же предмет называется по-разному), отмечается ведущая роль человеческого языка среди знаковых систем и даже предложено название новой науки — семиотика.

1.2.Средневековье

1.2.1.Раннее Средневековье

Несмотря на большое внимание, уделявшееся средневековы­ ми философами вопросам знаков и означивания, в силу синкре­ тичного характера средневековой науки, отражавшегося в невыделенности и взаимопроникновении положений отдельных наук, эти вопросы рассматривались с позиций и в рамках других дисциплин, чаще всего логики, грамматики и риторики, состав­ лявших в средневековых университетах тривиум — начальную ступень обучения.

В последнее время стали известны многие работы филосо­ фов Средневековья, связанные с семиотическими исследова­ ниями. Обзор таких работ был проведен Мейером-Эзером (Mei- er-Oeser 2003). По его мнению, исследователи Средневековья опирались в основном на работы Августина. Так, в конце XI в. Ансельм Кентерберийский (1033—1109) обратился к понятию «мысленных слов», пытаясь развить его. Он считал, что мыслен­ ные слова являются природными словами и одинаковы для всех людей. Кроме того, они служат мысленными образами вещей, благодаря чему обозначают свои объекты более выразительно, чем любые другие слова и поэтому могут быть названы подлин­ но словами.

Использование Августином языковедческих терминов в об­ щем представлении о знаках способствовало тому, что средневе­ ковые философы и богословы рассматривали знаки в контексте грамматики и логики. Выдающийся философ XII в. Пьер Абеляр (1079—1142) обращал внимание на то, что в сфере компетенции логики языковое обозначение не покрывает всех возможных зна­ ковых ситуаций, поскольку любые вещи могут использоваться как знаки, если они связаны таким образом, что восприятие одной

19

вещи приводит к пониманию другой. Это происходит в том слу­ чае, когда одна вещь является отражением другой или когда одна вещь по общей договоренности используется как знак другой: например, условные монашеские языки жестов или венок над дверями таверны, указывающий на то, что здесь продается вино. Это также происходит в тех случаях, когда две вещи постоянно встречаются вместе и их привычно считают взаимосвязанными, или, наконец, когда они действительно связаны определенными отношениями. В то же время Абеляр, по-видимому, понимал, что представление о знаке, учитывающее все перечисленные случаи, является слишком общим. Поэтому для различения случаев «дей­ ствительного обозначения» и чересчур обобщенного понимания знаковой ситуации он отделяет просто обозначающие знаки от знаков, используемых для передачи информации. Таким образом, впервые деление знаков на основе сходства (образы), взаимосвя­ занности (признаки) и договоренности (коды), принятое сейчас, вводится уже в XII в.

С середины XIII в. учение Августина, до того активно обсуж­ даемое в основном в теологических дискуссиях, стало проникать и в сферу «свободных искусств» (современных гуманитарных наук). Автор XIII в., известный под именем Роберт Килвордби (Robert Kilwardby) модифицировал положение Августина о том, что «все учения рассматривают либо вещи, либо знаки», превра­ щая его в более «семиотически ориентированный» тезис «каж­ дая наука изучает знаки или обозначаемые вещи». Это утвержде­ ние он использовал как исходный пункт рассмотрения вопроса о возможности существования специальной науки о знаках, и, если такая возможность существует, — о том, какие взаимоот­ ношения эта наука будет иметь с науками о вещах. Он считал, что таких наук может быть несколько, так как существуют раз­ ные типы знаков, однако для своего становления наука о знаках должна рассматривать знак как универсальное представление, полученное путем обобщения отдельных типов знаков. В случае природных знаков, а также «моральных знаков», например дей­ ствий, совершаемых с добрыми или злыми намерениями, теория знаков не может быть оторвана от теории обозначаемых вещей, поэтому эти знаки принадлежат к области природных наук или

20

науки о морали. В то же время лингвистические знаки, обра­ зованные человеческим разумом для передачи идей, являются предметом рассмотрения мыслительной науки, каковой должна быть наука о знаках.

1.2.2. Роджер Бэкон (1214-1293)

Более всех в Средневековье занимался проблемами знаков Роджер Бэкон — автор обширного трактата «О знаках». В этой работе, а также в своем «Компендиуме теологии» он подроб­ но рассматривает представление о знаке и его разновидностях, а также пытается разработать общую концепцию обозначения с детальной теорией языкового знака, в результате чего у него, как и у Августина, лингвистические представления включаются в общую теорию знаков вообще. Согласно Бэкону, представле­ ние о знаке принадлежит категории отношений, точнее говоря, знак, как уже указывалось в определении Августина, является отношением между тремя элементами (знаком, предметом и лицом, воспринимающим знак), оказываясь знаком чего-то для кого-то. При этом, однако, возникает вопрос — являются ли оба отношения одинаково необходимыми для существования знака. Что произойдет, если одного из них не будет: обозначаемая вещь прекратит свое существование или отсутствует разум, воспри­ нимающий или способный воспринимать знак?

Один из наиболее прославленных теологов этого времени — Бонавентура (ок. 1217—1274) недвусмысленно делает ударение на отношении знака к обозначаемому, утверждая, что знак имеет два отношения: к тому, что он обозначает, и для кого он обозна­ чает, но первое из них является необходимым и всегда выполня­ ется, а второе является делом привычки; и только первое отно­ шение делает знак знаком. Поэтому венок над дверями таверны всегда является знаком, даже если никто на него не глядит.

В противоположность этому общепринятому мнению, Бэкон делает ударение на «практическом» отношении «знак — адре­ сат знака», поскольку, как он утверждает, представление о знаке определяется с учетом его адресата. Ведь если никто не постигнет чего-то посредством знака, знак будет ненужным и напрасным,

21

он не будет знаком. Таким образом вводится семиотическая мо­ дель из трех элементов: «знак — обозначаемый предмет — адре­ сат знака». Кроме существенного отношения знака к его адресату, являющегося «реальным отношением», существует отношение к вещи — «мысленное отношение». При этом использование знака не значит, что обозначаемая вещь существует, поскольку слова­ ми можно обозначать как существующие, так и несуществующие вещи. Есть и другие важные пункты, в которых Бэкон расходится с общепринятым мнением. Он определяет знак как «то, что, при представлении чувству или разуму, обозначает нечто для разума» и подчеркивает, наперекор общепринятому описанию знака, что есть знаки, представляемые только разуму.

Бэкон дает подробную классификацию знаков, используя, изменяя и сочетая элементы нескольких более ранних типоло­ гий знаков. Деление на два основных класса — природных и дан­ ных (условных) знаков — заимствовано у Августина, различие между необходимыми и возможными знаками взято у Аристо­ теля, а подразделение по временной соотнесенности является традиционным элементом теорий божественного знака.

1.ПРИРОДНЫЕ ЗНАКИ

1.1.обозначающие по умозаключению, сопутствующим обстоятельствам, следствиям

1.1.1.необходимо обозначающие

1.1.1.1.обозначающие нечто в настоящем (крайние проявления —• сила явлений)

1.1.1.2.обозначающие нечто в прошлом (кормле­ ние грудью —• рождение ребенка)

1.1.1.3.обозначающие нечто в будущем (рассвет —• приближающийся восход солнца)

1.1.2.возможно обозначающие

1.1.2.1.обозначающие нечто в настоящем (мате­ ринство —• любовь)

1.1.2.2.обозначающие нечто в прошлом (мокрая земля —• прошедший дождь)

1.1.2.3.обозначающие нечто в будущем (багровое утреннее небо —• дождь)

22

1.2.обозначающие формой и подобием (образы, картины, цвета)

1.3.обозначающие причинно-следственной связью (сле­ ды —• зверь)

2.ЗНАКИ, ДАННЫЕ И НАПРАВЛЯЕМЫЕ ДУШОЙ

2.1.обозначающие рефлекторно, без раздумий (вздох —• боль; смех —• радость)

2.2.обозначающие намеренно (слова)

2.3.междометия

Общий класс естественных знаков, обозначающих ненаме­ ренно своим существом (1) в соответствии с отношением между знаком и обозначаемым подразделяется на три подкласса: (1.1) знаки по умозаключению, основанные на более-менее постоян­ ной совместной встречаемости знака и обозначаемого, (1.2) об­ разные знаки, основанные на внешнем подобии знака и обозна­ чаемого, и (1.3) знаки, основанные на причинно-следственной связи между знаком и обозначаемым. Знаки по умозаключению подразделяются на (1.1.1) необходимые и (1.1.2) возможные, в обоих случаях подразделяемые далее на три вероятных направ­ ления временной отнесенности — настоящее, прошлое и буду­ щее. Бэкон дает понять, что он считает знаки по умозаключению и образные знаки знаками в большей степени, чем знаки, осно­ ванные на причинно-следственной связи между знаком и обозна­ чаемым. Впоследствии он исключил последнюю разновидность из рассмотрения, объясняя это основополагающей разницей между знаковыми отношениями и причинно-следственной свя­ зью: первые определяются адресатом, а вторые существуют не­ зависимо от адресата по природе вещей, т.е. при отсутствии вос­ принимающего, и поэтому не могут быть знаками..

Общий класс знаков, данных и направляемых душой (2) под­ разделен на основе того, что живое существо производит знак (2.1) по природному инстинкту, импульсу или (2.2) по обду­ манному намерению и желанию. Основанием для различения двух видов природного обозначения, отраженных в (1) и (2.1), является, с одной стороны, двусмысленность понятия природы, включающего как значение «вещество или существо чего-либо»,

23

так и значение «сила, действующая оез раздумий», а, с другой стороны, то соображение, что, по сравнению с природными зна­ ками в первом значении, во втором значении, кроме адресата, всегда есть некто подающий знак. Междометия рассматривают­ ся в качестве гибрида двух первых видов данных знаков (обо­ значающие рефлекторно, но словами).

Следует заметить, что в классификации Бэкона, как и в дру­ гих средневековых типологиях знаков, виды знаков определя­ ются по характеру обозначения, а не их материальной форме. Поэтому одна и та же вещь, факт или событие, рассматриваемые в разных аспектах, могут быть отнесены к различным или даже противопоставляемым классам. Это особенно важно для полно­ го понимания процессов обозначения с использованием звуча­ щей речи.

Первоначальным намерением Бэкона, как и прежде него Ав­ густина, было создание основ теории значения в языке. Соглас­ но Бэкону, для правильного и полного представления обозна­ чаемого в звучащем языке необходимо учитывать три аспекта:

1) значения высказываний отдельно от приписываемых им значений;

2)их значения согласно тому, что им приписывается, и

3)их значения сверх приписываемого им.

Во-первых, следует учитывать, что каждое высказывание может использоваться как природный знак независимо от при­ писываемого ему значения. Слова могут, например, означать, что говорящий находится близко и сообщать о нем что-то не­ зависимо от того, что он говорит (т.е. уровень его культуры, его настроение и т.д.) — так, как техника исполнения в искусстве показывает мастерство художника. Кроме того, произнесенное слово является знаком, предполагающим знание говорящим предмета, называемого словом в его обычном значении, по­ скольку использование языка предполагает наличие в разуме говорящего представления, соответствующего указываемо­ му объекту. Таким образом, связь между звучащей формой и мысленным представлением выступает, в противоположность общепринятому со времен Августина, не отношением выраже­ ния, а указанием.

24

Во-вторых, при рассмотрении значения слов с точки зрения им приписываемого, Бэкон подчеркивает произвольность зна­ чения. Но даже если давший название и тем самым приписав­ ший значение данному слову, свободен ввести слово или знак для чего угодно, он совершает акт называния согласно принци­ пу крещения — все имена, которые мы приписываем вещам, мы приписываем так, как эти вещи нам представляются. Вопреки традиционному мнению о том, что слова обозначают мыслен­ ные представления, Бэкон считает, что слова обозначают непо­ средственно вещи. Этот подход к лингвистическому значению отмечает поворот в рассмотрении значения от приоритета отно­ шений знака с мысленным представлением к значению как ука­ занию на объект, что становилось все более распространенной точкой зрения в XIV в.

В то же время Бэкон прекрасно понимает, что использование имен и, в общем, слов не ограничивается значением, установлен­ ным первым актом приписывания (слово «хомо» указывает не только тех людей, которые присутствовали во время первона­ чального акта приписывания этому слову значения); а слова не перестают использоваться, когда обозначаемые вещи переста­ ют существовать. Он намерен решить эту проблему (которую встречает каждая причинно-следственная теория значения, основанная на представлениях об «условиях соотнесения» и «заимствовании соотнесения») путем различения двух способов приписывания значения. Кроме «формального» способа припи­ сывания значения, осуществляемого устным выражением типа «Я называю это...», существует иной способ, осуществляемый по умолчанию, когда название применяется к любому другому объекту, чем тот, который был назван именующим. В то время как формальный способ приписывания значения относится либо к мифической ситуации изобретения языка, либо к явному созданию нового слова, второй способ приписывания значения описывает то, что происходит в действительности в повседнев­ ном употреблении языка. Такая модификация значения слов происходит постоянно без осознания этого говорящим или кемнибудь другим. Пользуясь языком, мы все время приписываем имена, не сознавая когда и как.

25