4.8 Брестская церковная уния 1596 г.

Изучая причины и обстоятельства заключения церковной унии, важно подчеркнуть, что идея унии вызревала сразу после раскола христианской церкви на православную и католическую (1054 г.). Была и попытка ее реализации. В 1439 г. на Флорентийском соборе такая церковно-религиозная уния была провозглашена, однако не получила поддержки со стороны православного населения ВКЛ.

Можно выделить и другие этапы, связанные с попытками реализации церковно-религиозной унии в Беларуси и ВКЛ. В кон. XV – нач. XVI вв. великий князь литовский Александр и митрополит Иосиф Булгаринович возобновили попытки объединения православной и католической церквей. Это привело к обострению социальных, этнорелигиозных отношений, ухудшению политического положения, что в условиях напряженных отношений с Московским великим княжеством было опасным. Особенно перестал быть актуальным этот вопрос после восстания Михаила Глинского, который использовал недовольство православного населения церковно-религиозным компромиссом.

Новый этап – 80–90-е гг. XVI в. проходил под знаком возобновления и подготовки унии. В связи с этим следует обратить внимание на то, что в такой унии были заинтересованы три силы. Ватикан, намеревавшийся присоединением миллионов верующих на Востоке компенсировать потери своих позиций во время Реформации. Его намерения совпали со стремлением политиков укрепить Речь Посполитую, которую раздирали религиозные противоречия, через единоверье всех ее подданных. В то же время разные слои белорусско-украинского общества искали пути выхода из кризисного состояния православной церкви, позиции которой подорвали Люблинская уния, Реформация и Контрреформация.

Требует более обстоятельного рассмотрения последнее положение. В кон. XVI в. православная церковь не удовлетворяла духовные потребности общественной жизни. Многочисленные примеры свидетельствуют, что православные священники (а происходили они обычно из небогатой шляхты) не выделялись образованностью и нравственностью, не имели высокого общественного авторитета. Низшее духовенство было вообще темным. И это не удивительно, если учесть, что до вт. пол. XVI в. на всей территории Беларуси и Украины не было ни одной высшей школы для православных, а начальные школы при монастырях и церквях учили только письму и церковному пению. Еще хуже было с нравственностью духовенства. Характерно, что с помощью постановления Брестского сейма 1591 г. была сделана попытка удержать священников от пьянства, скандалов, разборок, двоеженства и т. д.

В 1570–80-е гг. кризис православной церкви Речи Посполитой достиг своего апогея. К внутренним причинам его обострения прибавилась недостаточная опека со стороны государства, которое при этом открыто поддерживало католический костел, а также нестабильность самого Константинопольского патриархата, связи Киевской митрополии с которым ослабли. В такой ситуации стала приобретать особую популярность давняя идея объединения восточной церкви с западной, союз с Римом.

Важным толчком для начала подготовки церковной унии стало основание в 1589 г. Московского патриархата. Это открывало перспективу подчинения Киевской митрополии московскому патриарху, а епископы Беларуси и Украины не желали этого. Голоса о целесообразности союза с католическим костелом зазвучали и со стороны православных иерархов и светских патронов православия.

Следует отметить, что большая пропаганда идеи церковной унии исходила со стороны иезуитов, которые старательно готовили ее идеологическую основу. Иезуитский полемист Петр Скарга в своей книге «О единстве костела Божьего…», критикуя православие, обосновал необходимость унии.

Включилось в эту политику и королевское окружение: король обещал всем, кто примет унию, различные привилегии и льготы.

Идеи унии были неоднозначно восприняты правящими кругами ВКЛ. Одни феодалы, добившись новых привилегий и земельных владений, которые обещал дать король, поддержали унию, другие отнеслись к этому с подозрением.

Инициатива со стороны католической церкви была поддержана многими иерархами православной церкви в ВКЛ, в частности, епископом Ипатием Потеем, который стал одним из организаторов унии. Без таких шагов со стороны православной церкви уния была бы невозможной. Решительно выступили против унии православные братства, резко осудив православных епископов, однако верхи православной церкви не прислушивались к этому. Они ускорили свои действия относительно заключения унии.

Важно подчеркнуть, что руководство православной церкви через унию надеялось вернуть себе ведущее положение. Сторонники унии имели надежду получить статус католического духовенства, право заседать в раде, сенате. Включение епископов в сенат сразу повысило бы статус православной иерархии и дало бы ей новые возможности. Верховная власть, в свою очередь, рассчитывала, что принятие унии должно ослабить политическое и церковно-религиозное влияние новой московской патриархии.

Уния была принята после продолжительных раздумий, ее подготовка длилась 5 лет. За это время было подготовлено 8 вариантов текста унии. Были выработаны 33 статьи церковного соглашения, признание которых Папой Римским и королем было условием заключения унии. Эти статьи об условиях заключения унии отражали стремление белорусско-украинских епископов войти в союз с Римом на равных. Они оговаривали сохранение прежней литургической традиции и обрядовой практики, право на собственное книгопечатание, образование и т. д.

Весной 1595 г. на соборе православных епископов в Бресте была провозглашена декларация о решении заключить союз с католической церковью. Ее подписали киевский митрополит М. Рогоза и все епископы Великого княжества Литовского, кроме львовского и перемышленского. Собор уполномочил горячих сторонников унии епископа владимиро-брестского Ипатия Потея и епископа луцкого Кирилла Тарлетского на дальнейшие переговоры с королем и Папой Римским и при достижении согласия – на проведение акта унии. Считая почву подготовленной, король Речи Посполитой Сигизмунд III в сентябре 1595 г. издал универсал, в котором объявлял решение высшего православного духовенства об унии, необходимой Речи Посполитой для укрепления ее целостности, и призывал в «доброй воле и любви» принять унию. Тогда же И. Потей и К. Тарлецкий поехали в Рим, где 23 декабря на заседании коллегии кардиналов с участием папы Климента VIII была торжественно провозглашена уния. На октябрь 1596 г. в Бресте было намечено проведение церковного собора с целью заключения унии.

6 октября 1596 г. в Брест съехались крупнейшие магнаты Польши, представители иерархии католической и православной церквей, руководство Ордена иезуитов, специальные посланники Ватикана и высшие сановники государства. Однако первый день заседания показал, что участники собора разделились на два лагеря: сторонников и противников унии. Противоборствующие стороны заявили, что не признают полномочий один одного, и прокляли своих противников. Униаты лишили сана епископов и отлучили от церкви тех из них, кто был противником, а православные сделали то же самое в отношении униатов. Чтобы повлиять на участников собора, успокоить противников унии, король Сигизмунд III подтянул к Бресту регулярные войска, тем самым давая понять, что ожидает тех, кто не примет унии. 9 октября 1596 г. она была подписана.

Таким образом, на Брестском соборе было оформлено новое направление христианства – униатство. Униатская, или греко-католическая, церковь возглавлялась киевским митрополитом, который признавал верховенство Папы Римского и им назначался. Церковь пользовалась богослужебным церковнославянским языком и белорусским («русским», согласно источникам того времени), закрепленным решением базыльянской конгрегации 1636 г. в качестве языка проповедей. Греко-католики признали католическую догматику, однако сохранили православную обрядность и юлианский календарь. Новое направление в христианстве было не только реформой церкви, но и более или менее далеко идущим преобразованием всего общества, переориентировало духовную жизнь Беларуси с Востока на Запад.

Не все сначала поняли и приняли унию, дала знать пятисотлетняя православная традиция. В кон. XVI – пер. дес. XVII вв. униатство как новая религия нередко навязывалась насильственно: принудительно закрывались православные церкви и школы, в униатских церквях стали использовать польский язык вместо старобелорусского. В закрытии православных храмов и монастырей, в насильственном насаждении унии особенно отличился полоцкий униатский архиепископ Иосафат Кунцевич. В результате в 1623 г. он был убит разъяренной толпой в Витебске и брошен в Двину.

Над восставшими была учинена жестокая расправа: 120 человек было приговорено к смертной казни. Тем не менее, после убийства Кунцевича по Беларуси прокатилась волна антиуниатских выступлений. Они стимулировались официальным запретом деятельности православной церкви, передачей ее имений и другой собственности униатам, другими ограничениями религиозной деятельности.

С другой стороны, православное духовенство, стремясь оградить Беларусь от западного влияния, заняло защитно-консервативную позицию и выступило против нововведения. Православные церковники настраивали прихожан против унии. Интенсивную пропаганду против унии вели белорусские и украинские братства, которые объединяли преимущественно городское население.

Из вышесказанного следует, что вместо желаемого покоя уния стала источником раздора. Она не объединяла, а разъединяла население ВКЛ. Жесткая церковно-религиозная политика верховной власти Речи Посполитой не привела к желаемым результатам. Тогда правительство Речи Посполитой вынуждено было официально признать ликвидированную греческую митрополию. В 1633 г. государство вернуло права и религиозную свободу православной церкви, официально признав ее иерархов, позволив строить храмы, школы, создавать типографии. Антиуниатская публицистика пошла на спад, и в обществе установился относительный покой.

Прекращение жесткого натиска на православную церковь содействовало расширению униатства на белорусских землях. В этой связи необходимо отметить, что переход православных белорусов в новую веру происходил постепенно и растянулся на много лет. Реформы митрополитов Руцкого, Селявы, Корсака, создание базыльянского ордена, основание монастырей, школ, подготовка опытных кадров, введение старобелорусского языка в проповедях – все это содействовало росту влияния униатского духовенства в более широких, чем ранее ,кругах белорусского населения. Как ни парадоксально, этому способствовала также консервативная политическая позиция верховной власти Речи Посполитой и магнатов, которые отказывали униатской иерархии в праве представлять духовенство и униатское население Беларуси в высших органах государственной власти. В кон. XVII – нач. XVIII вв. количество униатов превосходило количество православных. Социальную базу церкви составляли крестьянство, часть горожан и мелкой шляхты. К кон. XVIII в. эту веру исповедовало 3/4 населения Беларуси, в т. ч. 80 % крестьян были униатами. К униатству людей тянуло его уважение к местным национальным культурным традициям, использование в религиозной жизни старобелорусского языка.

В заключение можно отметить, что уния не оправдала надежды польско-ватиканских политиков. Усилиями ее местных деятелей она стала барьером на пути окатоличивания белорусов и содействовала сохранению этноса в условиях полонизации.