уровней мыслительной деятельности — научное мышление и бытовое оперирование представлениями. И действительно, даже пользуясь термином (или, точнее его омонимичной фор­ мой) в быту, мы никогда не задумываемся над научным содер­ жанием соответствующего понятия, а имеем в виду именно наиболее поверхностные, бытовые свойства соответствующего объекта.

Применение семиотического подхода в терминоведении по­ казало, во-первых, принципиальную возможность использова­ ния семиотического аспектного деления к классификации лю­ бых видов явлений, рассматриваемых как знаки, а, во-вторых, недостаточность и противоречивость традиционной трехаспектной системы семиотики. Иными словами, практическое приложение концептуальной парадигмы Морриса к достаточ­ но большому объему материала показало, что она нуждается в уточнении и дополнении.

3.3. Развитие типологии знаков

Появление ряда отраслевых направлений семиотики, иссле­ дования в которых проводились независимо, привело к возник­ новению различного понимания основных принципов и элемен­ тов семиотики.

Так, анализ применения семиотического подхода в терми­ новедении показал, что трактовка основных положений об­ щей семиотики в терминоведении и лексики в целом несколь­ ко расходится с тем, что принято в общей семиотике: область синтактики распространяется не только на взаимоотношения лексических единиц в речевой последовательности, но и на их структуру, а в дальнейшем и на все вопросы, связанные с формой лексем и лексических систем; область прагматики расширяется на все вопросы, в которых может быть отражена точка зрения пользователя — функционирование лексики, ее функциональ­ ные свойства и, в частности, требования к термину. При этом и традиционное понимание основных семиотических понятий и

183

сама система этих понятии, принимаемая в отечественной лите­ ратуре, различаются у разных авторов и несколько отличаются от классической, которая предложена основоположниками этой науки и используется на Западе.

Прежде всего различно число единиц, рассматриваемых раз­ ными авторами в качестве знаков и их состав. При этом в основе современных типологий знаков используются знаки, принадле­ жащие только ко второй триаде Пирса.

Н.И. Кондаков, придерживаясь положений Ч.С. Пирса, вы­ деляет такие виды знаков, как изображения, индексы и символы (Кондаков 1976: 183), причем указывает, что «форма символа, как правило, не имеет сходства (подобия) с тем предметом, кото­ рый символ представляет, на который символ указывает. Более того, в одной и той же науке один и тот же предмет или про­ цесс нередко обозначаются различными знаками» (Кондаков 1976: 533).

Уфимцева выделяет признаки и условные знаки (видимо коды), и добавляет к знакам сигналы, симптомы, и собственно знаки (языковые знаки) (Уфимцева 1970: 106)

Советский энциклопедический словарь подразделяет зна­ ки на языковые и неязыковые, а последние, в свою очередь — на знаки-копии, знаки-признаки и знаки-символы (СЭС...

1985: 464); согласно же Философскому словарю, также в пер­ вую очередь выделяющему языковые и неязыковые знаки, по­ следние разделяются на знаки-копии, признаки и сигналы (Фи­ лософский словарь 1986: 423). Таким образом, вводится новая разновидность знака — языковой знак.

В.А. Виноградов различает, вслед за Ч.С. Пирсом, « 1 ) иконические знаки — наиболее точные образы обозначаемого...;

2)индексальные знаки — выполняющие роль указателя...;

3)символические знаки — в которых связь между означа­ емым и означающим никак не вытекает ни из их природы, ни из смежности их денотатов в пространстве, а определя­ ется социально установленной условностью» (Виноградов 1997: 138).

Если авторы некоторых лингвистических публикаций и работ, относящихся к логике и философии, в основном при-

184

держиваются типологии знаков Пирса, то наряду с этим в отечественном языкознании предлагается несколько другая типология, где знаком в общем виде считается материаль­ ный носитель информации о предмете (процессе, свойстве), вследствие естественной связи — признаки (знаки-признаки, естественные знаки), по договоренности — сигналы (знакисигналы, условные знаки — вместо кодов Пирса) или отражения определенных свойств, осознаваемых в качестве представите­ лей всего явления, его сущности — символы (знаки-символы, которых у Пирса не было). К этим трем типам знаков добавля­ лись языковые знаки, которые в рамках лингвистики делят­ ся на два подвида: первичные знаки (естественного языка) и знаки-субституты, замещающие не предметы/понятия, а их первичные знаки. Примерами признака являются дым, инфор­ мирующий об огне, или повышение температуры у человека, информирующее о воспалительном процессе; примером сиг­ нала — звонок, информирующий о начале или конце занятий; примером символа — изображение голубя как символа мира (Березин/Головин 1979: 111).

Вместе с тем В.И. Кодухов предлагает различать «два типа знаков: естественные знаки (или знаки-признаки) и искусствен­ ные знаки (или знаки-информаторы)». При этом, по его мнению, «признаки (их называют также симптомами) собственно зна­ ками не являются... семиотическое истолкование признаков не превращает естественные (и общественные) явления в знаковые системы...» (Кодухов 1974: 125). Таким образом, естественные знаки — признаки — знаками не считаются и выводятся за рамки семиотики. К этой точке зрения присоединяется Ю.С. Маслов (Маслов 1975: 24-25; 1987: 24).

A.A. Ветров основное различение проводит между языко­ выми и неязыковыми знаками, причем, «как и всякий другой знак, языковой знак представляет собою воспринимаемый организмом (или кибернетическим устройством) предмет, имеющий ценность не сам по себе, а лишь как средство ото­ слать организм (или кибернетическое устройство) к другому предмету, указать на него. Отличительным же признаком язы­ кового знака является то, что он производится животным или

185

человеком и служит средством общения отдельных индиви­ дуумов друг с другом. Наоборот, неязыковой знак не произво­ дится самими организмами, хотя он и имеет для них значение знака. Например, багровый закат, предвещающий солнечную, но ветреную погоду, является неязыковым знаком, потому что это событие не зависит от действий человека и не слу­ жит средством общения. Человек не производит его в каче­ стве средства общения, а лишь истолковывает определенным способом, поскольку он знает из своего опыта, что существует связь между характером заката и завтрашней погодой. При­ мером языковых знаков могут служить знаки повседневного языка (слова, предложения и т.д.), производимые людьми в целях общения друг с другом.

Очень часто неязыковые знаки называют признаками. Ба­ гровый закат есть признак солнечной, но ветреной погоды, на­ сморк — признак (симптом) простудного заболевания, для жи­ вотного резкий запах человека на лесной тропинке — признак его близкого присутствия и т.д.

В свою очередь, языковые знаки можно подразделить на интенциональные языковые знаки и неинтенциональные язы­ ковые знаки. Интенциональный языковой знак не просто про­ изводится как средство общения — человек производит его намеренно, с сознательной целью сообщить нечто другому че­ ловеку о действительности (например, "Вчера было холодно"), получить от другого человека какую-то информацию ("Кто при­ шел?"), побудить его к совершению определенного действия ("Сходи за хлебом") и т.д. Неинтенциональный языковой знак тоже производится организмом и служит средством общения, но делается это ненамеренно, без осознания взаимоотношений, существующих между организмами, без понимания коммуни­ кативного эффекта, производимого знаками. Образцом неинтенциональных языковых знаков являются, например, знаки, образующие язык муравьев и язык пчел» (Ветров 1968: глава 3,

§1)· А.Т. Хроленко предлагает различать симптомы — предметы

или явления, выполняющие сигнальную функцию стихийно, не-

186

целенаправленно, и сигналы или знаки — предметы или явления, намеренно используемые во вторичной функции.

Эти разногласия в известной мере обусловлены двумя не­ точностями второй триады Пирса. Во-первых, при выделении типов фактически было использовано не одно основание деле­ ния. Если два первых знака — образ и признак — действительно выделены на основе характера связи знака с объектом (анало­ гии или ассоциации), т.е. одного и того же основания деления, то третий тип — код — фактически предполагает не реально суще­ ствующую связь знака с объектом, а условную договоренность о наличии такой связи («знаки, относящиеся к объекту на основе соглашения, обеспечивающего понимание знака, как относяще­ гося к объекту» (Peirce 1867, par. 249), свойственную именно ис­ кусственным знакам. Таким образом, здесь скрыто второе раз­ деление — между знаками по договоренности, искусственными знаками и естественными знаками, которыми, по-видимому, являются два первых типа (хотя такой вид образов, как диа­ граммы, также предполагает договоренность о понимании). Это различие и привело в дальнейшем к выделению естественных и искусственных знаков.

Второй неточностью является использование слова «сим­ вол» в несвойственном ему значении. Как отмечалось выше (п. 2.1.), близость традиционного значения этого слова к зна­ чению слов «изображение, образ» привела к постепенному ис­ пользованию слова «символ» в значении второго типа знаков, а третий тип стал обозначаться словом «сигнал».

В.И. Кодухов вводит еще один тип знака: знак-субститут — вторичный знак, замещающий не объект, а первичный знак (на­ пример, письменная фиксация произносимых звуков и слов, аз­ бука Морзе, условные обозначения и т.д.).

Еще в античности (Аврелием Августином) было обращено внимание на то, что знаки можно классифицировать и на осно­ ве тех органов чувств, которыми они воспринимаются. Это на­ шло отражение и у некоторых отечественных авторов (Маслов 1975,1987). Таким образом, можно различать знаки зрительные, вкусовые, осязательные и органолептические (вкусовые и обо­ нятельные) (Encyclopedia of Semiotics).

187