- •Е. Е. Бразговская
- •Isbn 978-5-85218-387-3
- •Оглавление
- •Глава 1. Основания семиотики: инструменты языкового
- •1.1. Знаки и модели знаков
- •1.2. Основные классификации знаков
- •1.3. Содержание знака (значение и смысл)
- •Содержательная структура знака
- •Значения и смыслы в различных философско-культурологических парадигмах
- •1.4. Код и кодирование
- •1.5. Многообразие языков отображения мира
- •1.5.1. Естественные и искусственные языки
- •1.5.2. «Твердые» и «мягкие» языки
- •Твердые и мягкие языковые системы
- •1.6. Confusio linguarum и проблема универсального языка
- •1.7. Промежуточные выводы
- •Глава 2. Языковая система в работе. Игра как употребление языка
- •2.2. Отдельные семиотики
- •2.2.1. Семиотика музыки
- •2.2.2. Семиотика визуальных коммуникаций (архитектуры)
- •2.3. Семиотика игры. Культура как система семиотических игр
- •2.3.1. Концепция «языковых игр» л.Витгенштейна
- •2.3.2. Семиотика конструирования возможных миров
- •2.3.3. Семиотические игры в пространстве гипертекста:
- •Способы и виды фальсификаций
- •2.4. Гипертекст и проблема авторства в культуре
- •2.6. Промежуточные выводы
- •Глава 3. Соотношение семиотических реальностей
- •3.1. В ситуации «двух реальностей»
- •3.2. Степень истинности отношений между языком и миром
- •3.3. Промежуточные выводы
- •Вопросы и задания к практическим занятиям
- •Самостоятельные и контрольные работы
- •Итоговая контрольная работа по семиотике
- •Словари и энциклопедии
- •Иб № 298
- •614094, Г. Пермь, ул. Овчинникова, 19
1.7. Промежуточные выводы
В этой главе были представлены инструменты отображения мира – языки, знаки и их комбинации. В ходе анализа инструментов отображения у нас складывался и предварительный ответ на вопрос, почему же языковые системы не могут быть «зеркалом мира», если, казалось бы, они создаются именно для того, чтобы передавать информацию о нем.
Каждый из видов знаков (в логико-семантической и семиотической классификациях) обладает своим порогом возможностей в передаче информации об объекте мира, что напрямую связано со степенью его «близости» к референту. В свою очередь, этот параметр обеспечивает далее и определенную степень «прозрачности» указания на референт и, как следствие, степень энтропийности сообщения.
Точно так же и каждый язык (твердый или мягкий) ограничен в возможностях описания мира.
Ситуация с употреблением знаков осложняется не только порогом возможностей каждого типа знака и языка, но и тем, что:
язык, желающий «догнать» ускользающий мир, всегда запаздывает: нам удается создать знак только для некоторого прошлого состояния объекта. В акте коммуникации означивается не сам референт, а наше представление о нем;
процесс передачи информации сопровождается неизбежными помехами, или шумами в канале коммуникации;
за информационные искажения также несет ответственность и субъект, оперирующий знаками (как адресант, так и адресат).
Именно поэтому язык не отражает мир, а отображает его, создавая картину мира, присущую именно этому языку.
Признание положения о том, что ни один язык не может быть «зеркалом мира», заставляет одних вставать на путь поисков универсального языка, а других – совершенствовать сами инструменты отображения: создавать новые, или, вернее, извлекать из языковой системы предусмотренные в ней, но до этого времени не использовавшиеся комбинации знаков, обогащая высказывания новыми смыслами, создавая иное видение реальности и, в итоге, «обогащая» отображаемый мир.
Следующая глава будет посвящена вопросам использования языковых систем. Предметом внимания здесь станет прагматический аспект семиозиса, о котором до этого почти не упоминалось.
Глава 2. Языковая система в работе. Игра как употребление языка
Семиозис и его измерения
До этого момента нас интересовала структура отдельно взятого знака. Однако изолированный знак – лишь необходимое теоретическое допущение: когда мы описываем содержательную структуру знака, мы объясняем его значения и смыслы посредством других знаков. Основной объект семиотического изучения – не знаки, а знаковые системы и ситуации их употребления. Сами знаки характеризуются, прежде всего, исходя из принадлежности к определенной семиотике (знаковой системе). Язык – это система, которая объясняет сама себя посредством интерпретации каждого знака через другие знаки. Но и на этом нельзя ставить точку. На следующей ступени рассуждений мы имеем дело уже с языками, которые также существуют и интерпретируются посредством друг друга. Любая знаковая система погружена в семиотический континуум, заполненный разнотипными семиотическими системами (Никитина 2006: 103). В данном положении уже заложено представление о семиозисе, которое связывается с именами Ч.Пирса и Ч.У.Морриса.
По Моррису, семиозис определяется как процесс, в котором нечто функционирует как знак (Моррис 2001: 47). Логическое развитие этого определения приведет нас к следующей ситуации: если нечто функционирует как знак, то значит оно становится знаком другой вещи, которая, в свою очередь, выступит знаком третьего объекта, и так до бесконечности. Но тогда следует сказать, что мы никогда не имеем дело со знаками вещей, а только со знаками знаков. Таким образом, условием семиозиса выступает никогда не прекращаемая отсылка от знака к знаку. В итоге получаем, что в самом широком понимании, семиозис есть пространство знаков, в котором каждый знак интерпретируется через другие знаки (переводится на них). Говоря о семиозисе как о знаковом «пространстве», следует уточнить, что оно постоянно пребывает в движении, в изменении, являясь результатом беспрерывного процесса означивания. Условно «выделенный» процесс означивания можно представить как ряд ступеней:
возникновение знака как объекта означивания;
создание знака для этого объекта;
воздействие знака на интерпретатора;
объяснение знака посредством других знаков.
Каждый знак существует только в континууме знаков и только переводясь на другие знаки. В этом пространстве нет и не может быть ни начального знака, ни конечного. О бесконечности семиозиса в «Имени розы» У.Эко в форме вопроса сказано следующее:
Значит, я всегда могу рассуждать только о чем-либо, указывающем мне на что-либо, и так далее до бесконечности, и при этом что-то окончательное, то есть истинное и верное, вообще не существует? (Эко 2002: 391)
Бесконечность семиозиса, таким образом, проистекает также и из асимметрии, несовпадения знака и референта.
Объяснить пространственно-временную бесконечность семиозиса можно и через метафору, посредством которой средневековые теологи говорили о Боге: Бог (а в нашем случае, семиозис) – есть сфера, начало которой везде, а конец нигде.
В семиозисе функционирование знака (системы) происходит одновременно по трем каналам-измерениям: семантика, синтактика и прагматика. Традиция анализировать знак по этим направлениям восходит к Ч.Моррису.
Семантика – это измерение семиозиса (одновременно и раздел семиотики), предметом которого становится отношение знака к отображаемому предмету. Отношение «знаконоситель – референт» – вот основание семантики. Здесь, соответственно, мы выделяем различные типы знаков и говорим о содержательном пространстве знака.
Синтактика – это измерение семиозиса (одновременно и раздел семиотики), предметом которого становится отношение знака к другому знаку. Синтактика занимается комбинаторикой знаков, правилами их соединения (вспомним, что именно отношениями знаков внутри системы обусловлено возникновение внутрисистемных грамматических значений, а также смыслов).
Прагматика (др.греч. pragmatos, действие) – это измерение семиозиса (одновременно и раздел семиотики), изучающий отношение знаков и их пользователей в конкретной речевой ситуации. Прагматика – это семантика знаковой системы в действии. Знаковым положением современной прагматики стало определение значения, принадлежащее Л.Витгенштейну: значение как употребление.
Функционирование любой знаковой системы основано на принципе семиозиса. Для работы знаковой системы необходимы все три, одновременно совершающиеся измерения семиозиса: указывая на референт (получая значение), знак отображает его, вступая в комбинации с другими знаками (обретая смысл). В свою очередь, эти процессы обусловлены интенцией того, кто управляет знаками, порождая высказывание. Факт существования текстов из одного знака (например, мы получили письмо по электронной почте, в котором содержится только знак ☺), не противоречит этому закону семиотики: ведь данный знак может быть нами понят только в контексте своей системы (других «смайликов»). Для того, чтобы ориентироваться в мире и языке, человеку необходимо знание связей между знаками. Если какой-либо знак не вписан в систему, он перестает быть знаком. «Конец» семиозиса (дохождение до такого знака, который уже не интерпретируется посредством других) У.Эко понимает как конец человеческого бытия, молчание смерти. На последней странице «Имени розы» читаем:
Я погружусь в божественные сумерки, немую тишину… утратится и всякое подобие и всякое неподобие… и будут забыты любые различия, я попаду в простейшее начало, в молчащую пустоту… в ненаселенное, где нет ни дела, ни образа (Эко 2002: 623).
В конкретных текстах три измерения семиозиса присутствуют в различной пропорции. Например, музыкальные тексты в большей степени обладают аспектами синтактики и прагматики, чем семантики.
Принцип семиозиса положен в основание таких ведущих понятий культуры ХХ века, как семиосфера, гипертекст, глобальная сеть, интертекст (см. 2.3.3.).