4.11.1 Обучение детей и подростков с нарушением слуха

Из трёх направлений специального образования обучение детей с нарушением слуха имело в нашей стране (впрочем, как и на Западе) наиболее долгую историю и очевидные успехи. А потому есть повод детальнее рассмотреть, как менялась со­ветская школа для глухих детей в контексте исполнения пла­нов первых пятилеток.

В силу разных причин перипетии специальной школы 1930-х гг. современных исследователей не привлекают. Берясь за оценку эффективности действий государства по органи­зации всеобуча детей и подростков с нарушением слуха в гра­ницах политически драматического десятилетия, выдержать позицию беспристрастного судьи непросто. Дефектологиче­ская литература советской поры с пиететом сообщает о гран­диозных свершениях 1930-х г., тогда как современные авто­ры обходят события тех лет молчанием либо ограничиваются одной-двумя критическими фразами. Апологетика «периода наступления социализма по всему фронту и упрочения социалистического общества» насчитывает тысячи страниц. По сей день она имеет немало сторонников, искренне убеждённых в превосходстве советской сурдопедагогической системы по­мощи той поры над современными ей системами помощи глу­хим в странах Западной Европы. Наиболее ярко эта пафосная позиция представлена в работах А. Г. Басовой, А. Д. Добровой, И. И. Данюшевского, А. И. Дьячкова, П. П. Почапина и др. На рубеже XX—XXI столетий нередко приходится слышать пря­мо противоположную оценку, согласно которой, если вспо­минать о достижениях 1920—1930-х гг. в деле образования лиц с нарушением слуха, то обращаться надо исключитель­но к опыту Запада. Сторонники подобного мнения либо ими­тируют неосведомлённость, либо искренне не знают о полити­ке советского правительства в сфере специального образова­ния, о темпах и масштабе строительства сети специальных школ.

История возникновения и развития национальных систем специального образования учит нас тому, что цели и задачи, которые правительства отдельных стран ставят перед своими специальными школами, как правило, не совпадают, а потому оценка качества постановки специального обучения в том или ином государстве на основе прямого сравнения может привести к ложным выводам. Попробуем проанализировать ход становления советской сурдошколы по сущностным показателям, другой подход, на наш взгляд, непродуктивен.

Во-первых, советская специальная школа для детей с на­рушением слуха, как уже отмечалось, не стала правопреемни­цей дореволюционных училищ, официально заявив об этом, следовательно, выискивание и перечисление достоинств и не­достатков принципиально разных учебных заведений ради вос­хваления или порицания любого из них лишено смысла. Род­ство школ для глухих детей Российской империи и СССР формально, общее у них только название, тогда как цели дея­тельности, нормативные правовые основы, принципы финан­сирования, организационные формы, задачи и содержание об­учения разительно отличаются.

Во-вторых, оценочные эпитеты могут меняться в зависимо­сти от личных позиций и пристрастий тех, кто берётся описы­вать и комментировать образовательные модели минувшей эпохи. Педагог, отдавший советской специальной школе жизнь, дефектолог-исследователь, молодой выпускник вуза, родитель ребёнка-инвалида, современный журналист, западный специа­лист, да и не только они, в дискуссии по интересующему нас вопросу, как правило, занимают несовпадающие позиции.

В-третьих, заказчиком советской специальной школы вы­ступало исключительно государство, а потому оценки, игнори­рующие это обстоятельство, любопытны, но грешат субъекти­визмом.

Итак, накануне начала 1930/31 учебного года во исполне­ние решения ЦК ВКП(б) ВЦИК и СНК СССР принимают постановление «Об обязательном всеобщем начальном образовании».

Постановление ЦИК и СНК СССР «О всеобщем обязатель­ном начальном обучении» (14 августа 1930 г.)

«Для успешного социалистического строительства необходи­мо в кратчайший срок изжить культурную и техническую отста­лость широких масс трудящихся. Эта задача не может быть раз­решена без введения всеобщего начального обязательного обуче­ния. <.„>

Призывая профессиональные, комсомольские, кооперативные и другие общественные организации, а также всех рабочих, трудя­щихся, крестьян, особенно колхозников, и советскую интеллиген­цию проявить наибольшую самодеятельность и энергию и добиться решительной победы на фронте всеобщего начального обучения, Центральный исполнительный комитет и Совет Народных Комисса­ров Союза ССР постановляют:

1. Ввести с 1930/31 года повсеместно в Союзе ССР всеобщее обязательное обучение детей (мальчиков и девочек) в возрасте 8, 9 и 10 лет в объёме не менее четырёхлетнего курса начальной шко­лы. В соответствии с этим принять осенью 1930 года в трудовую школу всех детей этих возрастов, которые до настоящего времени не обучаются в школе.

Установить с 1930/31 года обязательное прохождение всего курса школ I ступени (первых четырёх групп трудовой школы) для всех детей, обучающихся в этих школах, независимо от воз­раста.

2. Ввести с 1930/31 года обязательное обучение детей (маль­чиков и девочек) в возрасте от 11 до 15 лет, не прошедших первых четырёх групп трудовой школы. Для них организуются ускоренные специальные двухгодичные и одногодичные школы, курсы и группы при школах (в зависимости от их подготовки).

3. Ввести с 1930/31 года всеобщее обязательное начальное об­учение детей (мальчиков и девочек) в объёме школы-семилетки в промышленных городах, фабрично-заводских районах и рабочих посёлках, установив обязательное прохождение всего курса се­милетней школы для всех детей, оканчивающих школу I ступени (первые четыре группы трудовой школы), начиная с окончивших в 1929/30 году.

Установить в тех же местностях с 1930/31 года обязательное прохождение всего курса школы-семилетки для всех детей, обуча­ющихся в этих школах. В этих местностях должно быть обращено особое внимание на развёртывание сети фабрично-заводских школ- семилеток».

По прошествии года Наркомпрос РСФСР издаёт ведом­ственный приказ «О введении всеобщего обязательного на­чального обучения физически дефективных, умственно отста­лых и страдающих недостатками речи (логопатов) детей и подростков» (8 июня 1931 г.), вовлечь всех детей с нарушением слуха соответствующего возраста предполагалось к 1 октября1932г. К сожалению, ни к назначенной дате, ни в последу­ющее десятилетие исполнить решение в полном объёме не удалось, в известной мере проектантов подвела статистика. Планируя всеобуч глухих, стратеги из Наркомпроса восполь­зовались устаревшими данными переписи 1926 г. и даже от­части 1897 г. Реальное число детей с нарушением слуха на деле оказалось много выше, чем сообщалось в архивных вы­кладках. По данным Наркомпроса РСФСР, в 1932 г. в СССР действовало 79 школ для глухонемых детей (7053 ученика). Напомним, в 1907 г. доктор П. Якобий, зафиксировав суще­ствование в Российской империи всего 50 таких школ и около 2200 учащихся, доказал, что специальное обучение получало не более 6% глухих детей школьного возраста. Сравнивая оте­чественные показатели с соответствующей статистикой Бель­гии, Германии, Дании, Нидерландов, Норвегии, Швеции — 85% охвата, российский отоларинголог корил царское правитель­ство за медлительность. Интересно, что сказал бы П. Якобий в адрес Наркомпроса РСФСР, пообещавшего посадить за пар­ту всех детей с нарушением слуха, но добившегося на деле охвата не более 25% из них?

Задача полного охвата глухих детей школьным обучением по-прежнему оставалась нерешённой, вместе с тем следует признать кардинальные перемены в государственной политике РСФСР. Правительство царской России не считало обучение детей с нарушением слуха вопросом, заслуживающим высочай­шего внимания, в 1930-е же годы в роли беспощадного кри­тика сложившейся ситуации выступил высший государствен­ный орган — СНК РСФСР. Так как заказчиком специального обучения после революции 1917 г. единолично выступало го­сударство, то и критические стрелы полетели в Наркомпрос с олимпийских высот.

Подводя итоги года, республиканский комитет по всеобу­чу при СНК РСФСР заслушал отчёт Наркомпроса РСФСР «О ходе всеобуча физически дефективных, умственно отста­лых и страдающих недостатками речи (логопатов) детей и подростков» (28 декабря 1931 г.). Ознакомившись с результа­тами, Президиум ВЦИК признал их неудовлетворительными и потребовал не позднее 1933 г. обеспечить обучение всех де­тей с нарушением слуха. В искренности правительственного распоряжения не стоит сомневаться, на этот раз оно подкреплялось финансовым обеспечением — в постановлении ВЦИК говорилось об увеличении расходов на содержание и обуче­ние глухонемых. Дело пошло энергичнее, и уже к 1 сентября1933г. Наркомпрос РСФСР рапортует о том, что школьным обучением охвачено 11 232 глухих, 374 слабослышащих и 210 позднооглохших. Как удалось за год почтиудвоить число учащихся — секрет Полишинеля⁷⁴: одних по­садили в общеобразовательные классы, других собрали в спе­циальные классы, созданные при массовых школах, кое-где открыли специальные учреждения. Поспешность и форма­лизм, проявленные отделами народного образования при ис­полнении указания ВЦИК, не могли привести к желательным результатам. Не способные в короткий срок выполнить ука­зание правительства — «не позднее 1933 г. обеспечить обуче­ние всех детей с нарушением слуха», — чиновники от образо­вания нашли выход, подменив условие задачи. Требование «обеспечить обучение» администрация на местах стала испол­нять как предписание «посадить всех глухих детей за школь­ную парту», впрочем, обеспечить образование инвалидов по слуху при отсутствии квалифицированных педагогов не пред­ставлялось возможным. Несмотря на то что вопрос подготов­ки кадров начал решаться в середины 1920-х гг.⁷⁵, достичь желаемого результата не удалось. Паллиативное решение Наркомпроса о массовой ускоренной подготовке сурдопедагогов не представляется оптимальным. По признанию А. Г. Басовой, «порядок краткосрочной подготовки дефектологов на курсах и в техникумах также мог быть лишь временным. Для труд­ного дела обучения глухих детей требовались более квалифи­цированные кадры дефектологов с высшим педагогическим образованием».

Таким образом, обеспечить качественное обучение детей с нарушением слуха в установленные правительством сроки не удалось, вместе с тем большое число глухих получили доступ к школьному образованию. «Наиболее активно шло развёрты­вание сети школ для глухих в Новосибирском крае, где было открыто 33 школы, и в Центрально-Чернозёмной области, в которой была открыта 21 школа. Трудности осуществления всеобщего обучения глухих детей на местах в первые годы его проведения заставляли органы народного образования широ­ко использовать предусмотренный приказом Наркомпроса та­кой путь обучения глухих и слабослышащих, как специальные классы при массовых школах. Таких классов было создано в 1933 г. 616, а в 1934 г. — 634. <...> Но сурдопедагоги, обучав­шие глухих детей в специальных классах при массовых шко­лах, зачастую были малоквалифицированными, они не были связаны с коллективами школ для глухих, в коллективы же массовых школ они также не входили».

Попытаемся оценить динамику становления новой специ­альной школы с позиций заказчика. В конце 1920-х гг. Со­ветское государство принимает твёрдое решение развивать систему образования для лиц с нарушением слуха. Немедлен­но уточняется и обновляется соответствующая норматив­ная правовая база, определяются источники финансирования, в массовом порядке начинают готовиться сурдопедагогические кадры, издаются учебники нового поколения, строятся школы и трудовые мастерские. Продолжается целенаправленная борь­ба за преодоление филантропического подхода к телесно и умственно дефективным детям, за их вовлечение в обществен­но полезный труд за пределами специального учреждения. «Перед специальной школой наряду с общими задачами на­родного образования, — утверждает А. Г. Басова, — стояли и задачи чисто специфические. Прежде всего, было необходимо до конца преодолеть ещё существовавшее инвалидно-филантропи­ческое отношение к глухим детям на основе принципов соци­алистического гуманизма. Не менее важной задачей для специ­альной школы было изменение содержания обучения и воспи­тания глухих в свете общих требований и установок Коммунистической пар­тии и советского правительства. Необходимо было изыскивать эффек­тивные средства и методы обучения, которые помогли бы глухим детям в усвоении общеобразовательных зна­ний, овладении трудовыми навыка­ми, в развитии способности общения с окружающими». Аналогичные мысли почти слово в слово изложены и в работах классика со­ветской сурдопедагогики А. И. Дьячкова, таким образом, речь идёт не

о частном мнении отдельного иссле­дователя, а об официальной позиции. Образовательные задачи ранжирова­лись именно в таком порядке: обуче­ние и воспитание глухих в строгомсоответствии с требованиями и установками коммунистиче­ской идеологии, овладение академическими знаниями в объёме школьной программы, трудовое обучение и, в последнюю оче­редь, развитие способности общения с окружающими. То, что пионерам и классикам сурдопедагогики на протяжении ве­ков представлялось важнейшей задачей, для советской специ­альной школы становилось третьестепенным вопросом. Да и «специальной» Наркомпрос числил эту школу «во-вторых», во-первых, она являлась «единой трудовой», а потому профес­сиональные рекомендации сурдопедагогов творцы образова­тельной политики чаще всего пропускали мимо ушей.

Уникальность отечественной ситуации изначально заложе­на революционными декретами. И в организационно-структурном, и в содержательном плане специальной школе предпи­сывалось максимально копировать школу общеобразователь­ную. Пока речь шла о следовании программе первой ступени, задача не казалась неразрешимой. Естественно возникающие трудности с усвоением глухими учениками единой програм­мы специальная школа могла преодолевать, удлиняя стандарт­ные сроки обучения. Но как только содержание образования 1-й ступени пересматривается, усложняется и унифицируется, специальной школе становится всё сложнее поспевать за ней. Даже самые талантливые сурдопедагоги более не могли ра­ботать по авторским программам, в одиночку ища ответы на усложняющиеся вопросы, порождаемые изменением содержа­ния образования. Специальная школа нуждалась в централизованной методической помощи, а методисты, в свою очередь, в поддержке со стороны исследователей — сурдопедагогов, сурдопсихологов, педологов и пр.

В 1930 г. Наркомпрос РСФСР вводит в действие програм­мы для начальной и семилетней школы, построенные на осно­ве комплексов-проектов. Не успев понять, насколько новые программы пригодны к использованию в специальной школе, сурдопедагоги на Всероссийской конференции учителей глу­хих (1930) получают их к исполнению. Едва-едва они попы­тались приспособить бригадно-лабораторные методы к усло­виям школы для детей с нарушением слуха, как новацию упразднили. Накануне следующего учебного года (5 сентября1931г.) выходит постановление ЦК ВКП(б) «О начальной и средней школе». Главной целью обучения подрастающего по­коления руководство страны теперь определяет борьбу за зна­ния, за овладение основами наук.

Из постановления ЦК ВКП(б) «О начальной и средней шко­ле» (5 сентября 1931 г.)

«Советская школа, ставящая своей целью «подготовлять всесто­ронне развитых членов коммунистического общества», даёт детям несравненно более широкий кругозор и общее развитие, чем до­революционная буржуазная школа. За последние годы возрос уро­вень общего образования детей в советской школе. <...>

Однако, несмотря на все... достижения, ЦК констатирует, что советская школа далеко ещё не соответствует тем огромным тре­бованиям, какие предъявляются к ней современным этапом социалистического строительства. ЦК считает, что коренной недостаток школы в данный момент заключается в том, что обучение в школе не даёт достаточного объёма общеобразовательных знаний и не­удовлетворительно разрешает задачу подготовки для техникумов и для высшей школы вполне грамотных людей, хорошо владеющих основами наук (физика, химия, математика, родной язык, география и др.). В силу этого политехнизация школы приобретает в ряде случаев формальный характер и не подготовляет детей как все­сторонне развитых строителей социализма, увязывающих теорию с практикой и владеющих техникой. <...>

Предложить наркомпросам союзных республик немедленно ор­ганизовать научно-марксистскую проработку программ, обеспечив в них точно очерченный круг систематизированных знаний (родной язык, математика, физика, химия, география, история) с расчётом, чтобы с 1 января 1932 г. начать преподавание по перестроенным программам».

Получив очередное указание, Наркомпрос немедленно при­ступает к перестройке учебных планов и программ общеобра­зовательной школы, согласуясь с требованиями предметного преподавания. Тем временем ЦК ВКП(б) издаёт постановления «Об учебных программах и режиме в начальной и средней шко­ле» (август 1932 г.), «Об учебниках для начальной и средней школы» (февраль 1933 г.). Впоследствии список нормативных документов пополнят постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О структуре начальной и средней школы в СССР» (май1934г.), «Об организации учебной работы и внутреннем распорядке в начальной, неполной средней и средней школе» (сен­тябрь 1935 г.).

В свете новых партийных решений и специальной школе приходится перестраиваться. Сначала коренной переделке подверглись программы по общеобразовательным предметам 1929/30 учебного года. Напомним, в период с 1930 по 1941 г. школа для глухих детей развивалась как неполная средняя школа, а школа для слабослышащих детей — как полная сред­няя школа. Обновлённый учебный план 1932 г. стал много­предметным, вынужденная копировать учебный план общеобразовательной школы, школа для глухих вводит преподавание истории, обществоведения, физики, химии, технологии, воен­ного дела. Повышение внимания к преподаванию русского языка потребовало от сурдопедагогов подвергнуть ревизиипрежде применявшийся «чистый устный метод». По мнениюА. Г. Басовой, «актуальность этого вопроса вытекала также из постановления ЦК ВКП(б) от 25 августа 1932 г., в кото­ром говорилось о необходимости изживания универсальных методов обучения». Если согласиться с подобным утверждением, следует поверить, что партийное руководство страны ориентировалось в проблемах сурдопедагогики лучше дефектологов.

Программа, спущенная специальной школе сверху, из-за почти буквального копирования массовой оказалась неиспол­нимой. Тогда пришлось вспомнить о профессионалах. Нарком­прос РСФСР поручает Московскому институту глухонемых (бывшему Арнольдо-Третьяковскому училищу) доработать программу таким образом, чтобы та отвечала всем требовани­ям партийных постановлений, но вместе с тем была доступна глухим ученикам. Разумеется, свобода перегруппировки учеб­ного материала оставалась весьма ограниченной, переделка программ по «мировоззренческим» предметам (обществоведе­нию, истории, физике и др.) не допускалась. И всё же в 1934 г. специальная школа получила «свой» учебный план, правда, и он для большинства учебных заведений оказался трудным. Теперь уже учительство просит Наркомпрос о том, что необ­ходимо привести обновлённый учебный план в большее соответствие с возможностями тех, кому по нему надлежало учить и учиться. По счастью, в Наркомате здравый смысл возобла­дал над чиновничьей любовью к форме, а не к сути, и в 1935 г. Отдел специальных школ Наркомпроса РСФСР организует рабочую группу для корректировки учебного плана и про­грамм, включив в неё научных сотрудников и опытных сурдо- педагогов-практиков. Случившееся можно расценить как граж­данский подвиг, в атмосфере повышенной политической по­дозрительности и поиска ведьм нашлись люди, решившиеся «подправить» замысел высшего руководства.

Необходимо несколько слов сказать об учебной книге. Дол­гое время единые учебники отсутствовали, каждый сурдопеда­гог в меру личного опыта и понимания идеологического момента использовал либо собственноручно подготовленные пособия, либо учебники массовой школы, либо их адаптированный под возможности глухого ученика вариант. Вплоть до 1938 г. специальная школа располагала одним-единственным стабиль­ным учебником — «Букварём» Н. А. и Ф. А. Рау.

Приведённые фрагменты учебников и рабочих тетрадей учащихся дают возможность проследить, как менялись пред­ставления их авторов о целях школьного обучения детей с нарушением слуха. Ради того чтобы ввести глухого ребёнка в контекст социальной жизни, сурдопедагогу приходилось изготавливать самодельные книжки, в которых традиционное содержание насыщалось картинками и текстами, знакомящими неслышащего ученика в доступной для него форме с новой государственной идеологией. Фрагменты рабочей тетради, на­писанной глухим учеником под руководством сурдопедагогаIМосковского института глухонемых в 1925 г., позволяют понять, что в выборе учебного материала даже политической тематики учитель в ту пору обладал достаточной независимо­стью и свободой.

Однако вскоре острота политического момента делает по­добную самодеятельность невозможной и небезопасной. Если внутри школы авторские учебники ещё допускались, то госу­дарственные издательства стараются по возможности обойти идеологические ловушки. Высочайший уровень идеологиче­ской виртуозности демонстрирует НКО УССР и авторы пособия «Исправление речи» (1933), сумевшие весь курс развития речи свести к набору обиходных стереотипных фраз.

Государство требует полностью отказаться от учебников, прежде считавшихся классическими, ибо на первый план вы­двигается «формирование мировоззрения учащихся на основе принципов коммунистического воспитания ребёнка». Школе предписано «формировать у глухонемых моральные качества и свойства, необходимые для поведения и деятельности членов социалистического общества». Официальная установка в избытке реализуется в одном из первых типовых учебников по чтению для специальной школы, выпущенном Учпедгизом в 1934 г. Главной своей задачей его авторы видят формиро­вание у глухих учащихся однозначных идеологических установок, социальных стереотипов: «полезный — вредный», «друг — враг», что, по их мнению, в дальнейшем позволит воспитать из глухого подростка преданного делу ВКП(б) строителя со­циализма, т. е. члена общества, полезного государству.

Во исполнение постановления ЦК ВКП(б) «О работе Гос­издата РСФСР и об объединении издательского дела» в 1930 г. при Наркомпросе РСФСР создаётся Объединение государ­ственных книжно-журнальных издательств (ОГИЗ), в составе которого образовано крупное учебно-педагогическое издатель­ство (1930). На долгие годы Учпедгиз становится монополи­стом учебного книгоиздания. Государство крайне заинтересо­вано в создании единой школьной программы и единых ста­бильных учебников, вскоре ЦК ВКП(б) издаёт постановление «Об учебниках для начальной и средней школы» (1933). По­становление осудило стремление множить некие «динамичные» учебники, постоянно обновляющие свой материал. Власть не устраивало то, что в школе широко использовались не кон­тролируемые ею «рассыпные учебники», «журналы-учебники» (наподобие ежемесячных журналов), пытавшиеся отражать те­кущий момент. Неудовольствие вызывали и «краевые учебни­ки», которые, по мнению творцов постановления, в массе сво­ей являлись неудовлетворительными в методическом отноше­нии, создавали большой разнобой в содержании учебного материала. ЦК ВКП(б) подверг жёсткой критике сложившую­ся практику, потребовав создать новые, стабильные учебники, которые можно было бы использовать в течение ряда лет. Ис­полняя партийные директивы, Наркомпрос приступает к раз­работке и выпуску учебников, строго соответствующих вновь принятым программам по всем предметам курса советской школы (1933). В силу названных причин в Учпедгизе начи­нают выпускать учебную и учебно-методическую литературу для специальных школ. Руководит этой работой профессор В. А. Гандер. Советская специальная школа переходит на ста­бильные единые учебники. Привлечение к делу професси­оналов приносит свои плоды, многие учебники заказываются не «политически благонадёжным» авторам, а тем, кто реальнознает методику обучения детей с нарушением слуха. Одной из первых Учпедгиз выпускает в свет «Книгу для чтения» для 3 класса школ глухонемых (1934), подготовленную опытными сурдопедагогами Московского института глухонемыхА. А. Глебовым, М. И. Глебовой, А. М. Перешивкиной, Н. С. Кабсшкиным.

Активное вмешательство государства в учебное книгоизда­ние незамедлительно приносит свои плоды. Уже в 1933 г. только в РСФСР издаётся более 100 учебников по различным учебным предметам общим тиражом свыше 50 млн экземпля­ров.

Темпы развития сети специальных школ для детей с на­рушением слуха поражают. Если в 1924 г. РСФСР располагала 41 профильным учебным заведением (2500 учащихся), то к концу первой пятилетки (1932) соответствующие показатели составили 79 и 7053, дальнейший рост числа спецшкол и уча­щихся в них можно проследить по таблице 4.

Таблица 4