9 Февраля 1918 г. Генерал Гофман потребовал от русского правительства

передать

Германии побережье как Балтийского, так и Черного морей, Эстонию, Ливонию и

Украину. 17

февраля генерал Гофман записал в своем дневнике; "Завтра мы начинаем боевые

действия

против большевиков. Другого пути нет - в противном случае эти скоты загонят

бичами всех

вместе - украинцев, финнов, прибалтов в новую революционную армию и превратят

всю

Европу в свинарник" {618} . Восьмой армейский корпус германской армии получил

приказ

наступать на Таллинн. Кайзер Вильгельм указал: "Эстония и Финляндия должны быть

оккупированы. Большевики и англичане должны быть быстро отброшены. Нужно

установить

линию Нарва - Псков - Дюнабург!" {619}.

13 Февраля германские военные и политики обсуждали судьбу России на

конференции в

Хомбурге. Кюльман и Гинденбург сошлись во мнении, что Россия уже распалась на

три части.

Украина и Финляндия заключили мир с Германией, а военные действия вела лишь

Великороссия. Людендорф выступал за немедленный марш на Петербург, чтобы

принудить

новее русское правительство заключить мир на германских условиях. Кюльман,

напротив,

опасался, что взятие Петербурга возбудит русское национальное чувство. Следует

думать о

будущем германо-русских отношений. Русские никогда не простят немцам того, что

их

отбросили от Балтики.

Кайзер солидаризировался с военными: если сохранить России ее силу и

оставить ее в

покое, англосаксы непременно организуют ее в противника, постоянно направленного

против

Германии. Следует максимально ослабить Россию, а поход против нее подать как

"полицейскую операцию", организованную в интересах человечества. Вожди Германии

требовали легализации телеграмм о помощи (т.е. подписания их некими

государственно-выглядящими структурами) со стороны тех областей, которые

германское

командование намеревалось оккупировать и провозгласить независимыми. Гинденбург

определил временной лимит: "Просьбы о помощи должны поступить до 18 февраля".

Людендорф зачитал заготовленную "телеграмму из Риги". Необходимы такие же

"просьбы" со

стороны Украины и Финляндии.

Ленин делает невозможное

"Они не могут продолжать свою агрессию, не показав миру свои зубы людоеда",

-

писала "Правда" {620} . Людендоф: "Если мы будем бездействовать, то вся

обстановка

изменится не в нашу пользу... Мы можем нанести большевизму смертельный удар,

улучшив

тем самым свое внутренне положение и укрепив отношения с лучшими элементами в

России"

{621} . В полдень 18-апреля истек срок перемирия немцев с Российской

республикой, и снова

было возобновлено состояние войны. "Вся Россия, - пишет генерал Гофман, - это

груда

червей" {622} . Гофман обрушил на пустые окопы противостоящей стороны пятьдесят

три

дивизии, направляясь к Пскову, Ревелю и Петрограду на севере и на Украине на

юге.

"Положение "Ни мира ни войны" означает войну", - заметил специальный посланник

президента Вильсона {623} . Гофман определил эту операцию, как "экскурсию по

железной

дороге и в автомобилях". Дело, однако, обстояло не настолько гладко особенно на

Украине;

немцам и австрийцам пришлось "для оказания помощи" мобилизовать до тридцати

дивизий,

которым противостояла находящаяся в процессе создания Красная Гвардия и

чехословацкий

легион.

Только что организованные сателлиты-союзники немцев быстро ощутили тяжелую

руку

Берлина, его истинные намерения, видные, скажем, из утверждения военного

министра

Пруссии фон Штейна: "Участие в эксплуатации украинских железных дорог даст

Германии

решающее влияние над экономическим организмом Украины и обеспечит ей доступ к

ресурсам

этой страны". 19 февраля германские представители вручили украинским

националистам два

основных "счета за помощь": доминирование в тяжелой промышленности региона и

контроль

над зерновыми запасами. Детализированный план финансовых и экономических

требований к

Украине был создан планировщиками рейха к 5 марта 1918 г.

В эти дни Ленин говорит Троцкому: "Это не вопрос о Двинске - речь идет о

судьбе

революции. Промедление невозможно. Мы должны немедленно поставить свою подпись.

Этот

зверь прыгает быстро". 20 февраля немцы вошли в Минск. "Русская армия

разложилась еще

больше, чем я себе представлял, - записал Гофман. - В них уже нет боевого духа.

Вчера один

лейтенант с шестью солдатами захватил шесть сотен Козаков". Гофман 22 февраля:

"Самая

комичная война из всех, которые я видел: малая группа пехотинцев с пулеметом и

пушкой на

переднем вагоне следует от станции к станции, берет в плен очередную группу

большевиков и

следует далее. По крайней мере, в этом есть очарование новизны" {624}.

К последней неделе февраля германские войска захватили Житомир и Гомель,

дошли в

Прибалтике до Дерпта, Ревеля (где большевики утопили одиннадцать подводных

лодок, чтобы

они не достались немцам). Передовые части немцев дошли до Нарвы и только здесь

встретили

настоящее сопротивление. Воевавший полтора года вместе с немцами финский

батальон

высадился в Финляндии и начал движение как против белых, так и против красных.