_Вернуться в Россию стихами (поэзия РЗ)

НИНА Б Е Р Б Е Р О В А

П ам ят и 3. Н. Гиппиус

Ядесять лет не открывала старой

Коробки с письмами ее. Сегодня

Якрышку подняла. Рукою тонкой Вот эти бледные листы она

Когда-то исписала мне на радость. Там бабочка случайная дремала, Среди стихов, среди забытых слов,

Быть может, пять, быть может, десять лет...

Ивдруг, раскрыв оранжевые крылья

(Напомнив рыжеватость тех волос), Она из тьмы ушедших лет вспорхнула

Ив солнце унеслась через окно,

В лучистый день, в лазурное сегодня, Как будто камень отвалила я

У входа в гроб давно глубоко спящей.

1950

Ребенок маленький лепечет

О том, что больше Бога нет, И люди говорят при встрече:

— Кто выдать мог ему секрет?

Секрет прополз в воображенье, Секрет прокрался в сладкий сон,

Оттуда не исчезнет он, От сна не будет пробужденья.

К чему кощунственный намек? Храните лучше тайны ваши!

Ведь от Моления о Чаше Еще остался черепок.

Кассир спросил: Туда и обратно?

— Только туда. В путь безвозвратный. Не возвращаются никогда

Туда, откуда гонит беда.

Кассир удивлен: умрет, где родился.

Над ним возлюбленный смерч не носился,

Над ним не сверкала наша гроза

И только мимо шли поезда.

71

Прощай, кассир! Спасибо за дело,

За дальний билет, за звонкую мелочь,

За обещанье счастливых дней

Иза мерцанье вокзальных огней.

Кажется, это когда-то уж было: Дама сказала, что зонтик забыла, Рвался ребенок из чьих-то рук

Иприближался к окошку друг:

— Хотела бы ты вернуться обратно? Куда? Мне некуда. Всё — безвозвратно.

И только в памяти свист голосов:

Адресов, адресов, адресов, адресов.

ОТРЫВОК

Часы в столовой к ночи стали, И гости выпили вино.

Он говорил, а мы молчали

И смирно слушали его.

Он говорил, что плох Шекспир,

Что скучны Баха бормотанья, Что жаждет оглушенный мир Четырехстопного молчанья.

Он был по-своему поэт,

И новой эры возникало

Неотвратимое начало На тысячу иль больше лет.

1956

Ни о вазе. Ни о розе в вазе: Запретили. Нельзя! Постановили единогласно,

Ия сама голосовала "за” .

Ачто ж о черепках? Забыли? Разбили вазу,

Цветок сломали,

Ачерепок?

О нем-то есть постановленье?

— Конечно, запретили тоже,

И я сама голосовала "за” . (Читатель, я тогда моложе...)

72

РОДИОН

БЕРЕЗОВ

ДУГА

Конь златогривый бывало летал по дорогам, как молния.

На темно-синей дуге алые розы цвели.

Сердце Раскатова Тихона пело от мира и радости, Сказкой казалася жизнь в сельской зеленой тиши.

Вихрь налетел разорительный в села нежданно,

негаданно, Рухнуло то, что века крепкой стояло стеной.

Умерли песни, надежды, остались лишь

воспоминания, Боль о недавнем былом, распятом вдруг сатаной.

Отняли бесы у Тихона все, а коня златогривого Взял председатель себе — гордость свою услаждать.

Выгнали из дому Тихона в тесную ветхую мазанку, С риском и страхом мужик как-то припрятал дугу.

На чердаке покосившемся веники пахнут березою, Корни и травы в пучках густо висят по шестам.

С ранней весны идо осени трудится Тихон на пйсеке,

Любит начальство медком душу свою ублажать.

Слава Всепетой Заступнице: в ссылку семью не отправили,

А что ограбили, что ж, — Иов не то претерпел.

Травы и пчелы — две радости, все, что под старость осталося,

Лечит недуги пчеляк, сдобрив молитвой настой.

Белоголовник, ромашка, плакун, зверобой,

подорожник, Мята, эфедра, полынь, ландыш, подсолнечный цвет, —

Не перечесть исцеляющих, Божьих, бесплатных

снадобий;

Лесенка узкая — путь с пола на ветхий чердак.

74

Там, в уголке, между травами — память о жизни растерзанной,

Пылью покрыта дуга, светятся розы сквозь пыль.

— Младость моя, молодецкая, радости сердца бывалые, —

Хочется песню запеть на чердаке старику,

Песню, рожденную мукою, в слезной купели крещенную.

Слезы текут на дугу, розы свежеют от слез.

Доля крестьянина русского, иль ты навеки загублена,

Скована цепью стальной, замкнута крепким замком?

Конь златогривый заезжен, замучен людьми

нерадивыми, Если б не Тихон, и пчел не было б в сельских лугах.

Господи, много грешили мы словом, делами и

мыслями, Грех наш оплачен сполна кровью, слезами, тюрьмой.

Милая сердцу дуга, темно-синяя, с алыми розами,

На чердаке, между трав, жизни приснившейся — друг!

1949

КЛУБОЧЕК ЖИЗНИ

В хороший день — хорошие слова.

Душа поет, не плача, не стеная. Перед глазами — неба синева И живописность вечная земная.

Вдали стеной лиловые леса, Вблизи луга и мотыльков порханье,

И облаков спешащих паруса, Как в дни разлук платков и рук маханье.

Всю красоту и неба и земли Не раз творцы великие воспели.

Мне хочется, чтоб в строчках расцвели Все краски мира, все земные трели.

Как это сделать, Боже, подскажи,

Ведь Ты — Художник: нет таких на свете! Что лучше синих васильков во ржи

И музыкальных птичьих междометий?

75

АННА

БЕРЛИН

С В Е Т Я Щ И Й С Я Ц И Ф Е Р Б Л А Т

Темнеет комната, но нет, не страх, Я не боюсь неведомой мне страсти,

Пусть полыхают на твоих часах Созвездия любви, тоски и счастья.

Окружены мерцающей чертой

Две стрелки вместе только миг единый,

И снова, огибая круг старинный, Минутная стремится к часовой.

Ты не сумел часы остановить,

Не любо мне жестокое вращенье, Но маленьких детей недоуменье Перед часами можно ли забыть?

Бессонница, но это не впервые —

Мерцанье стрелок, колесо минут. О, как всегда не дремлют рулевые,

Воспоминанья грузные плывут,

Нет гавани, нет бухты благосклонной,

Где к берегам могли б они пристать, Под небом юга, среди глади сонной, Морской травою тихо обрастать.

Корабль мертвых, капитан бездомный,

Вам странствия проклятые даны, И вы в ночи, в ее волнах огромных, Покачиваясь, плыть осуждены.

Ночь за оградой сада залегла. Пока свеча горела, трепетали На абажуре бледные крыла

Ивышитые бабочки летали. Но догорает дачная свеча.

Последний взлет... любимый дикий воздух. Пошла заря телегами стучать

Иделовито потушила звезды.

Мне бабочек недолетевших жаль,

На абажуре тонком распростертых. Рисунок бледный. Ремесла печаль, Пока огонь не воскресит из мертвых.

77

АЛЕКСАНДР

БИСК

РУСЬ

Вот Русь моя: в углу, киотом, Две полки в книгах — вот и Русь.

Склонясь к знакомым переплетам,

Я каждый день на них молюсь.

Рублевый Пушкин; томик Блока; Все спутники минувших дней — Средь них не так мне одиноко

В стране чужих моих друзей.

Над ними — скромно, как лампада,

Гравюра старого Кремля,

Да ветвь из киевского сада — Вот Русь моя.

Варна, 1921

Проскользнул в каморку лучик,

Имолитву я твержу.

Уменя в шкатулке ключик, А откуда — не скажу.

Уменя душа и тело —

Для своих, и для чужих, И кому какое дело До шкатулок потайных.

Может быть, я где-то прячу Много камушков цветных, Может быть, я наудачу Выну горсточку из них —

Разложу на много кучек,

Посмотрю, и заключу...

У меня в каморке лучик — Это все, что я хочу.

1935

Простою речью ничего не скажешь,

Стихами можно многое сказать,

Но всех узлов и взглядом не развяжешь,

Но всех глубин и мыслью не объять.

78

АНДРЕЙ

БЛОХ

Пахнет в воздухе гвоздикой

И левкоем, Пахнет вечером зеленым

Итравой,

Имечтой в тиши великой,

Ипокоем,

Пахнет дымом отдаленным

Ивесной.

Ипрохладой с цепи снежной,

Где высоко

Скаждым мигом гаснет пламя,

Как костер, Словно кто-то тихий, нежный

Издалека Крылья мягкие над нами

Распростер.

Мчались по мосту, словно ракеты во тьме, поезда,

Игудел далеко в тишине потревоженный мост,

Игорел семафор у пути, и мигал, как звезда,

Ив безмолвной реке отражался одною из звезд.

Ирассказ поездов, пролетавших из дальней страны,

Долго дымом висел над покоем равнины немой,

Ив дома проникал, облекаясь в прозрачные сны,

Ишептал, и томил, и куда-то манил за собой.

Мирный ресторанчик На краю дороги,

Вьется на пороге Гибкий виноград, Мак и одуванчик

Жмутся у фонтана, Клены и платаны,

Темный, свежий сад. Милый друг прохожий,

Посиди немного, Далека дорога, И пылает день, —

Здесь, по воле Божьей,

В полумраке сада Легкая прохлада, Тишина и тень.

80