хрестоматия 1

худшего исполнения задачи? Ответ опять же зависит от того, работаем ли мы над сложной или простой задачей.

Давайте сначала рассмотрим простую задачу, например, игру в перетягивание каната, в которой каждому игроку нужно тянуть канат так сильно, как он может. Вопрос о том, как работа в составе группы других людей повлияет на выполнение этой задачи,

был впервые исследован в 1880 году французским агротехником Максом Рин-

гельманом (Ringelmann, 1913). Он обна-

ружил, что когда группа мужчин тянет канат, каждый отдельный человек прилагает меньше усилий, чем в случае, когда он делает это один. Столетие спустя социальные психологи Биб Латане, Киплинг Вильямс и Стефен Харкинс (Latane, Williams & Harkins, 1979) назвали это явление социальным расслаблением

(social loafing), которое определяется как свойство людей хуже выполнять простые задачи и лучше справляться со сложными задачами, если вокруг них находятся другие люди, и результаты работы индивидуума невозможно оценить. «У семи нянек дитя без глаза», как говорит пословица, и действительно, эффект социального расслабления был обнаружен при выполнении множества разнообразных простых задач, таких как хлопанье в ладоши, выражения одобрения криками «Ура!», «Браво!» и т. п., или размышление о том, как много применений можно найти для одного пред-

мета (Ingham, Levinger, Graves & Peckham, 1974; Karau & Williams, 1993, 1995; Shepperd, 1993,1995; Williams, Harkins & Latane, 1981; Williams, Karau & Bourgeois, 1993).

Социальное расслабление (social loafing) — свойство людей хуже выполнять простые задачи и лучше справляться со сложными задачами, когда вокруг них находятся другие люди, и результаты работы индивидуума невозможно оценить.

Тянуть канат или кричать «Браво!» — довольно простые задачи. А что произойдет, если вы выполняете сложную задачу и ваши результаты нельзя выделить из общего результата всей группы. Вспомним, что когда наш вклад в работу группы невозможно оценить, мы стано-

вимся менее напряженными. Вспомним также наши предыдущие выводы о том, как возбуждение воздействует на нашу работу: возбуждение облегчает выполнение простых задач, но затрудняет выполнение сложных. Соответственно, уменьшение напряжения должно отрицательно сказываться на выполнении простых задач, — в чем мы только что убедились, — но положительно влиять на выполнение сложных. Идея заключается в том, что когда человеку не надо волноваться о том, как оценят его действия, он менее склонен «замыкаться» при выполнении сложной задачи и в результате выполняет ее лучше.

Чтобы проверить эту гипотезу, Джеффри Джексон и Киплинг Вильямс (Jackson & Williams, 1985) провели следую-

щий эксперимент: они предлагали человеку решить головоломку: пройти несколько лабиринтов, появлявшихся на экране компьютера. Среди этих лабиринтов были простые и сложные. Другой участник эксперимента, сидя за другим компьютером в той же комнате, работал над точно такой же задачей. Исследователи либо сообщали участникам, что их результаты будут оцениваться индивидуально (что вызывало обеспокоенность оценкой), либо говорили, что компьютер усреднит очки, набранные двумя участниками, так что никто никогда не узнает, насколько хорошо каждый из них выполнил задачу (что уменьшало обеспокоенность оценкой). Результаты эксперимента в точности соответствовали предположениям. Когда люди думали, что набранные ими очки будут усредняться, они становились менее напряженными, и такая релаксация приводила к лучшему результату (меньше времени на прохождение лабиринта), если лабиринт был сложным (см. правую сторону диаграммы на рисунке), и к худшему результату (больше времени), когда лабиринт был простым (см. левую сторону диаграммы на рисунке).

Социальное расслабление. Когда сту-

денты работали над прохождением простого лабиринта, те, кто думал, что их индивидуальные результаты не будут оцениваться, хуже справлялись с задачей (как можно видеть на левой части диаграммы, им требовалось больше времени на то, чтобы пройти лабиринт). Но когда лабиринт был более запутанным, те, кто считал, что их индивидуальных результатов никто не узнает, справля-

лись лучше (им требовалось меньше времени на то, чтобы пройти лабиринт, см. правую часть диаграммы). (Jackson & Williams, 1985.)

Гендерные и культурные различия в социальном расслаблении: кто «расслабляется» больше других?

Джон и Джейн работают вместе с группой однокурсников над общей задачей, и индивидуальный вклад каждого никто не сможет оценить. Кто из них скорее станет валять дурака и переложит большую часть работы на плечи других, Джон или Джейн? Если вы скажете — Джон, то, возможно, вы будете правы. Стивен Карау и Киплинг Вильяме

(Karau & Williams, 1993) сделали обзор более чем 150 исследований, посвященных вопросу социального расслабления, и обнаружили, что тенденция «расслабляться» у мужчин проявляется сильнее, чем у женщин. Почему это так? Женщины, как правило, склонны фокусировать внимание на коллективе, больше думая о благополучии других членов группы.

ТЕОРИЯ ОРГАНИЗАЦИИ

Мужчины, наоборот, склонны к индивидуализму, больше заботясь о собственных результатах, чем о пользе для груп-

пы (Cross &Madson, 1997;Eagly, 1987; Wood, 1987). Подобные различия в расстановке акцентов в сфере коллекти- визма-индивидуализма наблюдаются также между разными культурами. Во многих азиатских культурах подчеркивается значение коллективизма, тогда как западные общества делают упор на индивидуализм. Соответственно, и социальное расслабление в этих культурах проявляется в разной степени: Карау и Вильяме (1993) обнаружили, что склонность «расслабляться» сильнее проявляется в западных культурах, чем в восточных. Не следует преувеличивать эти различия — существуют доказательства, что как мужчины, так и женщины, как представители азиатских, так и представители западных культур, склонны прикладывать меньше усилий, когда работают в составе группы (см., например, Chang & Chen, 1995). Тем не менее тен-

денция к социальному расслаблению сильнее проявляется у мужчин и у представителей западных культур.

Подведем итоги. Чтобы предсказать, поможет или помешает вам выполнить работу присутствие других людей, нужно знать две вещи: возможно ли оценить ваши индивидуальные усилия, и насколько задача трудна или проста. Если ваш личный вклад можно оценить, присутствие других сделает вас более настороженными и возбужденными. Это вызовет эффект социальной фасилитации, при котором люди лучше выполняют простые задачи, и хуже — сложные. Если ваши личные усилия нельзя оценить (то есть вы всего лишь один из винтиков в большой машине), ваше напряжение уменьшается. Это приводит к эффекту социального расслабления, при котором люди хуже выполняют простые задачи, но лучше справляются со сложными.

Этим научным открытиям можно найти множество применений в области организации групп. Если вы — руководитель и собираетесь дать своим подчиненным относительно простую задачу, то внушить им некоторое беспокойство по поводу оценки их труда будет не так уж плохо — это улучшит результаты их работы. Вам не следует в этом случае объ-

2005 © Плотников Михаил Вячеславович

вседневную одежду (так что определить, кто есть кто, было довольно просто).

Откуда же берется эта деиндивидуализация, заставляющая людей совершать импульсивные (и часто насильственные) действия? В исследованиях Стивена Прентис-Данна и Рональда Род-

жерса (Prentice-Dunn & Rogers, 1989), а

также Эда Динера (Diener, 1980) отмечается два обстоятельства. Во-первых, присутствие других (или ношение униформы и маскировочной одежды) приводит к тому, что люди начинают чувствовать себя менее ответственными за свои действия, поскольку снижается вероятность того, что каждый отдельный человек будет выделен из толпы и наказан

(Zimbardo, 1970). Во-вторых, присутст-

вие других снижает уровень осознания человеком своих поступков, отвлекая его внимание от собственных моральных принципов. Как мы говорили в главе 5, нам трудно направлять внимание одновременно внутрь, на самих себя, и вовне, на окружающий мир, поэтому в каждый конкретный момент мы выбираем некоторый определенный уровень само-

сознания (Carver & Scheier, 1981; Duval & Wicklund, 1975). Когда мы фокусируем внимание внутри себя, это, в частности, приводит к тому, что мы лучше помним о своих моральных ценностях, и это делает нас менее склонными совершать девиантные или антисоциальные поступки (например: «Я считаю, что причинять людям боль — плохо; я не буду бить этого парня»). Если мы фокусируем внимание на окружающей среде, уровень самосознания (self-awareness) падает, и мы скорее готовы забыть о своих моральных стандартах и действовать импульсивно.

Представьте, что вы находитесь на дискотеке, и все вокруг вас бешено танцуют под громкую музыку. Насколько хорошо вы будете осознавать себя в этой ситуации? Чем больше воздействий из окружающей среды привлекает наше внимание, тем ниже уровень нашего самосознания, что может привести к большей деиндивидуализации. Наше внимание направлено во внешнюю среду, мы меньше думаем о наших моральных ценностях, что может заставить нас действовать более импульсивно (Harkins & Szymanski, 1987; Mullen & Baumeister, 1987; Prentice-Dunn & Rogers, 1989).

ТЕОРИЯ ОРГАНИЗАЦИИ

Данный пример показывает, что не все импульсивные действия обязательно бывают аморальными или насильственными. Хотя деиндивидуализация часто является причиной агрессивных или жестоких поступков, она также может выражаться и в других импульсивных действиях, например, когда человек самозабвенно танцует на дискотеке или слишком много ест. Но как определить, к какому результату приведет деиндивидуализация, станет ли она причиной аморальных поступков или вполне нейтральных действий? Хороший социальный психолог, вероятно, легко угадал бы ответ: все зависит от контекста или от ситуации, способствующей проявлению тех или иных побуждений (Gergen, Gergen & Barton, 1973; Johnson & Downing, 1979). Если мы злы на кого-нибудь, деиндивидуализация ослабляет наше сдерживающее начало, и мы становимся более склонными действовать агрессивно. Если мы голодны и сидим за столом, на котором много хорошей еды, деиндивидуализация может привести к тому, что мы съедим чуть ли не целое ведро салата.

Социальные группы: вхождение в группу, лидирование, совместная работа и соперничество

Итак, мы рассмотрели, как одно лишь присутствие других людей может повлиять на поведение человека. Однако когда мы находимся в группе других людей, мы обычно не просто пассивно наблюдаем друг за другом, — мы общаемся, что-то делаем вместе, разговариваем и спорим. Короче говоря, мы взаимодействуем друг с другом. Мы уже обсуждали многие из последствий социального взаимодействия, в частности, изменение установок (когда другие люди убеждают нас изменить свое отношение к чемулибо) и конформность (когда другие люди вынуждают нас изменить свое поведение). Теперь мы обратимся к ситуации, когда люди взаимодействуют друг с другом и независимы друг от друга. Остановитесь на минутку и задумайтесь, сколько найдется групп, к которым вы могли бы себя причислить. Не забудьте включить сюда вашу семью, организации, к которым вы принадлежите (профсоюзы, студенческие клубы или политические организации), общественные

2005 © Плотников Михаил Вячеславович

группы (например, ваш церковный приход), спортивные команды, а также менее постоянные группы (например, группа ваших однокурсников, присутствующих на небольшом семинаре). Все это — социальные группы, потому что вы взаимодействуете с другими членами группы и вы взаимозависимы в них в том смысле, что вы влияете на них, и они влияют на вас.

Почему люди объединяются в социальные группы? Вступая во взаимоотношения с другими, люди удовлетворяют несколько основных человеческих потребностей, настолько глубинных, что может быть даже стоит сказать так: у человека есть врожденная потребность принадлежать к социальной группе. Рой Баумайстер и Марк Лири (Baumeister & Leary, 1995) утверждают, что в нашем эволюционном прошлом установление связей между людьми было очень существенно для выживания. Когда люди объединялись друг с другом, им было легче охотиться и выращивать съедобные растения, находить партнеров и заботиться о детях. Вследствие этого, считают Баумайстер и Лири, потребность в принадлежности стала врожденной и присутствует в любом обществе. Согласно данной точке зрения, люди всех культур испытывают потребность формировать взаимоотношения с другими людьми и предотвращать распад этих отношений.

Членство в социальной группе имеет и ряд других преимуществ. Как мы видели в главе 8, другие люди могут быть важным источником информации, помогая нам разрешить наши сомнения относительно характера социальной ситуации. Наша группа становится также существенной частью нашей идентичности, помогая нам определить, кто мы такие, и свидетельство тому — огромное количество людей, которые с удовольствием носят футболки с названием своей группы (например, своего клуба). Группы также участвуют в формировании социальных норм, то есть явных или подразумеваемых правил, определяющих, какое поведение будет уместным. При столь значительной роли групп для нас очень важно будет внимательно исследовать природу социальных групп и способы, какими они влияют на наше поведение.

ТЕОРИЯ ОРГАНИЗАЦИИ

Образование и структура социальных групп

Что общего имеют между собой группы, к которым вы принадлежите? Их размер, возможно, варьируется от двух или трех до нескольких десятков членов. Однако численность большинства социальных групп, как правило, колеблется от двух до шести человек (Desportes & Lemaine, 1998; Levine & Moreland, 1998; McPherson, 1983). Так полу-

чается отчасти из-за нашего определения социальной группы, которое предполагает взаимодействие между ее членами. Если группа слишком велика, вы не можете взаимодействовать с каждым из ее членов, например студенты колледжа или университета, где вы учитесь, не являются социальной группой, потому что вы вряд ли встречаетесь и взаимодействуете с каждым студентом вашего колледжа или университета.

Другая важная черта социальной группы — то, что ее члены обычно похожи друг на друга: примерно одного возраста, часто одного пола и придерживаются примерно одинаковых мнений и убеждений (George, 1990; Levine & Moreland, 1998; Magaro & Ashbrook, 1985). Существуют две причины такой однородности групп. Во-первых, многие группы склонны привлекать в свои ряды людей, уже заранее чем-то похожих на членов этих групп (Feld, 1982). Как мы увидим в главе 10, люди испытывают симпатию к тем, кто разделяет их взгляды, и поэтому обычно ищут себе товарищей среди тех, кто похож на них. Вовторых, группа, как правило, воздействует на своих членов таким образом, что они становятся еще более похожими друг на друга (Moreland, 1987). Это воздействие может происходить несколькими различными способами, часть из которых мы обсуждали в главе 8, когда говорили о конформности.

Например, как мы помним из главы 8, важным фактором, определяющим наше поведение, являются социальные нормы. Во всех обществах существуют нормы относительно того, какое поведение будет уместным для членов данного общества. Некоторые из этих норм признаются всеми членами общества (например, формальные законы, запрещающие воровство), другие варьируются от группы

2005 © Плотников Михаил Вячеславович

к группе (например, неписаные правила, диктующие членам группы, какую одежду им следует носить). Если вы принадлежите к какому-нибудь клубу или иному неформальному объединению, вы, вероятно, сможете вспомнить некоторые нормы, действующие в вашей группе, например, считается ли правильным употреблять спиртные напитки и как вы должны, по мнению вашей группы, относиться к соперничающему клубу или объединению. Вряд ли эти же нормы будут действовать и в других группах, к которым вы принадлежите, например среди прихожан вашей церкви. Социальные нормы — очень сильные факторы, влияющие на наше поведение, это видно хотя бы по тому, что происходит с людьми, которые нарушают эти нормы: другие члены группы начинают избегать их и иногда, в крайних случаях, даже вынуждают их выйти из группы

(Schachter, 1951; см. главу 8).

Роли (roles) — разделяемые членами группы ожидания относительно того, как отдельный ее член должен себя вести.

В большинстве групп имеются также четко определенные роли (roles), под которыми понимаются разделяемые членами группы ожидания относительно того, как себя вести отдельным людям. Если нормы описывают, как все члены группы должны вести себя, то роли — это правила, которым должны соответствовать люди, занимающие в группе некоторые определенные позиции. На предприятии начальник и подчиненный играют различные роли и предполагается, что в этой ситуации они и вести себя будут по-разному. Как и социальные нормы, роли могут быть иногда очень полезны, поскольку благодаря им люди знают, чего ожидать друг от друга. Когда члены группы следуют ряду конкретных, ясно очерченных ролей, они обычно чувствуют себя удовлетворенными и успешно действуют (Bastien & Hostager, 1988; Barley & Bechky, 1994).

Существуют, однако, два потенциально опасных обстоятельства, связанных с социальными ролями. Во-первых, человек может настолько «войти в роль», что его личная идентичность и его личность, просто-напросто исчезают. Представьте себе, например, что вы согласились участвовать в двухнедельном психологиче-

ТЕОРИЯ ОРГАНИЗАЦИИ

ском эксперименте, в котором каждому из вас по жребию назначается роль тюремного надзирателя или заключенного в импровизированной тюрьме. Вы можете подумать, что роль, доставшаяся вам, не так уж важна, ведь в конце концов каждый из вас знает, что это — всего лишь эксперимент, и люди здесь только притворяются надзирателями и заключенными. Однако Филипп Зимбардо и его коллеги держались иного мнения. Они предполагали, что социальные роли настолько сильны, что способны «поглотить» нашу личную идентичность и в результате мы действительно становимся тем, кого мы играем. Чтобы проверить, насколько правдива эта гипотеза, исследователи поставили довольно необычный эксперимент. Они устроили в здании факультета психологии Стэнфордского университета имитацию тюрьмы и пригласили студентов за плату сыграть роли заключенных и надзирателей

(Haney, Banks & Zimbardo, 1973). Роль,

которая назначалась конкретному студенту, определялась подбрасыванием монетки. «Надзирателям» выдавали униформу, состоящую из брюк и рубашек цвета хаки, свистка, полицейской дубинки и зеркальных солнцезащитных очков, а «заключенных» облачали в безразмерный мешковатый халат с номером, резиновые сандалии, шапочку, сделанную из нейлонового чулка, и надевали им на одну руку цепочку, застегнутую на запястье.

Исследователи планировали наблюдать студентов в течение двух недель, чтобы выяснить, начнут ли они вести себя как настоящие тюремные надзиратели и заключенные. И как оказалось, студенты очень быстро усвоили данные им роли — настолько быстро, что ученые вынуждены были прекратить эксперимент уже через шесть дней. Многие из «надзирателей» стали вести себя грубо и жестоко, изобретая различные способы словесно задеть или оскорбить «заключенных». «Заключенные» же, наоборот, вели себя пассивно, выглядели беспомощными и замыкались в себе. Фактически, некоторые из «заключенных» впали в столь тревожное и депрессивное состояние, что их пришлось освободить от участия в эксперименте раньше остальных. Не будем забывать, что каждый из них знал, что это — пси-

2005 © Плотников Михаил Вячеславович

хологический эксперимент, и что «тюрьма» — всего лишь имитация. Однако влияние роли надзирателя или заключенного, взятой ими на себя, оказалось столь сильным и непреодолимым, что эта очевидная истина просто выпадала из их поля зрения. Люди настолько «входили в роль», что их личностная идентичность и чувство благоразумия фактически исчезали… <…>

Групповые решения: одна голова — хорошо, а две (или больше)

— лучше?

Одна из главных функций групп — разрешать проблемы и принимать решения. В американской юридической системе очень часто вердикт выносится группой людей (присяжными), а не одним человеком (более подробное обсуждение процесса принятия решений присяжными см. в разделе «Социальная психология в действии 3: Социальная психология и закон». Верховный Суд США — это коллегия из девяти судей, а не один мудрейший судья. Точно так же правительственные и корпоративные решения часто принимаются группами людей, которые собираются и обсуждают проблему, и все президенты США опирались на мнение своего кабинета и Совета национальной безопасности.

Правда ли, что две головы (или больше) лучше, чем одна? Большинство из нас ответит, что да. Один человек может быть подвержен различного рода предрассудкам и капризам, в то время как несколько человек могут обмениваться мнениями и вместе выработать наилучшее решение. Однако в действительности многие распространенные суждения о ценности групповых решений оказываются неверными. Иногда две головы — совсем не лучше одной головы или, по крайней мере, двух голов, думающих порознь (Castellan, 1993; Hackman & Morris, 1978; Littlepage, 1991; McGrath, 1984; Tindale, 1993). В начале этой гла-

вы мы рассмотрели пример, когда президент Кеннеди и его советники после длительного обсуждения проблемы приняли откровенно безрассудное решение организовать вторжение на Кубу. Какие условия необходимы для того, чтобы группа принимала хорошие, а не плохие решения?

Будет ли группа действовать лучше, чем один человек, зависит от типа задачи, которую ей предстоит решить. Один из важнейших параметров, это то, является ли задача, над которой работает группа, разделимой (divisible) или унитарной (unitary) (Sterner, 1972).

Разделимые задачи характеризуются тем, что их можно разбить на несколько подзадач и назначить каждому члену группы собственную задачу, так, например, происходит при строительстве дома плотник ставит сруб и делает стены, водопроводчик прокладывает трубы, а электрик укрепляет провода. Очевидно, здесь качество группового решения будет зависеть от того, насколько правильно и точно распределены подзадачи между членами группы. Если электрика назначат ответственным за водопровод, а водопроводчика — за электрификацию, неминуемо возникнут проблемы.

Разделимые (divisible) и унитар-

ные (unitary) задачи — разделимые задачи можно разбить на несколько подзадач и назначить каждому из членов группы свою подзадачу, тогда как для унитарных задач никакое разделение труда невозможно.

Унитарные задачи — это такие задачи, в которых никакое разделение труда невозможно, это происходит, например, когда группа людей пытается вытолкнуть машину из канавы или решает, стоит ли организовывать вторжение на Кубу. Ключ к решению проблемы в случае унитарных задач — в том, как сочетаются усилия всех членов группы в общей работе, направленной на достижение цели. То, каким образом вклад каждого индивидуума входит в общий результат, зависит от типа унитарной задачи. Ад-

дитивная задача (additive task) — это задача, которая предполагает, что все члены группы выполняют примерно одинаковую работу, и общий результат есть сумма вкладов всех участников, как, например, общее количество шума, производимое группой поддержки на стадионе. Как мы уже видели, в ситуации такого типа, скорее всего, возникнет явле-

ние социального расслабления. Таким образом, может случиться, что группа из четырех человек, выполняющая аддитивную задачу, справится с ней менее успешно, чем четыре человека, рабо-

тающие отдельно, если некоторые из членов группы позволят себе «рассла-

биться» (рис. 9.6 на с. 308-309).

Аддитивная задача (additive task)

— это задача, которая предполагает, что все члены группы выполняют примерно одинаковую работу, и общий результат есть сумма вкладов всех участников, как, например, общее количество шума, производимое группой поддержки на стадионе.

При выполнении конъюнктивной за-

дачи (conjunctive task) результат дея-

тельности группы зависит от способностей наименее подготовленного члена группы или «слабейшего звена в цепи». Команда альпинистов может карабкаться

вгору только с такой скоростью, с какой может идти самый слабый член команды, звучание камерного оркестра будет не лучше, чем звучание инструмента наименее талантливого из музыкантов, а теннисисты, играющие в паре, сыграют не лучше, чем может сыграть менее тренированный партнер. Если задача относится к ряду конъюнктивных, то результаты отдельных людей обычно превосходят результаты группы, поскольку слабейший ее член снижает качество работы группы до своего уровня (Steiner

& Rajaratnam, 1961;) Более распростра-

ненный тип групповых задач — дизъ-

юнктивная задача (disjunctive task),

вкоторой результат работы группы определяется тем, как хорошо справится с делом сильнейший член группы. Рассмотрим группу, занятую решением трудной математической проблемы. Если

вгруппе есть хотя бы один математик, знающий, как решить задачу, он или она скажет ответ другим членам группы, и таким образом получается, что один выдающийся индивидуум может доминировать в группе, поднимая качество работы остальных членов до своего уровня.

Конъюнктивная задача (conjunctive task) — групповая задача, успех в выполнении которой зависит от того, что может наименее способный член группы.

Дизъюнктивная задача (disjunctive task) — групповая задача, успех в выполнении которой зависит от того, как хорошо справится с ней наиболее способный член группы.

Итак, группа добьется лучших результатов, чем один человек, если она работает над дизъюнктивной задачей и ориентируется на того из своих членов, который лучше всего подготовлен к реше-

нию этой задачи (David & Harless, 1996).

Ясно, что такая стратегия будет более успешной, чем ориентация на тех членов группы, которые знают очень мало о том, как решать проблему. Однако, как ни естественно это звучит, такое положение не всегда легко достижимо. Группа, работающая над дизъюнктивной задачей, добьется хорошего результата, только если самый талантливый из ее членов сумеет убедить остальных в своей правоте, — и это не так-то просто, учитывая, что многие из нас становятся очень похожими на упрямых мулов, когда нам приходится признать, что мы были не правы. Как мы увидим дальше, есть несколько факторов, которые могут стать причиной того, что группа справится с дизъюнктивной задачей даже хуже, чем это мог бы сделать один человек.

Разрушение процесса

Вы, несомненно, представляете себе, что это значит — пытаться убедить группу согласиться с вашей идеей, встретиться с сопротивлением и недоверием, а потом сидеть и смотреть, как группа принимает неверное решение. Айвен Стейнер (Steiner, 1972) назвал этот фе-

номен разрушением процесса (process loss), определив его как любой элемент группового взаимодействия, препятствующий правильному решению проблемы. Разрушение процесса может произойти оттого, что группа не слишком старается выяснить, кто из ее членов наиболее компетентен, оттого, что самый компетентный член группы имеет низкий статус и никто реально не принимает его или ее идеи всерьез, или оттого что самому компетентному члену группы трудно преодолеть нормативное давление, не позволяющее противоречить всей группе. Другие причины разрушения процесса связаны с коммуникационными проблемами внутри группы: в некоторых группах люди просто не слушают друг друга, в других — кто-то один доминирует в дискуссии, тогда как остальные легко отстраняются от обсуждения проблемы.

Неспособность поделиться уникальной информацией

Другая причина, по которой группе иногда не удается превзойти отдельных людей в разрешении проблем — это то, что члены группы не всегда оказываются способными поделиться друг с другом уникальной информацией (информацией, которой владеет только кто-то один). Часто бывает, что ни один из членов группы не является экспертом во всех

вопросах, связанных с проблемой. Например, советники президента Кеннеди были специалистами в различных областях, кто-то обладал обширными знаниями о Кубе, кто-то был специалистом по ведению военных действий, кто-то мог оценить политические последствия таких действий. Чтобы выработать наилучшее решение, группа должна объединить свои ресурсы, то есть каждый член группы должен поделиться с остальными знаниями, которыми обладает только он или она.