1917 Г. Рисовала будущее в радужных тонах.

Важно подчеркнуть следующее: Россия после ноября 1917 г. стала страной, где

государственный аппарат осуществлял плотный контроль над связями страны с

другими

государствами; внешняя торговля осуществлялась лишь под государственным

наблюдением.

Число западных фирм, работавших в России, было резко сокращено. Большевики

сместили все

понятия в системе отношений России с Западом. Текущее состояние дел в Европе они

видели

временным; они ждали решающего выяснения отношений в ходе социального взрыва.

Победу

над Германией они не видели в качестве общей с Западом цели - следовательно,

объем общего

с Западом резко уменьшился. Марксизм Ленина относился к международной дипломатии

с

нескрываемым презрением, как к делу временному, выполняющему пустые задачи

накануне

судного дня пролетарской революции. Россия пойдет вперед, ведомая передовой

теоретической

мыслью германской социал-демократии - следует лишь продержаться до социального

переворота в Германии. Но соратники могли обниматься в Циммервальде, однако

займут ли

германские социал-демократы позицию "поражения своей страны" - на этот счет

большевики

питали иллюзии.

Октябрьская революция, по мнению Дж. Кеннана, "оживила традиционное русское

чувство идеологической исключительности, дала новую опору архаическим отношениям

подозрения и враждебности к иностранным государствам и их представителям, дала

новое

основание для дипломатической методологии, основанной на наиболее глубоком

чувстве

взаимного антагонизма" {506}.

Причины крушения

Френсис объяснял причины крушения Временного правительства так: "Огромная

масса

солдат русской армии была темными крестьянами, которые не имели представления о

том, за

что они сражаются. Они воевали уже давно; они несли огромные потери; их предали

некоторые

из их военачальников, а их семьи терпели лишения. Ленин и Троцкий вместе с

многочисленными сторонниками обещали им мир и землю. Они стремились к миру.

Получить

землю, на которой они трудились, было мечтой многих поколений. В этих условиях

заставить

этих вышедших из крестьян солдат сражаться и в то же время создавать

демократическое

правление в стране, где на протяжении столетий царствовал деспотизм, было

задачей для

лидера, имеющего стальные нервы Кромвеля и глубинную мудрость Линкольна.

Керенский не

был таким человеком. Он был преимущественно оратором. Он был русским патриотом,

заботящимся о благосостояния своей страны. Но он был слаб и в течение короткого

времени

своего правления дважды фатально ошибся; первый раз - когда после попытки

совершения

переворота в июле не сумел уничтожить Ленина и Троцкого. Второй раз - когда во

время

борьбы с Корниловым он не сумел найти общий язык с генералом, а обратился за

помощью к

Совету рабочих и солдатских депутатов, раздав оружие и боеприпасы рабочим

Петрограда"

{507}.

Трагедией Временного правительства была неспособность отождествить себя с

движением за мир в России - оно предпочло расколу с Западом свою политическую

смерть.

Керенский, как многие в русской политической истории XX века, был человеком

слова, а не

дела. Он не использовал имевшиеся у него возможности. Неизвестное в России слово

-

компромисс - должно было означать сближение партий в час опасности, но

октябристы,

кадеты и умеренные социалисты предпочли гибель выработке единой политической

платформы. Все они оказались не в состоянии сделать наиболее ценимое Западом -

создать

дисциплинированную армию. Почти все представители этих политических партий

полагали,

что такая армия неизбежно восстановит монархию.

В исторически короткий период правления Временного правительства

противоречия

между внешней и внутренней политикой Петрограда достигли экстремальной формы.

Падение

династии быстро привело к незрелой "безграничной" демократии, ведшей дело к

анархии. Все

группы населения и национальности страны почти внезапно потребовали своих прав.

Это

ударило по единству страны, нанеся ему непоправимый ущерб. Но - парадокс -

именно в

этот момент отчаянной борьбы с врагом Россия более всего нуждалась в единстве -

без него

она проигрывала в войне.

Социальное и культурное развитие страны оказалось недостаточным для участия

в такой

гигантской авантюре, как первая мировая война. Поражение правительства

Керенского -

последнего русского правительства, верившего в союз России с Западом - означало

наступление новой эпохи как для России, так и для Запада. Двойное давление -

германского

пресса и внутреннего социального недовольства - сокрушило государство Петра,

основной

идеей которого было введение России в Европу. Та Россия, которая видела себя

частью

европейского мира, частью цивилизации Запада, опустилась в историческое небытие.

Большевики жили в другом социальном измерении; для них Европа была сколь

привлекательна

(местоположение крупнейших социал-демократических партий), так и ненавистна (как

оплот

властвующей над миром буржуазии).

Германский историк Ф. Фишер: "Большевики проявляли нервозность в отношении

перспектив встретить в одиночестве Центральные державы и получить от них

условия, которые

окажутся столь унизительными, что подставят под удар их политически еще не

укрепившиеся

позиции. Немедленно после захвата власти они послали немцам через Стамбул

документ, в

котором говорилось, что, если германские условия окажутся слишком суровыми, они

будут

сметены с русской сцены буржуазной реакцией, которая постарается восстановить

фронт

против Германии с японской помощью" {508}.

Когда правительства Антанты отказались признать советское правительство,

Троцкий

вначале постарался оказать давление на англичан и французов. Он попросту

угрожал: если

союзники не прислушаются, Россия заключит сепаратный мир с немцами. 21 ноября

посол

Палеолог получил ноту, информирующую его, что правительство Ленина объявило

перемирие

на всех фронтах и намерено - в случае отсутствия поддержки - вступить в контакт

с

немцами. 27 ноября Бьюкенен сообщал в Лондон: "Каждый день, в течение которого

мы

удерживаем Россию в войне вопреки ее воле, ожесточает ее народ против нас". Не

получив

ответа от союзников, Троцкий напрямую телеграфировал германскому военному

командованию предложение заключить перемирие для последующего "заключения

демократического мира без аннексий и контрибуций". В Петрограде опубликовали

тайные

договоры между Россией и союзными странами, заключенные между 1914 и 1917 гг.

"Правительство рабочих и крестьян отказывается от секретной дипломатии с ее

интригами,

секретными шифрами и ложью".