Инакомыслящие не всегда понижаются

Хотя клеймо отклонения давно признавалось, условия, при которых отклонение группами могло быть допущено, рассматривались меньше (Козер, 1962). Это поразительно, т.к. западная культура, в общем, поддерживает терпимость к индивидуальной дифференциации (например, Триандис, 1995). Таким образом, существует несоответствие между фокусом социального психологического исследования и ценностями культур, в которых проводилось большинство исследований относительно девиации.

Исключение может быть найдено в работе Московиси (1976), который обсуждал факт, что группами можно управлять через нормы оригинальности, которые служат для того, чтобы поддержать дивергенцию и инновацию. Московиси и Лейдж(1978), например, обнаружили, что чем больше члены группы были заряжены нормой новизны, тем больше они защищали отклоняющийся ответ в задаче восприятия цвета. Другие направления исследования показали дополнительные контексты, в которых санкции против ненормативного поведения были отклонены. Например, существует исследование, показывающее, что лидеры, как часто ожидается, отклоняются от традиционных ролей, чтобы принять инновационные методы и переместить группу в новое направление (например, Бас, 1998; Холландер, 1958). Оценки ненормативного поведения могут также быть более позитивными, если люди наблюдают терпимость к такому поведению среди других членов группы (Дедрик, 1978) или если отклонение увеличивает общий успех группы (Келли и Шапиро, 1954). Наконец, некоторые члены группы девиантны, потому что они способны к сверхдостижениям (Хогг, Филдинг и Дарли, 2005; Шмитт, Сильвиа и Бранском, 2000), или подтверждают групповые нормы за пределами того, что могло бы считаться нормальным (например, Aбрамс и др., 2000), все же эти люди расцениваются как относительно хорошие члены группы. Эти примеры указывают на принятие инакомыслящих, поведение которых не умаляет положительную идентичность группы или не препятствует группе в достижении ее целей.

Индивидуализм, коллективизм, и отклонение

Мы интересуемся другим фактором, который мог бы повлиять на принятие отклонения в группах, а именно фактором «индивидуализм – коллективизм». Хотя индивидуализм и коллективизм часто интерпретировались как черты стран, встроенные внутри культурной ткани географических областей (например, Хофстед, 1980), ясно, что микрокультуры индивидуализма и коллективизма могут проявиться во всех видах групп, включая профессиональные, организационные и рабочие группы (МакОлиф, Джеттен, Хорнси, и Хогг, 2003). Измерение «индивидуализм – коллективизм» обращается к предписаниям и ожиданиям, которые могла бы иметь группа в связи с отношениями между человеком и коллективом (см. обзоры Фиске, Китаяма, Маркус и Нисбетт, 1998; Ким и Маркус, 1999; Маркус и Китаяма, 1991; Триандис, 1989, 1995; Триандис, Бонтемпо, Виллареал, Асаи и Лукка, 1988). В коллективистических группах делается значительный акцент на взаимоотношениях, поддержании гармонии и "прикрепление к" группе, даже когда выполнение этого достигается значительной личностной ценностью. Члены коллективистических групп социализированы для того, чтобы избегать конфликта, сочувствовать другим и избегать привлечения внимания к себе. Напротив, члены индивидуалистических культур имеют тенденцию к определению себя в терминах их независимости и автономии от групп и они социализированы для того, чтобы оценить индивидуальные свободы и индивидуальные выражения. По сравнению с членами коллективистических культур, члены индивидуалистических культур, более вероятно, будут взвешивать преимущества и недостатки их взаимоотношений с группой и будут покидать группу, когда затраты начинают перевешивать выгоды. Кроме того, в индивидуалистических культурах, выделение и отличие часто видится как признак характера и смелости, тогда как конформизм часто видится как признак слабости или компромисса.

Имплицитным в характеристике коллективистических и индивидуалистических групп является предположение о том, что отклонение будет понижено больше в группах, которые предписывают коллективизм, чем в группах, которые предписывают индивидуализм. Экспериментальное свидетельство для данной точки зрения, однако, является обстоятельным. Существует некоторое свидетельство того, что члены коллективистических культур конформны в большей степени, чем члены индивидуалистических культур, хотя есть также свидетельства обратного (см. Бонд и Смит, 1996; для обзора). Кроме того, существует свидетельство того, что члены коллективистических культур менее вероятно будут искать отличие от других, чем члены коллективистических культур (Хейн и Лехман, 1997; Хейн, Лехман, Маркус и Китаяма, 1999; Ким и Маркус, 1999). Однако немного внимания было обращено на то, как члены коллективистических и индивидуалистических групп оценивают отклонение в других сообществах. Итак, хотя члены индивидуалистических групп, как часто предполагают, имеют более широкую широту принятия для отклонения, чем члены коллективистических групп (например, Фиске и др., 1998; Ким и Маркус, 1999), это не было экспериментально продемонстрировано.

Если, ради аргумента, мы принимаем принятую мудрость, что толерантность к отклонению больше в группах, которые предписывают индивидуализм, а не коллективизм, то психологические подкрепления такого влияния необходимо рассмотреть. Одна возможность состоит в том, что норма индивидуализма приводит людей к декатегоризации, что означает, что они чувствуют себя и других членов группы полностью как индивидуальностей. При таких условиях, можно было ожидать, что отклонение будет определяться как нормальное поведение, потому что человек не будет сдерживаться в соответствии с ожиданиями или стандартами группы.

Альтернативой объяснению декатегоризации является то, что члены индивидуалистических групп все еще связываются нормой группы, но той, которая нормативно предписывает индивидуалистическое поведение. Другими словами, индивидуалистические установки и поведение могут осмысляться (несколько иронически) как проявление группового влияния - результат соответствия индивидуалистической групповой норме (Хорнси и Джеттен, 2004; Джеттен, Постмес и МакОлиф, 2002). Чтобы исследовать это понятие, мы взяли перспективу теории социальной идентичности, которая утверждает, что члены группы более вероятно, будут использовать нормы в качестве гида для поведения в случае, когда группа - важная часть их самооценки (высоко идентифицирующие себя с группой), чем в случае, когда этого не происходит (низко идентифицирующиеся, Верс; Джеттен, Спирс, и Манстед, 1997; Тэрри и Хогг, 1996; см. Морленд и Ливайн, 2001; для обзора связанной литературы по организационному обязательству). На основе этой теории, появляются следующие предположения относительно терпимости к отклонению: Высоко идентифицирующиеся люди должны оценить отклонение более резко, чем люди с низкой идентификацией в случае, когда коллективизм - норма группы. Однако когда норма группы предписывает индивидуализм, люди с высокой идентификацией более терпимы к отклонению, чем люди с низкой идентификацией. Это предсказание кажется почти парадоксальным, потому что люди с высокой идентификацией часто более резки в их оценках нелояльных членов группы, чем люди с низкой идентификацией (например, Бранском, Вэнн, Ноел и Коулман, 1993) и особенно бдительны при охране гомогенности группы (Дусже, Эллемерс и Спирс,1995).

Широкая идея, что индивидуализм может быть результатом соответствия нормам индивидуалистической группы, получила небольшую поддержку. Например, Джеттен и др. (2002) показал, что члены индивидуалистической культуры (Северная Америка) более вероятно имели стереотип себя как индивидуалиста, когда они высоко идентифицировали себя с той культурой, чем тогда, когда они этого не делали. Напротив, высоко идентифицирующиеся в коллективистической культуре (Индонезия), имели стереотип себя как коллективистов больше, чем низко идентифицирующиеся люди. Эта тенденция для высокого идентифицирующихся людей самостереотипизироваться способами, совместимыми с их культурной ориентацией, копировалась, когда нормами коллективизма и индивидуализма экспериментально управляли, и была еще более сильной, когда группа находилась в ситуации угрозы (Джеттен и др., 2002).

МакОлиф и др. (2003) продемонстрировали, что нормы коллективизма и индивидуализма влияют не только на самоопределение членов группы, но также на их оценки друг друга. В двух экспериментах участники были категоризированы как члены временной группы, которая была описана как имеющая индивидуалистическую или коллективистичеескую культуру. Участников просили дать оценку члену группы, основываясь на ряде утверждений, якобы сделанных тем человеком. Эти утверждения рисовали портрет как или высоко индивидуалистического, или коллективистического человека. Коллективистическое поведение было более положительно оценено, чем поведение индивидуалиста, когда норма группы предписывала коллективизм, но это предпочтение было меньшим, когда норма группы предписывала индивидуализм. Кроме того, и в соответствие с идеей, что оценивание будет приводить к конформизму с основными нормами, ослабление произошло только у высокого идентифицирующихся и не было у низкого идентифицирующихся испытуемых.

В текущих исследованиях, мы стремились расширять это исследование, изучая влияние групповых норм индивидуализма и коллективизма на оценки внутригруппового отклонения (членов группы, поведение которых отличается от поведения большинства). В особенности, мы исследовали отклонение, изучая членов группы, которые имели установку, несоответствующую мнению большинства (Эксперимент 1) или которые упрямо бросали вызов решению большинства (Эксперимент 2). Это помещает наше исследование в традицию классического исследования относительно инакомыслия (например, Фестингер, 1954; Шехтер, 1951), но также и связывает его с современной теорией социальной идентичности, принимающей во внимание социальный контекст и нормативные измерения, лежащие в основе толерантности к отклонению внутри групп (Тернер и др., 1987; см. также Маркес и др., 1998; Маркес, Aбрамс, Паес и Хогг, 2001; Постмес, Спирс и Кихэнгер, 2001). Короче говоря, наши исследования обеспечивают первое экспериментальное испытание того, как нормы индивидуализма и коллективизма влияют на оценки отклонения и инакомыслия.