Тённис Ф. Общность и общество (2002)
.pdfработе мышления. В мышлении отдельные тенденции или силы упорядочиваются или подвергаются упоря дочению в системы, где каждая занимает свое место и выполняет свою функцию в связи с остальными. Но такое единство, если его противопоставлять мышле нию, всегда предоставляет возможность выразить себя, возможность действовать всему человеческому существу в целом. Мысленная цель, т.е. вожделенный предмет или желаемое событие, всегда задает меру, по которой ориентируется и определяется надлежа щая деятельность. В наиболее совершенном случае мысль о цели даже господствует над всеми другими мыслями и соображениями, а следовательно, и над всеми поступками, доступными произвольному выбо ру; они должны служить ей, вести к ней (conducere) или, по крайней мере, ей не препятствовать. Поэтому многие цели подчиняются одной, или же многие мысли о целях соединяются в одной общей, реализа ция которой необходима для осуществления всей их совокупности и потому представляется средством. В силу этого они сами вновь и вновь низводятся на уро вень средств, а именно — в связи с более высокой целью и благодаря ей. Совершенное господство мыш ления над волением выявило бы тем самым иерархию целей, и в этой иерархии все, что составляет предмет воления, следовало бы в конечном итоге возвести к наивысшей и наиболее всеобщей цели, или же к не скольким таковым, если, к примеру, несколько таких целей оказались бы сопряжены друг с другом как не зависимые и обладающие одинаково высоким значе нием. Но и эти верховные цели, согласно предложен ной концепции, получают свою силу от мышления, поскольку оно признает их и дает им свое подтверж дение, сохраняя тем самым свою суверенную значи мость. Сообразно такому положению дел все прояв ления воли должны выводиться или объясняться на
162
основе мыслей, которые как бы господствуют над ними или составляют их фон. — Тенденция к такому господству проявляется в каждом акте интеллекта (мыслимого как таковой), ведь и всякое актуальное восприятие служит руководству и направлению тех побуждений, которые происходят из сущностной воли. Хотя оно и не порождает мотивов, но зато дает директивы уже имеющимся. Представления и мысли могут даже создавать необходимые условия или да вать повод для того, чтобы дремлющие потенции воли получили свое выражение, и все же последние, по сути своей, остаются независимыми от них, подобно тому как природная сила не зависит от законов дви жения. Но мышление берет на себя роль господина; оно становится тем богом, который извне сообщает движение косной массе. Поэтому оно само должно мыслиться как отделенное от изначальной воли (из которой оно тем не менее возникло) и свободное от нее, как выражающее и содержащее в себе волю и желания, а не как выражающееся и содержащееся в них. Стало быть, возможность избирательной воли основывается на том, что произведения мышления могут оставаться неизменными в отношении будуще го поведения и, хотя вне удерживающего и сохраняю щего их мышления они суть ничто, будто бы облада ют независимым существованием. Поскольку же это мышление как волевое, а равно и двигательное состоя ние предшествует другим волевым и двигатель ным состояниям и ощущается как порождающее их, постольку у первых в поле зрения попадает только их психическая, а у вторых — только их физическая сто рона, и таким путем приходят к заключению, будто душа (или воля) воздействует на тело, что невозмож но, так как душа (или воля) тождественна телу. Исти на в этом случае состоит в следующем: поскольку этим мыслительным продуктам может быть приписа
163
но какое-либо существование (что при надлежащем понимании вполне допустимо), постольку идеально действительное воздействует на реально действитель ное: идеальная воля — на реальную волю (ведь и воз можность быть приведенным в движение еще должна быть истолкована в психическом смысле), идеальная материя — на реальную материю, в чем выражается в высшей степени сложный физиологический процесс, в ходе которого определенная порция энергии голов ного мозга через нервы и мышцы передается членам тела.
§11. Формообразования избирательной воли
Понятие избирательной воли прежде всего следует подразделить на три простых формообразования, в зависимости от того, соотносится ли она а) со свобод ным образом действий вообще, т.е. с выбором пред мета и связанной с ним деятельности. Назовем эту форму осмотрительностью [Bedacht]. Подразуме вается, что здесь друг с другом встречаются две враж дебные идеи, а именно: идея удовольствия и идея не удовольствия. В мысленном выражении первая со ставляет основу одного, а вторая — другого воления. В мыслях они уживаются друг с другом, взаимно друг другу служат. Как воля осмотрительность направлена на то болезненное, что по природе не является пред метом воления, — но лишь ради того отрадного, что порождается им и из него вытекает и что, таким об разом, в то же время собственно и действительно со ставляет предмет воления или желания. Но до поры до времени это последнее должно отступить на за дний план, не получив в качестве фоновой мысли не посредственного изъявления. Так идея противления
164
оказывается подчинена волению, а идея воления — противлению, они обретают единство, высвобождает ся их общий смысл и цель, а именно избыток удо вольствия, который приветствуется безоговорочно. Такое же отношение имеет место, когда от одного удовольствия отрекаются ради другого или терпят боль, дабы избежать ее в будущем. Суть дела в проти вопоставлении. Ибо деятельность мышления в отно шении его будущего произведения приводит к остро му разрыву между целью и средством, который стано вится абсолютным и отчетливым благодаря их противопоставлению, когда одно становится отри цанием другого, а именно: цель — благом или удо вольствием, а средство — злом или болью. Будучи объектом мышления, ни то ни другое как таковое не ощущается, но их понятия мыслятся в противополож ности, как не имеющие друг с другом ничего общего, кроме той шкалы, под которую они были сведены. Поскольку одно полагает себя в качестве причины другого, оно полагает и свою необходимость в связи с ним, для того чтобы стать предметом воления, коль скоро предвкушаемое удовольствие кажется доста точно большим, чтобы уравновесить такую «жертву». Причина и следствие уравниваются, таким образом, по своей «ценности»; они должны быть соизмеримы, т.е. разделены на свои элементы и сведены к мерным единицам, общим для обеих величин. Поэтому здесь как ирреальные и воображаемые исчезают все качес тва удовольствия и неудовольствия: они должны обра титься в чисто количественные различия, так, чтобы в нормальном случае квант удовольствия и квант боли были равны и противопоставлены друг другу. — Дру гую форму избирательной воли, когда она направлена Ь) на определенные отдельные поступки, я называю предпочтением [Belieben]. Оно исходит из уже гото вого, размышляющего о своих возможностях «Я», в
165
течение определенного времени не изменяющего свое бытие в отношении стоящей перед ним цели, даже если эта цель и наличествует лишь ради многих других целей, полагающих ее в качестве точки своего схождения. Теперь все должны, скорее, равняться на это Я в пределах его области, и в то время как все из начальные цели выводятся из общей массы интеллек туального опыта — т.е. из воспоминаний и знаний о приятных вещах и ощущениях, — в нем все такие связи почти полностью стираются. Поэтому в его рас поряжении находится лишь однородная и индиф ферентная масса актуальных и подобающих ему возможностей, и оно каждый раз определяет к осу ществлению именно столько из них, сколько пред ставляется необходимым для оказания предпо лагаемого воздействия. Множество отдельных воз можных поступков, которые словно мерещатся размышляющему в качестве реальных объектов, как бы сводится воедино и выстраивается перед ним, чтобы именоваться уже не его возможной, а его действи тельной волей, которая отныне помещается между ним и вещами как некое «решение», но, поскольку это его воля, она целиком и полностью немощна и не существенна как раз против него самого, так что автор может с такой же легкостью оставить свое дело и уничтожить его результат. Но пока дело продолжа ется, он может обращаться с вещами и существами по своей воле, поскольку она сама мыслится как воздей ствующая на вещи, или же, если субъект мыслится как прямая причинность (в физическом смысле), то его произведение все же может и должно ориентиро ваться на его волю как на некий прообраз или пред писание, в котором содержатся всеобщие черты того облика, особые контуры которого формируются в от дельном событии. — Но чем предпочтение и решение являются в связи с поступками, тем с) в связи с самим
166
мышлением является понятие [Begriff], а именно: свя зующее суждение об употреблении слов в определен ном смысле, которого размышляющий может и хочет придерживаться в произносимых им предложениях, будучи в то же время в состоянии применять такую единицу в качестве масштаба для сравнения и согла сованного с ним обозначения действительных вещей и отношений. Ибо само понятие, скажем, понятие круга, есть всего лишь мысленная вещь, по сходству с которой, однако, считаются кругами и соответствую щим образом трактуются данные (либо построенные) фигуры на плоскости. Здесь можно видеть, как мыш ление выполняет собственную свою функцию, состоя щую в том, чтобы в противовес множественности и изменчивости опыта формировать и удерживать про стые и константные схемы, с которыми могут быть соотнесены многие явления, чтобы одно можно было наилучшим образом выразить в другом. Таковы же понятия «правильного» или «полезного» и «целесооб разного», которые размышляющий субъект сформи ровал или, по крайней мере, подтвердил для себя, чтобы ориентироваться по ним в суждениях и дейст виях. По ним он измеряет, насколько ценны для него те или иные вещи, и что ему следует сделать, чтобы достичь желаемого. Поэтому такие понятия либо со держатся в принятом решении implicite, в виде своих элементов, либо же они применяются к нему как все общие максимы. — В случае осмотрительности осу ществляемое действие покрывается самой мыслью. Предпочтение относится к нему как нечто всеобщее, чему подчинено множество частностей. Наконец, по нятие оставляет открытым вопрос об осуществлении действия посредством того или иного поступка и ста вит его в зависимость от своего собственного осущес твления в самом мышлении. Для понимания осмотри тельности нужно исследовать намерение или цель; в
167
случае предпочтения, где цель предполагается, иссле дуются основания; в случае же понятия — цель, ради которой оно было сформировано.
§ 12. Совокупные формы
Совокупные формы избирательной воли, содержа щие в себе элементы воли сущностной, должны поэ тому пониматься как системы мыслей, а именно на мерений, целей и средств, которые человек носит в своей голове в качестве аппарата [Apparat], позволяю щего ему воспринимать действительность и как-либо обращаться с ней, из чего можно тем самым вывести по крайней мере основные черты его произвольных поступков, коль скоро они не вытекают из совокуп ных форм его сущностной воли. Такую систему мы в общем и целом будем называть стремлением [Bestre bung]. Именно оно господствует над избирательной волей, хотя ее носитель вполне может подчинить себе эту сумму своих желаний и целей и ощущать ее как результат своего свободного выбора. Отсюда, в част ности, вытекает его дружественное или враждебное поведение по отношению к другим людям: если он об ладает понятием о том, что это послужит его стремле нию, то там, где его настроение остается неопреде ленным, ему легко будет выбрать первое либо второе, и несколько затруднительнее — при столкновении с предрассудком, который нужно будет преодолеть. По этому устремленный человек не раздумывая напус кает на себя тот или иной вид, если эта видимость может подействовать так же, как и равная ей дейст вительность. Планам, которые были бы сорваны из-за правдивого слова, может поспособствовать ложь. Сдерживать свои чувства, если они отвратительны и ужасны, нас учит совесть. Скрывать их там, где их об
168
наружение могло бы причинить вред, входит в поня тие и правило обычного жизненного благоразумия. Но принимать или отклонять их проявления в зависи мости от требования обстоятельств, а зачастую даже выказывать признаки чувств, противоположных тем, что испытываешь на самом деле, но прежде всего — скрывать свои намерения [Absichten] или, по крайней мере, окутывать их пеленой неопределенности — это свойственно тому образу действий, который руковод ствуется расчетом [Berechnung], и таково понятие ап парата в другом его определении. Устремленный че ловек ничего не хочет делать зря: все, что он делает, должно ему что-то приносить, то, что он отдает, долж но вернуться к нему в другом виде, он все время оза бочен собственной выгодой, у него во всем есть свой интерес. Расчетливый человек стремится только к ко нечному результату: казалось бы, он многое делает понапрасну, но в его калькуляциях это предусмотрено и внесено в ценностный реестр, и окончание его дей ствий должно не только возместить все потери, но и принести такую выгоду, которой не соответствует ни какая часть изначальных затрат — эта выгода есть его цель, которая, по всей видимости, не стоила ему ника ких особых средств, а была добыта лишь благодаря правильному распределению уже имеющихся, благо даря их рассчитанному и заранее подготовленному употреблению сообразно времени и месту. Поэтому расчет в большей мере проявляется во взаимосвязи широкомасштабных действий, нежели в отдельных мелких чертах, речах и манерах. Устремленный чело век ищет свой путь, а видит перед собой лишь его ко роткий отрезок; он сознает свою зависимость от слу чайных событий и уповает на удачу. Расчетливый со знает свое превосходство и свободу, знает про себя, что он уверен в своих целях и является господином над своими властными средствами, которые находят
169
ся в зависимости от его мыслей и привлекаются им сообразно его решениям, пускай со стороны и может показаться, что они движутся по своим собственным путям. А совокупность знаний и мнений о регулярном или вероятном ходе событий, знаний, которые ктолибо может хранить, иметь перед собой и использо вать, независимо от того, подвластны или неподвласт ны эти события его определению, и, стало быть, зна ние о собственных и чужих, противодействующих или благоприятствующих силах (из которых первые надлежит преодолеть, а поддержкой вторых — зару читься) я называю его сознательностью [Bewußtheit]. Чтобы расчет оправдался, последняя должна лежать в основе всех приготовлений и оценок. Это готовое к использованию, годное для планомерного примене ния знание, теория и метод господства над природой и людьми. Сознательный индивидуум пренебрегает всеми темными чувствами, предчувствиями, предрас судками как обладающими в этой связи ничтожной или сомнительной ценностью и хочет строить свои планы, свой образ жизни и свой взгляд на мир лишь сообразно своим ясно и отчетливо сформулирован ным понятиям. Поэтому под видом самооценки созна тельность обращает свое порицание против собствен ных (практических) глупостей точно так же, как со весть — против замеченных за собою низостей. Первая есть наиболее высокое и духовное выражение избирательной воли, вторая — наиболее высокое и духовное выражение воли сущностной.
§ 13. Верховная цель
Верховная цель, господствующая в системе чело веческих мыслей, является предметом воления только в мыслях, поскольку воление есть энергичное жела
170
ние. Она мыслится как будущее, приближающееся удовольствие. Она не предоставлена свободе челове ка, как нечто такое, за что можно было бы по жела нию приняться, а потом бросить, что можно было бы просто взять и к чему-либо применить, а можно и ос тавить без дела. Напротив, она представляет собой нечто чуждое: возможно — содержание чужой воли, чужой свободы, и с необходимостью — нечто отлич ное от собственных поступков и действий. И в то же время то, чего желают и по чему тоскуют все, а имен но счастье [Glück]. Прежде всего это благоприятные, отрадные обстоятельства, которые облегчают жизнь и деяние, позволяют достичь успеха в труде, пройти не вредимым через опасности; обстоятельства, которые, пожалуй, можно предвидеть и предвозвестить, но, ви димо, уже никоим образом нельзя породить — как нельзя вызвать хорошую погоду. К тому же немногое из того, что мы желаем, мы также можем и готовы сделать целью, которую хотим осуществить или до стичь. И все же таково счастье, к которому стремят ся, за которым гоняется и охотится несметное мно жество людей, как будто все дело в некой цели [Ziel], которой им нужно достичь; носятся сломя голову, по тому что желание их столь сильно, или потому что они боятся, что цель уйдет от них, что другие опередят их и завладеют ею, или же как если бы она ускольза ла от них и нужно было настичь ее и схватить или хотя бы поразить издали стрелой или пулей. В таком представлении счастье подобно некому внешнему предмету, которым якобы можно овладеть за счет применения своих сил, — если при этом посчастли вится, т.е. если окажутся благоприятными случайные обстоятельства. Но можно понадеяться и на них или даже — с учетом их вероятности — предпринять или отважиться на что-либо, принимая в расчет риск не удачи или проигрыша, как это делает игрок. И все же
171