о различиях стилей по признаку абстрактности/конкретности, но имеется в виду вообще соотношение языковых средств в текстах того или иного функц. стиля с фондом общелитературного языка и выбор из него не всех единиц, а лишь соответствующих коммуникативным целям общения в той или иной сфере.

ческая зависимость языковых средств, употребляющихся в той или иной речевой разновидности, от экстралингвистической основы функц. стиля, определяющей специфику последнего. Или — иначе — имеется теснейшая, закономерно проявляющаяся взаимосвязь функционально-семан- тической стороны языковых средств со специфическими признаками стиля. Происходит как бы семантическое р а с щ е п л е н и е одной и той же языковой единицы общелитературного языка и преимущественное использование ее ЛСВ в том или другом функц. стиле лишь в о п р е д е л е н н о м значении, которое наиболее согласуется со спецификой стиля.

Напр., из различных значений глагольных форм наст. времени рус. лит. языка наст. вневременное используется преимущественно в научной речи; наст. долженствования — в оф.-деловой; наст. историческое, или наст. живого представления, — в художественной, хотя в последней преобладают формы глаголов прош. времени, наст. репортажное (А.Н. Васильева) — в публицистической. Характерны в этом отношении данные по отбору и употреблению в каждом функц. стиле о п р е д е л е н н ы х (а не всех) лексем и ЛСВ из числа словарных, представленные в монографии В.А. Салимовского (1991). При этом соответствующие значения проявляются весьма отчетливо у большого числа слов, форм, конструкций в контексте соответствующей речевой разновидности. В результате образуется общая для данной речевой разновидности макроокраска, специфическая и неповторимая, которая и становится стилеобразующей, охватывая средства всех уровней. Это и создает речевую системность стиля.

Итак, вторая закономерность кратко может быть сформулирована следующим образом. В к а ж д о й р е ч е в о й р а з н о в и д н о с т и, в зависимости от ее экстралингвистических стилеобразующих основ и в результате выражения специфики стиля, формируются и активно функционируют (являются преобладающими и специфичными) о с о б ы е ф у н к ц . - с е м а н т и ч е с к и е значения используемых здесь единиц различных языковых уровней. Они создают общую для данного стиля функц.- стилевую окраску речи и являются одной из существенных черт речевой системности функц. стиля.

Именно в результате проявления в речи (тексте) указанной закономерности, отражающей принцип отбора (выбора) и сочетания (в целом — организации) языковых средств, функц. стили различаются присущими каждому доминантными стилевыми чертами: научный — отвлеченнообобщенностью, точностью и логичностью, официально-деловой — предписующе-долженствующим и констатирующим характером речи, га- зетно-публицистический — социальной оценочностью, художественный — художественно-образной речевой конкретизацией. Это самые общие и базовые черты макростилей, обусловленные их экстралингвистической основой (фундаментом). Как всякое общее, они не полностью отражают конкретное. В конкретных же текстах функц. стилей представлены и другие стилевые черты и признаки, как бы наслаивающиеся на базовые (иногда несколько трансформирующие их — см. полевая структура функц.

стиля). Помимо базовых (первичных) экстралингвистических факторов

исоответствующих им стилевых черт в конкретном тексте представлены

идругие — вторичные, обогащающие его стилевую палитру.

Проблема закономерностей использования языковых единиц в аспекте э к с п р е с с и в н о й стилистики подробно и глубоко разработана Т.Г. Винокур (1980). (См. статьи словаря: Экспрессивная стилистика; Стилистическое значение; Стилистическое задание; Стилистический прием; Стилистический эффект; Стилистическое согласование; Стилистический контраст.)

Лит.: Г о л о в и н Б.А. Язык и статистика. — М., 1971; К о ж и н а М.Н. О речевой системности научного стиля сравнительно с некоторыми другими. — Пермь, 1972; Е е ж е: Стилистика русского языка. — 3-е изд. — М., 1993; К о ж и н а М.Н., К а п у с т и н а Н.М. Эволюция употребления двух семантических групп глаголов в русских научных текстах // Специфика и эволюция функциональных стилей. — Пермь, 1979; М и т р о ф а н о - в а О.Д. Язык научно-технической литературы. МГУ. — М., 1973; Л а - р и о х и н а Н.М. Вопросы синтаксиса научного стиля речи. — М., 1979; В и н о к у р Т.Г. Закономерности стилистического использования языковых единиц. — М., 1980; Разговорная речь в системе функциональных стилей современного русского литературного языка / Под ред. О.Б.Сиротининой. Лексика. — Саратов, 1983; Грамматика. — Саратов, 1992; С а - л и м о в с к и й В.А. Семантический аспект употребления слова в функциональных стилях речи, 1991.

М.Н. Кожина

95

И

ИДИОСТИЛЬ (индивидуальный стиль, идиолект) — совокупность языковых и стилистико-текстовых особенностей, свойственных речи писателя, ученого, публициста, а также отдельных носителей данного языка.

Проблема индивидуального стиля речи носит интердисциплинарный характер, поэтому зафиксирована в литературе в разных аспектах: историко-научном (Коммуникация, 1976; Карцев В.П., 1984 и др.), науковедческом (Человек науки, 1974; Творчество, 1976; Школы, 1977; Яковлев В.В., 1989 и др.), психологическом (Научное творчество, 1969;

Абульханова-Славская К.А., 1986; Мерлин В.С., 1986; Семенов И.Н., 1992 и др.), функц.-стилистическом (Терешкина Р.К., 1982; Котюрова М.П., 1996; Gajda St., 1996 и др.). Различие в подходах обусловлено тем, какие свойства текста (концептуально-содержательные, идейно-содержатель- ные, коммуникативно целесообразные и др.) рассматриваются как доминирующие, в какой степени они отступают от норм функц. стиля, жанра, «коммуникативного блока» и т.п. («Отступление от принятой нормы в плане более свободного стиля изложения, большей персонификации и авторской индивидуализации в большей степени свойственно крупным научным авторитетам и свидетельствует о творческом начале языковой личности» — Хорошая речь, 2001, с. 76).

Индивидуальный стиль речи выдвигает на передний план интеллект личности. Но интеллектуальные свойства человека отчетливо проявляются не на всяком уровне использования языка, в частности на уровне структурно-языковом, отражающем степень владения обыденным языком, а лишь на сложных уровнях организации языковой личности — лингвокогнитивном и мотивационном (Караулов Ю.Н., 1987). Соотношение именно со сложными уровнями может стать основанием для дифференциации близких, но не тождественных понятий «идиостиль» и «идиолект». Если идиолект представляет собой совокупность собственно с т р у к т у р н о - я з ы к о в ы х особенностей (стабильных характеристик), имеющих место в речи отдельного носителя языка, то идиостиль — это совокупность именно р е ч е т е к с т о в ы х характеристик отдельной языковой личности (индивидуальности писателя, ученого, конкретного говорящего человека), тем не менее формирующихся под воздействием всей экстралингвистической основы — как функц.-стилевой, жанрово-

стилевой, так и индивидуально-стилевой. Идиостиль имеет разноуровневый (по степени обобщения) интегрированный характер уже потому, что является «посредником» между текстом и его создателем. Именно близость к человеку обусловливает особые трудности в процессе изучения И.: слишком мало пространство для абстрагирования от конкретного текста и обобщения его особенностей. В то же время несомненно, что идиостиль (см. коммуникативная стилистика художественного текста) — это стиль языковой личности во всем многообразии проявления специфики ее уровней (по Ю.Н. Караулову, вербально-семантического, когнитивного, мотивационного) в текстопорождающей деятельности и в структуре, семантике и прагматике текста в рамках того или иного функц. стиля речи.

Индивидуальный стиль мышления и речи можно изучать в пределах лишь одного функц. стиля (что установлено в отношении худож., науч., публиц. стилей рус. языка). Действительно, только в широком психологическом контексте творческого процесса, напр. художественного или научного, можно объяснить собственно лингвистические научные факты, полученные в результате анализа целого текста. Кроме того, индивидуальный стиль речи (и мышления) автора, в частности ученого, испытывает воздействие таких внелингвистических факторов, как эмпирический или теоретический уровень развития научной области знания, соответствующие этому уровню методы исследования (наблюдение, эксперимент, классификация, типология, теория и др.), рафинированно объектный либо субъектный способы изложения, речевой жанр и т.д.

Понятие И. традиционно используется в науке о стилях худож. литературы для описания стиля того или иного писателя, а также стиля отдельного худож. произведения при решении вопросов интерпретации конкретных текстов. В.В. Виноградов считает, что одной из центральных проблем стилистики худож. литературы является характер речевого воплощения в произведении образа автора. Эта проблема активно разрабатывается новым направлением стилистики — коммуникативной стилистикой худож. текста (Болотнова Н.С. и др., 2001).

В функц. стилистике идиостиль понимается как совокупность доминирующих отличительных свойств речи индивида, проявляющихся в употреблении языковых единиц — как в качественном, так и в количественном отношениях — в рамках данного функц. стиля, жанра, текстовой категории и т.п. И. соотносится поэтому не с языковой личностью вообще, а с языковой личностью в определенной социальной роли субъекта речи. В связи с этим и основной методологический принцип анализа И. ученого, писателя, публициста тот же, что и в функц. стилистике, а именно констатирующий лингвистический и объяснительный, заключающийся в установлении воздействия экстралингвистических факторов на формирование И. данной языковой личности. Поэтому применительно к стилистике науч. речи предполагается учет взаимодействия таких трех основных компонентов экстралингвистической основы, как тип мышления, познавательный стиль и стиль мышления ученого. Исходя из

того что субъект познавательной деятельности проявляет себя в тексте по существу односторонне, в отвлечении от конкретных психологических черт, т.е. преимущественно в обусловленности типичной психологией науч. творческого мышления, можно сказать, что тип мышления является «фоновым», всеобъемлющим фактором, потому лежащим в основе творческой индивидуальности ученого. Получить более или менее полное науч. представление об И. можно лишь в результате синтезирования количественно-качественных данных о формировании определенных качеств текста целого произведения, а также в результате выявления доминирующего качества и доминирующих же в употреблении языковых единиц.

Врамках стилистики науч. текста изучение И. опирается на единство двух сторон функционирования языка — лингвистической и экстралингвистической. Именно связь с экстралингвистической основой письменного стиля речи ученого, причем с акцентом на субъективированной стороне науч.-познавательной деятельности и ее продукта, является базой формирования индивидуального стиля речи ученого. В плане аргументации этого основного принципа имеют значение науч. факты проявления речевой индивидуальности не только писателя (чему посвящена обширная литература), но и ученого. Экстралингвистическими предпосылками проявления И. ученого являются сама личность (полиструктурное образование, включающее природные и социальные свойства человека), когнитивный стиль, творческий характер деятельности, активность в поиске средств для лучшего выражения мысли, т.е. весь комплекс социальных, психологических и языковых факторов.

Вшироком смысле познавательная деятельность всегда является ана- литико-синтезирующей деятельностью. Вместе с тем при неразрывной связи обеих сторон познавательного процесса различаются два основных стиля мышления, а именно: дискретно-логический и континуально-пси- хологический, которые и определяют специфику науч. изложения. Так, преобладающий дискретно-логический стиль мышления обусловливает такую характеристику стиля речи, как подчеркнутая логичность, специально выраженная в речевой ткани функционально ориентированными языковыми единицами, а также их комплексами. Творческая преобразовательная сущность дискретно-логического мышления заключается в том, что оно позволяет членить знание на разных основаниях (находя все новые и новые), правда, нередко не доводя этого членения до логического конца. Важно, что естественная при этом фрагментарность мысли не всегда является недостатком, но переходит в достоинство, связанное

сколичественной стороной фрагментов. Второй принцип формирования индивидуально-стилевой специфики речи ученого составляет обусловленность И. науч. функц. стилем изложения. Однако функц. стиль реализуется творческой индивидуальностью не во всей его целостности, а в соответствии со спектральным взаимодействием свойств, качеств, признаков и т.п. Это позволяет объяснить единство науч. стиля при диффузном многообразии индивидуальных стилей. Третий принцип формирова-

ния И. ученого имеет собственно лингвистический, а именно текстовой характер. Он сопряжен со стилевыми чертами-категориями, которые реализуются только в целом тексте (наиболее полно — во всем науч. творчестве).

Вцелом И. ученого обусловлен такими факторами, как: 1) доминирующие свойства познавательного стиля (преимущественно аналитический или синтезирующий характер, степень дифференциации понятий, ригидность/гибкость связей при формировании содержания понятия и др.); 2) свойства стиля мышления (понятийное или образное, негатив- но-оценочное либо толерантное, экстравертное или интровертное и т.д.);

3)объективированность («рафинированность») либо субъективированность изложения, что приводит к использованию определенных речевых жанров (в трактовке М.М. Бахтина); 4) языковая компетенция автора, причем не только в отношении степени владения синонимическим богатством языка, но и в плане творческой способности ориентировать языковые единицы на возможно более точное выражение тех или иных «квантов» смысла, а также движение содержания от незнания к знанию;

5)прагматическая установка на коммуникацию с читателем и т.д. Дискретно-логический либо континуально-психологический стиль

мышления ученого пронизывает все зафиксированные в тексте приемы, способы, методы познавательной деятельности. Ученый с преимущественно дискретно-логическим стилем мышления проявляет тенденцию к структурному анализу, четкой дифференциации терминированных понятий, их логическому определению, установлению логико-семантичес- ких отношений между исходными, основными и уточняющими понятиями, что находит отражение в дефинициях, классификациях, схемах, таблицах, диаграммах и т.д. Напротив, континуально-психологический стиль мышления характеризуется логической нечеткостью определений (описаний) терминированных понятий, диффузным представлением их отношений («пушистые множества»), метафоризацией, распыленностью объяснения понятий и вплетенностью его в непрерывный поток речи.

Всилу методической сложности полного анализа текстов и недостаточности описания лишь специфических, индивидуально-авторских языковых средств, необходимо «укрупнение» единицы лингвистического анализа — носителя речевой индивидуальности. Такой единицей признается текстовая категория, понимаемая в качестве комплекса языковых единиц, объединенных на функц.-семантической основе (см. текстовая категория; ФССК). И. ученого проявляется как в отношении состава категорий, выраженных в тексте, так и в отношении (даже в большей мере) пользования этим гибким инструментом оформления речи. Взаимодействие текстовых категорий — подчеркнутой логичности/ассоциативности, связности/фрагментарности, фактологичности/ гипотетичности, нейтральности/оценочности и др. — формирует доминирующую категорию текста, реальное «наполнение» которой языковыми единицами способствует выражению творческой индивидуальности.

Одно из ярких проявлений И. в науч. тексте — использование иностилевых вкраплений. Напр., В русском языке чрезвычайно развито образование глаголов от других глаголов с помощью префиксов. — Всякий глагол в русском языке обрастает целой системой префиксов; Во французском языке «плохо» образуются относительные прилагательные… Дело в том, что, действительно, во французском языке «туго» создаются относитель-

ные прилагательные (Гак); …Отрицательные предложения… интересовали исследователей издавна. — Однако настоящая вспышка интереса к таким предложениям произошла в последние 10—15 лет (Богуславский). Появление подобных «инкрустаций» с определенной текстообразующей нагрузкой свидетельствует об индивидуальном их использовании.

Изучение И. может быть объединено таким общим направлением, как идиостилистика, проблематика которой — углубляемая и расширяемая в процессе «приближения» к языковой личности как автору того или иного текста — формируется в недрах функц. стилистики.

Лит.: В и н о г р а д о в В.В. О языке художественной литературы. — М., 1959; Научное творчество. — М., 1969; Л а р и н Б.А. Эстетика слова и язык писателя. — Л., 1974; Человек науки. — М., 1974; Коммуникация в науке: Пер. с англ. — М., 1976; Творчество в научном познании. — Минск, 1976; Школы в науке. — М., 1977, Г р и г о р ь е в В.П. Поэтика слова. — М., 1979; Т е р е ш к и н а Р.К. К вопросу об авторской речевой индивидуальности в научных текстах // Лингвостилистические особенности научного текста. — М., 1982; А б у л ь х а н о в а - С л а в с к а я К.А. Личностные типы мышления // Когнитивная психология: Материалы финскосоветского симпозиума. — М., 1986; М е р л и н В.С. Очерк интегрального исследования индивидуальности. — М., 1986; К а р а у л о в Ю.Н. Русский язык и языковая личность. — М., 1987; Я к о в л е в В.А. Диалектика творческого процесса в науке. — М., 1989; М а т в е е в а Т.В. Функциональные стили в аспекте текстовых категорий. — Свердловск, 1990; З а л е в с к а я А.А. Индивидуальное знание: специфика и принципы функционирования. — Тверь, 1992; С е м е н о в И.Н. Психология рефлексии в организации творческого процесса мышления. — М., 1992; Очерки истории языка русской поэзии ХХ века. Опыты описания идиостилей. — М., 1995; К о т ю р о в а М.П. Научный текст и стиль мышления ученого. — Вестник Перм. ун-та. — Вып. 2. Лингвистика. — 1996; Е е ж е: Понятие о речевой индивидуальности ученого // Текст и дискурс: Проблемы экономического дискурса. — СПб., 2001; Хорошая речь / Под ред. М.А. Кормилицыной и О.Б. Сиротининой. — Саратов, 2001; Б о л о т н о - в а Н.С., Б а б е н к о И.И., В а с и л ь е в а А.А. и др. Коммуникативная стилистика художественного текста: лексическая структура и идиостиль. — Томск, 2001; G a j d a St., Styl osobniczy uczonych // Styl a text. — Opole, 1996.

М.П. Котюрова

ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОСТЬ РЕЧИ — см. Образность.

ИНТЕГРАТИВНОСТЬ ТЕКСТА — одно из параметральных свойств (категорий) текста, соотносимое с объединением всех его частей в целях достижения целостности. По И.Р. Гальперину, «интеграция задана самой системой текста и возникает в нем по мере его развертывания. Она