Тённис Ф. Общность и общество (2002)
.pdf§9. Чувство — Задатки и обстоятельства — Задатки и упражнение — Научение — Человеческая природа —
Вторая и третья природа — Страсть — Отвага — Гений — Качества воли
Но прежде всего прочего здесь следует подыто жить намеченное воззрение в некоторых всеобщих аспектах и расширить его до определения дальней ших понятий. А) Всякая специфически человеческая и, таким образом, сознательная деятельность (обычно именуемая произвольной) в той мере, в какой она связана с сущностной волей, должна выводиться из ее свойств и из степени ее возбужденности в каждый момент времени. Состояние возбужденности мы дол жны понимать как некое настроение, как аффект, или же как определяющее представление, мнение, ил люзию, в самом же общем случае обозначаем как чув ство [Gefühl], которое в то же время как бы задает и направление действия или его вид и способ: мы пос тупаем так, как нам по душе, как мы привыкли, нако нец, как нам представляется нужным. В каждом слу чае в головном мозге скапливается нервное напряже ние, которое передается мышцам, поскольку не может разрядиться в самом мозге, но в этом оно обус ловливается отчасти наличными внешними раздражи телями, отчасти взаимосвязью всего организма (нерв ной системы), в рамках которой привычными путями являются те, которые требуют наименьшей затраты сил. Как расходование и применение силы все эти действия обусловлены, таким образом, предшествую щим или одновременным ее накоплением, которое, хотя и происходит как бы на унаследованной основе и почве, само может осуществиться только благодаря труду. Труд этот состоит в формировании мозга, в его росте, поддерживаемом самими ментальными функ
152
циями, постоянно подпитываемыми вегетативной системой. Сила, которая совершенствуется и приум ножается благодаря последним, но в то же время пос тупает извне, представляет собой интеллектуальный опыт. Она приобретается отчасти благодаря отдель ным или связанным между собой продуктам деятель ности органов чувств, каковые каждый раз произво дятся при содействии уже накопленной силы голов ного мозга, включающей части предшествующего опыта; отчасти благодаря работе всех остальных ор ганов, в особенности той их работе, которой руково дят чувства и мозг и среди разновидностей которой наиболее значительной по своему воздействию яв ляется собственная речь: одновременно она включает в себя и упражнение в крайне сложной мозговой и мышечной деятельности, и восприятие посредством собственного слуха; отчасти же, наконец, благодаря особой деятельности самого мозга, каковая бывает троякого рода: 1) сохранение и воспроизводство не посредственно самих идей — функция собственно «памяти», 2) придание формы последним и связыва ние их в самостоятельные образы, которые как бы ведут свою собственную жизнь и движутся перед «внутренним взором» — в высшей степени «субъек тивная», т.е. обусловленная самобытной энергией па мяти работа фантазии и 3) разложение и соединение представлений с помощью имен, которые мы прини маем или отвергаем — таково осознанное воспомина ние, а только его особым ответвлением и является сравнивающее, оперирующее понятиями мышление или счет [Rechnen]. В) Формирование особых видов расположенности как основных направлений воли за висит большей частью от внутренних условий (задат ков) и менее всего — от внешних (обстоятельств). В развитии привычек задатки и обстоятельства можно мыслить как оказывающие равное воздействие, в мо
153
дификациях же памяти обстоятельства перевешивают. То же самое можно сказать, если оценить результа ты упражнения — в частности, того особого упраж нения, которое было нами выделено как научение. Ведь и возможность упражняться, как всякий знает, обусловлена задатками, и успехи тут бывают в выс шей степени различными. Но скудные задатки благо даря интенсивным упражнениям могут по меньшей мере сравняться с более щедрыми, но плохо развиты ми упражнением. Это касается как зачаточной на клонности к особым искусствам и свершениям [Leis tungen], так и задатков, располагающих к определен ным видам поведения, действия или мышления вообще. Обычно — и в этом с традиционными воз зрениями согласуется теорема Шопенгауэра — мы делим душевные задатки и качества (те, что не отно сятся к природным) на интеллектуальные и мораль ные. При этом первые понимаются исключительно как способности, и только вторые — как приязнь или неприязнь к чему-либо. Для настоящего рассмотре ния актуальны лишь разновидности воли, которые, с одной стороны, имеют свою объективную действи тельность в совокупной телесной конституции, а с другой — в каждом состоянии суть в то же время способности к тому или иному совершенству. Отчет ливее всего они распознаются по тем вещам и заняти ям, к которым расположено то или иное существо; далее, по тем, к которым оно легко привыкает; и на конец, по тем вещам и занятиям, в отношении кото рых оно обнаруживает способность легкого и прочно го запоминания. С) Но все, что относится к располо женности (т.е. к человеческому инстинкту), привычке и памяти человека, можно понимать как то, что было из его природы усвоено и переработано в их своеоб разное содержание таким образом, что оно составля ет единое целое с этой природой. Иными словами,
154
если допустить столь полное тождество расположен ности с изначальными свойствами человеческой при роды, что при благоприятных обстоятельствах она развивается параллельно росту всего организма, то привычка (как развиваемая упражнением) образует вторую природу, а память (как развиваемая подража нием и научением) — третью. Но природа всякого живого существа неизменно проявляется в усвоении
иотторжении, в нападении и защите, в приближении
ибегстве, или же, в психическом и в то же время ментальном выражении: в удовольствии и боли, в стремлении и отвращении, в надежде и страхе, нако нец, если прибегнуть к нейтральным логическим по нятиям — в утверждении и отрицании. Всякая жизнь
иволение есть самоутверждение, и потому — утвер ждение или отрицание всего того, в зависимости от той связи, в какой оно находится с самостью (как единством души и тела), и от того, каким оно ощуща ется и предощущается (т.е. испытывают ли к нему во жделение или отвращение): хорошим или дурным, дружественным или враждебным, и в той мере, в какой дело действительно так и обстоит. Но в целом содержание нашей особой природы или нашей собст венной самости можно определить как то, что мы можем или к чему мы способны — как нашу реаль ную силу, т.е. то, к чему мы имеем воление и что мы имеем в качестве предмета наших волений, всю вза имосвязь наших инстинктов, привычек и памяти. А в отдельном волении это, в частности, проявляется: а) через непосредственное (инстинктивное, вегетатив ное) выражение чувств, каковое неотличимо от них самих: как сжатие (сокращение) или растяже ние (расширение) телесной массы, причем индиви дуальное тут принимается во внимание меньше всего; Ь) посредством перетекания чувств в экспрессивные движения, жесты, звуки; с) посредством их проясне
155
ния и возведения на уровень суждений в виде предло жений, которые произносятся или выражаются по образцу произнесенных (мыслятся), в чем индивиду альное проявляется всего значительнее. Далее, сила и природа человека раскрывается также в том, что объ ективно является его свершением: в той реальности, причиной которой считается его бытие и действие, т.е. его влияние, его поступки и произведения его труда. Но чем больших трудов требуют некоторые из этих свершений, тем в большей мере человек, для того чтобы овладеть соответствующими искусствами, оказывается вынужден подражать своим товарищам и учителям, к каковому действию — к подража нию — у него, как и у его сородичей из животного мира, в качестве наследуемого признака тоже имеют ся, таким образом, определенные задатки и склоннос ти. D) С учетом всех этих проявлений делаются по пытки постичь внутреннюю суть или сущность чело века. Если сама по себе, в своем необходимом для него действии, эта сущность есть не что иное, как слепое влечение и порыв, то все же последний поразному заявляет о себе в растительной, животной и ментальной жизни. Если он выражается в наиболее значительных и глубоких чертах, то мы, в первом слу чае, называем его страстью [Leidenschaft] как влече нием к наслаждению, всеобщим «жизненным поры вом» [Lebensdrang], с наибольшей энергией раскры вающимся в стремлении к оплодотворению или в сладострастии; далее, в качестве «деятельного поры ва» [Tatendrang] или стремления задействовать жи вотную силу, мы можем назвать его отвагой [Mut] и, наконец, ментальный «творческий порыв» [Schaffen sdrang] или стремление упорядочить, оформить и со общить другим то, что живо в нашей памяти или фан тазии, мы определяем как гений [Genie]. Каждому че ловеку присуща известная мера страстности,
156
каждому — известная мера отваги и каждому — из вестная мера гениальности. Но все эти качества нужно всегда мыслить в связи с определенными дей ствиями, в силу чего первое оказывается наименее, а последнее — наиболее переменчивым. И сразу же становится ясно, что все это лишь специальные поня тия для определения простых формообразований сущностной воли, или что в основе страсти лежит расположенность, в основе отваги — привычка, а в основе гениальности — память. Но в той мере, в какой сущностная воля находит свое выражение в этих общих формах (которые включают в себя, как зависимые, элементы воли избирательной), мы можем ее особо охарактеризовать как естество [Na turell]. В естестве человека тенденции и силы страсти, отваги и гения в различных отношениях перемешаны между собой. Но страстность и живость составляют изначальный признак и как бы основу этого понятия. И эта основа в ее применении и ее действенности в качестве утверждающего или отрицающего поведе ния человека в отношении других людей называется настроением [Gesinnung], в частности любовью или ненавистью. Поэтому, далее, отвага, как воля к ис пользованию этого настроения в дружественных или враждебных целях, и потому как средоточие «мораль ных» качеств, называется нравом [Gemüt]. Наконец, свойственный индивидууму гений как память и воля к мысленному взвешиванию и оцениванию своих и чужих, дружественных или враждебных способов по ведения и качеств, т.е. как понятие, выражающее мо ральные тенденции и мнения («благие намерения»), по бщему согласию определяется как совесть [Gewis sen], Е) От этих формообразований зависят волевые качества, которые вызывают либо восхищение, по хвалу и почет, либо презрение, упрек и поношение. Во всеобщей сфере добрая воля (а лучше, с перестанов
157
кой акцентов, добрая воля), в противоположность способности мочь и полноценному свершению, состо ит в интенсивном напряжении наличных сил, которое объективируется в какой-либо деятельности или же в ее готовом результате. Таким образом, сила (как осна щенность к каким-либо действиям и тем самым как их возможность) и воля (как их действительность), которые до сих пор понимались вместе, здесь отделя ются друг от друга: первая — как твердая и неизмен ная субстанциальная воля, вторая — как функция, и потому как распадающаяся, текучая сила, и отноше ние между ними подобно тому, каким связаны между собой потенциальная и кинетическая энергии. И в то время как в общем и целом силы и способности вы ступают как (от судьбы или от Бога) принятые дары, под субъектом проделанной работы — и ее результа тов, и деятельности самой по себе — понимается сам человек в его неизменном единстве и индивидуаль ности: не в том особом и рассматриваемом ниже смысле, что он (прежде, в мыслях своих) стремился к ней как к предмету своей воли или выбора, а мог стремиться и к чему-то другому, но в том, что, даже если деятельность и волю брать как тождественные, отдельная и особенная воля, по-видимому, вытекает и возникает из совокупной и всеобщей. Согласно осно вополагающим определениям, разница тут, по сути дела, состоит в различии между простым развитием имеющихся задатков и, напротив, — их дальнейшим формированием посредством упражнений (в ходе обучения и применения). В упражнении принимает полноценное участие уже развитой человек, человек в целом, в частности его специфические свойства: рассудок, разум, а говоря языком физиологии — оп ределенные центры его головного мозга. Поэтому суждение о деятельности или об отдельном волении затрагивает всю его сущность как достаточную при
158
чину или объемлющее целое: если бы последнее было иным, иным были бы и его воздействие или его часть; но поскольку оно таково, таковы же должны быть и эти воздействия и части. В соответствии с этим в со вокупной сущностной воле выделяются устойчивые свойства, дающие о ней представление, скорее, не как о силе субстанции, а, в означенном смысле, как о воле и деятельности: таковы, если они проявляются с размахом и значительностью, ее особые предпочте ния, достоинства, добродетели [Tugenden]. А именно: всеобщей добродетелью является энергичность [Ener gie] — деятельная сила или сила воли; в качестве же ее особенных выражений в сфере поступков можно привести храбрость [Tapferkeit], в сфере труда — прилежание [Fleiß] (или серьезность, рвение, стара тельность). Таким образом, они коррелятивны поня тиям страсти, отваги и гения. Ведь если значение пос ледних может быть ограничено характеристикой воли как природной силы, одаренности (пусть и в столь различном ее применении), то первые, в особом смысле, действенны еще и как разумная воля, как принципы человеческого усердия, упражнения, труда. — Но подлинная и моральная доброта воли и, следовательно, доброта человека тем не менее не об наруживается в этих добродетелях и их всевозмож ных вариациях. Подобно тому как благодаря своим способностям и искусству человек представляет собой нечто особенное, редкое и полезное и может быть назван добрым ремесленником, добрым солда том или хорошим писателем — но не добрым челове ком, так и благодаря упомянутым добродетелям, бла годаря доброй и энергичной воле к каким-либо воз можным действиям его можно назвать дельным, значительным — но никогда уже и добрым челове ком. Доброта человека (если употребить такое всеоб щее понятие) целиком состоит в его поведении по от
159
ношению к другим людям и потому связана исключи тельно с тем, вторым рядом проявлений сущностной воли. Она представляет собой непосредственно дру жескую и благоприятствующую тенденцию воли, ува жение («цвет благороднейшей души», как сказал поэт), готовность к сорадованию и состраданию, при вязанность и благодарную память о друзьях — спут никах жизни. Поэтому чистое и прекрасное «настро ение» мы можем определить как искренность [Aufric htigkeit] и правдивость; глубину, как мы говорим, и благородство «нрава», в частности как доброту [Güte]; благость же и добропорядочность «совести», эту деликатную и, быть может, несколько щепетиль ную совестливость — как верность [Treue]. Из этих трех качеств можно вывести все естественные мо ральные ценности. В сравнении же с таковыми все обычные достоинства воли, сколь высоко их ни оце нивать в остальных случаях, в моральной сфере долж ны выступать как безразличные. Из смешения сужде ний одного и другого рода в посвященных этой тема тике рассуждениях возникает превеликая путаница. Но, разумеется, эти безразличные добродетели при обретают моральное значение в той мере, в какой они доставляют кому-либо отраду, способствуют чужому благу, представляют собой полезные свойства или силы и, по-видимому, культивируются в таких целях. Напротив, их отсутствие или наличие противополож ных качеств в тем большей мере не только вызывают презрение и упреки, но и могут быть восприняты как крайне оскорбительная и потому злая воля (воля, воз буждающая неприязнь, тогда как добрая воля про буждает ответную расположенность). Восхищение до стается добродетелям, презрение — порокам, даже если эти качества присущи врагам, хотя в таком слу чае первые могут быть столь же устрашающими, сколь вторые — отрадными и выгодными.
160
Примечание (1911). Предложенное здесь раз личение нравственных ценностей особенно важно также и для концептуального видения со циальной жизни, а стало быть, для антитезы общ ности и общества, и регулярно упускается из виду малосведущими писателями. Напротив, уже Гоббс остро подчеркивал его значимость, когда говорил (см.: De homine. C.XIII, 9 [О человеке.
Гл.ХШ, 9]): «Три главные добродетели — храб рости, благоразумия и умеренности — это добро детели не граждан как таковых, а граждан как людей; ибо они полезны не столько государству, сколько самим отдельным индивидуумам, кото рые ими вооружены. Государство, правда, сохра няется лишь благодаря храбрости, благоразумию и умеренности добрых граждан, но и погибает оно из-за храбрости, благоразумия и умереннос ти его врагов».1
§ 10. Избирательная воля — Единство
Совершенно иной оказывается тот способ рас смотрения, который своим предметом делает волю как продукт мысли, как избирательную волю. Ведь возможность такого рассмотрения предполагает в ка честве своего условия уже готовый образ органичес кой человеческой воли, и бесчисленные начинания, которые обнаруживаются во всякой памяти в виде представлений о будущей деятельности, могут пол учить свое многообразное развитие лишь благодаря упорной, постоянно возобновляемой и расширяемой
1 Цит. по: Гоббс Т. Соч. в 2 т. М.,1989. Т.1. С.258. Все цитаты по этому изданию приводятся с небольшими изменениями сообраз но немецкому тексту. (Прим. ред.).
161
И Ф. Теннис