4.2. Знаковая ситуация

Знаковая ситуация определяет характер знаков. Существу­ ет два основных вида знаковой ситуации. В первом случае зна­ ковая ситуация сводится к восприятию природных знаков и но­ сит пассивный, односторонний характер, во втором случае она представляет собой коммуникативную ситуацию, участники ко­ торой используют заранее установленные, конвенциональные знаки для обмена информацией. В этом случае семиозис носит двусторонний характер, поскольку участники коммуникации по очереди выступают в роли пассивно воспринимающего знако­ вую информацию и активно ее передающего. В 1960 г. Р. Якоб­ сон предложил схему акта коммуникации, которую можно рас­ сматривать как развитие знаковой ситуации. Он выделил в акте вербальной коммуникации шесть конститутивных факторов, говоря, что адресант посылает сообщение адресату, само же со­ общение нуждается в контексте, понятном адресату, вербальном или таком, который может быть вербализован; коде, являющемся полностью или частично общим для адресанта и адресата (дру­ гими словами, для кодирующего и декодирующего), и, наконец, в контакте — фактическом канале связи или психологическом отношении между адресантом и адресатом, которые позволяют им оставаться в процессе коммуникации.

Эта схема с определенными изменениями была перенесена в лингвистику текста. Современное развитие коммуникативной лингвистики и, в частности, лингвистики текста как самостоя­ тельного раздела языкознания, позволяет применить ее доста­ точно развитый концептуальный аппарат к общесемиотической ситуации. Согласно современным представлениям в лингвисти­ ке текста, в коммуникативной ситуации можно выделить такие основные элементы: участники коммуникации, целеустановка, референт (предмет коммуникации) и условия коммуникации (Гринев 1999).

В случае восприятия природных знаков отсутствует один из участников коммуникации — отправитель знаковой инфор­ мации; неполнотой отличается целеустановка: если в обычной коммуникации к ней можно отнести три элемента — намерение

207

отправителя информации (сообщения), целеустановку сообще­ ния и настроенность получателя сообщения на его восприя­ тие, то при восприятии природных знаков остается только по­ следний элемент; весьма специфичный характер приобретают остальные элементы. Можно сказать, что характер знаковой ситуации в этом случае определяется получателем информации (адресатом) и его состоянием (установкой). В зависимости от этой установки оценка получаемой информации может коле­ баться в значительных пределах — от преувеличения значимо­ сти определенных знаков до их полного игнорирования. Однако основные категории лингвистического сообщения сохраняются и в данной семиотической ситуации.

Говоря об особенностях адресата, влияющих на восприятие получаемой им информации, традиционно принято выделять факторы, являющиеся элементами его характера. К ним отно­ сятся число получателей информации, возраст адресата, его со­ циальный статус и ситуационная роль, фоновые знания (куль­ турные знания, специальные знания, ситуационные знания, а также языковая компетенция, которая в данной ситуации при­ нимает форму степени знакомства с данной знаковой системой), а также возраст, пол и инференция — способность к правильной интерпретации получаемой знаковой информации.

Говоря о целеустановке, мы так же, как и в коммуникатив­ ной лингвистике, можем разделить воспринимаемые знаковые сообщения на информирующие (откладываемые в памяти) и активизирующие (предполагающие немедленную ответную реакцию адресата). В рамках этого деления информирующие сообщения тоже подразделяются далее на фактографические, т.е. представляющие сведения безотносительно к их использо­ ванию, и нормирующие, т.е. получаемые с намерением дальней­ шего использования, тогда как активизирующие сообщения, ко­ торые в двусторонней языковой коммуникации подразделяются на побудительные (содержащие призыв к действию — просьбы, приказы, предложения) и аргументирующие (рассчитанные на формирование или изменение взглядов), по вполне понятным причинам фактически сводятся только к побудительному под­ типу.

208

Существуют все основания предполагать, что подавляющее большинство информации окружающего мира с точки зрения адресата, т.е. в данном случае человека (хотя, по-видимому, это имеет аналогичный характер у всех живых организмов) носит фактографический характер и воспринимается человеком под­ сознательно; часть информации (в соответствии с установкой адресата) воспринимается как нормативная (снег или дождь за окном требуют соответствующей одежды при выходе из дома; собирающиеся тучи заставляют думать об укрытии от дождя и т.д.); часть же информации воспринимается как побудительная (стихийные бедствия требуют немедленной реакции; прекрас­ ная погода воспринимается как приглашение выйти на прогулку и т.д.).

Как и в лингвистике текста, характер референта (предмета информации) имеет значение для знаковой ситуации за преде­ лами языкового общения, поскольку и здесь существует замет­ ная разница в характере знаковой информации (конкретный или абстрактный, умозрительный), величине «темы сообще­ ния» (тяжелая физическая травма и укус комара), временной отнесенности референта (следы прошедшего события, наблю­ даемое явление или приметы будущих событий, например из­ менений погоды), ареала (области распространения) явления, рассматриваемого в качестве знака, и сообщения.

Что же касается условий коммуникационной ситуации, то их характер здесь значительно проще, поскольку они сводятся к условиям восприятия знаковой информации (для хронотопа это сводится к очевидному hic et nunc — сейчас и здесь), хотя по-видимому, возможна ситуация «гипертекста», т.е. существо­ вания опыта восприятия в прошлом аналогичных или связан­ ных знаковых сообщений.

В случае двусторонней знаковой коммуникации все основ­ ные характеристики знаковой ситуации совпадают с характери­ стиками языкового общения.

Таким образом, несмотря на то что природные знаки об­ разуют знаковые системы, имеющие определенную структу­ ру, в которой знаки занимают определенное место и обладают значимостью вследствие противопоставленности, в знаковой

209

ситуации наблюдается только восприятие информации без ее передачи, нет двустороннего общения. При этом получателем информации может быть любое существо, поскольку в качестве природного знака может рассматриваться, в широком смысле, любое природное явление — практически все живые организмы воспринимают понижение или повышение окружающей тем­ пературы, появление или отсутствие света и т.д. По-видимому, такую ситуацию можно действительно рассматривать как вари­ ант реакции на раздражитель. В то же время не всякий раздра­ житель является представителем какого-то другого объекта или явления. Только во втором случае, когда мы манипулируем ис­ кусственными знаками — кодами, происходит полный акт ком­ муникации, обладающий рядом определенных свойств.

В первом случае, однако, характер интерпретации несо­ мненно должен быть разным в зависимости от уровня развития сознания существа — от простейших с элементарными ощуще­ ниями до высокоорганизованных с представлениями (у собак, лошадей, кошек есть память, что свидетельствует о наличии представлений, как и у людей).

По-видимому, этими вопросами, а также общением живот­ ных должна заниматься биосемиотика. В отличие от языка пчел, муравьев и т.д., основанных на безусловных врожденных рефлек­ сах, трудности с определением представляют ситуации общения человека с животными. Часто животные способны достаточно недвусмысленно передавать информацию. Весьма показатель­ ными с этой точки зрения являются результаты экспериментов американских биологов с шимпанзе, которых они научили поль­ зоваться определенными знаками языка глухонемых.

4.3. Аспекты современной общей семиотики

Применение семиотических принципов в ряде областей ис­ следования оказалось весьма продуктивным. В языкознании, где появилась специальная пограничная дисциплина — лингвосемиотика, изучение языковых единиц в трех аспектах — со­ держательном, формальном и функциональном — оказалось

210

возможным на всех уровнях языка, начиная от фонемы и кончая текстами (а для основных частей речи трехаспектная характери­ стика позволяет выделить конституирующие свойства), способ­ ствовало системности лингвистических исследований и значи­ тельно расширило арсенал методов исследования языка.

Вместе с тем использование семиотического подхода пока­ зало недостаточность трех аспектов для полного представления о свойствах и характере знаков, а также выявило необходимость в уточнении и развитии некоторых основных положений семио­ тики.

Так, Моррис отношения знаков к их объектам называет се­ мантическим измерением семиозиса, а изучение этого измерения

семантикой и поясняет это на следующем примере: слово стол имплицирует (но не обозначает) «предмет мебели с горизон­ тальной верхней поверхностью, на которой могут быть разло­ жены вещи», означает же оно определенный род объекта (пред­ мет мебели с горизонтальной верхней поверхностью, на которой могут быть разложены вещи); денотирует те объекты, к которым это слово применимо, и выражает своего интерпретатора. Тер­ мин «имплицирует» — это термин синтактики; «означает» и «де­ нотирует» — термины семантики, а «выражает» — прагматики (Моррис 1938). Значит, у него в понятие семантики включается отношение и к десигнату (означает) и к денотату (денотирует). Включение в семантику как отношения знака с объектом,

так и его отношения к понятию или представлению, усложняет ситуацию (на что обратил внимание Г. Клаус) и вызывает не­ обходимость во введении четвертого измерения. Однако пред­ лагаемое Клаусом название для этого измерения (сигматика) не очень удобно, так как практически не мотивировано, и в на­ стоящее время заменяется другим — «денотатика», связанным с достаточно широко используемыми в лингвистике и логике тер­ минами «денотация» и «денотативное значение», образованном по принятой Моррисом модели, и используемым в литературе (напр.: Мечковская 2004).

Очевидна и необходимость разделения совершенно раз­ личных аспектов, достаточно произвольно и непоследователь­ но объединенных Моррисом под названием синтактики (что и

211

вызвало впоследствии различия в понимании этого термина). В этот аспект («изучение знаков и их сочетаний, организован­ ных согласно синтактическим правилам» (Моррис 1938: 49)) им, по существу, были включены вопросы:

1)взаимоотношения между знаками в коммуникации, в ре­ чевой цепи; в лингвистике, для языковой системы знаков — в речи («проблемы сочетания знаков» (Моррис 1938: 54));

2)взаимоотношения между знаками в системе знаков; в лингвистике, для языковой системы знаков — в языке (Моррис 1938: 47);

3)структуры и формы знаков («исследование самой струк­ туры знаков» (Моррис 1938: 47)).

Эта многозначность данного аспекта была источником раз­ личий в понимании синтактики (см. 3.4) и замечена Супруном, который предложил для аспекта 2 ввести наименование пара­ дигматика. Различие указанных вопросов и соответствующих направлений исследований вполне очевидно и не нуждается в доказательствах, как и необходимость (если мы хотим избежать путаницы в дальнейших исследованиях) в точных наименова­ ниях самостоятельных аспектов знаков и, следовательно, разде­ лов семиотики.

Первый и второй тип отношений давно известны в языкозна­ нии, поскольку представляют собой одну из основных антино­ мий, введенных Ф. де Соссюром в главе V «Синтагматические отношения и ассоциативные отношения» второй части «Курса общей лингвистики» — противопоставление синтагматических и ассоциативных (парадигматических) отношений.

Для первого типа отношений между знаками в лингвистике уже имеется термин, предложенный Соссюром, — синтагмати­ ка. Ничто не препятствует использованию его применительно к другим видам знаков в общей семиотике. Поэтому нами было предложено (в частности, на Международной конференции в 1998 г. в Копенгагене и в ряде публикаций) оставить термин «синтактика» за вторым типом отношений (т.е. взаимоотноше­ ний между знаками в системе знаков).

Что касается третьего вопроса, то необходимость выделения аспекта, связанного с изучением формально-структурных осо-

212

бенностей знаков, не вызывает сомнений. Классификация зна­ ков на основе их структуры предполагает наличие различных структурных форм знаков, а практически каждый знак обладает структурой — даже простейшие фигуры можно расчленить на элементы: круг на два полукружия или несколько сегментов, ли­ нию — на отрезки и т.д. Единственной фигурой, которая не мо­ жет быть объектом декомпозиции, по-видимому, является точка. Наличие внутренней структуры различной степени сложности Ю.С. Маслов считал одним из основных свойств знака (Маслов 1975). Для этого направления семиотических исследований нами было предложено ввести мотивированный и образованный по принятой Моррисом модели термин морфетика.

Странным кажется то, что вопросы формально-структурных свойств знаков были включены Моррисом в синтактику — даже поверхностный анализ позволяет заметить их не вполне кор­ ректную отнесенность, поскольку анализ формы обычно не предполагает сопоставления знаков.

Кроме того, поскольку предложенный Моррисом анализ со­ держательных, структурных и функциональных особенностей знаков не меняет статичного характера их рассмотрения и не позволяет изучать особенности их зарождения и развития (хотя в одной из своих работ он указывает на возможность рассмотре­ ния происхождения знаков в прагматике (Ch. Morris 1946:302)), целесообразно дополнить сложившийся перечень аспектов изу­ чения знаков еще одним — связанным с эволюцией знаков. Вве­ дение нами такого аспекта, который было предложено назвать эволютикой, позволяет уточнить характер знаков и выявить тенденции их развития с целью прогнозирования изменений свойств знаковых систем. Предлагаемые нами термины созданы по модели наименований других аспектов и поэтому вполне мо­ тивированы и понятны.

Таким образом, в современной общей семиотике выделяется не три аспекта рассмотрения знаков, как было предложено более полувека назад, а семь:

•семантика — отношение формы знака к его значению;

•денотатика — отношение знака к обозначаемому предмету;

213

•морфетика — формально-структурные особенности зна­ ков;

•синтактика — взаимоотношения знаков в знаковой си­ стеме;

•синтагматика — взаимоотношения знаков в коммуника­ ционном тексте;

•эволютика — происхождение и историческое развитие знаков;

•прагматика — отношения «знак — пользователь знака».

Рассмотрим их подробнее.

1. Семантика. Этот раздел семиотики занимается такими свойствами знаков, которые характеризуют отношение между знаком и соответствующим представлением (или, в случае на­ учных знаков — терминов, графических обозначений, научных текстов — отношений между знаком и понятием), таких как точ­ ность, полнозначность, автономность (степень независимости значения знака от контекста), семантическая структура, эмо­ циональность и т.д.

В общей семиотике возможны все достаточно хорошо из­ вестные в лексикологии парадигматические отношения:

—синонимия (орел и лев, имеющие одинаковое значение в геральдике) и вариантность (лев может быть заменен тигром или леопардом в зависимости от местных условий);

—многозначность и омонимия (кивок — знак согласия и при­ ветствия), доходящие до энантиосемии — совмещения в значе­ нии одного знака противоположных функций (красный флажок или ракета как знак праздника и тревоги, свист как выражение одобрения и неодобрения в разных культурных традициях);

—паронимия, приводящая к смешению и неправильной ин­ терпретации близких по форме знаков (дым от огня и пар от го­ рячего источника на расстоянии могут выглядеть одинаково);

—антонимия (красный и зеленый цвета в светофоре);

—гипонимия (например, увеличение числа звездочек и по­ лос на погонах).

2.Денотатика. В общем подходе семантика знака связана с условиями и правилами его интерпретации, однако в денотати-

214

ке, по-видимому, не происходит и не может быть интерпретации, а только исследование типа и степени связи знака с объектом, границ варьирования объектов, представляемых знаком; усло­ вий, при которых знак является представителем объекта.

Уязвимой чертой термина «денотатика» является тот факт, что в семиотике, как и в лингвистике, наряду с понятием денота­ та существует и параллельное понятие десигната и, следователь­ но, в будущем логично было бы ввести понятие десигнатики (т.е. заменить термин семантика, либо оставить его как общий для денотатики и десигнатики).

В эволюционном аспекте мы явственно видим варьиро­ вание не только формы знаков, но и связи знака с кругом объектов, близких по форме, функции или восприятию: сло­ вом «арбуз» назывались все виды бахчевых культур (тыква, дыня, кабачки), слово «бадья» использовалось для наимено­ вания совершенно различных сосудов (с современной точки зрения) — суповая чашка, миска, кувшин, кружка, корыто; со словом «битумы» ассоциировались все виды горючих ве­ ществ — асфальты, нефть, сланец, уголь, торф, масла, гагат, даже янтарь. Чаще всего в развитии знака наблюдается тен­ денция к конкретизации, ограничению круга ассоциируемых объектов или явлений.

3.Синтактика связана с положением знака и взаимоотно­ шениями знаков в системе знаков. Именно здесь проявляется введенное Соссюром свойство значимости знака. Легче всего выделить это свойство на основе сопоставления одной системы знаков с другой (с точки зрения содержательного членения уни­ версума) системой знаков, например на основе сопоставления двух языков. Так русскому «племянник» в польском языке со­ ответствуют два слова: siostrzeniec (сын сестры) и bratanek (сын брата), что свидетельствует о большей значимости русского сло­ ва, занимающего большее семантическое пространство. Другие свойства знаков в этом аспекте перечислены в следующем под­ разделе.

4.Морфетика связана с внешней формой и структурой (вну­ тренней формой) знака. В первом случае рассматриваются такие аспекты внешней формы, как:

215

—цвет (например, в светофоре наиболее важным, отличитель­ ным признаком является именно цвет сигнала, а форма светиль­ ников не играет существенной роли — они могут быть не только круглыми, но овальными, квадратными или прямоугольными);

—размер (в азбуке Морзе, независимо от звукового или зри­ тельного характера сигналов, важна их длительность, позволяю­ щая различать точки и тире);

—форма (условные обозначения мужчины и женщины в виде треугольников с горизонтальным основанием, вершина ко­ торых направлена вверх или вниз, могут быть любого цвета или размера, но это не существенно).

Во втором случае рассматриваются аспекты внутренней фор­ мы знака, в первую очередь его компонентный состав, включая позиционную конфигурацию компонентов.

Между морфетикой и семантикой существует связь, которая особенно ярко проявляется в формальной и структурной моти­ вированности знака.

Рассмотрение вопросов внутренней структуры знаков слу­ жит как бы переходным мостиком от морфетики к синтагматике (как рассмотрение внутренней структуры системы знаков неиз­ бежно связано с вопросами семантики, поскольку количество противопоставляемых (или сопоставляемых) элементов зна­ ковой структуры обусловливает значимость знака), поскольку элементы структуры знака находятся в пространственном сопо­ ложении, что рассматривается и в синтагматике.

5. Синтагматика рассматривает вопросы валентности раз­ ных типов знаков, т.е. их сочетаемости, степени развития и условий такой сочетаемости, пределов реализации в коммуни­ кации типов знаков. Правила сочетаемости хранятся в нашем сознании в скрытом виде и проявляются в форме уместности. В большинстве случаев лишены смысла и вряд ли уместны соче­ тания разных типов знаков, что позволяет исследовать условия их сочетаемости. Например, в обычной речи невозможны слова, состоящие из сочетаний 5—6 согласных или гласных, а в тех­ нических областях вполне возможны сочетания согласных, по­ лученные в результате аббревиации и используемые в качестве номенклатурных знаков, условных сокращений и т.д.

216

6. Эволютика. Рассмотрение знаков в аспекте их эволюции позволяет внести уточнения и в типологию знаков. Установле­ ние предположительной и наиболее вероятной эволюции знако­ вых форм показывает, что можно рассматривать современную типологию знаков как иерархию. Генетически первыми вероят­ нее всего были естественные знаки (признаки), в том числе те, которыми занимается медицинская семиотика. Позднее возник­ ли условные знаки, которые были специально предназначены для формирования, хранения и передачи информации.

Сначала, скорее всего, это были образы, используемые для передачи простейшей информации, для чего на ранних этапах использовались отражения (например пиктограммы), а также простейшие коды — сигналы для привлечения непосредствен­ ного внимания и организации совместных действий, рассчитан­ ные на непосредственную реакцию и преимущественно исполь­ зующие жесты и звуковые сигналы. Затем возникли символы в современном понимании этого слова, поскольку символы берут начало из отражений, которые со временем для удобства испол­ нения упрощаются и превращаются в символы (графические и словесные, в частности метафора), отличающиеся большей аб­ страктностью (причем и здесь есть градация от внешней мета­ форы к внутренней, функциональной, как более сложной). Это хорошо прослеживается в истории письменности в переходе от пиктограмм, представляющих собой отражения, к идеограммам (иероглифам). Позднее возникли языковые знаки. Наряду с переходом от одних типов знаков к другим в языке, который яв­ ляется в настоящее время центральной и наиболее развитой зна­ ковой системой, наблюдается эволюция в сторону все большей абстракции знаков и тенденция к символизации и утрате частью символов мотивированности (языки математики, логики, хими­ ческие формулы и т.д.).

Многие системы знаков моделируют другие, более ранние системы — так, система сигналов на охоте (охотничьи рога) моделирует систему военных сигналов; типология мебели для сидения отражает более ранние системы установки статуса — у германских и славянских племен на советах племени вождь обычно сидел на кресле, моделирующем трон, его советники или

217