Глава IX Воображение

Природа воображения.

Образы, которыми оперирует человек, не ограничиваются воспроизведением непосредственно вос­принятого. Перед человеком в образах может предстать и то, чего он непосредственно не воспринимал, и то, чего вообще не было, и да­же то, чего в такой именно конкретной форме в действительности и быть не может. Таким образом, не всякий процесс, протекающий в об­разах, может быть понят как процесс воспроизведения. Собственно каждый образ является в какой-то мере и воспроизведением — хотя бы и очень отдаленным, опосредованным, видоизмененным — и преобразованием действительного. Эти две тенденции воспроизведе­ния и преобразования, данные всегда в некотором единстве, вместе с тем в своей противоположности расходятся друг с другом. И если воспроизведение является основной характеристикой памяти, то преобразование становится основной характеристикой воображения. Воображать — это преображать.

Существа действенные, люди не только созерцают и познают, но и изменяют мир, преобразуют его. Для того чтобы преобразовывать действительность на практике, нужно уметь преобразовывать ее и мысленно. Этой потребности и удовлетворяет воображение. Вооб­ражение неразрывно связано с нашей способностью изменять мир, действенно преобразовывать действительность и творить что-то но­вое. Поэтому прав был А. М. Горький, когда говорил, что «именно вымысел и замысел поднимают человека над животным» — вымысел прежде всего как замысел.

Под воображением в самом широком смысле слова иногда разу­меют всякий процесс, протекающий в образах. В таком случае память, воспроизводящая образы прежде воспринятого, представ­ляется «лишь одним из видов воображения» (Ф. Кейра, А. Селли, П. П. Блонский и др.). Исходя из этого, приходят к различению репродуктивного и творческого воображения и отожествлению первого с памятью.

Поскольку, с одной стороны, воображение всегда опирается в ка­кой-то мере на прошлый опыт, а с другой — образное воспроизведе­ние обычно, как показало исследование, в какой-то мере преобразует воспроизводимое, между воображением и образной памятью бесспор­но существует связь. Но не менее бесспорно и существование между ними различий. Если исходить из широкого понимания воображения как охватывающего любой психический процесс в образах, то именно потому, что этот термин включит в таком случае и память, придется, внося двойственность в термины, обозначить воображение в более узком и специфическом смысле слова, в его отличии от памяти. Поэто­му целесообразнее сохранить термин «воображение» для обозна­чения этого последнего специфического процесса. Воображение — это отлёт от прошлого опыта, это преобразование данного и порожде­ние на этой основе новых образов, являющихся и продуктами творческой деятельности человека и прообразами для нее.

Основное отличие собственно воображения от образной памяти связано с иным отношением к действительности. Образы памяти — это воспроизведение прошлого опыта. Функция памяти — сохранить в возможной неприкосновенности результаты прошлого опыта, функ­ция воображения — их преобразовать. Но и эта противоположность существует и осуществляется в конкретной деятельности человека лишь как единство противоположностей. В процессе развития с изменением воображения и процессов сохранения и воспроизведе­ния изменялось и их взаимное отношение. На ранних ступенях раз­вития, когда отношение воспроизведенного образа к прошлому не сознается четко как таковое, сознательная установка на точность воспроизведения, на его соответствие объективной действительности еще отсутствует. Поэтому на этих ранних ступенях воспроизведение далеко не является копией воспроизводимого. Оно содержит множество неправильностей, сдвигов, изменений, трансформаций; воспро­изведение еще четко не отделилось от воображения.

В свою очередь воображение, которое всегда предполагает некото­рую независимость от непосредственно данного, не отделилось четко от воспроизведения, пока эта независимость в какой-то мере не осо­знана. Воображение в собственном смысле имеется лишь тогда, когда течение образов перестает быть непроизвольным изменением, как бы искажением образов-представлений, становясь свободным опериро­ванием образами, не связанным установкой на воспроизведение. По мере восхождения ко все более высоким ступеням или формам воображения, оно все более четко дифференцируется от памяти.

В своих высших, наиболее специфических проявлениях воображе­ние предполагает определенное отношение к объективной действи­тельности, и притом отношение, диаметрально противоположное то­му, которое характеризует память в ее высших сознательных фор­мах. Для памяти в ее высших сознательных проявлениях существен­ным является то, что образ, объективно воспроизводящий прошлое, осознается в этом отношении к нему как его воспроизведение. С этим связана сознательная установка на точность воспроизведе­ния, приводящая к сознательному отграничению воспроизведения от всякого произвольного фантазирования.

Для воображения в тех высших его формах, в которых полностью проявляется его специфичность, не менее характерным является дру­гое отношение к прошлому опыту вообще и непосредственно данно­му — сознание известной свободы по отношению к нему, дающей воз­можность его преобразовывать. Эта свобода по отношению к данному означает прежде всего известную психологическую независимость по отношению к прошлому. Это различение воображения и памяти исхо­дит из отношения, с одной стороны, воспроизведенных образов памя­ти, с другой — воображения к объективной действительности. Но в обоих этих процессах можно выделить один общий компонент, а имен­но само возникновение и формирование целостного образа-представ­ления, т. е. тот процесс, продуктом или содержанием которого являет­ся представление. Общие закономерности этого процесса имеют су­щественное значение для психологии искусства.

Воображение в собственном, совсем специфическом смысле слова может быть только у человека. Только у человека, который, как Субъект общественной практики, реально преобразует мир, разви­вается подлинное воображение. В процессе развития оно сначала — следствие, а затем и предпосылка той деятельности человека, посред­ством которой он реально изменяет действительность. В каждом действии, которым человек изменяет мир, заключен кусочек фанта­зии, и развитие воображения, как преобразования действительности в сознании, тесно связано с реальным преобразованием ее в практике, хотя часто неизмеримо далеко выходит за его пределы.

Всякое воображение порождает что-то новое, изменяет, преобразует то, что нам дано в восприятии. Это изменение, преобразование, отклонение от данного может выразиться, во-первых, в том, что че­ловек, исходя из знаний и опираясь на опыт, вообразит, т. е. создаст, себе картину того, чего в действительности сам он никогда не видел. Например, сообщение о папанинцах побуждает наше вообра­жение рисовать картины фантастической по своей необычности жизни на льдине, дрейфующей у Северного полюса. Это еще совсем не специфическая форма воображения.

Воображение может, далее, предвосхищая будущее, создать об­раз, картину того, чего вообще не было. Так М. В. Водопьянов или И. Д. Папанин могли в своем воображении представить себе полет на Северный полюс и высадку на нем тогда, когда это была только мечта, еще не осуществленная и неизвестно осуществимая ли.

Воображение может, наконец, совершить и такой отлёт от дейст­вительности, который создает фантастическую картину, ярко откло­няющуюся от действительности. Но и в этом случае оно в какой-то ме­ре отражает эту действительность. И воображение тем плодотворнее и ценнее, чем в большей мере оно, преобразуя действительность, от­клоняясь от нее, при этом все же учитывает ее существенные стороны и наиболее значимые черты. Таким образом, и в этой форме, откло­няющейся от действительности вплоть до фантастики, воображение не порывает вовсе с действительностью.

В своих высших творческих формах воображение совершает отлёт от действительности, чтобы глубже проникнуть в нее.

Мощь творческого воображения и его уровень определяются соот­ношением двух показателей: 1) тем, насколько воображение придер­живается ограничительных условий, от которых зависит осмыслен­ность и объективная значимость его творений; 2) тем, насколько новы и оригинальны, отличны от непосредственно данного его порождения. Воображение, не удовлетворяющее одновременно обоим условиям, фантастично, но творчески бесплодно.

Деятельность воображения естественно и закономерно порож­дается преобразующим воздействием направленности личности на образы сознания, отражающие действительность.

Образы, отражающие в нашем сознании действительность, яв­ляются не статичными, неизменными, мертвенными вещами; они динамические образования. Стоит сделать попытку фиксировать какой-нибудь образ, чтобы убедиться в том, как он каждый раз на наших глазах изменяется, сдвигается, в какой-то мере трансформи­руется: то одни его стороны выступают на передний план, то другие; выступающие в один момент отступают, стушевываются, сходят на нет в следующий. Тожественность образа заключается скорее в единстве его предметной отнесенности, чем в неизменности его на­глядного содержания. Образ-представление по своей природе ла­бильное, динамическое, каждый раз изменяющееся образование. Поэтому оно легко поддается преобразованию. Но там, где происхо­дит лишь как бы мерцание образа без определенной тенденции, обусловливающей преобразование в определенном направлении, никак не приходится еще говорить о воображении. Здесь налицо лишь некоторые предпосылки для его преобразующей деятельности.

Однако такие тенденции, обусловливающие трансформацию обра­зов, отражающих действительность в определенном направлении, не­избежно появляются в силу того, что на этих образах, вплетенных в психическую жизнь личности, сказываются общая направленность данной личности, ее потребности, интересы, чувства и желания. Этим и порождается преобразующая деятельность воображения.

Так же как в практической деятельности, реально изменяющей действительность, сказываются мотивы и цели личности, ее потреб­ности и интересы, чувства и желания, так сказывается она и в преоб­разующей деятельности воображения. Многообразные отношения реальной личности к реальным явлениям действительности и порож­дают те преобразования, которым более или менее сознательно подвергаются в психике человека образы, отражающие действитель­ность.

Воображение, таким образом, не абстрактная функция, а законо­мерно выступающая сторона сознательной деятельности. На этой ос­нове развивается затем определенная способность, по мере того как воображение формируется в какой-нибудь конкретной творческой деятельности.

Само восприятие действительности часто преобразуется вообра­жением под влиянием чувств, желаний, симпатий и антипатий. Эти преобразования приводят тогда к искажению, а иногда к более глу­бокому познанию действительности.

Часто встречающиеся в жизни случаи такой игры воображения неоднократно отмечались и художниками. О. Бальзак, например, в «Утраченных иллюзиях» так описывает первое впечатление, которое произвела на героя повести Люсьена ее герои­ня Луиза.

«...Из-под берета буйно выбивались рыжевато-белокурые волосы с золотистым при свете отливом, с пламенеющими на закруглениях локонами. Цвет лица у этой знатной дамы был ослепительный. Серые глаза ее сверкали. Нос был с горбинкой Бурбонов, что сообщало особую огненность продолговатому лицу... Платье, в небреж­ных складках приоткрываясь на белоснежной груди, позволяло угадывать твердую и красивую линию».

Через 2—3 месяца в Париже, при встрече в театре «Люсьен увидел, наконец, в ней то, чем она была в действительности,— женщину, какую в ней видели парижа­не: рослую, сухую, веснушчатую, увядшую, рыжую, угловатую, высокопарную, жеманную, притязательную, с провинциальной манерой говорить, а главным образом дурно одетую».

Воображение под влиянием чувств иногда по своему капризу про­извольно порождает желанный образ, но оно же может и ярче вы­явить подлинный образ человека. Когда мы любим человека, мы обычно видим его иначе, в ином, созданном нашим чувством освеще­нии, чем то, в котором он представляется другим. Случается поэтому, что созданный нашим воображением под воздействием чувства образ существенно расходится с действительным обликом человека. Подчиняясь нашему чувству, воображение в таком случае может уго­товить нам немало горьких разочарований. История не одной любви протекает в борьбе между тем воображаемым образом человека, ко­торый порожден чувством, и реальным образом этого человека. Но бывает и иначе: образ, складывающийся при равнодушном — а мо­жет быть, и бездушном — отношении к человеку на основании обы­денных впечатлений, в мелких житейских отношениях, может закрыть подлинный облик человека мелкими и несущественными штрихами, а большое подлинное чувство может оказаться мощным проявителем не только самых прекрасных, наиболее человеческих черт в человеке, но притом именно тех, которые составляют его подлинную сущность.

Виды воображения.

В воображении проявляются все виды и уровни направленности личности; они порождают и различ­ные уровни воображения. Различие этих уровней определяется прежде всего тем, насколько сознательно и активно от­ношение человека к этому процессу. На низших уровнях смена образов происходит самотеком, непроизвольно, на высших в ней все большую роль играет сознательное, активное отношение человека к формированию образов.

В самых низших и примитивных своих формах воображение про­является в непроизвольной трансформации образов, которая совер­шается под воздействием малоосознанных потребностей, влечений, тенденций, независимо от какого-либо сознательного вмешательства субъекта. Образы воображения как бы самопроизвольно трансфор­мируются, всплывая перед воображением, а не формируются им; здесь нет еще собственно оперирования образами. В чистом виде та­кая форма воображения встречается лишь в предельных случаях на низших уровнях сознания, в дремотных состояниях, в сновидениях. В этих случаях за образом обычно скрываются в качестве движущих сил аффективные моменты потребностей, влечений. 3. Фрейд сделал попытку — очень тенденциозную — определить основные преобразо­вания, которым подвергаются образы в этом примитивном виде воображения (сгущение, вытеснение, замещение).

В высших формах воображения, в творчестве, образы сознательно формируются и преобразуются в соответствии с целями, которые ста­вит себе сознательная творческая деятельность человека.

В первом случае говорят иногда о пассивном, во втором — об активном воображении. Различие «пассивности» и «активности» является не чем иным, как именно различием в степени намерен­ности и сознательности.

Различают также воображение воспроизводящее и творческое или преображающее. Всякое подлинное воображение является преобразующей деятельностью. Но оно может быть банальным, трафаретным и более или менее творческим оригинальным преоб­разованием.

Есть далее основание различать воображение, заключающееся в воссоздании заданных (например в художественном тексте) образов и выражающееся в самостоятельном создании новых, как это имеет место, например, в творческой деятельности художника.

В зависимости от характера образов, которыми оперирует вооб­ражение, различают иногда конкретное и абстрактное воображение.

Образы, которыми оперирует воображение, могут быть различны; это могут быть образы единичные, вещные, обремененные множест­вом деталей, и образы типизированные, обобщенные схемы, симво­лы. Возможна целая иерархия или ступенчатая система наглядных образов, отличающихся друг от друга различным в каждом из них соотношением единичного и общего; соответственно этому существуют многообразные виды воображения — более конкретного и более абстрактного. Различие «конкретного» и «абстрактного» воображения является различием тех образов, которыми оперирует воображение. Абстрактное воображение пользуется образами высо­кой степени обобщенности, генерализованными образами — схе­мами, символами (в математике). Абстрактное и конкретное воображение не является при этом внешней полярностью; между ними существует множество взаимопереходов.

Необходимо, наконец, различать виды воображения по их отноше­нию к действительности и к деятельности, долженствующей во­плотить мечты в действительность. Здесь приходится проводить различие между бездеятельной пустой «мечтательностью», которая служит лишь для того, чтобы дымкой фантазии заслониться от реального дела, и действенным воображением, мечты которого служат толчком к действию и получают воплощение в творческой деятельности.

Воображение и творчество теснейшим образом связаны между собой. Связь между ними, однако, никак не такова, чтобы можно было исходить из воображения как самодовлеющей функции и выводить из нее творчество как продукт ее функционирования. Ведущей является обратная зависимость; воображение формируется в процессе творческой деятельности. Специализация различных ви­дов воображения является не столько предпосылкой, сколько ре­зультатом развития различных видов творческой деятельности. Поэтому существует столько специфических видов воображения, сколько имеется специфических, своеобразных видов человеческой деятельности,— конструктивное, техническое, научное, художествен­ное, живописное, музыкальное и т. д. Все эти виды воображения, формирующиеся и проявляющиеся в различных видах творческой деятельности, составляют разновидность высшего уровня — творчес­кого воображения.

Роль воображения в жизни может быть весьма различной в зависимости от того, в какой мере воображение включается в реальную деятельность.

Воображение как мысленное преобразование действительности в образной форме может быть тесно связано, сказали мы, с измене­нием действительности, с ее практическим, действенным преоб­разованием. Предвосхищая результаты нашей деятельности, мечта, создаваемая воображением, стимулирует к тому, чтобы работать над ее воплощением в действительности, чтобы бороться за ее осуществление. Д. И. Писарев писал: «Если бы человек был совершенно лишен способности мечтать... если бы он не мог изредка забегать вперед и созерцать воображением своим в цельной и законченной картине то самое творение, которое только что на­чинает складываться под его руками,— тогда я решительно не могу представить, какая побудительная причина заставляла бы человека предпринимать и доводить до конца обширные и утомительные работы в области искусства, науки и практической жизни...». Но из стимула к действию мечта воображения может иногда пре­вратиться и в заместителя действия, перерождаясь в ту пустую меч­тательность, которой некоторые люди, как дымовой завесой, за­слоняются от реального мира и необходимости его изменять. Роль воображения и его характер существенно определяются тем, что представляют собой его продукты. Одни находят себе легкое и малоплодотворное удовлетворение в мимолетных и праздных мечтаниях, прикрываясь завесой своей фантазии от реального дела. Другие, наделенные достаточными творческими силами, превращают воплощение своего воображения в реальное дело творчества. Их творения вводят в реальный мир как бы новое измерение. В создан­ных художественным творчеством произведениях искусства люди созерцают преображенный, углубленный образ мира, далеко выхо­дящего за ограниченные рамки их часто узкого личного существо­вания; в практической жизни они ломают устаревшие нормы и реально изменяют действительность.

Кусочек фантазии есть в каждом акте художественного творчест­ва и во всяком подлинном чувстве; кусочек фантазии есть в каждой отвлеченной мысли, поднимающейся над непосредственно данным; кусочек фантазии есть и в каждом действии, которое хоть в какой-то мере преобразует мир; кусочек фантазии есть в каждом человеке, который, мысля, чувствуя и действуя, вносит в жизнь хотя бы крупицу чего-то нового, своего.

Воображение и творчество.

Воображение играет существенную роль в каждом творческом процессе. Его значение особенно велико в художественном творчестве. Всякое художест­венное произведение, достойное этого имени, имеет идейное содер­жание, но в отличие от научного трактата оно выражает его в кон­кретно-образной форме. Если художник вынужден вывести идею сво­его произведения в абстрактных формулах, так, что идейное содер­жание художественного произведения выступает наряду с его образа­ми, не получая адекватного и достаточно яркого выражения внутри их, его произведение теряет свою художественность. Наглядно-образ­ное содержание художественного произведения и только оно должно быть носителем его идейного содержания. Сущность художественного воображения заключается прежде всего в том, чтобы уметь создать новые образы, способные быть пластическим носителем идейного содержания. Особая мощь художественного воображе­ния заключается в том, чтобы создать новую ситуацию не путем нарушения, а при условии сохранения основных требований жизнен­ной реальности.

В корне ошибочным является то представление, что чем причуд­ливее и диковиннее произведение, тем о большей силе воображе­ния оно свидетельствует. Воображение Льва Толстого не слабее, чем воображение Эдгара По. Это лишь иное воображение. Для того чтобы создать новые образы и нарисовать на большом полотне широкую картину, максимально соблюдая условия объективной действительности, нужны особая оригинальность, пластичность и творческая самостоятельность воображения. Чем реалистичнее худо­жественное произведение, чем строже в нем соблюдается жизнен­ная реальность, тем более мощным должно быть воображение, чтобы сделать наглядно-образное содержание, которым опери­рует художник, пластическим выражением его художественного замысла.

Соблюдение жизненной реальности не означает, конечно, фотогра­фического воспроизведения или копирования непосредственно вос­принятого. Непосредственно данное, как оно обычно восприни­мается в повседневном опыте, по большей части случайно; в нем далеко не всегда выделяется характерное, существенное содержа­ние, определяющее индивидуальное лицо человека, события, явле­ния. Настоящий художник не только располагает техникой, необ­ходимой для того, чтобы изобразить то, что он видит, но он и видит по-иному, чем художественно невосприимчивый человек. И зада­ча художественного произведения — показать другим то, что видит художник, с такой пластичностью, чтобы это увидели и другие. Так, написанный настоящим художником портрет Анны Карениной впервые открыл Вронскому то самое милое ее выражение, которое, как казалось Вронскому после того, как он увидел портрет, он всегда в ней знал и любил, хотя на самом деле он лишь благодаря портрету впервые его действительно увидал.

Нельзя лучше выразить, в чем заключается сущность худо­жественного творчества. Даже в портрете художник не фотографи­рует, не воспроизводит, а преобразует воспринимаемое. Суть этого преобразования заключается в том, что оно не удаляется, а при­ближается к действительности, что оно как бы снимает с нее слу­чайные наслоения и внешние покровы. В результате глубже и вернее выявляется ее основной рисунок. Продукт такого воображе­ния дает часто по существу более верную, глубокую, более адекват­ную картину или образ действительности, чем это в состоянии сде­лать фотографирующее воспроизведение непосредственно данного.

Образ, внутри преобразованный идеей художественного произ­ведения так, что во всей своей жизненной реальности он оказывается пластическим выражением определенного идейного содержания, является высшим продуктом творческого художественного вооб­ражения. Мощное творческое воображение узнается не столько по тому, что человек может измышлять, не считаясь с реальными требованиями действительности и идеальными требованиями худо­жественного замысла, а скорее по тому, как он умеет преобра­зовать действительность повседневного восприятия, обремененную случайными, лишенными выразительности штрихами, в соответствии с требованиями действительности и художественного замысла. Воображение создает в наглядных образах, таких похожих и вместе с тем не похожих на наши потускневшие и стертые в повседнев­ной обыденности восприятия, чудесно оживший, преображенный и тем не менее как будто более подлинный мир, чем данный нам в повседневном восприятии. Именно потому, глядя на него, нам, как Вронскому, когда он увидел портрет Анны, кажется, что мы именно таким его всегда видели и знали, хотя лишь воображение худож­ника, преобразующее мир повседневного нашего восприятия, нам его таким показало.

Воображение в художественном творчестве допускает, конечно, и значительный отлет от действительности, более или менее значитель­ное отклонение от нее. Художественное творчество выражается не только в портрете; оно включает и сказку и фантастический рассказ. В сказке, в фантастическом рассказе отклонения от действитель­ности могут быть очень велики. Но и в сказке, и в самом фантасти­ческом рассказе отклонения от действительности должны быть объективно мотивированы замыслом, идеей, которая воплощается в образах. И чем эти отклонения от действительности значительнее, тем объективно мотивированнее должны они быть. Творческое во­ображение прибегает в художественном произведении к фантастике, к отклонению от некоторых сторон действительности, с тем чтобы придать образную наглядность действительности, основному замыслу или идее, отражающей опосредованно какую-то существенную сторону действительности.

Некоторые тонкие и хрупкие переживания — значимые факты внутренней жизни — часто как бы заслоняются и затемняются в действительных условиях обыденной жизни. Творческое воображе­ние художника в фантастическом рассказе, отклоняясь от действи­тельности, преобразует различные стороны ее, подчиняя их внутрен­ней логике этого переживания. В этом и заключается смысл тех прие­мов преобразования действительности, которыми пользуется худо­жественное воображение. Создавая картину действительности, от­клоняющуюся от обыденной вплоть до самой крайней фантастики, воображение художника тем ярче освещает и выпуклее выявляет какую-то, особенно для него значимую, сторону действительности. Отойти от действительности, чтобы проникнуть в нее,— такова ло­гика творческого воображения. Она характеризует существенную сторону художественного творчества.

Не менее необходимо воображение — в других формах - в на­учном творчестве.

Еще великий английский химик XVIII в. Дж. Пристли, открыв­ший кислород, утверждал, что действительно великие открытия, до которых «никогда не додумался бы рассудительный медлитель­ный и трусливый ум», способны делать лишь ученые, которые «дают полный простор своему воображению». Т. Рибо склонен был даже утверждать, что если мы «подведем итоги количеству воображения, затраченному и воплощенному, с одной стороны — в области худо­жественного творчества, а с другой в технических и механических изобретениях, то мы найдем, что второй значительно больше перво­го»⁸⁴.

Роль воображения в научном творчестве очень высоко расцени­вал и В. И. Ленин. Он писал: «...нелепо отрицать роль фантазии и в самой строгой науке». «Напрасно думают,— замечает он в другом месте,— что она (фантазия.—С. Р.) нужна только поэту. Это глупый предрассудок Даже в математике она нужна, даже от­крытие дифференциального и интегрального исчислений невозможно было бы без фантазии Фантазия есть качество величайшей ценности...».

Участвуя вместе с мышлением в процессе научного творчества, воображение выполняет в нем специфическую функцию, отличную от той, которую выполняет в нем мышление. Специфическая роль воображения заключается в том, что оно преобразует образное, наглядное содержание проблемы и этим содействует ее разрешению. И только поскольку творчество, открытие нового совершается бла­годаря преобразованию наглядно-образного содержания, оно может быть отнесено за счет воображения. В реальном мыслительном процессе в единстве с понятием в той или иной мере, в той или иной форме участвует и наглядный образ. Но образное содержа­ние восприятия и представление памяти, воспроизводящее это содержание, иногда не дает достаточных опорных точек для разре­шения встающей перед мышлением проблемы. Иногда нужно пре­образовать наглядное содержание для того, чтобы продвинуть разрешение проблемы; тогда воображение вступает в свои права.

Очень рельефно эта роль воображения выступает в эксперимен­тальном исследовании. Экспериментатор, задумывая постановку опы­та, должен, исходя из своих теоретических гипотез и учитывая уже установленные законы данной научной области, вообразить, представить себе такую непосредственно не данную ситуацию, которая, удовлетворяя всем этим условиям, дала бы возможность проверить исходную гипотезу. Это построение конкретной ситуации эксперимента в представлении экспериментатора, предваряющем экс­перимент, является актом воображения, оперирующего в научном исследовании. Для такого мастера эксперимента, каким был Э. Резерфорд, действительный прогресс возможен только при амальгама­ции эксперимента, опирающегося на фантазию, и фантазии, опирающейся на эксперимент.

Необходимое для преобразования действительности и творчес­кой деятельности воображение в процессе этой творческой деятель­ности и формировалось. Развитие воображения совершалось по мере того, как создавались все более совершенные продукты вооб­ражения. В процессе создания поэзии, изобразительного искусства, музыки и их развития формировались и развивались все новые, более высокие и совершенные формы изображения. В великих тво­рениях народного творчества, в былинах, сагах, в народном эпосе, в произведениях поэтов и художников — в «Илиаде» и «Одиссее», в «Песне о Роланде», «Слове о полку Игореве» — воображение не только проявлялось, но и формировалось. Создание великих произведений искусства, учивших людей по-новому видеть мир, открывало новое поле для деятельности воображения.

Не в меньшей мере, но лишь в других формах формируется вооб­ражение в процессе научного творчества. Раскрываемая наукой бесконечность в большом и малом, в мирах и атомах, в неисчисли­мом многообразии конкретных форм и их единстве, в непрерывном движении и изменении, дает для развития воображения в своем роде не меньше, чем может дать и самое богатое воображение художника.

Наконец, воображение формируется в практической деятель­ности — особенно в революционные эпохи, когда практическая деятельность людей ломает установившиеся нормы и рутинные пред­ставления, революционизируя мир.

«Техника» воображения.

Преобразование действительности в воображении не является чисто произвольным ее изменением; оно имеет свои закономерные пути, которые на­ходят выражение в типичных способах или приемах преобразо­вания.

Одним из таких приемов является комбинирование, сочетание данных в опыте элементов в новых, более или менее необычных, комбинациях. Это очень распространенный способ преобразования действительности. Он находит применение в науке, в техническом изобретательстве; им пользуются в искусстве, в художественном творчестве. Так, Толстой писал, что образ Наташи он создал, взяв одни черты у жены своей Сони, другие — у ее сестры Тани, «пере­толок» их и таким образом получил образ Наташи. Однако несомненно, что основная работа создания художественного образа Наташи состояла не в «комбинировании» черт Сони и ее сестры Тани, а в том очень сложном творческом процессе, глубоко перерабо­тавшем и по существу преобразовавшем одни и другие черты, о котором Толстой упоминает, говоря, что он «перетолок» черты о

беих сестер. Только в ре­зультате глубокого синтеза и преобразования и мог полу­читься такой на редкость целостный образ Наташи. Частным случаем преобразо­вания посредством комбини­рования или новых сочета­ний данных в опыте элемен­тов является так называе­мая агглютинация, которой издавна широко пользова­лось искусство. Она встре­чается, например, в памятни­ках древнеегипетского ис­кусства и в искусстве се­вероамериканских индей­цев.

Примером агглютинации может служить и приведен­ная на рисунке аллегоричес­кая фигура. Комментируя свою композицию, Леонардо да Винчи поясняет, что она изображает «удовольствие вместе с неудовольствием, и изображаются они близнецами, так как иногда одно неотделимо от другого; делаются они с повернутыми спинами, так как они противоположны друг с другом...». Из этих слов художника отчетливо видно, что комбинирование, или агглю­тинация, регулируется и направляется определенной тенденцией, придающей ей смысл. Комбинирование — это обычно не случайный набор, а подбор определенных черт. Художник производит его сознательно, руководясь определенной идеей, замыслом, общей ком­позицией. Иногда тенденция, определяющая и регулирующая новые сочетания элементов в воображении, функционирует бессознательно; но она, как всегда, имеется, заключаясь в мотивах, определяющих деятельность воображения.

Сторонники ассоциативной, атомистической концепции склонны были выдвигать комбинирование как единственный прием преобра­зующей деятельности воображения. Само комбинирование сводилось при этом лишь к новым сочетаниям и перегруппировкам неизмен­ных элементов, данных на опыте. Несомненно, что отправной точкой для преобразований, осуществляемых воображением, служит опыт. Поэтому, чем шире, богаче, разнообразнее опыт человека, тем — при прочих равных условиях — богаче будет и его воображение. Но признание этой зависимости воображения от опыта ни в коем случае не должно привести к признанию той широко распространенной и глубоко укоренившейся, хотя и ошибочной, теории, согласно кото­рой преобразование, осуществляемое воображением, сводится к ком­бинированию, т. е. к перемещению или перегруппировке элементов. Эта сугубо механистическая концепция воображения, предполагаю­щая, что сами элементы должны оставаться неизменными, неразрыв­но связана с ассоциативной психологией, и ее значимость падает вместе с ней. Восприятие действительности не состоит из пучков, связок или механических агрегатов неизменных элементов. Все его образования могут подлежать преобразованию, которое производит воображение. Эти преобразования чрезвычайно многообразны; они включают комбинирование как один из приемов, но никак не сводят­ся к нему. В результате преобразующей деятельности воображе­ния, поскольку речь идет о творческом воображении, получается не просто новое сочетание или комбинация неизменно данных элементов или черт, а единственный новый образ, в котором отдель­ные черты не просто суммированы, а преобразованы и обобщены. Комбинирование является лишь «механизмом», действие которого обычно подчинено какой-то тенденции, определяющей подбор комбинируемых моментов и придающей ему смысл.

Другим приемом преобразующей деятельности воображения яв­ляется акцентирование некоторых сторон отображаемого явления, которое преобразует общий его облик. Акцентуирование — это под­черкивание черт. Оно достигается часто посредством сдвига, изме­нения пропорций. Этим приемом в более или менее резкой, грубой форме пользуется карикатура: карикатура воспроизводит черты оригинала, иначе она не попала бы в того, в кого она метит; но она утрирует те или иные его черты, иначе она не была бы кари­катурой. При этом акцентуирование, чтобы быть значимым, должно выделять характерное, существенное, должно в наглядном образе, в частном и конкретном выявлять общезначимое.

Отсюда идут две линии. С одной стороны, количественный аспект изменения пропорций в смысле размеров находит себе специфи­ческое выражение в изменении величин, в уменьшении и увеличении (литоты и гиперболы), которым широко пользуются в фантастичес­ком изображении действительности. Так, в сказках, в былинах, в народном творчестве обычно фигурируют богатыри-великаны небывалых размеров и невиданной силы (Святогор кладет Илью Муромца себе в карман, от его свиста листья с деревьев падают и земля дрожит; у Ф. Рабле маленький Гаргантюа, забавляясь, снимает колокола с собора Нотр-Дам и вешает на шею своей лошади, и т. д.; в сказках встречается мальчик с пальчик). Эти преувели­чения и преуменьшения, сдвиги размеров и величин в фантастическом изображении действительности всегда мотивированы какой-то смыс­ловой тенденцией. Внешность великана, грандиозные размеры, физи­ческая сила, величественность внешнего облика могут служить для того, чтобы сделать наглядной, очевидной внутреннюю силу и значи­тельность изображаемого таким образом героя. С другой стороны, сильно преуменьшенные но сравнению с действительность фанта­стически малые внешние размеры могут силой контраста особо под­черкнуть большие внутренние достоинства подобного персонажа. Так же как игра еле видного на эстраде ребенка производит большее впе­чатление, чем объективно равная игра взрослого человека, проявле­ние ума, сообразительности, бесстрашия со стороны ребенка особенно поражает, если он представляется как мальчик с пальчик. Таким образом, отклонение от действительности, фантастические большие или меньшие размеры служат для того, чтобы рельефнее выявить и ярче осветить определенное явление, свойство или сторону действительности.

Наконец, преобразование действительности в деятельности твор­ческого воображения идет по линии типизации, т. е. специфического обобщения. Уже акцентуирование подчеркивает и этим выделяет нечто как существенное. Это лишь один из путей, которыми идет преобразование единичного образа, придающее ему обобщенное значение. Акцентуирование одних черт или сторон образа сочетается с рядом других преобразований: одни черты вовсе опускаются, как бы выпадают, другие упрощаются, освобождаются от ряда частнос­тей, деталей, их усложняющих моментов. В результате весь образ в целом преобразуется.

Образ воображения обычно является наглядным образным носи­телем какого-то более или менее осознанного замысла. Эта роль замысла или тенденции, порождающей преобразование, проявляется в акцентуировании тех, а не иных черт, подборе при комбиниро­вании или агглютинации таких, а не иных моментов. В вышепри­веденном комментарии Леонардо да Винчи это подчинение всех пре­образований, в которых выражается преобразующая деятельность воображения, определенному замыслу выражается с полной отчет­ливостью. Она превращает продукт агглютинации в явную аллего­рию.

Поскольку акцентируя, типизируя, воображение обобщает, вы­являя при этом обобщенное значение не в отвлеченном понятии, а в конкретном образе, в воображении естественно заключена тен­денция к иносказанию, аллегории, метафоре, метонимии, синекдохе, символу — к слиянию образа и значения, к использованию образа в переносном значении. Все средства выразительности (тропы, фигуры и т. п.), которыми пользуется литературное творчество, служат проявлением преобразующей деятельности воображения. Метафоры, олицетворения, гиперболы, антитезы, литоты — это все приемы, которыми так акцентуируется тот или иной аспект в образе, что весь он преобразуется. Все основные формы творческого пре­образования действительности, которыми пользуется литература, отражают в переработанном, стилизованном виде те преобразова­ния, которыми пользуется воображение. Формы воображения сами формируются и преобразуются в процессе литературного творчества.

Воображение отчасти порождается, отчасти развивается, объективируясь в предметном бытии своих продуктов. Взятое во всей своей конкретности воображение человека — продукт истории.

Воображение и личность.

Воображение является в типологическом и индивидуально-дифференцирующем отношении чрезвычайно существенным проявлением личности.

Прежде всего для характеристики личности и ее отношения к миру очень показательна степень легкости или трудности, с кото­рой ей вообще дается преобразование данного. Одни до такой степени скованы ситуацией, так подчинены данному, что всякое мысленное преобразование его представляет для них значительные трудности. Им трудно, даже мысленно, сдвинуть что-нибудь со своего места, даже представить себе, чтобы что-нибудь было не так, как обычно. В них доминирует инертность. Их взаимоотношения с окружающим ми­ром носят печать шаблона и рутины. Для других всякая данная си­туация — это не столько непреложная данность, которая должна быть сохранена в своей неприкосновенности, сколько исходный пункт и материал для преобразующей деятельности личности, и это опять-таки глубоко показательно для характеристики личности и ее отношения к миру.

Вслед за вопросом о том, насколько данный субъект склонен и способен к преобразованию данного в воображении, существенное значение приобретает вопрос о характере того преобразования действительности, которое характерно для его воображения.

Решающее значение имеет в этом плане соотношение между ролью, которую в воображении данного индивида играет, с одной стороны, эмоциональность или аффективность, а с другой — критический контроль интеллекта. В зависимости от господства одних или других моментов выделяются различные типы воображе­ния: с одной стороны, субъективное воображение, слабо подчи­няющееся критическому контролю мышления, мало считающееся с реальностью, которую оно застилает пленкой фантастики; с другой стороны — критическое, реалистическое воображение, которое не бесконтрольно подчиняется субъективности чувства и, преобразуя данное, учитывает закономерности и тенденции развития объектив­ной действительности.

У разных людей воображение, далее, проявляется по преиму­ществу в различных областях — у одних в одной, у других в другой. Существенную роль в определении направления, по которому идет развитие воображения, играет направленность личности — интересы, создающие связанные с ними специальные очаги эмоциональной восприимчивости. В связи с общим направлением деятельности человека и воображение его может быть наиболее деятельным — У одного в области практической деятельности конструктивного, технического изобретательства, у другого — в области художествен­ного, у третьего — в области научного творчества. В каждом чело­веке заключен какой-то «кусочек фантазии», но у каждого фантазия и воображение проявляются по-своему. (...)