Петренко В.Ф. Психосемантика сознания

8. ЭФФЕКТИВНОСТЬ РЕЧЕВОГО КОММУНИКАТИВНОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ

Проблематика речевого воздействия является областью, в которой пересекаются интересы психологии общения [см.: 27; 30; 131; 147; 214], пропаганды {см.: 10; 168; 282; 285], массовой коммуникации и рекламы [см.: 74; 260], теории и практики пе­ дагогики [см.: 58; 91], .психотерапии [см.: 167].

Термин «речевое воздействие» полисемантичен. За опреде­ лением «речевое» может стоять устная и (Письменная речь и да­ же внутренняя речь, связанная с автокоммуникацией. При ши­ рокой трактовке языка (язык мимики, жестов, танца, кино­ язык) под речью может пониматься и видеоряд киномонтажа, и ритуальный обряд, и опера, и пантомима. Под эффектом ре­ чевого воздействия может подразумеваться непосредственное изменение поведения субъекта (реципиента) воздействия, или его эмоционального состояния, или его .знаний о мире, или егоотношения к тем или иным событиям и реалиям этого мира, т. е. изменение его личностного смысла. Наконец, речевое воз­ действие .может быть монологичным как форма воздействия на другого человека или других людей и диалогичным как форма побуждения к общению значимого другого — носителя знаний,, ценностей, некоей уникальной картины (образа) мира и в силу этого включать возможность перестройки не только сознания другого человека, «о и собственного сознания.

В широком смысле слова речевое воздействие связано с из­ менениями индивидуального сознания, или, что для нас синони­ мично, с изменениями имплицитной картины мира, или образа мира субъекта.

Текст .может воздействовать «а разные уровни человеческо­ го сознания, осуществляя различные формы изменения образа мира человека. В рамках психооемантической модели сознания можно выделить три формы таких изменений, подразумевая,, конечно, что в реальном процессе речевого воздействия они су­ ществуют в единстве, но различна степень их выраженности.

Возможно изменение отношения субъекта к объекту (изме­ нение коннотативного значения этого объекта) без изменения категориальной структуры индивидуального сознания субъекта. К такого рода воздействиям можно отнести призыв, лозунг, рекламу. На языке семантических пространств такого рода воздействие изменяет местоположение координатной точки, со­ ответствующей коннотативному значению, без изменения коор­ динатных осей этого пространства. Как правило, речевое воздей­ ствие такого типа характеризуется образностью, метафорич­ ностью. Его стилистика тяготеет к языку «улиц и площадей»,,

160

где агитатор лри дефиците времени, «бросая в толпу горящие слова», должен вызвать у слушателей мгновенный отклик.

Рассмотрим в качестве примера отрывок из статьи: А. М. Горького «С кем вы, мастера культуры?», характерный для пропагандистской стилистики 20—30-х гг. «Нянька капи­

Содержательный пласт этого высказывания, очевидно, за­ дан отношениями трех элементов: интеллигенция находится в отношении няньки к буржуазии, буржуазия находится в отно­ шении «иметь» к «обильно испачканному кровью трудового на­ рода философскому и церковному облачению», а интеллиген­ ция находится в отношении «штопать 'белыми нитками» к «об­ лачению буржуазии». Перевод этих отношений, заданных в ме­ тафорической форме, в концептуальную форму неизбежно ве­ дет к конкретизации, сужению содержания. Например, слово» «няяька» включает и отношение зависимости «оспитуемого or воспитателя, и элемент превосходства воспитателя в опыте И<' знаниях над 'подопечным, и зависимость воспитателя от капри­ зов воспитанника, а также подразумевает возможное отноше­ ние экономической зависимости няньки, нанимаемой в воспи­ татели и т. д.

Метафоричность высказывания,-создаваемая за счет исполь­ зования житейских (в терминах Л. С. Выготского) понятий,. имеющих большее число семантических признаков, семантиче­ ских полей, чем конкретно-научные понятия, создает широкий" простор для возможной конкретизации, раскрытия концепту­ ального содержания. Основной эффект речевого воздействия' данного отрывка текста заключается не в передаче некоторого концептуального знания, а в изменении отношения к буржуаз­ ной интеллигенции за счет ее ассоциации с яркими эмоциональ­ но отрицательными образами. При шкалировании по шкаламсемантического дифференциала 'слова «интеллигенция» с после­ довательно разворачиваемыми негативными определениями, со­ держащимися в анализируемом отрывке, мы можем наблюдать флуктуацию коннотативного значения этого слова, состоящую- в изменении оценки и некотором сдвиге по фактору силы и ак­ тивности (рис. 17).

Подобный тип речевого воздействия, заключающийся в из­ менении коннотации единичного объекта (понятия, представле­ ния, образа персонажа и т. д.) за счет «привязки» к нему яр­ ких, эмоционально насыщенных образов, специфичен для фор­ мирования стереотипов, типажей, т. е. эмоционально ярких, малоструктурированных и обладающих низкой системной органи­ зацией форм обобщения.

Пример изменения стереотипов в ходе общения по каналаммассовой коммуникации, включавшего как вербальный, так И'

161

Испытуемые, в роли которых выступали группы школьников и рабочих, оценивали до и после просмотра телепередачи еле.

.дующие образы-типажи (ролевые позиции): образ типичное японца («мы о них»); образ типичного русского («мы о нас»); •образ типичного русского глазами японца («они о нас»), т. е. то, как, по мнению испытуемых, японцы оценивают советски;

Москва — Токио»

участников телемоста. Оценка проводилась по множеству се­ мибалльных (от 3 до —3) униполярных шкал, описывающих качества личности, характера, трудолюбие, миролюбие, отно­ шение к противоположной стороне.

Таким образом, советские телезрители в качестве испыту­ емых заполняли матрицы данных (5 образов по 52 шкалам),, включающие как прямые оценки «мы о них» и «мы о нас», так я оценки, данные в .рефлексивной позиции, — «они о нас», т. е. что мы думаем об их отношении к нам я об изменении этого отношения в ходе телепередачи.

Полученная в ходе эксперимента групповая матрица данных подвергалась процедуре факторного анализа с целью постро­ ения семантического пространства, т. е. выделения оснований категоризации (координатных осей) и размещения в семанти­ ческом пространстве ролевых позиций (образов-типажей). Вы­ деленные на основе анализа общегрупповой матрицы данных

162

факторы были интерпретированы следующим образом. Фактор» «оценка» объясняет 56% общей дисперсии и включает качест­ ва: миролюбивые, доброжелательные, контактные, настроенные на взаимопонимание, беспокоящиеся о будущем и т. д. — на одном полюсе фактора и качества: лицемерные, жесткие, су­ хие, подверженные стереотипам своей 'пропаганды, все на одно» лицо, каждый думает прежде всего о себе —на другом полюсе фактора. Фактор «динамичность» ('активная жизненная пози­ ция) объясняет 27% общей дисперсии и включает качества: энергичные, современно 'выглядят, свободно и непринужденно» держатся, независимы в своих суждениях — в оппозиции к ка­ чествам: беззаботные, беспечные, склонны подчиняться автори­ тету, подозрительно единодушны в своих мнениях и т. п. Фак­ тор «включенность в общение» (11% общей дисперсии) вклю­ чает шкалы: мы им интересны, политически гибкие, пристраст­ ные, открыто выражают свои чувства. На рис 18 и 19 даете* размещение ролевых позиций (образов-типажей) в простран­ стве выделенных факторов.

Как видно из рисунков, в ходе телепередачи произошло из­ менение стереотипов в направлении более благожелательного

никами. Если у школьников первыми двумя ведущими основаниями классификации ролевых

позиций типажей выступали коннотативные осгудовские фак­ торы оценки и динамизма с их четкой поляризацией качеств на «хорошие» и «плохие», а поведения — на динамичное, активное и пассивное, зависимое, то основания категоризации (коорди­ натные оси семантического пространства) рабочих имели более денотативный характер, обусловленный стереотипизированным знанием рассматриваемой содержательной области. Так, напри­ мер, ведущий фактор категоризации у рабочих включал каче­ ства: миролюбивые, душевные, мягкие, открытые («душа на рас-

163

лашку»), патриотичные, с чувством юмора, беспечные — оппозиции .к качествам: трудолюбивые, дисциплинированные* подвержены традициям, с патриархальным уклоном, энергия; ные, рациональные, практичные, с развитым эстетическим чув' -ствО'М. В содержании данной оппозиции качеств, на наш взгляд «без труда прочитывается противопоставление элементов обра за-типажа русского и обр аз а-типаж а японца, как они представ'

.лены в рамках (нашего обыденного сознания. Содержание по следующих факторов «динамизм личности», «настроенность на взаимопонимание» 'в оппозиции к «представляющие опасность):, и «доброжелательность—недоброжелательность» в ходе пере дачи также было подчинено логике житейских представлений, ж ^группировка качеств в факторы осуществляется не по их оце-< ночному знаку (положительные качества на одном полюсе фак­ тора, отрицательные — на другом, как это было у школьников),; а на основе сложившихся стереотипов. В этом плане стереотилизация выступает промежуточным звеном между эмоциональ-1 но-оценочными (коннотативными) формами категоризации и

.понятийно-концептуальным знанием.

Эксперимент показал незначительные изменения содержа­ ния стереотипов, образующих координатные оси семантическо­ го пространства, в ходе телепередачи, главный эффект которой; проявился в изменении оценок ролевых позиций (отношения к] образам-типажам) в рамках данных семантических прост­ ранств. Более глубокий анализ эффективности подобного типа передач (международных телемостов) требует, конечно, при­

Вторая форма речевого воздействия заключается не в из-', менении коннотации единичного объекта в сознании субъекта,; а в формировании общего эмоционального настроя, мироощу­ щения реципиента воздействия. Примером такого воздействия, может служить лирика. Рассмотрим пятистишье Исикаво Таку-; •боку:

На песчаном белом берегу Островка В Восточном океане

Я, не отирая влажных глаз, С маленьким играю крабом [247, с. 5].

Мы как бы сверху видим одинокую фигуру человека на ма­ леньком островке в бесконечном просторе Великого океана и! одновременно являемся этим человеком. Ощущение чистой гру-* сти, одиночества, выключенное™ из будничной суеты и одновре­ менно некоторой беспомощности, (возврата в детство. Пережи­ вание мимолетности человеческого бытия на фоне вечного оке­ ана не вызывает тем не менее тягостных мыслей о бренности всего живого, а дает скорее ощущение гармонии («с маленьким играю крабом»), причастности к этому вечному. Это ощуще-

164

яше сродни восприятию икебаны — увидеть и 'почувствовать в мимолетном ;и преходящем вечное я прекрасное.

Вот иная истина бытия, заданная другим мироощущением:

Так бей же по жилам, Кидайся в края, Бездомная молодость, Ярость моя!

Чтоб звездами сыпалась Кровь человечья, Чтоб выстрелом рваться Вселенной навстречу,

И петь, задыхаясь, На страшном просторе: •— Ай, Черное море,

Хорошее море!.. [15, с. 18].

Ъ этом (стихотворении пространство и время как бы стянуты, «сжаты .в точку, и, как в .момент первоначального вселенского взрыва, бесконечная, еще не структурированная человеческая энергия готова взорваться в творческом миросозидании.

Эмоции выступают наиболее глубинными формами катего­ ризации, определяющими общие контуры выстраиваемого со­ знанием концептуального образа мира. В этом плане подобный •тип речевого воздействия (лирическая поэзия, политическое

.воззвание, гипнотическое воздействие), вызывая изменение со­ стояния сознания, определяет субъективные 'пространство и время, в которых выстраивается образ мира, определяет сте­ пень возможной активности и самореализации субъекта в рам­ ках этой модели мира и имплицитно задает критерий иетинно- «сти мироощущения, либо принимая за точку отсчета эмоцио­ нальный настрой, экзистенциальное «Я», либо .воспринимая мир «с позиции родового или коллективного «мы», либо описывая !мир -с некоторой отстраненной трансцендентальной позиции (природы, этических или эстетических ценностей, науки), выхо­ дящей за рамки конкретного исторического 'бытия. Задавая пристрастность отражения уже в самом базисе образа мира,

.эмоции определяют возможные формы поведения .субъекта, оп­ ределяют его направленность в принятии решения.

Даже такая форма речевого воздействия, как военная жоманда, 'однозначно детерминирующая поведение субъекта, :при дозволяющих условиях .может включать этап эмоциональ­ ного настроя. Любопытный пример такого симбиоза поэтиче­ ской 'формы и военного приказа дает пропагандистский текст времен (второй мировой войны, .который .зачитывался японским летчикам-камикадзе перед вылетом на боевое задание: «...Как цветы дикой вишни расцветают ненадолго, а затем опадают на землю, так и вы умрете без сожаления за императорскую Япо­ нию. .Вы уже боги, .без земных помыслов...» [160, с. 25].

Эмоциональный настрой определяет избирательность в вос­ приятии объектов, событий, реалий окружающего и вообража­ емого мира, которые, оказавшись по эмоциональному тону ре-

165

зонавоными состоянию души, образуют узор ассоциативных, связей, выступающий •материалом для формирующегося кон-, цептуального образа мира. ;

.Остаются открытыми вопросы о том, могут ли эмоциональ-; ные состояния непосредственно порождать .новые категориаль­ ные структуры индивидуального сознания, новые конструкты? (координатные оси семантического пространства) или же се­ мантическое структурирование осуществляется по заданномуруслу уже имеющихся и извлекаемых из памяти субъекта се­ мантических категорий, а эмоциональные состояния выступаюткак бы ключом к тому или иному содержанию сознания. Мьв склонны считать, что для порождения новообразований инди­ видуального сознания — новых семантических конструктов — тре­ буется внутренняя творческая (мировоззренческая) работа са­ мого субъекта по осмыслению мира или же эти конструкты ин­ дуцируются имплицитно содержащейся в некоем тексте систе- • «мой категорий другого человека (писателя, собеседника) и их, ; усвоение предполагает опять же интенсивную внутреннюю ра - ; боту человека по пониманию и осмыслению текста.

Третий тип речевого воздействия можно связать с измене­ нием категориальной структуры индивидуального сознания,. введением в нее новых .категорий (конструктов), предъявляю­ щихся в классификации, формах упорядочивания объектов, со­ бытий окружающей предметной и социальной действительности» Рассмотрим его на примере исследования воздействия на чита­ телей газетной публицистики.

8.1. Психосемантический анализ воздействия газетной публицистики

Влияние печатного слова, газетной публицистики на созна­ ние читателей, на их жизненные позиции и ценностные уста­ новки 'было предметом исследования, проведенного иод нашим* руководством Н. Н. Тепляковьш [см.: 199]. Ставилась задачам выявить изменения как категориальной структуры индивиду­ ального сознания читателей, так и их отношения к затронутым •газетной публикацией лицам, воплощающим ту или иную жиз­ ненную позицию.

Всесторонняя перестройка, осуществляемая в нашем обще­ стве, выдвигает на передний план общественного сознания; проблемы духовных ценностей, социальной справедливости, за­

кой психологии. На страницах газеты «Правда», журналов «Ком­ мунист», .«Вопросы философии» подчеркивалась необходимость-

166

вернуть в активный общественно-политический лексикон такие «общечеловеческие понятия, как честь, порядочность, нравствен­ ность.

Вконтексте этой проблематики «ас привлекла дискуссия,

.развернувшаяся на страницах «Комсомольской правды» не- •еколько лет тому назад, начало которой положила публикация -статьи Е. Лосото «Во что рядится чванство». Поводом для этой публикации послужило письмо в редакцию шестнадцатилет­ ней школьницы Алисы, которая пытается доказать, что мате­ риально более обеспеченные «дети своих родителей», образу­ ющие своеобразную школьную элиту, и в духовном плане более развиты, имеют более широкий круг интересов, пользуются большим признанием среди сверстников. В рассуждениях Али­ сы в перечень достоинств, которыми она обладает, попали и японский кассетный магнитофон, и кожаное пальто, и увлечешие поэзией, музыкой, и общественная работа культорга клас­ са, и успех ее и ее столь же избранных подруг у однокласснижов противоположного пола. Фактором, объединяющим столь -разнородные материальные и духовные ценности, выступает «фактически некий ореол престижности, который переносится и на саму Алису и выделяет ее среди обычных школьниц, не име­ ющих обеспеченных родителей и поэтому обреченных на прозя- •бание, которых она называет «серыми мышами».

Вкомментариях к этому письму журналистка Е. Лосото рас­ тем атривает откровения Алисы через призму категории «интел-

.лигентность», понимаемой как форма внутренней духовности, выражающейся .в совестливости, чувстве сопричастности и от­ ветственности за все происходящее в мире и даже в некотором •чувстве личной вины при столкновении с несправедливостью и неравенством. «Исходя из этого понимания и ощущения, — пи­ шет Е. Лосото, — интеллигентные родители никогда не предло-

.жат дочери-школьнице тысячерублевое пальто, а хорошо воспи­ танная девочка и сама его не наденет, чтобы не почувствовать анеловкости перед подругами, да и перед учительницами тоже».

Вмировоззрении Алисы Е. Лосото справедливо видит от­ ражение барско-жупечеокой психологии, измеряющей достоин-

«ство человека с позиции его материального достатка и преус­ пеяния, и призывает читателей (высказать отношение к этому «социальному и (Нравственному феномену. Письмо Алисы, ком­ ментарии ж нему журналистки Е. Лосото, а также ряд писемоткликов на эту газетную публикацию послужили материалом нашего экспериментального исследования.

Испытуемым, которыми были школьники старших классов (около 100 человек), предлагалось оценить образ Алисы после прочтения ее письма, затем ее же образ после прочтения ком­ ментариев к письму, а также образы -ряда читателей, прислав­ ших отклики на газетную публикацию, после 'Ознакомления ис­ пытуемых с их письмами. Сопоставление оценок образа Алисы до и после прочтения комментариев позволяет выделить иэме-

167

нение системы личностных конструктов испытуемых, вызванное воздействием «печатного слова», а анализ оценок образов чита­ телей, приславших свой отклик, — выявить отношение наших:. испытуемых к тому или иному мировоззрению, которое персо­ нифицируют эти образы. Наряду с образами Алисы и образа­ ми читателей в качестве объектов шкалирования испытуемым предлагалось оценить образы «хорошего учителя», «плохого» учителя», «отца», «матери» и, наконец, образ «самого себя».. Наличие этих ролевых позиций 'позволяет как 'бы промаркиро­ вать семантическое пространство, задав эталоны «значимых, других», и определить (через сопоставление их с ролевой пози­ цией «я сам») характер идентификации 'испытуемых.

Оценки личности этих персонажей проводились испытуемы­ ми по 65 семибалльным (от 3 до —3) однополюсным шкалам,, описывающим ряд личностных качеств: добрый, выскочка, на­ ивный, неуверенный в себе, элитарный, хорошо понимающий: позицию другого человека, сильная личность, равнодушный,, имеет свои идеалы, свою жизненную позицию, поет с чужого? голоса, справедливый, независимый и т. д. В качестве одной из> шкал было введено определение из лексики письма Алисы «се­ рая мышь».

данным группой испытуемых, то образ Алисы претерпевает за­ метные изменения в сторону меньшей доброты, честности, от­ крытости и обаятельности. Она стала восприниматься и менее сильной личностью, менее независимой в своих суждениях, с более узким кругозором. Однако степень легкомысленности! Алисы заметно уменьшилась, а оценка ее расчетливости возро­ сла. Очевидно, срабатывает эффект достойного противника' (журналистки), оппозиция с которым увеличивает значимостьоппонента. Обращение к письму Алисы и полемика с ним авто­ ритетного взро'слого переводят ее из позиции легкомысленной* девочки в позицию носителя чуждого мировоззрения.

Рассмотрим изменение личностных конструктов испытуемых при оценке образа Алисы, полученных до и после прочтения' комментариев к письму. Напомним, что имеющийся по резуль­ татам эксперимента куб (вернее, параллелепипед) данных (шкалы ХперсонажиХиепытуемые) для проведения факторно-

единичном объекте анализа; шкалыXобъекты для результатов; одного испытуемого или 'суммарной, групповой матрицы испы­ туемых; объектыXиспытуемые применительно к одной шкалеоценивания. Нас в данном случае интересует характер измене­ ния личностных конструктов испытуемых при оценке образа

168

прочтения), для построения которых делается срез данных ^шкалыХ'испытуемые) относительно единичного объекта.

Анализ факторной структуры этих пространств позволяет выделить систему личностных конструктов испытуемых, их эта­ лоны и мерки оценивания, оставляя пока в стороне оценки са­ мого образа Алисы.

В результате построения семантического пространства «Али­ са 1» было выделено 5 факторов, объясняющих соответственно 13; 11,9; 11,4; 8,5; 6,9% общей дисперсии.

Первый фактор был задан оппозицией качеств: честный, открытый, работящий, справедливый и т. п., с одной стороны, ж лживый, равнодушный, нахальный, маменькин сынок — с друтой. Налицо фактор «'Оценка».

Второй фактор включал качества: гордый, расчетливый, са­ моуверенный, себе на уме, ненадежный товарищ — на одном яолюсе ,и качества: энтузиаст, неуверенный в себе, нудный, -«свой парень» — на другом полюсе. Этот конструкт можно ин­ терпретировать как «уверенный в себе эгоизм» в оппозиции к -«неуверенному в себе, скучному коллективизму».

Третий униполярный фактор включал качества: забитый, на­ ивный, ябеда, имеет узкий кругозор, хорошо понимает позицию другого человека, серая мышь.

Четвертый фактор, заданный оппозицией качеств: умный, тонкий, обаятельный, с одной стороны, и смелый, карьерист, ре­ шительный—с другой, описывает, очевидно, человека внутренней духовной активности и человека внешнего действия .с несколько негативным оттенком.

Пятый фактор — карьерист, элитарный, хипповый, веселый, признает в жизни только материальную выгоду в 'Оппозиции к •качествам: альтруист, больше всего в жизни ценит человеческие «отношения, озабочен судьбой человечества, самоотверженный — описывает эгоистическую и альтруистическую жизненные пози­ ции и дает небольшую корреляцию с первым фактором «оценжа».

Рассматривая содержание личностных конструктов испыту­ емых, можно отметить, что при наличии в целом негативного отношения к Алисе испытуемые в своей конструктивной систе­ ме оказались несколько индуцированными ее эталонами оцени­ вания. Это проявилось, в частности, в наличии овоеобразного жонструктора «гордый, уверенный в себе эгоизм» в оппозиции к «неуверенному в себе, скучному коллективизму», а также в том, что (качество «'Способность хорошо понимать другого человека» и образ «серой мыши», хотя с небольшими факторными нагруз­ ками, попали в один блок с качествами «имеет узкий круго­ зор», «наивный», «забитый», «ябеда» и т. д.

169