Замкі, палацы і сядзібы ў кантэксце еўрапейскай культуры. Мінск, 2013

С. А. Пивоварчик

вые; 5-й период – укрепленные районы и сооружения, обеспечивающие защиту от атомного вооружения. Данная типология достаточно схематич- на и безусловно каждый период характеризуется большей разнообразно- стью форм.

Памятники военно-инженерного (фортификационного) искусства яв- ляются признанными историческими достопримечательностями. Они не- изменно притягивают внимание общественности, старинным замкам посвящены многочисленные научные и научно-популярные труды, они становятся объектами туристических маршрутов. Необходимость их изу- чения, сохранения, реставрации и использования для целей познаватель- ного туризма бесспорна. Соответственно, они являются также объектами изучения специалистов. И вот тут выявляются особенности или проблемы изучения. Историей фортификации занимаются специалисты пяти обла- стей знаний – археологи, архитекторы, искусствоведы, историки и воен- ные специалисты. У всех свои подходы, свои методы исследования, свои немногочисленные органы печати, свои конференции. Поэтому порой мы не знаем, что сделали специалисты из других областей знаний.

Другая специфика – неравномерность изученности разных типов. Наи- более полно изучаются памятники средневековой фортификации – горо- дища и замки. Особенно выделяются памятники «architectura militaris» периода Великого княжества Литовского, которые наиболее ярко характе- ризуют богатую военную историю Беларуси.

Историографию изучения оборонительного зодчества Великого кня- жества Литовского второй половины ХХ – начала ХХI в. можно разделить на три периода: советский (конец 40-х гг. ХХ в. – 1991 г.), постсоветский (1991–2006 гг.), современный (с 2006 г.). Для этих периодов характерны два направления изучения «archtectura militaris»: историко-археологиче- ское и архитектурно-искусствоведческое. Хотя, по нашему мнению, спец- ифика историко-фортификационного наследия требует комплексного из- учения специалистом-универсалом, обладающим навыками и умениями ведения археологических, архивных, архитектурно-искусствоведческих исследований, хорошо владеющим военно-инженерными знаниями и со- временными информационными технологиями.

Начало историко-археологического изучения памятников оборонитель- ного зодчества можно отнести к середине ХIХ в. Братья Е. П. и К. П. Тыш- кевичи занимались поисками, систематизацией и раскопками памятни- ков различных периодов, в том числе и эпохи позднего средневековья. Константин Тышкевич дал характеристику некоторых деревянно-земля- ных укреплений этого периода, а Евстафий Тышкевич отметил, что зам- ки в Лиде, Крево, Мире и Гольшанах по плану и композиции близки к за- падноевропейским2. Важное значение имело решение IX Археологического съезда в Вильно (1893 г.) об изучении наиболее известных замков ВКЛ. В конце ХIХ – начале ХХ в. были проведены работы на Верхнем замке в Ви-

2Краўцэвіч А. К. Гарады і замкі Беларускага Панямоння XIV–XVIII (планіроўка, куль- турны слой). Мінск, 1991. С. 6.

Изучение памятников фортификации

тебске (А. Сапунов), на Старом замке в Гродно (Е. Орловский), в Вильно (И. Спрогис, А. Миловидов), собран и систематизирован значительный факти- ческий материал по замкам Волыни. В 1912 г. комиссия по охране памят- ников Московского археологического общества поручила Ю. Иодковскому провести раскопки Мирского замка. Были проведены не только раскоп- ки, но и сделаны историко-архитектурная характеристика, обмеры и фо- тофиксация.

В межвоенный период значительные работы по археологическому изу- чению и консервации памятников оборонительного зодчества на террито- рии современных Литвы и Беларуси провели польские и литовские исто- рики, археологи и архитекторы. Изучались замки в Вильно, Троках, Ковно, Крево, Лиде, Гродно, Новогрудке, Мире3.

Послевоенный период изучения оборонительного зодчества ВКЛ мож- но начать с археологических исследований Старого замка в Гродно под руководством Н. Н. Воронина. Основное внимание уделялось материаль- ной культуре гродненского детинца XI–XII вв., тем не менее, исследова- тель предложил локализацию летописного «столпа» XIII в. на территории Старого замка. Он считал, что башня располагалась не перед самими во- ротами, а недалеко, выступая за линию стен, чтобы можно было защи- щать стены и ворота. В дальнейшем с таким размещением согласились П. А. Раппопорт, М. А. Ткачев, А. К. Трусов, А. К. Кравцевич. Однако в исто- риографии существует и другое мнение. Польский историк С. Алексан- дрович и белорусский археолог Ю. Заяц не согласны с такой локализаци- ей гродненского «столпа» и предложили его локализацию на территории соседнего Нового замка. Таким образом, определилась одна из проблем в изучении военно-инженерного зодчества ВКЛ – проблема локализации и интерпретации различных объектов фортификационного наследия. Свя- зана она была, прежде всего, с небольшим объемом источников, позволя- ющих интерпретировать назначение того или иного памятника. Это наи- более ярко проявилось на примере изучения башен «волынского типа» или донжонов. Постепенно, с расширением масштабов археологического изу- чения памятников, активно пополнялась источниковедческая база и мно- гие вопросы, связанные с военно-инженерным зодчеством Восточной Европы, активно обсуждались на страницах научной литературы. В ре- зультате исследований в конце ХХ – начале ХХI в. в восточноевропейской историографии сложились национальные школы (литовская, белорусская, украинская, российская) изучения памятников милитарной архитектуры средневекового периода, где наследие Великого Княжества Литовского и Великого княжества Московского занимает особое место4.

Одной из важнейших проблем, которую рассматривали исследователи во второй половине ХХ в., была проблема дефиниции «замок». В историо-

3Там жа. С. 7.

4Lietuvos architekturos istorja. Vilnius, Mokslas, 1987; Археалогія Беларусі. У 4-х

тамах. Т. 4: Помнікі XIV–XVII стст. Мінск, 2001; Архітэктура Беларусі. Нарысы эвалюцыі ва ўсходнеславянскім і еўрапейскім кантэксце: у 4-х т. T. 1–2. Мінск, 2005–2006; Мацюк О. Замкі і фортеці Західноі Украіні. Львів, 2005.

С. А. Пивоварчик

графии распространены археологическая, архитектурная и историко-со- циальная характеристики данного термина5. В соответствии с археоло- гической трактовкой «замок» – это археологический памятник, который характеризуется наличием оборонительной системы и застройки, мощно- стью и спецификой культурного слоя (наличие предметов вооружения и снаряжения, дорогие виды украшений и предметы культа). Для обозна- чения раннесредневековых поселений с отмеченными чертами часто ис- пользуется термин «замок». В архитектурном контексте «замок» – это одна из форм поселения с архитектурными элементами: фортификационны- ми, жилыми, хозяйственными и сакральными сооружениями. Исследова- тели выделили несколько типов оборонительных комплексов, характерных для эпохи средневековья – городища, замки, укрепленные города. В со- ответствии с историко-социальной типологией «замок» – это резиденция представителя нобилитета с мощными оборонительными сооружениями, выполнявшая функции административного, военного, хозяйственного, культурно-религиозного центра государственных или частных владений. Замки, расположенные вдоль государственных границ, выполняли функ- ции пограничных форпостов.

Итоги терминологической дискуссии были подведены в четвертом томе академического издания «Археалогія Беларусі». Ю. А. Заяц в статье «Зам- ки» выделили два этапа в развитии замкового строительства (первый: XIV

– первая половина XV в. – возведение великокняжеских замков; второй: вторая половина XV – XVI в. – строительство сеньоральных резиденций и укрепленных усадеб феодалов) и уточнил понятие «замок», которое в бело- русской историографии до последнего времени распространялось на все виды укреплений. Исследователь пришел к выводу, что со всех укреплен- ных поселений, которые в письменных источниках упоминаются как зам- ки, в историко-культурном значении соответствуют великокняжеские и сеньоральные резиденции, укрепленное жильё феодалов в сельской мест- ности6. С таким определением согласен исследователь готического зодче- ства Беларуси А. Н. Кушнеревич. Вместе с тем он считает, что под по- нятием «замок» в функциональном значении необходимо иметь в виду добастионные памятники, в которых не выделяются оборонительные и жилые функции. Поэтому постройки XVII–XVIII вв., где основной акцент придан жилому помещению, а оборона вынесена на валы и бастионы, не- обходимо классифицировать не как «замок», а называть терминами «двор- цово-замковый комплекс», «фортеция» или «цитадель»7.

Ю. А. Заяц развивает топографическую типологию и выделяет следую- щие типы: низинные замки-кастели на небольших возвышенностях с ка-

5Семянчук Г. М. Да праблемы генезісу і функцыянальнага прызначэння раннеся- рэднявечных умацаваных паселішчаў-замкаў на тэрыторыі Беларусі // Castrum, urbis et bellum: Зб. навук. прац. Баранавічы, 2002. С. 349–361.

6Заяц Ю. А. Замкі // Археалогія Беларусі. У 4-х тамах. Т. 4: Помнікі XIV–XVII стст.

Мінск, 2001. С. 69–72.

7Кушнярэвіч А. М. Мураваная дабастыённая фартыфікацыя Вялікага княства Літоўскага. Мінск, 2011.

Изучение памятников фортификации

менными стенами и башнями и деревянными строениями (Лида, Крево, Медники); замки на возвышенностях, оборонительные конструкции кото- рых повторяют конфигурацию площадки возвышенности (Гродно, Ново- грудок); замки на труднодоступных территориях – островах, полуостровах, прибрежных мысах (Мядель, Иказнь); частновладельческие замки басти- онного типа (Несвиж, Каролин, Ляховичи, Мир, Высокое)8.

Этот же исследователь предложил также классификацию деревянных замков ВКЛ. Он отметил, что принципы размещения деревянных замков

иих фортификационные сооружения практически не отличались от ка- менных и выделил следующие типы деревянных замков: замки, посторо- енные на высоких возвышенностях, у которых конфигурация укреплений либо подчинялась контурам площадки, либо последней искусственно при- давалась правильная геометрическая форма (Острошицкий городок, Лоск, Радошковичи, Раков); замки, расположенные в труднодоступных местах

– остров, полуостров, возвышенности среди болот, поймы рек (Дрисвяты, Езерище, Лысково, Молодечно); замки, построенные на береговых мысах (Стрешин, Тетерин) или на высоких обрывистых берегах рек, отделяясь от прилегающей территории валом и рвом, преимущественно П-подобной формы (Логойск, Мышь); замки, которые состояли из двух частей – соб- ственно замка и подзамчища (Дубровно, Жлобин); замки частновладель- ческих городов, сохранившие конфигурацию бывших детинцев XI–XIII вв.

иувеличившие укрепления в высоту и ширину (Заславль, Клецк, Логойск, Друцк и др.)9.

Встатье «Архітэктура абарончых аб’ектаў» И. В. Ганецкая и О. Н. Лев- ко подвели итоги археологического изучения памятников оборонительного зодчества и отметили, что развитие архитектурно-археологических иссле- дований в Беларуси позволило собрать богатую и разностороннюю инфор- мацию об историко-фортификационном наследии ВКЛ10.

Необходимо отметить, что если археологи и историки пришли к едино- му мнению по поводу сущности дефиниции «замок», то в архитектурно-ис- куствоведческом направлении по прежнему используются устаревшие де- финиции. Попытка обобщить и дать характеристику «architectura militaris» ВКЛ в контексте славянской и общеевропейской архитектурной традиции была предпринята в обобщающем академическом издании «Архітэктура Беларусі. Нарысы эвалюцыі ва ўсходнеславянскім і еўрапейскім кантэк- сце» (непосредсвенно архитектура периода средневековья и нового време- ни рассматривалась в томах 1 и 2, вышедших из печати в 2005–2006 гг.). Автор статей, посвященных оборонительному зодчеству Беларуси этого периода, А. Кулагин для характеристики памятников этого типа широко использует термин «крепость». Однако, еще М. А. Ткачев в своих работах доказал, что использование этой дефениции в отношении восточноевро-

8Заяц Ю. А. С. 69–72.

9Там жа. С. 71.

10Ганецкая І. У., Ляўко В. Н. Архітэктура абарончых аб’ектаў // Археалогія Беларусі.

У 4-х тамах. Т. 4: Помнікі XIV–XVII стст. Мінск, 2001. С. 95–101.

С. А. Пивоварчик

пейских средневековых памятников не допустимо, поскольку не соответ- ствует исторической действительности и терминологии не только Велико- го Княжества Литовского, но и Московского государства. Как отмечает российский исследователь К. С. Носов, в Московском государстве термин «крепость» имел значение частного укрепления (ров, вал, тарасы) и вплоть до XVI в. термин употреблялся крайне редко. В XVIII в. слово «крепость» по- теряло значение частного укрепления и осталось только современное зна- чение крепости как сомкнутого долговременного укрепления, предназна- ченного к самостоятельной обороне11.

Совсем иную типологию оборонительного зодчества ВКЛ предложил А. Н. Кушнеревич. Объектом его исследований была готическая архитектура периода Великого Княжества Литовского. На основании анализа письмен- ных, иконографических и археологических источников А. Н. Кушнеревич уточнил и развил историко-архитектурную типологию оборонительно- го готического зодчества, в котором синтезировались традиции западно- европейской средневековой фортификации и местного оборонительного строительства, и выделил следующие типы: бергфрид, донжон, кастель, канвентхауз, вышгород, нижгород, предзамок, фортеция, замок-усадьба. В дальнейшем он объединил фортецию и замак-усадьбу в одну типоло- гическую группу с кастелями. Исследователь пришел к выводу, что исто- рия распространения канвентхаузов в зодчестве центральноевропейских стран показывает, что в некоторых случаях через оборонительную архи- тектуру ВКЛ влияние европейской фортификации передавалось в архи- тектуру Польского королевства и Русского государства12.

В развитии военного зодчества ВКЛ А. Н. Кушнеревич выделил четыре основные строительные периоды:

1.Конец XIII – первая половина XIV вв. Этому периоду развития оборо- нительной архитектуры ВКЛ предшествовали каменные оборонительные сооружения конца XII в. на белорусских и украинских землях (Гродно, Ка- менец-Подольский, Кременец). В это время на территории ВКЛ, используя традиции местного фортификационного зодчества, строились новые типы укреплений европейской архитектуры (лагербурги, бергфриды, донжоны, кастели) и были возведены каменные замки в Медниках, Ковно, Крево, Лиде, Вильно (Верхний и Нижний замки), Старых Троках, Витебске (Верх- ний и Нижний замки).

2.Последняя четверть XIV – первая половина XV вв. Этому периоду ха- рактерно расширение топографии замков на север и северо-запад. По- лучили распространение разновидности кастелей: канвентхауз и замок с регулярной планировкой и фланкирующими башнями по углам, которые значительно повысили оборонительные качества общей системы укрепле- ний. На протяжении этого периода были возведены каменные замки в Троках (на полуострове и острове), Гродно, начато строительство камен-

11Носов К. С. Русские крепости конца XV – XVIII в. СПб., 2009. С. 69–72.

12Кушнярэвіч А. М. Мураваная дабастыённая фартыфікацыя Вялікага княства Літоўскага. Мінск, 2011. С. 221.

Изучение памятников фортификации

ных укреплений в Орше, Мяделе, Остроге. В Вильно перестраивался Верх- ний замок и укреплялся Нижний, в Новогрудке возводились стены и пять башен, в Луцке – Верхний и Нижний замки, реконструкции и модерниза- ции подверглись замки в Ковно и Каменце-Подольском.

3.Конец XV – первая половина XVI вв. Закончено строительство Ново- грудского замка (две башни), проведены дополнительные работы по укре- плению Луцкого замка, модернизированы замки в Кременце и Остроге, в Иказне проведены работы по замене деревянных укреплений на камен- ные, в Мире возведен замок-кастель.

4.Последняя четверть XVI – начало XVII вв. Переходной период от го- тической к ренессансной бастионной системе укреплений. Памятниками этого периода являются замки в Любче и Гайтюнишках13.

Важным дополнением каменной фортификации ВКЛ А. Кушнеревич считает оборонительное культовое зодчество, которое получило широкое распространение в архитектуре народов Великого Княжества Литовско- го и выделяет следующие типы памятников: храмы-кастели, храмы-фор- посты, храмы-башни, монастыри-кастели, храмы-замки14. При наличие общеевропейских принципов фортификации оборонительному зодчеству ВКЛ вместе с тем характерен индивидуальный архитектурный облик. Его самобытный характер обусловлен творческим использованием готических форм, конструкций, средств художественного выражения, ренессансных принципов эстетики и традиций народного зодчества. Под влиянием тра- диционно-бытовой культуры произошла сакрализация укреплений и их декор имеет сакрально-символический характер и выполняет апатрапеич- ную функцию по отношению к замку, городу, их владельцам и жителям.

Таким образом, выделяемые нами три периода изучения историко-фор- тификационного наследия Великого Княжества Литовского на территории Восточной Европы и Беларуси в послевоенный период характеризуются расширением археологических исследований с выделением специализи- рованного архитектурно-археологического направления и формировани- ем национальных школ. Все это привело к определению проблемных во- просов, связанных с изучением памятников оборонительного зодчества.

Втечение первых двух периодов основное внимание исследователей было состредоточено на публикации результатов изучения конкретных памят- ников, интерпретацию полученных результатов. Это дало возможность в первое десятилетие ХХI в. подвести итоги и результаты историко-археоло- гического и архитектурно-искусствоведческого изучения оборонительного зодчества эпохи средневековья в обобщающих изданиях.

Дальнейшую активизацию изучения историко-фортификационного наследия Великого Княжества Литовского можно связать с реализацией программы «Замки Беларуси», которая была принята правительством Бе- ларуси в 2011 г. В список памятников, которые будут подвергнуты ре- ставрационно-восстановительным или консервационным работам, вошли

13Там же. С. 222.

14Там же. С. 223–224.

С. А. Пивоварчик

38 объектов «architectura militaris». Общая сумма выделяемых средств со- ставит 15,5 млн долларов. Программа предусматривает работы на таких объектах периода ВКЛ как Старый замок в Гродно, замках в Лиде, Любче, Крево, Гераненах. Следует надеяться, что проведение данных работ будет сопровождаться научными изысканиями и появлением новых монографи- ческих изданий, как по отдельным памятникам, так и обобщающего ха- рактера.

В Беларуси есть категория объектов военно-инженерной науки, осоз- нание исторической ценности которых пришло в конце ХХ в., когда они, во многом, утратили свое боевое значение в связи с развитием новейших видов вооружения. Это долговременные фортификационные сооружения, возведенные в ХІХ–ХХ вв. – крепости и укрепленные районы. Кроме осоз- нания исторической ценности необходимо еще и понимание важности из- учения, сохранения и использования объектов долговременной фортифи- кации нового и новейшего времени.

До недавнего времени история фортификации нового и новейшего вре- мени как в Беларуси, так и в постсоветских странах не была предметом специального исследования историков. Причины такого положения были следующие: во-первых, исследованиями в этой области монопольно зани- мались военные специалисты, и их результаты были малоизвестны широ- кой общественности; во-вторых, фортификационные сооружения, возве- денные в ХІХ – первой половине ХХ в. на территории бывшего СССР, во многих случаях использовались военными структурами, что делало невоз- можным проведение полевых исследований; в-третьих, слабая научно-те- оретическая подготовка в области военно-инженерных знаний «граждан- ских» историков; в-четвертых, недоступность архивных источников для изучения (в Центральном архиве Министерства обороны РФ фонд «Управ- ление Укрепленных районов Генштаба Красной Армии» является секрет- ным до сих пор). На наш взгляд, только сочетание полевых «натурных» исследований с архивными изысканиями может дать наиболее полную картину эволюции общей схемы инженерной подготовки обороны госу- дарства, отдельных театров военных действий, структуры оборонительной позиции и отдельных типов сооружений. Такие комплексные исследова- ния стали возможны на постсоветском пространстве в конце ХХ в. Тогда же появились первые обобщающие работы, в которых на высоком науч- но-теоретическом уровне описана история строительства фортификаци- онных сооружений Кронштадта, Морской крепости императора Петра Ве- ликого, Владивостока, Севастополя15.

Первоочередной задачей изучения является инвентаризация фортифи- кационных объектов, которая должна включать в себя точную идентифи- кацию и детальное описание отдельных фортификационных объектов и их комплексов. Такая работа, безусловно, требует как серьезных полевых

15Владивостокская крепость / Н.Б. Аюшин [ и др.]. Владивосток, 2006; Амирханов Л. И. Морская крепость Императора Петра Великого. СПб., 1995; Скориков Ю. А. Севастопольская крепость. СПб., 1997.

Изучение памятников фортификации

исследований, в том числе обмеров сооружений, так и тщательного изуче- ния архивных материалов. Помимо этого, необходимо выявлять историю создания тех или иных фортификационных сооружений, чтобы, как ми- нимум, установить даты их проектирования, постройки, а также имена авторов проектов и строителей. Важное место в историко-фортификаци- онных исследованиях занимают вопросы, связанные с боевым примене- нием фортификационных сооружений, а также особенностями их повсед- невной боевой службы и организационной структурой использующих их войск. Существенное значение имеет знание особенностей специального вооружения, устанавливавшегося в фортификационных сооружениях, а также методы их осады и штурма. Фортификационные сооружения созда- вались людьми, люди несли повседневную службу в крепостях и укрепрай- онах, обороняли или, наоборот, преодолевали те или иные укрепленные рубежи. Поэтому нельзя рассматривать историко-фортификационную проблематику вне судеб связанных с ней людей16.

Большое значение для изучения, популяризации и использования па- мятников фортификации имеют специальные издания периодического характера. Необходимо отметить, что имеющиеся на данный момент та- кие издания являются логическим продолжением деятельности фортифи- кационного Интернет сообщества. К сожалению, в Беларуси на сегодняш- ний день нет ни одного специализированного периодического издания на фортификационную тему. Поэтому белорусские исследователи вынужде- ны публиковать свои результаты в журналах других стран, прежде всего России. В конце ХХ – начале ХХI в. в России издавались 5 периодических изданий фортификационной тематики, одно из которых вышло одним но- мером и прекратило свое существование (военно-инженерный журнал «Ре- дут»).

Старейшим изданием такого характера является альманах «Цитадель», который позиционируется издателями как «сборник статей по истории фортификации и военно-морского флота». Издается с 1995 г. в СанктПетербурге Издательско-торговым домом «Остров». С 2003 г. в г. Владиво- стоке издается «Крепость Россия. Историко-фортификационный сборник». В данном издании публикуются статьи высокого научного уровня, посвя- щенные истории фортификации нового и новейшего времени. С 2010 г. выходят два специализированных издания фортификационной тематики

– новый фортификационный журнал «Фортовед» (Санкт-Петербург) и на- учный рецензируемый альманах «Вопросы истории фортификации» (Мо- сква). В «Фортоведе» публикуются статьи, посвященные преимуществен- но фортификации ХХ в., а вот хронологический диапазон публикаций в «Вопросах истории фортификации» достаточно широкий – с древнейших времен до ХХ в. Необходимо отметить отличное полиграфическое испол- нение всех четырех изданий. Таким образом, можно констатировать о на- личие трех центров историко-фортификационных исследований в России

16Крепость Россия. Историко-фортификационный сборник. Вып. 1. Владивосток, 2003. С. 9.

С. А. Пивоварчик

(Санкт-Петербург, Владивосток и Москва), поскольку наличие специали- зированных периодических изданий может свидетельствовать о наличии или формировании исследовательских школ.

Среди периодических изданий других стран необходимо отметить журнал «Baltfort» (Латвия), «Pevnocti» (Чехия), «Forteca» и «Infort» (Польша), «Lietuvos Pilys» (Литва). Все они отличаются высоким научным уровнем публикуемых материалов, качественным полиграфическим исполнением. Появление аналогичного специализированного издания в Беларуси позво- лит поднять уровень белорусской историко-фортификационной науки и будет способствовать интеграции памятников военно-инженерного искус- ства Беларуси в общеевропейское наследие.

Изучение памятников фортификации

Замкі, палацы і сядзібы ў кантэксце еўрапейскай культуры: Зборнік навуковых артыкулаў. Мінск, 2013.

Р. В. Пидставка

Тайна замка в Збараже: шаги к разгадке

Одним из наиболее известных памятников истории и культуры Украи- ны и Восточной Европы по праву считается замок в г. Збараж Тернополь- ской области (Украина). Около 50 тыс. отечественных и зарубежных тури- стов ежегодно посещают эту жемчужину замкового зодчества. Множество исторических, архитектурных, географических, археологических статей и монографий было посвящено Збаражскому замку (А. Чоловский, С. Пши- лецкий, А. Милобезкий, Б. Януш, М. Ковальчук, Я. Витвицкий, В. Добро- вольская, Ю. Нельговский, И. Мельник, Р. Афтанази, Я. Богдановского и др.). Несмотря на это, остается до сих пор актуальной статья польского ис- следователя Адама Милобезкого «Тайна замка в Збараже», где автор по- ставил ряд вопросов, на которые до сих пор нет ответа. В частности, не установлена датировка, собственно, замка и проекта В. Скамоцци, по ко- торому он якобы строился; соответствие сооруженного замка проекту из- вестного венецианца; причины изменения концепции строительства; и са- мое главное – авторство архитектурных форм оборонительных укреплений замка и дворца1.

Кроме этих важных вопросов, которые автор упомянутой выше ста- тьи отнес к разряду тайн, необходимо обратить внимание еще на ряд про- блем: во-первых, до конца не установлено, к какому типу крепостей или укрепленных резиденций относится Збаражская крепость – «Рalazzo in fortezza», «Casa forte» или «Palazzo mezzofortificato», во-вторых, неизвестно,

кто являлся автором укреплений и дворца в Збараже.

При отсутствии прямых историографических материалов необходимо провести анализ других замков и дворцов, сооруженных потенциальны- ми авторами-архитекторами и князем Юрием Збаражским в частности, поскольку именно последнего небезосновательно считают фундатором но-

1Нельговський Ю. Замок у Збаражі. Київ, 1971. С. 199–205.

©Р. В. Пидставка

Тайна замка в Збараже

вого замка и Нового Збаража, о чем свидетельствует надпись на его мо- гиле в часовне Св. Катерины Сиен- ской костела Св. Троицы домини- канского монастыря Кракова.

Относительно начала сооруже- ния нового замка в Збараже тра- диционно бытует мнение А. Чолов- ского, что он был заложен в период 1620–1627 гг. Несколько позже этот исследователь изменил свое мнение и передвинул дату на более поздний срок (1626–1631 гг.). Большинство ученых строительство замка (вер- нее замкового дворца) привязыва-

ют к проекту Винченцо Скамоцци, Илл. 1. Уяздовский и Збаражский замки.

сделанного по заказу коронного ко- нюшего Христофора Збаражского2. Исследователь творчества гениального

итальянца Роберто Паллучини датирует проект 1604 г.

В результате многолетней работы по исследованию архивов и библио- тек Украины, Беларуси и Польши, научной командировки в Ягеллонскую библиотеку и бернардинский архив г. Кракова, анализа замков-аналогов нам удалось установить, что наиболее вероятным автором архитектурной концепции сооружения замкового дворца в Збараже был придворный ар- хитектор польского короля Сигизмунда ІІІ – Маттео Кастелло3.

Маттео Кастелло родился около 1540 г. в Мелиде около Лугано (кантон Тисин, италоязычная Швейцария) в семье резчиков камня. Был извест- ным архитектором Рима эпохи раннего барокко. Его двоюродным бра- том был Доменико Фонтана – главный архитектор Рима во времена папы Сикста V, в мастерской которого потом работал Карло Мадерно. В 1613 г. польский король Сигизмунд ІІІ назначает Маттео Кастелло главным коро- левским архитектором и проектировщиком (после Якуба Родондо и Джо- ванни Батисты Петрини). После переноса столицы из Кракова в Варшаву строительство варшавского замка в период 1589–1619 гг. проводил архи- тектор Тревано, а Маттео Кастелло принадлежала финальная стадия соо- ружения замка и Уяздовского замка. Аналогичные архитектурные элемен- ты выше упомянутых крепостей и замкового дворца в Збараже очевидны и представлены на графических иллюстрациях (илл. 1, 2). Кроме того, М. Кастелло считается автором упомянутой выше часовни Збаражских в Кра- кове, а два его племянника – Андреа и Антонио Кастелло, были исполните- лями строительных и отделочных работ по камню4.

2Scamozzi Vincenzo. Idea della Architettura Universale. Venezia, 1614. S. 252–253.

3Karpowicz M. Matteo Castello i zamek w Zbarażu // Satculum Christianum. 2003. №

2. S. 79–81.

4Ibidem. S. 81.

Р. В. Пидставка

ре Св. Станислава и Св. Владислава в Вильнюсе (илл. 3).

Таким образом, можно с большой долей вероятности предположить, что автором концепции адаптации проекта В. Скамоцци для Збаражского замка был именно Маттео Кастелло.

Для определения степени участия в строительстве оборонительных со- оружений замка в Збараже еще одного итальянского инженера-фортифи- катора – Андреа дель Аквы – необходимо отметить, что автором идеи («ин- венции») был князь Христофор Збаражский. Будучи в Голландии в самом начале ХVІІ в., он увидел бастионную Бреду и решил построить подобный замок у себя на родине. Корректировку его идеи сделал (по его же словам) А. дель Аква.

Само строительство производил старший брат Христофора, каштелян краковский, князь Юрий Збаражский, поскольку с 1615 г. Христофор от- дал ему родовое гнездо, а с переселением в Консковолю вообще перестал интересоваться «кресовыми делами».

С известных нам замков, сооруженных Юрием Збаражским, особого внимания заслуживает Пилицкий замок, на одной из стен которого князь разместил гусара в доспехах, над которым запечатлен герб князей Зба- ражских. Относительно авторства Пилицкого замка отдельные исследова- тели выдвигали две реальные кандидатуры: Андреа дель Аква и Маттео Кастелло7. Ян Янчиковский, проводя сравнительный анализ Пилицко-

5Miłobędzki A. Tajemnica zamku w Zbarażu // Kwartalnik Architektury i Urbanistyki. Warszawa, 1956. S. 375.

6 Karpowicz M. Matteo Castello i zamek w Zbarażu. S. 80.

7Janczykowski J. Zamki Jerzego Zbaraskiego: Zbaraż i Pilica na tle ewolucji polskiej architektury rezydencjonalno-obronnej w I pol. XVII w. // Жовка крізь століття. Вип. 2. 2012. С. 182.

Тайна замка в Збараже

Еще одним оборонным сооружением сакрального типа, которое харак- терно для военной архитектуры дель Аквы, является Ясногорский басти- онный монастырь в Ченстохове, где находится чудотворная икона Чен- стоховской Божьей Матери. Этому же архитектору приписывают проекты бастионных замков в Подгорцах и Бродах.

Еще одним аргументом в пользу участия дель Аквы в делах князей Зба- ражских является тот факт, что он, будучи близко знаком с Христофором с 1601 г., в своей работе «Praxis reczna dziala» рассказывает о своих дискус- сиях на темы «милитарные» еще в 1626 г. в Коньсковоле11.

Работая у Томаша Замойского, известный итальянец уже с 1623 г. «сле- дил за строительством замка князя Юрия Збаражского в Пилице». Исхо- дя из вышеизложенного, Я. Янчиковский считает, что укрепления замка в Збараже проектировал именно Андреа дель Аква (решение боковых ка- зематов галерей стрельниц, не типичная артиллерийская каземата на две пушки и т.п.).

Окончательный вид укрепления замка в Збараже приняли не в 1631 г., как было принято считать раньше, а значительно позже. По мнению Ю. Нельговского, который участвовал в натурных исследованиях крепости в 60-х гг. XX в. вместе с М. Говденко, в период 1631–1649 гг. Вишневецкие

8Ibidem.

9 Ibidem. S. 183.

10Ibidem. S. 184.

11Ibidem. S. 186.

Р. В. Пидставка

(Януш и Дмитрий Ежи) завершили строи- тельство в замке бастионных укреплений, соорудили казематы, а несколько позже были надстроены на казематах два боко- вых крыла12 (илл. 4).

К проведению этих работ, по мне- нию известного польского исследовате- ля, искусствоведа и историка Станисла- ва Томковича, был причастен инженер князя Януша Вишневецкого (коронно- го конюшего), немец Ян Шимон Вольф13. В городских книгах Кракова 1636 г. со- хранился его тестамент с перечнем соот- ветствующего имущества. В нем перечис- лено много книг и рукописей по истории и теории итальянской архитектуры, пре- имущественно на тему фортификации. С. Томкович предполагает, что Вольф «был использован при завершении фортифи-

кации замков в Вишневце или Збараже, скорее в последнем»14. В перечне книг отмечены те, которые имеют отношение к замку в Збараже и являют- ся «замысла итальянского»15.

Учитывая значительный интерес немецкого инженера к итальянской фортификационной архитектуре, в стиле которого были сооружены укре- пления и дворец Збаража, можно предположить, что именно Ян Шимон Вольф (Joanis Simonis Wolff) был задействован при возведении упомяну- тых сооружений в Збараже и Вишневце.

Еще один шаг к разгадке тайны строительства замка в Збараже был сделан совсем недавно. Во время реставрации арочной галереи первого этажа замкового дворца, при понижении уровня пола на 0,7–0,8 м был открыт внутренний дворик (уложенный кирпичом на ребро) и подземная канализационная система водоотведения. Этот факт подтверждает су- ществование в начале ХVІІ в. П-образного замкового дворца, с открытым итальянским внутренним двориком и, возможно, арочной галереей по пе- риметру. К такому выводу приводит анализ фотоматериалов 60-х гг. про- шлого века из экспедиции М. Говденко, где на одной из внутренних стен дворца четко видны два ряда отверстий для балок галереи, а большие окна второго этажа с юго-восточной стороны имеют значительные скосы для освещения площадки дворика. Аналогичные галереи присутствуют и во дворце князей Збаражских в Кракове, и в Пилицком дворце.

Подводя итог анализа вышеупомянутых историографических и архи-

12Нельговський Ю. Замок у Збаражі. Київ, 1971. С. 200.

13Tomkowicz S. Przyczynki do historii kultury Krakowa w pierwszej połowie XVII w. Lwów, 1912. S. 134–135.

14Ibidem. S. 135.

15Ibidem.

Тайна замка в Збараже

тектурных материалов, можно с большой долей вероятности констатиро- вать, что:

•Идея и концепция сооружения бастионного замка в Збараже при- надлежит князю Христофору Збаражскому с некоторыми замечани- ями Андреа дель Аквы;

•Адаптацию проекта Винченцо Скамоцци, именуемого по способу расположения дворца в крепости – «palazzo in fortezza» (в действи- тельности «casa forte»), сделал итальянский архитектор Маттео Ка- стелло;

•В 30-х гг. ХVІІ в. к строительству Збаражского замка был причастен архитектор князя Януша Вишневецкого – немецкий военный инже- нер Ян Шимон Вольф.