Уайт Л. Избранное. Эволюция культуры (Культурология. XX век). 2004
.pdfподдержания порядка, улаживания споров, взимания штрафов и время от времени — для десятипроцентного сбора со всех продаж.
Разделение труда и специализация усилий увеличивали эффективность производства, а следовательно, влияли на экономию рабочего времени в масштабах общества. В процессе производства специалисты более искусны и достигают большего результата, чем «мастера на все руки». Сто тысяч человек, поделенных на двенадцать или около того гильдий, каждая из которых ведала одним определенным ремеслом, произведут в целом гораздо больше продукции за определенное время, чем те же сто тысяч человек, 417
каждый из которых в равной степени занимается всеми ремеслами, о которых идет речь. Разделение труда и специализация усилий означает поэтому рост эффективности, экономию времени, увеличение производительности труда и больший объем социально значимой продукции
— коротко говоря, означает разносторонние преимущества для общества.
Торговцы — это специалисты, выполняющие особую функцию в обществе, и последствия их усилий — те же, что и последствия от разделения труда и специализации деятельности в целом: они сберегают время, увеличивают эффективность деятельности общества. Как наличие одного или нескольких жрецов, которые выполняют культовые функции за многие тысячи мирян, экономит общественное время, так в некоторых обществах экономятся время и усилия благодаря наличию нескольких торговцев, несущих на себе основное бремя обращения и обмена товаров. Вместо того чтобы каждый производитель охотился за потребителями, а каждый потребитель охотился за производителем нужного ему товара, производители и потребители равно идут к торговцу и уже с его помощью покупают и продают. Торговец, таким образом, является крупной расчетной палатой между производством и потреблением. Своей деятельностью в качестве механизма циркуляции в рыночном процессе он играет важную роль для общества в целом, и важность эта проистекает из того, что торговец производит экономию рабочего времени в масштабах общества. Это справедливо, независимо от того, живет торговец на одном месте или странствует. В первом случае он сберегает время как покупателей, так и продавцов, предоставляя им место, куда они могут прийти и быстро заключить сделки. Странствующий же торговец сберегает обществу время, избавляя каждого покупателя и каждого продавца от необходимости проделывать путь на рынок ради небольшой покупки или продажи. Предположим, например, что у каждого из десяти крестьян есть гусь на продажу. Доставка его на рынок и возвращение домой потребует от каждого крестьянина, скажем, полдня. Это означало бы пять чело-векодней совокупного времени. Торговец, предположим, мог бы объехать этих крестьян и купить у них десяток гусей за один день. Таким образом четыре человекодня общественного времени были бы сэкономлены.
Теперь мы подходим к весьма интересному и важному пункту. Торговец осуществляет общественную функцию. Он производит экономию общественного рабочего времени. Но преимущества от этой экономии не достаются обществу в целом, а лишь самому торговцу. Это важный момент, который часто не замечается. Торговец способен выполнять общественную функцию только при определенном типе социальной организации. Торговец не порож418
дает такой тип социальной системы; наоборот, он — ее следствие, а не причина. С точки зрения общества в целом, торговец — просто средство, которым общество производит экономию. На деле именно система, а не торговец производит экономию. Но экономия и преимущества, которые проистекают от разделения труда и специализации в рамках общества, достаются не обществу в целом, а лишь самому торговцу. Короче говоря, перед нами общественная функция, разрешающаяся частной выгодой. Поэтому торговец получает то, на что он, с точки зрения социальной системы в целом, не имеет санкции.
Мы можем проиллюстрировать это следующим примером. Общество может поручить кому-либо нести вахту у пересечения магистрального шоссе и железнодорожного пути, чтобы предупреждать автомобилистов о приближении поездов. Такой охранник является специалистом в истинном и буквальном смысле этого слова: он выполняет специальную социальную функцию; он олицетворяет разделение труда в обществе. Он экономит время автомобилистам, избавляя их от необходимости снижать скорость или останавливаться, чтобы посмотреть, можно ли, не опасаясь, пересечь железную дорогу. Более того, он сохраняет им жизнь и собственность. Поэтому, создав и используя такого специалиста, общество сберегает значительное количество времени, собственности и человеческих жизней. Но в этом случае все, что сохранено, и все преимущества
от этого достаются обществу в целом, а не одному лишь охраннику. Однако, если бы этот караульный смог присвоить все, что удалось сохранить благодаря его службе, и все преимущества от этого, он оказался бы в положении торговца, который извлекает частную выгоду из общественной функции.
В чем же значение того особого положения, в котором находится торговец? Ответ вполне очевиден: он извлекает личный доход из общественных расходов. Как мы пытались показать выше, мы не отрицаем, что он выполняет общественную функцию. Напротив, именно это мы и подчеркивали. Точно так же мы не намерены преуменьшать значение этой функции; мы настаивали также на ее величине и ее ценности. Все, что мы пытаемся доказать, — это что торговец, с точки зрения социальной системы, является лишь орудием социального процесса, что экономия, возникающая благодаря ему, становится возможной при особом типе социальной структуры. Но та экономия и преимущества, которые вызваны этой специфической формой разделения труда и специализации функций, не возвращаются к своему источнику, то есть обществу, а утекают в частный карман торговца. Нет нужды говорить, что мы здесь не касаемся моральных оценок. Общество развилось так, как оно развилось, и вещи таковы, каковы они есть, 419
оно не могло развиться иначе. Мы и не восхваляем торговца за его общественное служение, и не проклинаем его за частным путем присвоенную экономию, за которую следует быть обязанным обществу. Мы лишь пытаемся проанализировать торговлю как процесс и сделать этот процесс понятным.
Мы можем сравнить и противопоставить функцию торговца в обществе — другим социальным функциям, таким как система водопровода, канализации, почты, телефона и телеграфа, муниципальных и национальных железных дорог и т.д. Все это общественные службы; они представляют собой социальные процессы, действующие системы государственного организма. Обычно, но необязательно, системы водопровода и канализации находятся в руках общества и действуют под его контролем. То же самое справедливо в отношении почтовой системы. Телефон и телеграф могут находиться в государственной или в частной собственности. Железные дороги нередко имеют частных владельцев, хотя тоже могут находиться и действовать под эгидой государственной власти — муниципальной или общенациональной. Торговое дело, как и все перечисленные, является общественной службой. Его отличие, однако, состоит в том, что торговец продает вещи, а не услуги. Обладание товарами — неотъемлемая часть частной собственности. Считается поэтому, что торговец «имеет право» продавать свою собственность и класть в карман любой доход, который сможет получить. Почтовая служба лишь перевозит корреспонденцию. Она покупает рабочую силу, чтобы осуществлять эти услуги. Но служащие и почтальоны, выполняющие это, не имеют права в частном порядке присваивать социальные преимущества, вытекающие из их работы, потому что они продали свой труд покупателю, который тем самым приобретает право на весь продукт этого труда. Тенденция к частному владению железными дорогами коренится в том, что для их содержания требуются инвестиции, а последние может обеспечить и частное предпринимательство. Торговец всегда появляется на рынке со своими товарами, поэтому ему позволяется забирать себе всю и всяческую прибыль от собственного предприятия. Общее направление социальной эволюции очевидно и определенно состоит в государственном — от лица общества — регулировании и контролировании все более и более значимых социальных процессов. Вероятно, всего лишь вопросом времени является состояние, когда все попадет в орбиту государственного — от лица общества — контроля, если не в его собственность.
С перетеканием экономии, создаваемой обществом, на частные счета торговцев последние становятся классом богачей. Разумеется, многие отдельно взятые торговцы разоряются. Риск сопровождает их профессию, как и всякую другую. У них могут
420
украсть товары, их могут уничтожить пожар или буря. Но класс торговцев в целом богатство накапливает, потому что извлечение частной выгоды из служения обществу продолжается. В дополнение к вышеупомянутому риску, с которым торговцы сталкиваются индивидуально, существует еще одна опасность — выпасть из рыночного процесса в силу конкуренции. Торговцы находятся в состоянии жестокой конкурентной борьбы друг с другом, где более сильный устраняет слабого. Поэтому в классе торговцев мы видим не только накопление богатств, но и тенденцию к их концентрации. Конкуренция в торговле неизбежно ведет к монополии. Существует также и иной способ, каким торговец приобретает богатство, а именно — эксплуатация рабов или наемной рабочей силы. На определенной стадии культурного развития
торговцы становятся достаточно состоятельными, чтобы нанять помощников или купить рабов для выполнения работ, связанных с процессом обращения товаров. Как рабы, так и наемные работники производят ценности, превышающие расходы на их содержание или заработную плату. Поскольку торговец полностью владеет рабом, а также рабочей силой, которую он купил у наемного работника, он имеет право на все плоды их труда, и поскольку, как мы только что сказали, плоды эти превышают в разных пропорциях то, что возвращается к рабу и рабочему в виде содержания или зарплаты, торговец извлекает прибыль из своих расходов. По мере того как развивается процесс торговли и более крупные торговцы вытесняют более мелких, прибыль от эксплуатации возрастает. Мелкий торговец, у которого нет раба и нанятого помощника, делает свою работу сам и никого не эксплуатирует. Зато крупный торговец, имевший в прошлом много рабов, а сегодня нанимающий сотни или тысячи сравнительно низкооплачиваемых работников, участвует в крупномасштабной эксплуатации.
Подытоживая здесь важнейшие черты той роли, которую торговец играет в обществе, мы хотели бы отметить, во-первых, что он извлекает частную выгоду из общественной функции и, следовательно, приобретает частное богатство за счет общества. Во-вторых, он приобретает богатство за счет эксплуатации либо рабского, либо наемного труда. В-третьих, конкуренция в процессе торговли приводит к концентрации товаров и богатства, приобретаемого в ходе торговли, в руках все более ограниченного числа людей. Поэтому результаты торговли как социального процесса двояки: с одной стороны, концентрация богатства, с другой стороны - экспроприация; и то и другое создает тенденцию к монополии богатства и власти.
Как отмечалось ранее, межгрупповая и межрегиональная торговля - почти такое же древнее явление, как и сама культура. Есте421
ственно предположить, что она росла и ширилась по мере того, как развивалась культура в целом,
ичто в неолите торговля шла интенсивнее, чем в палеолите. И, конечно, имеются многочисленные свидетельства того, что в ходе «земледельческой революции» торговля чрезвычайно увеличилась в объеме и, возможно, распространилась на большие расстояния. Великие караванные пути пролегли через Восточную, Центральную и Юго-Западную Азию; торговля велась на морских дорогах в Черном и Средиземном морях и даже выходила в Атлантику, доходя на севере до Британии, а сухопутные дороги связывали Скандинавию - через земли вдоль Дуная — с восточными средиземноморскими и черноморскими странами. Согласно Чайдду, «фаянсовые бусы из Восточного Средиземноморья, бывшие в моде около 1400 г. до н.э., достигали Южной Англии,
иочень может быть, что в обмен корнуэлльское железо и ирландское золото завозилось в Грецию.
Янтарь из Дании, конечно, переправляли в Грецию и на Крит по хорошо известному пути через Центральную Европу...»436 В период Ханьской династии шелк из Китая достигал Средиземноморья по суше, а морская торговля установилась у Китая с Индией. Египетские купцы заходили на Крит и в порты Сирии. В Месопотамии еще до Хаммурапи торговцы стали заметной и важной социальной группой. Торговля греков и римлян распространилась очень широко, к I в. н.э. римляне достигли Британии. Но, наверное, величайшими торговцами древнего мира были финикийцы. Они деловито курсировали по Эгейскому и Средиземному морям, основывая колонии в ходе своих странствий. Они достигли Галлии и Испании, и даже проникли через Гибралтарский пролив, а также прошли вдоль побережья Западной Африки.
Купцы никогда не были значимы как класс в Древнем Египте по причине преобладания там государственного аппарата и жречества. Но в других регионах они иногда приобретали большой вес. Это особенно верно для Месопотамии, где они стали выделяться уже в III тыс. до н.э. Возникшая в Вавилоне торговая олигархия сделалась достаточно могущественной, чтобы соперничать за политическое влияние со жреческим и военным классами. Большие торговые города финикийцев, такие как Тир, Сидон и Библ, управлялись торговыми олигархиями.
Как уже отмечалось, в крупных торговых регионах широкое хождение имели разнообразные виды торговых и юридических средств, таких как контракты, долговые обязательства, договорные документы и соглашения об аренде. Купцы средиземноморских стран широко использовали партнерские отношения как средство увеличить свое влияние или безопасность, а также практиковали акционерные предприятия, распространившиеся по всему Средиземноморью и, возможно, до самой Индии. В Китае
422
предприниматели создавали объединения под контролем государства как в торговле, так и в промышленности.
Распад племенного общества, основанного на родстве, сопровождался беспорядком и насилием. Шла борьба и соперничество за природные ресурсы - особенно плодородные земли — и за возможность аккумулировать производимые ценности. Из этого беспорядка, соперничества и борьбы военно-политические правители и жречество поднимались к власти, одни — с помощью физической силы, другие — за счет влияния и контроля над сверхъестественными силами. Полное владение землей сделалось основой власти. Эта власть распространялась на производство ценностей и контроль над ними. Результатом было разделение на классы и классовое правление: правящий класс с монопольным контролем над природными ресурсами и средствами производства, с монополией на военную и политическую власть, и подчиненный класс, участью которого были труд, лишения и политическое бессилие.
Земледелие было основным видом производства на протяжении эпохи великих городских культур древности, но значение ремесленного производства стало возрастать по мере того, как «земледельческая революция» шла к своему завершению. Первыми предпринимателями как в земледелии, так и в ремесленном производстве были государство и жречество, но по мере развития «земледельческой революции» развивался и гражданский, светский класс предпринимателей. В конечном итоге даже земля сделалась частной собственностью, которую можно было купить и продать.
За ростом ремесленного производства последовало развитие рынков и денег, а также обширная экспансия торгово-коммерчес-кой деятельности. Общественные классы торговцев и банкиров возникли как социальное выражение диверсификации и специализации, происходившей в рамках рыночного процесса, причем первый из них являлся отражением товаров, а второй — денег. В некоторых более поздних культурах бронзового и железного веков эти торговцы и банкиры приобрели большой вес и политическое влияние.
Войны, завоевания и империализм знаменовали собой развитие великих культур эпохи «земледельческой революции». Международное соперничество и конфликты усиливались по мере развития культур в довольно жестких и узких рамках природных ресурсов. Продолжающееся и повторяющееся разрушение как неизбежное следствие постоянных войн, а также безжалостная эксплуатация завоеванных стран посредством обращения в рабство, взимания дани и налогов в конечном счете вызывало закат и упадок одной нации и возвышение другой. Развитие технологии в области промышленности и военного дела сделало возможным
423
появление на свет великих наций и империй. Но политические системы, в которых такое культурное развитие нашло свое выражение, в конечном счете не вязались со стабильностью, миром и производительным трудом. Направленные на подчинение и эксплуатацию у себя дома, завоевание и грабеж за пределами своей страны, экономические основы этих великих культур разрушались одна за другой, пока с гибелью Римского государства не пришла к концу и эпоха великих культур, порожденных «земледельческой» революцией.
Гпава 15
Теология и наука
Эта глава, собственно, должна была бы называться «Философия», поскольку речь в ней идет об идеологии как составной части великих городских культур, порожденных «земледельческой революцией». Но у нас уже была глава с таким названием. Поэтому мы называем ее «Теология и наука», так как эти термины обозначают две наиболее важные черты интеллектуальной сферы данных культур.
Стоит напомнить, что философские системы первобытных культур состояли, с одной стороны, из мифологий, а с другой стороны, из практических знаний. «Земледельческая революция» превратила мифологию в теологию, а она способствовала развитию специализированных интеллектуальных дисциплин и традиций, которые в конечном итоге стали науками.
Важным следствием «земледельческой революции» стало разделение интеллектуальной культурной традиции на две составляющих: 1) традиция высшего класса — письменная, болееменее систематизированная и последовательная, и 2) традиция низшего класса — бесписьменная, несистематизированная и непоследовательная. Это разделение интеллектуальных традиций является, конечно, следствием социального разделения на высший и низший классы. В гражданских обществах письменная традиция находилась в руках образованных классов, в первую очередь жрецов, но включала также ученых, предпринимателей и порой военных. Нам мало что известно об интеллектуальной жизни народных масс в таких культурах, как культуры Древнего Египта, Вавилона, Индии и Китая, но можно полагать, что она состояла из представлений,
характерных для племенных обществ, которые предшествовали данным культурам. Есть основания полагать также, что богатые и зрелые мифологии племенных культур в значительной степени разрушились и деградировали за время перехода к гражданскому обществу. Это предположение вполне согласуется со
424
снижением статуса и жизненного уровня, которое массы населения испытали вследствие «земледельческой революции».
С философской точки зрения мифология и теология в основе своей сходны. Обе объясняют мир и человеческое существование с позиций сверхъестественного. В теологии, как и в мифах первобытных народов, мы находим однотипные истории о богах, демонах и героях, о потопах, разделении на расы и языки и о живой воде.
Мы различаем теологию и мифологию прежде всего потому, что первая сводится к письменной традиции, а вторая живет как устная традиция. Во-вторых, теология, вероятно, в большей мере, чем мифология, систематизирует в единое целое религиозные представления, легенды и истории. «Самый значительный вклад древнего Ближнего Востока в наше общественное наследие, — говорит востоковед Мак-Эван, — состоит в систематизации и обобщении первобытной мысли.
Сверхъестественные существа были выстроены в иерархию; магические силы поделены на категории и увязаны с важными природными явлениями, такими как звезды и времена года; разработаны формы предсказаний — по состоянию внутренностей и по другим зловещим признакам. Обобщение в области сверхъестественного было результатом широких наблюдений за природными процессами — явления, органически присущего практике земледелия»437.
' В первобытных культурах идеи и чувства выражались в рисунках или орнаментах, но «земледельческая революция» вызвала к жизни настоящие системы письма, то есть непрерывный, связный интеллектуальный процесс, постижимый объективно и состоящий в нанесении на тот или иной материал видимых глазом знаков. В так называемом рисуночном письме первобытных народов отдельные значения были несвязанными и случайными: рисунок мог обозначать предмет, событие или связь между восприятием, представлениями и чувствами. Например, грубый абрис медведя мог означать, что человек, нарисовавший это, видел медведя; тот же самый рисунок мог быть изображением сна, в котором отразились все связанные с медведем представления — реалистичные и магические — вкупе с отношением уважения к силе, чувством благоговейного страха или тотемической связи с ним. Кроме того, пиктографический знак медведя для одного человека мог иметь одно значение, для другого — совершенно другое; его значение являлось отчасти субъективным. Что же касается настоящей письменности, то с ее помощью мы фиксируем в визуальной форме отображенную в знаке связь, или поток, идей и тем самым в определенной степени обеспечиваем единую для всех читателей интерпретацию знаков.
Настоящая письменность появляется с развитием городской жизни, и кое-кто считает ее одним из наиболее важных показателей до425
стижения уровня цивилизации. Так, например, и Льюис Морган, и Эдвард Тайлор ссылаются на письменность как на пограничный рубеж между варварством и цивилизацией. Бесчисленные ученые превозносят письменность за ее предполагаемый вклад в развитие цивилизации. У нас нет желания преуменьшать роль письменности в эволюции культуры, но мы полагаем, что ее значение было сильно преувеличено. Письменность как таковая не создает культуру. Это развитие земледелия, то есть утилизация солнечной энергии в виде растений и животных, породило цивилизацию, важным элементом которой была письменность; отнюдь не письменность создала цивилизацию. В процессе перевода первобытной мифологии в письменность никаких фундаментальных или даже различимых изменений в философском подходе, или точке зрения, не произошло. Напротив, этот перевод способствовал стабилизации упомянутых представлений, сделав их священными откровениями, и тем самым уменьшил вероятность какого-либо изменения и прогресса.
Чтобы выучиться писать с помощью сложных и громоздких систем письменности бронзового века, требовалось много времени и усердия; вследствие этого письмо как таковое сделалось профессией. При том что письменность отождествлялась с ученостью, само по себе умение писать сделалось специальностью. При хра-мах устраивали школы для обучения молодежи этому трудному ремеслу; знаком наивысшего профессионализма считалось умение справиться с диктовкой. Вероятно, много меньше одного процента населения в этих древних
культурах умело писать, а среди грамотных подавляющее большинство составляли жрецы. Но постепенно это искусство распространилось и на других: на «писцовых начальников» в египетской армии, на десятников в трудовых батальонах и на торговцев.
Искусство письма помогало упорядочить, систематизировать и сделать более четким многое в социальной, экономической и политической жизни городских культур древности. Разного рода своды законов определяли права и обязанности общественных классов, формулировали правила подобающего поведения, уточняли наказания за преступления различной степени тяжести и устанавливали стандарты знаний и приемов в различных видах деятельности. Таким образом, письменность — как в диахронном, так и в синхронном плане — служила эффективным средством социальной связи, интеграции и контроля.
Мы уже отмечали в предыдущих главах, что теология стала в гражданском обществе орудием правления определенного класса, и мы можем здесь просто напомнить об этом нашим читателям. Жречество и храмы были символами и выражением власти, как земной, так и божественной. На них лежала охрана священных
426
предметов, и именно они исполняли религиозные обряды и ритуалы. Все это должно было способствовать тому, чтобы внушить народу представление о мире и о своем месте в нем. А что собой представляло это место, было достаточно очевидно.
Любая философия является, помимо прочего, руководством к жизни и деятельности. Астрология была одним из самых примечательных философских явлений древних городских культур. В начале III тыс. до н.э. шумерские жрецы открыли, что некоторые звезды — на деле планеты — движутся по небу по строгим маршрутам, сравнимым с маршрутами Солнца и Луны. Эти планеты, Солнце и Луна, отождествлялись с богами, и считалось, что их передвижения выражают волю или влияние богов. Из открытия, что движения этих небесных тел можно предсказать, родилось представление, что можно предсказывать и земные события. Так возникла исчерпывающая и систематическая философия, а с нею класс специалистовастрологов. Был придуман зодиак — пояс на небе, окружающий землю и поделенный на двенадцать частей, отождествляемых с каким-нибудь созвездием, который стал важным астрологическим понятием. Перемещения планет — как по отношению друг к другу, так и по отношению к знакам зодиака — приобрели значение предсказаний, и делом жрецовастрологов стало наблюдение за этими перемещениями и интерпретация образующихся конфигураций. «Если Венера приблизится к созвездию Рака, то в стране будут уважать закон и собственность; больные излечатся, а беременные легко разрешатся от бремени»438, — вот пример такого рода знания и усердия.
Астрология в древнем мире первоначально развилась у шумеров и вавилонян, но затем легко распространилась из Месопотамии на другие регионы. Она завоевала Грецию примерно в начале IV в. до н.э., и за сто лет проникла почти во все сферы общественного сознания; она привнесла принцип космического детерминизма, который способствовал соединению греческой науки, религии и этики. В Месопотамии астрология во многом ограничивалась предсказанием событий государственного или общественного масштаба, а в Греции она сделалась важна для отдельного гражданина, и составление гороскопов стало здесь уважаемой профессией. В Китае каждый император держал придворного астролога наряду с другими предсказателями. Наряду с небесными телами астролог наблюдал за ветром и облаками; при этом различались пять видов облаков и двенадцать ветров.
В культурах бронзового и железного веков разного рода прорицания составляли важную часть философии и ежедневной практики. Первоначально прорицания основывались на представлении о том, что воля богов выражается разными способами, которые можно на427
блюдать и интерпретировать. Однако в конечном итоге предсказание стало выражать немногим более чем убежденность, что событие одного рода влечет за собой событие другого рода. Гепатоскопия — или гадание по печени — была тщательно разработана у вавилонян; Тернер называет ее «самой сложной частью учености, свойственной раннему этапу городской культуры»439. Гепатоскопия основывалась на убеждении, что воля богов проявлялась в разнообразии внешнего вида печени. Для обучения этому искусству создавались школы, где использовались небольшие глиняные модели печени — подобно моделям внутренних органов,
применяемым в современных медицинских учебных заведениях. Китайская культура была пропитана разного рода предсказаниями: по гадальным костям, по бараньей лопатке и по пророчеству оракула. У римлян были свои авгуры, га-руспики и понтифики, которые прочитывали будущее в полете птиц, кудахтанье священных кур или в куриных кишках.
Выстраивая свое поведение, греки полностью полагались на оракулов. К Зевсу обращались в Додоне, к Аполлону — в Дельфах, к остальным богам — в шести других местах предсказаний. Для теологии в великих городских культурах была характерна склонность к антропоморфизму.
Сверхъестественные существа, или боги, в первобытных культурах могут иметь человеческий облик, но, конечно, для многих из них это не характерно. В пантеонах первобытных народов обнаруживаются всякого рода птицы, млекопитающие и пресмыкающиеся. Но по мере приближения к наиболее развитым культурам, порожденным «земледельческой революцией», заметна прогрессирующая тенденция к тому, чтобы представлять божество в человеческом облике. Ангелы в христианской богословской традиции имеют крылья, а сатана изображается с рогами и хвостом, но бог имеет облик человека, а единственный рожденный им сын являлся земным человеческим существом.
Сверхъестественные существа, или боги, являются умозрительным воплощением представлений человека о важных свойствах мира, в котором он живет. Этими свойствами могут быть силы, или энергия, подобные огню или ветру; такие первоначала жизни, как способность к продолжению рода; такие качества, как зло или истина. В первобытных мифологиях очень часто боги — это природные явления, которые просто и непосредственно воплощают в себе данные силы, качества или свойства. Солнце, Луна и Земля становятся божествами. Птицы и звери, мифические и реальные, тоже могут быть божествами: Медведь, Змея, Койот, Птица-Гром, Орел, Рогатый или Пернатый Водяной Змей и др. В первобытных мифологиях могут быть персонифицированы и природные явления, например, Старик-Ураган или Юноша-Солнце; известно, что чукчи персонифицируют причину сифилиса.
428
Боги представляют собой отражение в сверхъестественной форме тех факторов, которые серьезно влияют на жизнь людей. Эти факторы варьируют в зависимости от среды обитания человека и степени развития его культуры. В первобытных дописьменных культурах наиболее значимые факторы — это силы природы. В гражданских обществах наиболее значимыми со временем становятся социокультурные факторы. В первобытных культурах силами, оказывающими наиболее мощное воздействие на человека и определяющими, счастлив он или нет, являются силы природы: солнце, ветер и дождь; болезнетворные микробы; могучие хищники; изобилие дичи. В гражданских обществах наиболее значимые силы — социальные: экономические и политические. Лишения народных масс, голод, тяжелый труд, отсутствие свободы или безработица в гражданском обществе проистекают не от скудости или враждебности природы — все это черты социальной системы. Власть, богатство и праздность высших классов можно приписать благоволению богов, но если так, то это благоволение делается явным и выраженным в социальной системе определенного типа. Существование рабства, крепостной зависимости, рекрутчины, ростовщичества и налогообложения следует относить не на счет сил природы, а на счет характера социальной системы, того типа общества, которое порождено интенсивным разведением зерновых с применением плуга и быков. В гражданском обществе могут быть боги войны, однако сражения всегда ведутся людьми, которыми командуют цари и которых благословляют священнослужители; и именно человеческие существа, организованные в политические и военные системы, убивают, покоряют и порабощают друг друга.
Поэтому в великих городских культурах древности наиболее значимыми факторами, влияющими на жизнь людей, великих и малых, были факторы общественные, факторы социокультурных систем в их технологических и институциональных аспектах. Общество и бог слились в одно. Гражданское общество, предстающее всемогущей, бессмертной и моральной силой, воплотилось в понятие божества на небе и персоны правителя на земле. Порой царь был лишь земным представителем божества — «арендатором земли [у бога]», как его иногда называли; иногда он сам был богом или потомком бога. Общество, бог и правитель суть триада понятий, составляющих единство; они — только три ипостаси одного и того же явления. В конечном счете возникает понятие верховного божества.
Как в таком случае интерпретировать богов Египта, Месопотамии и Индии, представлявших собой полулюдей-полузверей?
Поистине заманчиво объяснить их как переходные стадии между зооморфизмом первобытных
культур и антропоморфизмом гражданского общества. Есть серьезное основание для концепции, 429
согласно которой население Египта до начала «земледельческой революции» было организовано в тотемические группы. Когда родственные группировки уступили место территориальной организации (номам), тотемные животные могли стать районными божествами. А когда политическая власть с ростом городов и усилением монархии стала концентрироваться, некоторые из этих животных-божеств могли стать городскими или общегосударственными божествами; в ходе расширения сферы их воздействия, по мере идентификации с государством и персоной правителя, а также под растущим влиянием политической власти прежний зооморфный облик мог видоизмениться, став человеческим обликом. Эта концепция представляется правдоподобной, и, конечно, заслуживает внимания, но ее уточнение и проверка еще впереди.
Теологические доктрины являются выражением социального опыта, обусловленного средой обитания и уровнем технологии. Теологические доктрины великих культур бронзового и железного веков представляют собой сложные явления, будучи результатом влияния многих факторов, таких как войны, земледелие, смена времен года, политическая организация и осуществление власти и влияния, а также пережитки мифологических представлений живших племенным строем предшественников этих культур. Насколько мы знаем, великие религии, порожденные «земледельческой революцией», серьезно не изучались, и не делалось попыток интерпретировать их с точки зрения экологических, технологических, социальных и политических факторов, выражением которых они являются. Такое исследование крайне необходимо, но здесь оно не может быть предпринято. Мы можем только указать на несколько направлений, по которым его следовало бы предпринять.
Основной характеристикой «земледельческой революции» является, конечно, земледелие, и потому можно было бы ожидать, что этот факт отразится в великих религиях, порожденных экстенсивным и интенсивным выращиванием растений, особенно зерновых. И именно это мы и обнаруживаем. Фактически все великие цивилизации древности имели земледельческих божеств. Изида была богиней хлебных злаков; именно она открыла пшеницу и ячмень и показала египетскому народу, как их выращивать. Когда греки узнали о ней, они отождествили ее со своей Церерой*. Озирис, муж Изиды, олицетворял возделанные злаки (по крайней мере в некоторых контекстах).
Иштар, великая вавилонская богиня, воплощала собой плодо-творящую силу природы. Таммуз, ее муж или любовник, был бо- * Имеется в виду богиня Деметра. — Прим. пер.
430
гом хлебных злаков. Аттиса часто представляют как бога деревьев, но во фригийской мифологии он определенно выступает в роли бога растительности. Его любила Кибела, великая азиатская богиня плодородия. Дионис тоже вообще был богом деревьев, но кроме того, богом земледелия и хлебных злаков. Он был первым, кто стал использовать быков, запрягая их в плуг. Когда греки узнали о семитском боге зерна Таммузе, они приняли его титул адон («господин») за имя собственное и восприняли этого бога как Адониса. Он фигурировал в греческой мифологии как бог зерна. Главными среди богов земли в Древнем Китае были Хоу-ту, владыка земной почвы, и Хоу-цзи, бог хлебных злаков.
Тема смерти и воскрешения богов, воплощающая зимнее умирание и весеннее возрождение природы, была широко распространена в упомянутых древних религиях; эта тема связана с Озирисом, Аттисом, Дионисом и др.
Даже Иисус Христос ассоциируется со злаками или по крайней мере с хлебом. Он родился в Вифлееме, «Доме хлеба», и он говорит своим последователям, что «является хлебом жизни». И, возможно, то, что Христос родился в Вифлееме, где когда-то стояла священная роща Адониса (бога зерна), — это не просто совпадение440.
Есть и другие черты сходства между христианским богословием и теологическими доктринами других культур. Смерть и воскресение Иисуса воспроизводят широко распространенную модель. Мария, мать Иисуса, была девственницей, как и Нана, мать Аттиса. И изображения Изиды, кормящей грудью младенца Гора, так похожи на позднейшие картины с Мадонной и младенцем, что «иногда становятся объектом поклонения несведущих христиан»441. А поедание, в виде облатки, тела Христа повторяется буквально в бесчисленном количестве других культур, в которых духи зерна поедаются в виде хлеба.
Наряду с земледелием и сменой времен года теологические доктрины отражают политическую
организацию и характер осуществляемой в ней власти и влияния. Мы можем привести только несколько примеров в связи с Египтом - как свидетельство того, чту может сделать в этом отношении компетентный анализ культур бронзового века.
ВДревнем Египте, как мы уже отмечали, многие местности имели своих собственных богов. С возвышением царств прежде локальные божества сделались общегосударственными богами. И когда Египет объединился, во главе пантеона встал один бог. Поначалу Гор, бог с головой сокола, был местным божеством Даманхура в Дельте. Позднее место его пребывания переместилось в Буто в Дельте и в Иераконполь — две столицы, соответственно, Нижнего и Верхнего Египта. Когда Египет объединил-
431
ся, Гор стал правителем всей страны, и его городом считался Ге-лиополь442. Культ Ра — бога Солнца — стал официальной государственной религией Египта с
воцарением Пятой династии. Его престиж был настолько высок, что остальных богов — с помощью жрецов, которые им служили, — стали отождествлять с Ра. Так, Амон — первоначально местный бог в Фивах — стал Амоном-Ра. И даже жрецы бога-крокодила Себека, который изначально никак не был связан с солнцем, стали обращаться к нему:
Себек-Ра. В Древнем Египте, как верно заметил Брестед, теологическая мысль была «тесно увязана с политическими обстоятельствами»443.
Борьба между Ахенатеном (Эхнатоном), «еретическим царем», и египетскими жрецами в XIV в. до н.э. нашла свое отражение в теологии444. Возникновение доктрины монотеизма было средством, использованным фараоном в его противостоянии жрецам: Атон — бог Солнца, или солнечного диска, — был провозглашен единственным богом, а фараон — его главным жрецом; остальные божества были объявлены несуществующими, поэтому
Ахенатен попытался закрыть их храмы и распустить их жрецов. Как говорит Морет, это была попытка «сломить власть жрецов Амона, пока они не свергли царей»445. Он также проницательно отметил, что «это присвоение собственности храмов демонстрирует нам,
что стоит за религиозной революцией, каковы экономические и политические цели этого перелома [курсив мой. — Л.У.]»446. В этой ожесточенной борьбе между двумя составными частями особого механизма интеграции нации — государством и церковью — фараон и его единственный бог Атон потерпели поражение. Победители сравняли с землей храм Атона, а надписи, соответствующие «ереси», были стерты с памятников и общественных зданий. Бог Амон — в лице своих жрецов — восторжествовал.
Вегипетской теологии находит отражение и смена национализма империализмом. В эпоху пирамид бог Солнца управлял только Египтом, и в дневных гимнах мы находим его охраняющим границы страны, «где он возводит ворота, не дающие чужакам проникнуть в его неприкосновенные владения». Однако после того, как египетские войска завоевали
чужие земли и создали империю, верховный бог Египта стал Владыкой Вселенной. Как заметил Брестед, «монотеизм — это всего лишь империализм в религии»447.
Все великие религии современного мира - возможно, за исключением ислама — можно рассматривать как следствие «земледельческой революции». Конфуцианство, даосизм, буддизм, индуизм, зороастризм и его ответвление — митраизм — все они появились
незадолго до эпохи христианства. Мы не знаем ни одного серьез-
432
ного исследования любой из этих религий, которое интерпретирует ее с точки зрения социальных условий, отражаемых ею, не говоря уж об исчерпывающей социологической интерпретации всех этих религий как обобщенного отражения в теологии некоего типа культуры. Наше понимание социальных и политических причин возникновения христианства гораздо глубже, чем понимание остальных великих религий, но даже здесь еще многое предстоит сделать. Социальная история христианства ясно показывает, что оно начиналось как социальное движение низшего класса и развивалось в период распада Римской империи, короче говоря — во времена социальных беспорядков и кризиса. Представляется более чем вероятным, что некоторые из этих условий сопутствовали возникновению и развитию других религий тоже. Легенда о золотом веке, нашедшая
отражение в богословской традиции иудеев и христиан в виде рассказа об Эдемском саде, была широко распространена в древнем мире. Как мы говорили ранее, это может быть зафиксированной в устной традиции памятью народа об эпохе первобытного общества, которое основывалось на родстве и взаимопомощи. Борьбу, тяжелый труд, нищету и лишения народных масс в гражданском обществе можно отчасти объяснить с помощью понятия греха, которое выпукло представлено в некоторых религиях, предшествовавших христианству, — например, у вавилонян. И во многих древних религиях мессия, или спаситель, должен был прийти и исправить человечество, привести его к спасению и установить людское братство, а также Царствие Небесное. Кришна в индуизме, Будда в махаянском буддизме и Митра — вот некоторые из числа спасителей, предшествовавших Иисусу Христу.
Возникновение науки. В главе 10 («Философия: миф и знания») мы обрисовали подлинные практические знания первобытных народов, в отличие от их псевдознаний мифологического характера, и обнаружили, что они и обширны, и многообразны. В действительности первобытные народы знали очень многое об очень многих вещах: растениях и животных, принципах механики, химических процессах, пище и лекарствах, а также о поведении небесных тел.
Как следствие «земледельческой революции» и разделения общества на высший и низший классы, интеллектуальная жизнь тоже разделяется на «высокую» и «низкую» традиции - если применить удачные термины Ральфа Тернера. Высшие классы приобретают монополию на ученость, равно как и на богатство, и на власть. Знания становятся профессией, а «ученость-вообще» подразделяется на разного рода специальности. Так были заложены основы разных естественных наук, философии и математики, которые сделались различными интеллектуальными занятиями.
433
В астрономии египтяне создали карты звездного неба, составили списки звезд и сгруппировали их в созвездия. Очевидно, они находили Полярную звезду и по ней ориентировали некоторые свои сооружения. Например, две стороны Великой пирамиды лишь немного отклонялись от строгого северного направления. Движения небесных тел систематически отслеживались и записывались. Египетские жрецы-астрономы разработали календарь на основе перемещений солнца уже в 4226 г. до н.э. Год состоял из 360 дней, плюс 5 дней добавлялось в конце года.
Египетские математики и писцы разработали систему обозначения чисел; у них был знак для такого большого числа, как миллион, но не было знака для нуля. У них были точные методы определения площади прямоугольников и треугольников, и они умели вычислять объем усеченной пирамиды. Они близко подошли к определению цены числа «пи» (к).
Медицина была высокоспециализированным искусством и профессией в Древнем Египте. Храмы бога медицины Имхотепа превратились в медицинские школы. Существовало три рода лекарей: врачи, хирурги и заклинатели злых духов. Были написаны систематические учебные курсы по медицине, и некоторые из них сохранились. Кахунский папирус (ок. 1900 г. до н.э.) посвящен главным образом женским болезням. Папирус Эдвина Смита (ок. 1600 г. до н.э.) является трактатом по хирургии; в нем классифицируются случаи в зависимости от способа лечения, которому они поддаются. Египетские врачи обладали прекрасным знанием анатомии, но очень мало были осведомлены в физиологии. В папирусе Эдвина Смита описывается мозг, и автор считает, что повреждения этого органа влияют и на другие части тела. Египетская медицина в своих представлениях о болезни основывалась главным образом на понятиях из области сверхъестественного, но в папирусе Эберса (ок. 1550 г. до н.э.) зафиксировано по крайней мере одно примечательное отклонение от принятой философии: делается попытка объяснить различные недомогания, исходя из поведения «сосудов» сердца.
Еще до 3000 г. до н.э. шумеры исчисляли площадь прямоугольников, умножая длину на ширину. Вавилоняне к 2000 г. до н.э. достигли совершенства в действиях с дробями, а число п считали равным трем. В Шумере еще до II тыс. до н.э. существовала сложная медицинская литература, причем одни трактаты описывали и классифицировали болезни, а другие — способы их лечения. У вавилонян были профессиональные хирурги во времена Хаммурапи; в