Ist.Vostora_6 / Том 4. Восток в Новое время. Кн.1
..pdfклерикальных кругов, которые по-своему выражали недовольство политикой султана и Порты, поставивших империю на грань катастрофы.
Между тем восстание в Боснии и Герцеговине продолжалось. Повстанцы настаивали на полном выводе турецких войск и проведении коренных реформ с целью улучшения экономики края и положения населения. В мае 1876 г. произошли волнения в Македонии, в результате которых в Салониках были убиты консулы Франции и Германии. Угроза вмешательства держав становилась все более реальной. 13 мая представители России, Австрии и Германии приняли так называемый берлинский меморандум, который требовал от Порты заключения перемирия с повстанцами в Боснии и Герцеговине и признания права иностранных консулов наблюдать за проведением необходимых реформ.
Слухи о грозящем вмешательстве держав подогревали антиправительственные настроения в среде софт — учащихся стамбульских медресе. В столице шли толки о том, что султан Абдул-Азиз, боясь своего народа, попросил русского царя прислать 30-тысячное войско в Стамбул для охраны его особы и трона. Толпы софт ежедневно митинговали в оградах мечетей. В эти дни в оружейных лавках столицы было раскуплено множество ружей и пистолетов, так как софты стали вооружаться. Заинтересованное в разжигании антирусских настроений, английское представительство в Стамбуле щедро помогало радикальной молодежи деньгами.
9 мая 1876 г. на площади Баязидие собралось около 5 тыс. софт и их учителей-ходжей из разных мечетей Стамбула. Они передали султану через его военного министра требование сместить великого везира Махмуда Недим-пашу, имевшего репутацию сторонника пророссийской ориентации, и крайне непопулярного шейх-улъ-ислама Хасана Фехми-эфенди. Пока во дворце обдумывали сложившуюся ситуацию, волнения софт возобновились с новой силой. Ораторы на митингах призывали к оружию и активным действиям во имя спасения империи. Число демонстрантов быстро росло, к ним присоединилась значительная часть мусульманского населения столицы. Правительство было так напугано размахом демонстраций, что не рискнуло бросить против толпы воинские части. Многочисленная толпа двинулась к зданию Порты. Раздавались угрозы в адрес шейх-улъ-ислама и великого везира, укрывшегося в иранском посольстве. Шейх-уль-ислам вынужден был искать убежище у родственников. Султан направил для переговоров с демонстрантами своего главного адъютанта и первого секретаря. Софты подтвердили требование о смене высших сановников империи, но отка-
367
зались направить во дворец свою делегацию. Вечер 10 мая и ночь на 11 мая прошли в столице в тревожном ожидании дальнейших событий. Утром 11 мая софты вновь начали митинг. Число демонстрантов продолжало расти. Повсеместно слышны были требования назначить великим везиром Мидхат-пашу. Султану пришлось пойти на перемены в правительстве, но новым великим везиром был назначен консервативно настроенный сановник Мехмед Рюштю-паша. Мидхат вошел в новый кабинет в качестве министра без портфеля.
Между тем опасность массовых волнений сохранялась. Стремясь их предотвратить, а также избежать назревавшего вмешательства держав, группа крупных военных и гражданских сановников 30 мая 1876 г. низложила султана Абдул-Азиза. Учащиеся стамбульской военной школы под командованием активного сторонника «новых османов» Сулейман-паши и ряд частей стамбульского гарнизона окружили султанский дворец Долма Бахче с суши. С моря султанскую резиденцию блокировал броненосец «Масудие». Заговорщики быстро обезоружили дворцовую охрану. Все министры принесли присягу Мураду V. Принявшие участие в заговоре сторонники «новых османов» и их лидер Мидхатпаша рассчитывали, что они смогут добиться от нового султана провозглашения конституции. Султан ограничился, однако, лишь амнистией сосланных «новых османов». Намык Кемаль и другие видные конституционалисты смогли возвратиться в столицу из ссылки и включиться в значительно оживившуюся после переворота общественно-политическую жизнь.
И все же в июне-сентябре реформаторам удалось добиться решения о подготовке проекта конституции. Этот успех был обусловлен двумя факторами — достаточно широкой общественной поддержкой и дальнейшим обострением внешнеполитического положения страны. Летом 1876 г. вопрос о провозглашении конституции был предметом самых горячих общественных дискуссий; связанные с ним проблемы обсуждались на страницах многих столичных газет. Выступления прессы в защиту конституционных проектов находили широкий отклик в кругах военной и гражданской интеллигенции, в среде учащейся молодежи Стамбула.
Позиции конституционалистов объективно укреплялись по мере ухудшения внешнеполитического положения страны. К осени 1876 г. оно вновь приобрело критический для Османской империи характер (война с Сербией и Черногорией, возросшая угроза вмешательства великих держав, предстоящий созыв в Стамбуле международной конференции для решения вопроса о реформах в балканских провинциях империи). Сочетание внутренних и внешних факторов заставило султана Абдул-Хамида II, занявшего в августе трон в связи с тяжелой болезнью Мурада V, согласиться на обсуждение подготовленного Мидхат-пашой проекта конституции.
Созданная по указу султана комиссия по выработке проекта будущей конституции состояла из 28 человек— 16 крупных гражданских чиновников, 10 представителей высшего мусульманского духовенства и двух генералов. Султану и его ближайшему окружению казалось, что комиссия такого состава либо вообще отвергнет идею конституционной реформы, либо примет такой проект, который обеспечит сохранение неограниченной власти монарха. Однако конституционные идеи были настолько популярны, что председателю комиссии Мидхат-паше и группе его единомышленников удалось в процессе обсуждения добиться под-
368
держки конституционной реформы со стороны большинства членов комиссии. Однако ему не удалось провести свой проект, который был наиболее радикальным из представленных на обсуждение. Его проект предусматривал реальное ограничение власти султана за счет существенного расширения функций и прав кабинета министров и некоторые законодательные права будущего парламента. Работа комиссии протекала в атмосфере весьма острых дискуссий.
Комиссия завершила работу 20 ноября 1876г. Мидхат-паша неофициально передал текст проекта Абдул-Хамиду П. Султан высказал недовольство проектом, заявив, что он нуждается в переработке, главным образом в части, касающейся сохранения прав монарха. В первых числах декабря проект конституции по требованию султана обсуждался в кабинете министров. Здесь силы конституционалистов оказались значительно слабее. В результате бурных дискуссий из проекта были изъяты все положения, которые хотя бы незначительно ограничивали права султана. И все же султан и его приближенные продолжали маневрировать, надеясь, что удастся избежать провозглашения конституции.
В этот момент чаша весов стала клониться в пользу конституционалистов, ибо 11 декабря 1876 г. в Стамбуле началось совещание представителей европейских держав для рассмотрения проекта автономии Боснии, Герцеговины и Болгарии, который предполагалось реализовать под контролем европейских держав. Таким образом, стало ясно, что на предстоявшей в конце декабря конференции держав с участием турецких уполномоченных Османской империи неминуемо придется, если не будут предприняты какие-то исключительные меры, согласиться на узаконенное международным соглашением вмешательство европейских держав в дела империи. Такой исключительной мерой и явилось провозглашение конституции, создавшее возможность отклонить требования держав, так как с провозглашением конституции в Османской империи возникали условия для самостоятельного решения проблемы балканских провинций.
Когда стало ясно, что провозглашения конституции избежать не удастся, Аб-дул-Хамид II и его приближенные настояли на включении в ее текст печально знаменитого дополнения к ст. 113, которое предоставляло султану неограниченное право высылать за пределы страны неугодных ему лиц, что означало очень серьезное поражение конституционалистов.
19 декабря, за четыре дня до открытия конференции, султан назначил Мид-хат-пашу великим везиром. Это был маневр ловкого и дальновидного политика. Весь предшествовавший период свидетельствовал о том, что между султаном и новым главой кабинета министров существуют непримиримые противоречия. Вряд ли и сам Мидхат-паша не понимал, что своим назначением он обязан не «доверию» монарха, а поддержке прогрессивных сил внутри страны и популярности в западноевропейских политических кругах. Не случайно лондонская и парижская биржи ответили на назначение Мидхат-паши немедленным повышением курса турецкой валюты.
И все же судьба конституции решилась буквально за сутки до ее провозглашения на весьма драматичном заседании кабинета министров 22 декабря 1876 г. На нем группа министров из числа противников конституционной реформы вновь выступила против конституции. Мидхат-паша на этот раз сумел отстоять свои позиции, проявив должную непримиримость. Он заявил, что подаст в отставку,
369
если решение о немедленном провозглашении конституции не будет тотчас же принято кабинетом. Противникам конституции пришлось уступить, решение о провозглашении первой в истории страны конституции было принято.
Торжественная церемония провозглашения состоялась днем 23 декабря 1876 г. на площади у здания Порты. Когда под сводами зала, в котором в эти же часы собрались на первое официальное заседание участники международной конференции, отдалось эхо салюта по случаю провозглашения конституции, турецкий представитель сделал заявление о важном событии, в корне меняющем политическую ситуацию в Османской империи. Однако представители держав не согласились с утверждением турецкого делегата о том, что работа конференции в создавшейся обстановке представляется беспредметной. Они не признали новую конституцию гарантией осуществления необходимых реформ в балканских провинциях. Конференция продолжалась, но поставленная цель все же была достигнута— ссылаясь на конституцию, турецкие представители стали решительно отвергать все предложения держав, явно стремясь сорвать работу конференции.
Конституция 1876 г. представляла собой важнейший политический документ в истории Турции эпохи нового времени. Большим шагом вперед в условиях феодально-абсолютистского режима был сам факт торжественного провозглашения буржуазных свобод (неприкосновенность личности и имущества, свобода печати и др.) и введения в стране парламентской системы. В конституции гарантировались личная свобода и равенство перед законом всем подданным империи без различия вероисповедания. Вместе с тем в ряде ее пунктов отразилось стремление увековечить турецкое господство над угнетенными народами империи, ибо подданные империи объявлялись османами, а официальным языком империи — турецкий, знание которого обусловливало допуск к государственной службе; на турецком языке должны были происходить и прения в палате депутатов. Стремление лишить нетурецкие народы возможности легальной борьбы за свои права в условиях парламентского режима нашло свое отражение в положении конституции о том, что каждый депутат парламента является представителем «всех османов», а не исключительно того округа, от которого он избран в парламент. Гарантировав свободу всех вероисповеданий, конституция тем не менее объявила ислам государственной религией империи. Двухпалатному парламенту (сенат, состоящий из пожизненно назначаемых султаном членов, и палата депутатов, избираемая мужским населением империи) по конституции была отведена незначительная роль. Палате депутатов предоставлялось право обсуждать и принимать различные законы, касающиеся финансов страны и текста конституции, а также утверждать бюджет. Сенат мог отвергнуть принятые палатой законопроекты. Наконец, конституция объявляла священной и неприкосновенной личность султана, свободного от всякой ответственности перед законом, определяла его исключительно широкие права в качестве повелителя «всех османов»: назначение и смена министров, заключение договоров с иностранными государствами, объявление войны и заключение мира, верховное командование всеми вооруженными силами страны, утверждение законов, принятых парламентом, созыв и роспуск парламента.
Однако конституции 1876г. была суждена недолгая жизнь. Как только конференция в Стамбуле прекратила свою работу, султан Абдул-Хамид II в феврале
370
1877 г. сместил вдохновителя конституционной реформы с поста великого вези-ра. Мидхат-паша стал первой жертвой пресловутого дополнения к ст. 113 — его выслали по указу султана за пределы Османской империи. Одновременно из столицы были высланы другие активные сторонники конституции.
Репрессии против Мидхата и других видных деятелей конституционного движения не вызвали серьезных массовых выступлений в их защиту. Правда, в марте 1877 г. сторонникам Мидхата удалось организовать новую демонстрацию софт за возвращение Мидхата на пост великого везира, но власти быстро расправились с демонстрантами. Были произведены многочисленные аресты, наиболее рьяных смутьянов выслали из столицы. Конституцию султан отменить не решился, она продолжала действовать, и на ее основе в 1877-1878 гг. состоялись две сессии турецкого парламента.
Палата депутатов оказалась довольно послушной султану и Порте. Но при обсуждении некоторых законопроектов — об управлении вилайетами и организации муниципалитетов, о бюджете и печати — ряд депутатов позволили себе резкую критику администрации, выявляя злоупотребления правительственных чиновников. В мае 1877 г. палата потребовала у правительства объяснений причин тяжелых поражений турецкой армии на фронтах русскотурецкой войны. Во время работы сессии палаты второго созыва дело дошло до того, что ее депутаты стали ставить вопрос о недоверии великому везиру и некоторым министрам. В середине февраля 1878 г. султан досрочно прервал работу сессии, распустив палату депутатов на неопределенный срок. Конституция формально не была упразднена, но мрачным парадоксом истории стал тот факт, что именно первый в истории Турции конституционный монарх вскоре превратил страну в арену наиболее кровавых злодеяний феодально-абсолютистского режима. РУССКО-ТУРЕЦКАЯ ВОЙНА
1877-1878 гг.
Палата депутатов действовала уже в условиях русско-турецкой войны. Когда стамбульская конференция держав окончилась провалом, Россия попыталась другими средствами обеспечить решение проблем балканских народов Османской империи. По ее инициативе в марте 1877 г. в Лондоне была созвана конференция шести великих держав, на которой был подписан протокол, требовавший от Порты решительно улучшить положение христианских подданных султана. Но турецкое правительство отклонило предложение держав, в очередной раз рассчитывая на расхождения в их позициях. Это решение Порты вызвало резко отрицательную реакцию в Петербурге. 4 апреля 1877 г. Россия объявила Османской империи войну.
Военные действия развернулись на Балканском и Кавказском фронтах. Русские войска с боями форсировали Дунай и начали военные действия на территории Болгарии. В июне они захватили Шипку — важнейший укрепленный перевал. Летом 1877 г. начались упорные бои за Плевну — важный стратегический узел дорог. Русские войска несколько раз штурмовали Плевну, в начале декаб-
371
ря 1877 г. турецкий гарнизон города капитулировал. Успешными оказались действия русских войск и на Кавказском фронте. В мае 1877 г. они взяли Ардаган, в августе вошли в Сухуми, а в ноябре 1877г., после ночного штурма, овладели Карсом — одной из наиболее важных турецких крепостей в Анатолии.
В январе 1878 г. русские войска, поддержанные болгарами и сербами, заняли Софию, а затем двинулись на Эдирне (Адрианополь). 20 января они овладели этим городом, открыв дорогу на турецкую столицу. Султан и Порта были вынуждены начать переговоры о перемирии, которое было подписано 31 января 1878 г.
Европейские державы пытались так повлиять на ход русско-турецких переговоров, чтобы рассмотрение проблем балканских народов было перенесено на общеевропейскую конференцию. Англия даже провела военно-морскую демонстрацию в Мраморном море, ответом на которую было движение русских войск на Стамбул и занятие ими местечка Сан-Стефано (в 12 км от столицы). Здесь 3 марта 1878 г. и был подписан русско-турецкий мирный договор. Он определил независимость Сербии, Черногории и Румынии, установил для Болгарии статус автономного княжества. Порта взяла на себя обязательство провести реформы в Боснии и Герцеговине. Россия вернула земли Южной Бессарабии, потерянные ею по условиям Парижского договора 1856 г. СанСтефанский мирный договор закрепил власть России в Ардагане, Баязиде, Батуме и Карее. Военные и дипломатические успехи России вызвали активное противодействие европейских держав, боявшихся усиления влияния России на Балканах и Ближнем Востоке. России пришлось согласиться на проведение в Берлине общеевропейского конгресса для обсуждения вопросов, связанных с русско-турецким мирным договором. Готовясь к этому конгрессу, Англия заключила тайный договор с Османской империей, направленный против России.
Берлинский конгресс открылся в июне 1878 г. 13 июля 1878 г. был подписан Берлинский трактат, который изменил, в ущерб России и славянским народам Балкан, положения Сан-Стефанского договора. Хотя Берлинский трактат подтвердил независимость Румынии, Сербии и Черногории, границы Черногории оказались урезанными. Австро-Венгрия приобрела право оккупировать Боснию и Герцеговину. Болгария была разделена: северная ее часть объявлена вассальным княжеством, а южная, под названием Восточная Румелия, вновь поставлена под власть султана, правда при условии управления ею генерал-губернатором из христиан. Из азиатских приобретений за Россией остались Батум, Ардаган и Каре. Порта обязалась провести реформы в областях страны, населенных армянами. В целом Берлинский конгресс был победой противников России. После Берлинского конгресса преобладающее влияние в Османской империи и на Балканах получили Англия и Австро-Венгрия. И все же западным державам не удалось полностью ликвидировать важные для исторических судеб балканских народов результаты войны 1877-1878 гг. На Балканах возникли значительно более благоприятные условия для социального и национального прогресса. Что же касается Османской империи, то для нее наступила тридцатилетняя пора режима Зулюма («гнета», «тирании») султана Абдул-Хамида II, резко затормозившего социально-политическое и культурное развитие народов этой страны.
Глава 3
АРАБСКИЕ СТРАНЫ В 1840-1870-е ГОДЫ
РЕФОРМЫ 1850-1870-х ГОДОВ В ЕГИПТЕ
В декабре 1848г. преемником Мухаммеда Али стал его внук Аббас-паша!. Он был прямой противоположностью своего великого предшественника и проводил политику контрреформ и самоизоляции, наивно рассчитывая путем ограничения связей Египта с европейскими государствами спасти традиционные социально-политические институты. В стране были ликвидированы мануфактуры, закрыты почти все светские учебные заведения, учрежденные Мухаммедом Али, сильно сокращена армия. Другие начинания Мухаммеда Али были приостановлены, а европейские советники высланы из страны. Абсолютное преобладание в армии и государственно-административном аппарате получили турко-черкесы. Везде и во всем подчеркивались верность турецкому султану и приверженность к старотурецким порядкам.
Однако такая политика уже не отвечала духу времени. У нее были серьезные противники в лице представителей феодальной бюрократии, заинтересованных в «европеизации» страны. 14 июля 1854 г. они осуществили дворцовый переворот, в результате которого Аббас-паша был убит и у власти оказалась прозападническая группировка.
Новым правителем Египта стал один из младших сыновей Мухаммеда Али — Саид-паша, на смену которому после его смерти в 1863 г. пришел Исмаил, остававшийся у власти до 1879 г. Время правления Саид-паши и хедива Исмаила в особенности было отмечено новым всплеском реформаторской деятельности, сложным и противоречивым процессом модернизации, затронувшим почти все сферы жизни общества. Большие перемены произошли в системе аграрных отношений. Земельные законы 1854, 1858, 1866, 1871 гг. юридически оформили право частной собственности на землю. Изменилась налоговая система. Была ликвидирована круговая порука, и налог стал взиматься индивидуально с каждого землевладельца в денежной форме. В стране были отменены рабство и работорговля, остатки системы монополий, внутренние таможни, вводилась полная свобода торговли, практически не ограничивалась производственная деятельность крестьян.
Одновременно происходила европеизация общественно-политической жизни. Были введены османские Коммерческий и Уголовный кодексы, составленные по французскому образцу, появились светские суды. В 1866 г. Исмаил, на десятилетие опережая Порту, учредил Консультативное собрание депутатов — представительный орган, состоявший из провинциальных нотаблей.
373
В 1850-1870-х годах дальнейшее юридическое оформление получил автономный статус Египта в пределах Османской империи. Саид-паша добился от Порты права на увеличение численности египетской армии (с 18 до 30 тыс. человек). Она комплектовалась из феллахов, а поскольку на офицерские должности назначались коренные египтяне, то армия приобрела национальный характер. В свою очередь, Исмаил добился разрешения увеличивать армию по своему усмотрению. Однако при нем египтяне в армии были грубо оттеснены на второй план в пользу турецко-черкесской знати, что явилось одним из источников будущего внутриполитического конфликта. Исмаил-паше были пожалованы титул хедива и право самостоятельно заключать с иностранными державами договоры о займах, торговые и другие соглашения. В 1873 г. султан предоставил Египту статус «государства», а не «провинции», как было раньше. Арабский язык стал официальным.
Внутренние реформы и благоприятная международная конъюнктура способствовали экономическому подъему 1860-1870 годов. В связи с гражданской войной в США невероятно возрос спрос в Европе на египетский хлопок. В результате Египет перешел на преимущественное производство этой технической культуры. Хлопковый бум вызвал с 1843 по 1872 г. пятикратное увеличение объема внешней торговли. В стране была осуществлена крупномасштабная строительная программа. Модернизировалась старая оросительная система, было прорыто много новых ирригационных каналов. В 1869 г. завершилось строительство Суэцкого канала, открытие которого было отмечено созывом Международной конференции и торжествами, где присутствовали члены и представители европейских правящих домов. Система круглогодичного орошения постепенно распространилась на Верхний Египет. Площадь пахотных земель с 1852 по 1877 г. увеличилась с 4,1 млн. федданов до 4,7 млн.
Значительное развитие получили мореплавание, строительство железных дорог, телеграфных линий. Страна обзавелась современным торговым флотом. Протяженность железных дорог достигла в 1875г. 1800 км. Общая протяженность телеграфных линий в 1872 г. составила 6450 км. Были построены или переоборудованы доки и гавань в Александрии.
Хотя и медленнее, развивалась промышленность. Активность на этом поприще проявил сам хедив Исмаил: ему принадлежали две ткацкие фабрики (занято свыше 400 рабочих), 22 сахарных (свыше 10 тыс. рабочих) и 4 оружейных завода, 2 верфи (500 рабочих), несколько рудников по добыче селитры. Частными лицами было построено множество мелких предприятий (в том числе ремонтные мастерские, текстильные фабрики, кожевенные, маслобойные, хлопчатобумажные и другие заводы). При этом осуществлялись дорогостоящие и амбициозные планы хедива Исмаила, как стало ясно позднее — в ущерб национальным интересам страны, ибо для их реализации необходимо было привлечь финансовый, технологический и интеллектуальный потенциал европейских держав. Египетские правители придерживались политики ничем не ограниченной свободы частнопредпринимательской деятельности, что позволило иностранному капиталу в
течение нескольких десятилетий установить в нем свое безраздельное господство. Положение страны осложнялось огромной внешней финансовой задолженностью. Собственно, еще со времени правления Аббаса египетская казна была
374
обременена серьезным внутренним долгом, который резко вырос при Сайде вследствие финансовых подлогов французского дельца Ф.Лессепса, главы полученной от Сайда концессии по прорытию и эксплуатации Суэцкого канала. Тогда Египет вынужден был оплатить не предусмотренные условиями концессии 44% акционерного капитала компании. К тому же условия концессии были невыгодны для Египта: он был обязан обеспечить строительство материалами и основной рабочей силой, получив лишь право на 15% будущих доходов от эксплуатации канала. Эти условия в ходе строительства еще и изменились — компания перешла на механизированный труд, который, в сущности, должен был дополнительно оплатить Египет. В 1862 г. Египет вынужден был заключить соглашение о первом внешнем займе. Все дальнейшие расходы по открытию Суэцкого канала и ряду других мероприятий, осуществленных под внешние долги, а также выплата процентов по этим долгам окончательно истощили финансовые ресурсы страны. Не спасла продажа 44% акций компании и 15% доли доходов, и в 1875 г. казна прекратила платежи, обслуживавшие долг.
Год спустя, в мае 1876 г., Исмаил под давлением кредиторов подписал закон о создании Кассы публичного долга, куда стали поступать государственные доходы в оплату долгов. Еще через полгода в управление Кассы публичного долга были введены английский комиссар для контроля за всеми доходами Египта и французский предприниматель, под наблюдение которых были поставлены все государственные расходы. Так возникла система двойного контроля, просуществовавшая с 1876 по 1882 г. Однако и этой мерой не ограничивалось вмешательство иностранного капитала в экономическую политику Египта. В августе 1878 г. под давлением держав в Египте был образован новый кабинет министров, в котором портфель министра финансов был вручен англичанину, а общественных работ — французу. Этот акт стал толчком для развития политических событий, приведших к антиколониальному восстанию и оккупации Египта Англией.
Хедив Исмаил не мог не осознавать грозящую катастрофу. Но его слепая вера во всесилие и могущество государства, которое в любой момент может изменить ситуацию, имела для Египта трагические последствия.
ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ЕГИПТА В 1850-1870-е ГОДЫ Реформы 1850-1870-х годов, сопровождавшиеся экспансией европейского капитала, вызвали бурную социально-экономическую и политическую трансформацию египетского общества. В стране
формировалась влиятельная прослойка торгово-финансовой буржуазии, компрадорской по своему существу, состоявшей из европейцев, левантийцев (в их числе сирийцев) и других представителей национальных меньшинств.
Еще преобразования Мухаммеда Али в области аграрных отношений положили начало формированию «нового» феодально-помещичьего класса, генетически не имевшего ничего общего с египетскими феодалами конца XVIII — нача-
375
ла XIX в. Теперь в нем отчетливо выделялись две основные прослойки: представители правящего слоя
— сверхэлита, включавшая, как правило, государственных сановников турецко-черкесского происхождения (зават), и собственно египетские помещики. Последние были важной составной частью автохтонной социальной элиты (аян — нотабли), куда входили также улемы и влиятельное купечество. Все они находились в политической зависимости от правящего слоя зават, хотя экономически занимали положение, аналогичное турко-черкесам.
Египетские землевладельцы укрепили свои позиции в уездном и провинциальном административном аппарате. Они контролировали назначения на посты деревенских старост, играли значительную роль на уровне уезда и провинции, нередко становились губернаторами. Вместе с представителями влиятельных купеческих семейств Каира, Александрии и Думьята они составляли основную часть членов Консультативного собрания. Но к центральной государственной власти египетские аяны так и не были допущены. В этом заключается одна из причин, приведшая египетских помещиков в движение на рубеже 1870-1880-х годов. Истоки лозунга «Египет для египтян» следует искать не только в иностранном проникновении, но и в совокупности целого ряда противоречий, которые существовали в лагере господствующего феодально-помещичьего класса.
Что же касается высшей прослойки мусульманского духовенства— уле-мов, — то в период правления Исмаила их функции в политической жизни носили в известной степени церемониальный характер. От их былого влияния на дела страны не осталось и следа. От удара, нанесенного Мухаммедом Али, улемы так и не смогли оправиться. Правда, наиболее крупные и влиятельные из них по-прежнему пользовались высоким социальным престижем и в социальной, и в религиозной жизни. При благоприятных условиях он мог легко трансформироваться в политическое влияние, что и произошло в
какой-то степени в период восстания Ораби-паши.
Основной эксплуатируемый класс египетского общества составляли крестьяне (феллахи), для образа жизни которых были характерны сохранение огромного количества обычаев и ритуалов, широкое распространение культа местных святых, влияние которых было куда сильнее официального ислама. Эпоха европеизации и модернизации Египта обернулась для крестьян невыносимым налоговым бременем и бедствиями. Зачастую единственный выход из создавшегося положения феллахи видели в том, чтобы покинуть свои деревни. Иногда дело доходило до вооруженных выступлений махдистского толка. Так, в 1865 г. в Верхнем Египте объявился махди по имени Ахмед ат-Тайиб (Добрый), который призывал крестьян к настоящей социально-религиозной революции — к борьбе с турками, с религиозной ортодоксией, к перераспределению земельной собственности. Генералы Исмаила устроили беспощадную резню; с лица земли исчезли целые деревни, их жители были перебиты или угнаны.
В отличие от египетской деревни более значительными были изменения в социальной структуре городского населения, происходившие в тесной связи с процессом вовлечения Египта в сферу мирового рынка, развития товарно-денежных отношений и вызревания в недрах феодализма капиталистического уклада. По сравнению с 1840-ми годами численность городского населения заметно выросла. В крупнейших городах — Каире и Александрии — проживала основная мае-
376
са городского населения (более 550 тыс. человек из 650 тыс. всех городских жителей). Подавляющую часть экономически активного населения города составляли ремесленники, мелкие торговцы, а также лица, занятые в сфере обслуживания. В 1870-е годы они по-прежнему были объединены в цехи, или профессиональные корпорации, которые уже давно находились в состоянии упадка, но просуществовали до конца XIX в.
К рассматриваемому периоду относится начало зарождения рабочего класса (в 1882г. в стране насчитывалось около 40-50 тыс. наемных рабочих). Начало национальному рабочему движению было положено в 1882 г. стачкой грузчиков Порт-Саида.
Важным компонентом социальной структуры городского населения стала «новая», современная интеллигенция. Ее сложное происхождение до известной степени объясняет широкий диапазон идеологических и политических ориентации —• от соглашательских умереннонационалистических до радикально-патриотических в период подъема антиколониальной борьбы
1879-1882 гг.
Специфическую, наиболее значительную и образованную часть национальной интеллигенции составляли египетские офицеры младшего и среднего рангов. В 1880 г. военные специалисты составляли 30% людей с высшим образованием.
В условиях, когда многие сферы общественно-политической жизни еще сохраняли архаичные средневековые черты, было велико влияние традиционной интеллигенции на широкие слои населения. Во время антиколониального восстания Ораби-паши отдельные представители традиционной интеллигенции выступали с гораздо более радикальных позиций, нежели представители «новой» интеллигенции.
Многочисленные нововведения, затронувшие различные сферы экономической, политической и духовной жизни Египта в первые три четверти XIX столетия, вели к важным последствиям в сознании людей и в конечном счете создавали материальные предпосылки для культурного возрождения, которое было близко по характеру и содержанию к европейскому просветительству. То обстоятельство, что культурные и социально-экономические изменения происходили в условиях европейской колониальной экспансии, стало фактором, вызвавшим к жизни ранние формы современной политической борьбы. Во всяком случае, «политизация» египетского общества совпала с установлением англо-французского контроля над страной во второй половине
1870-х годов.
Своеобразной переходной ступенью к современной политической борьбе в Египте стала деятельность обществ и кружков, возникавших в лоне просветительского движения. На протяжении 1860-1870-х годов в стране появились различные литературные и научные общества (кружки)— своеобразные клубы-объединения молодой египетской интеллигенции. Передовые участники просветительского движения, выступавшие против феодальной тирании и общественного застоя, всей своей деятельностью нередко придавали научным и литературным обществам политическую окраску.
Есть все основания рассматривать отдельные культурно-просветительские общества в Египте в качестве прообраза тех политических организаций, которые возникли в самом конце 1870-х — начале 1880-х годов. Особенно показательны
377
тайные общества, которые были созданы в первой половине 1870-х годов выдающимся египетским просветителем, журналистом и основателем политической сатиры Якубом Саннуа (1839-1912): «Прогресс» (1872 г.) и Общество любителей науки (1875 г.).
Известное влияние на формирование египетских политических организаций могли оказывать тайные европейские общества, возникшие еще с конца 1850-х годов в кругах европейской политической эмиграции, подобные итальянскому обществу «Мысль и действие», вдохновлявшемуся революционными идеями Мад-зини и Гарибальди.
Более определенно можно говорить об участии в общественно-политической жизни страны масонских организаций. Через масонские ложи прошли отдельные представители правящей верхушки, а также некоторые деятели либерально-конституционного движения, просветители, армейские офицеры. Некоторые положения этого религиозно-этического движения (как, например, «объединение людей на началах братства, любви, равенства и взаимопомощи») воспринимались в условиях Египта в духе первоначального масонства и обладали определенной притягательной силой.
С именем мусульманского реформатора Джемаль ад-Дина аль-Афгани (1839-1897) связано возникновение первых политических обществ и организационных форм антиколониального сопротивления не только в Египте, но и в других странах Ближнего и Среднего Востока. В Египте он предпринял наиболее серьезную попытку создания тайной политической организации масонского характера, своего рода координирующего центра борьбы против деспотического режима хедива Исмаила и засилья европейских держав. Однако деятельность аль-Афгани была прервана его арестом и высылкой из Египта.
Тем не менее его деятельность не прошла бесследно. Многие его ученики имели непосредственное отношение к основанному еще в начале 1879 г. в Александрии тайному политическому обществу «Молодой Египет». Александрийское общество объединяло в своих рядах оппозиционно настроенную к режиму хедива группу молодых интеллектуалов сирийского происхождения. В сентябре 1879 г. общество «Молодой Египет» обратилось к хедиву с проектом реформ буржуазного характера, который по существу не отличался от программы приблизительно в это же время проявившего себя либерально-конституционного движения во главе с Шериф-пашой, оформившегося в тайную организацию «Хелуанское общество».
Вконце 1879г. «Хелуанское общество» уже выступило под названием «Национальная партия», в которую помимо группы «турецких пашей» во главе с конституционалистом Шериф-пашой входила также часть депутатов распущенной Палаты нотаблей. Пожалуй, впервые на Востоке в название политической организации вошло современное понятие «партия». В мае-июне 1880г. лидеры партии подверглись гонениям, и она фактически прекратила свое существование.
В1860-1870-е годы важным фактором общественно-политической жизни Египта становится пресса, возникшая в лоне национально-культурного ренессанса— Нахды. Вокруг периодических изданий группировались патриотически настроенные представители интеллигенции египетского и ливано-сирийского происхождения. Появление неофициальной прессы свидетельствовало о росте на-
378
ционального и политического самосознания и одновременно способствовало его дальнейшему развитию.
В сущности, египетская пресса с самого своего возникновения была интегрирована в политическую жизнь, в немалой степени связанную с борьбой правителей Египта против Порты с целью укрепления своей суверенной власти. Обеспокоенная Порта даже направила в 1857 г. в Каир журналиста Искандера Шальхуба, приступившего к изданию верноподданнической газеты «ас-Салтана» («Султанат»).
Прекрасно осознавая силу и возможности печатного слова, хедив Исмаил поощрял писателя Абдаллу Абу ас-Сауда в 1866 г. к изданию политического и научно-литературного еженедельника «Вади ан-Нил» («Долина Нила») — первой неофициальной газеты. А на имперскол! уровне ей противостояла в Стамбуле газета Фариса аш-Шидийяка «аль-Джаваиб» («Новости»), созданная по инициативе самого султана и активно выступавшая против хедива Исмаила.
Всего в эпоху правления Исмаила издавалось на разных языках около 40 газет, 23 из них — на арабском. Часть газет пользовалась явным или скрытым покровительством хедива, другие же контролировались Портой, Англией, в меньшей степени — Францией.
Наступление европейских держав на Египет в последние годы правления хедива Исмаила и в особенности события русско-турецкой войны 1877-1878 гг., вновь поставившей на повестку дня
вопрос о судьбе Османской империи, вызывали в стране жгучий интерес к проблемам международной политики, способствовали определенной радикализации египетской прессы. В эти несколько лет одна за другой появляется около 15 политических газет, в большинстве своем издававшихся эмигрантами ливано-сирийского происхождения, которые находили в Египте условия для более свободного выражения своих взглядов.
Вновой политической ситуации особую роль уже начинает играть оппозиционная пресса, и прежде всего руководимая Джемаль ад-Дином аль-Афгани. При непосредственном участии альАфгани возникли газеты «Абу Наддара зарка», «Мыср», «ат-Тигара», «Мират аш-шарк», ставшие выразителями социально-политических идей самого аль-Афгани и его учеников — Якуба Саннуа, Мухаммеда Абдо (1849-1905), Абдаллаха Надима (1845-1896), Адиба Исхака (1856-1885) и др.
Вних шла речь о правах и обязанностях подданных, различии между абсолютной и конституционной монархиями, свободе выражения мыслей и взглядов, восхвалялись идеи Французской буржуазной революции. Вместе с тем в них подчас содержалась резкая критика политики хедивского правительства за его попустительство иностранному проникновению в Египет. В духе традиционной политической культуры трактовалось понятие патриотизма как «любви к родине» (хубб алъ-ватан) и религиозного долга, средством исполнения которого является джихад.
Две политические культуры — традиционная мусульманская и европейская — взаимопроникают и противодействуют в публикациях «злых» писателей — учеников аль-Афгани. Особенно хорошо это прослеживается на примере одного из самых «злых» — Адиба Исхака, остро чувствовавшего эпоху и обращавшегося к ключевым проблемам, которые в той или иной степени волновали различные социальные группы египетского общества.
379
«Злые» писатели были общественно-политическими деятелями, которые выступали за социальнополитическое обновление традиционного мусульманского общества. Они подвергали критике вмешательство европейских держав во внутренние дела Египта, самоуправство и деспотизм хедива Исмаила. В публикациях «злых» писателей выкристаллизовалась идея «Египет для египтян», прозвучали требования учреждения в Египте парламента и конституции, введения ответственного перед парламентом правительства, реформы традиционных институтов. Направляемая ими пресса выработала тот политический словарь, тот понятийный аппарат, которым оперировали лидеры антиколониального восстания 1879-1882гг.
СИРИЯ И ЛИВАН В ЭПОХУ ТАНЗИМАТА И МЕЖКОНФЕССИОНАЛЬНЫХ КОНФЛИКТОВ
(1840-1860-е годы)
Вслед за эвакуацией египетских войск из Сирии на ее территорию вступила, не встречая ни сопротивления, ни ликования, османская армия, ознаменовав, как обычно, свои передвижения грабежами и насилиями, на этот раз эпизодическими. Воспользовавшись сменой власти, бедуины совершили набеги на оседлое население. В апреле 1841 г. на собраниях сирийской знати османские губернаторы торжественно зачитали инструкции об управлении страной, основанные на принципах Гюльханейского хатт-и шерифа, и, приступив к воссозданию государственного управления, обратились к сбору налогов.
Но, по словам российского консула в Бейруте К.М.Базили, турки, изгнанные из Сирии «в чалмах и туфлях», через восемь лет, возвратившись «в фесках, в узких куртках, в лакированных сапогах», застали иным и сирийское население. Жители Сирии отказывались платить подати, особенно оскорбительный для мусульман налог фирде, сохраненный турками под названием верги. Население вооружалось, подбирая оружие, брошенное при отступлении египтянами.
В Горном Ливане вслед за военно-политическими потрясениями и сменой правящего эмира обнажились глубокие социальные противоречия. По настоянию британских дипломатов отправленный в ссылку эмир Бешир II был заменен другим членом рода Шихаб — эмиром Беширом III Касемом, личностью бесцветной и слабовольной, к тому же не располагавшей поддержкой маронитского патриарха, чей политический авторитет возрос после предоставления Портой весной 1841 г. маронитской общине статуса миллета. Маронитский патриарх вместе с частью маронитской элиты добивался возвращения к власти Бешира П. Опальная друзская аристократия требовала восстановления своих владений, изъятых Беширом II, о возвращении которых и распорядились турецкие власти.
Между тем христианское простонародье, вдохновленное хатт-и шерифом, отвергало «сеньориальные» права друзской знати. В ответ Бешир Касем, стремясь укрепить свою власть,
провозгласил создание дивана для разбора судебных дел и раскладки налогов. В свою очередь, патриарх предложил назначить от на-
380
селения каждой мукатаа вакилей, которые надзирали бы за тем, чтобы власть мукатааджиев была «справедливой и благоразумной». И то и другое было неприемлемо для друзской знати. Попытки Бешира Касема подвергнуть наиболее строптивых друзских шейхов репрессиям только осложнили положение. Друз-ские шейхи обратились за поддержкой к британским агентам, наводнившим ливанское побережье после объединенных англо-турецких военных действий и потерпевшим провал в попытке опереться на маронитскую верхушку, оставшуюся верной своим давним связям с Францией. Тайные встречи английских агентов с шейхами Джумблат, признанными лидерами друзов, завершились заключением соглашения и даже, как сообщали некоторые источники, поставкой друзам оружия. Впрочем, марониты, в свою очередь, получали оружие от французов.
В этой ситуации, и без того взрывоопасной, османские власти выдвинули Горному Ливану чрезвычайно завышенные налоговые требования, предусматривавшие распространение на эту страну общеимперского налогообложения, а также ввели во всех сирийских вилайетах действие англотурецкого торгового договора 1838 г., к которому присоединился и ряд других держав. По новому договору заметно повышались импортные и экспортные пошлины, что ударяло по интересам ливанского населения, потреблявшего привозное зерно и экспортировавшего основной продукт своего хозяйства— шелк-сырец, цены на который теперь понизились.
Все население Горного Ливана было охвачено движением протеста против турецких требований. Повсюду проходили собрания и составлялись петиции. Османским властям пришлось стать на путь переговоров с Беширом Касемом и ливанской элитой, в ходе которых они были принуждены пойти на уступки, достигнув, однако, раскола между христианской и друзской знатью (последняя тайно согласилась на турецкие требования в обмен на предоставление ей налоговых привилегий). Это усугубило традиционное противостояние двух религиозных общин. В конечном счете, вследствие недальновидных, или даже сознательных, политических ходов всех участников событий, в том числе и представителей европейских держав, в стране усилилась конфессиональная солидарность, и соци-т ально-политический кризис впервые в истории Ливана вылился в кровавые друз-ско-маронитские столкновения.
Поводом для конфликта стал отказ маронитов Дейр-эль-Камара в октябре 1841 г. допустить в город друзскую знать (с вооруженной свитой) для переговоров с эмиром Беширом Касемом о распределении налогов. Месяца за полтора до этого обычная драка из-за убитой куропатки между христианином и друзом переросла в вооруженную стычку. Друзские шейхи использовали этот инцидент для вооруженной расправы над непокорными горожанами, и в день совещания на маронитов Дейр-эль-Камара внезапно напали вооруженные друзы, расправляясь с мужским населением, грабя и поджигая торговые лавки, склады, жилые дома.
Дальнейшие события уже развивались стихийно, перекинувшись на селения Центрального и Южного Ливана, когда марониты, повинуясь призыву своего патриарха к священной войне, выступили на защиту единоверцев. О размахе драматических событий свидетельствовали их последствия: с обеих сторон погибло около полутора тысяч человек, пострадало более 70 селений, не считая Дейр-эль- Камара и Захлы, было сожжено и разрушено 4400 домов, разграблено имущество
381
на 60 млн. пиастров. Наибольшие потери понесли христиане. Только в ноябре, когда перевес сил на стороне друзов стал неоспоримым, турки по требованию держав ввели войска в Ливан. 16 января 1842 г. военный министр Порты Муста-фа-паша, прибывший в Бейрут с дополнительными войсками, собрал друзскую и маронитскую знать и объявил об отстранении от власти рода Шихаб и назначении правителем ливанских гор офицера турецкой армии, австрийца по происхождению, Омар-паши. Рассматривая назначение Омар-паши как нарушение ливанской автономии, послы европейских держав в Стамбуле заявили протест, за которым последовали переговоры о политическом устройстве Ливана между представителями держав и Портой, продолжавшиеся в Стамбуле до 1844 г. и перенесенные в Бейрут в специально созданную международную комиссию. Ливанский вопрос приобрел международный характер.
К середине 1842 г. недовольство турецким правлением стало шириться среди христианского и друзского населения, однако вражда между конфессиями после событий 1841 г. не позволила объединить усилия. Осенью 1842 г. против Омар-паши восстали только друзы, требуя возвращения к власти эмиров Шихаб и восстановления ливанского самоуправления. Несмотря на поражение восстания, турки под давлением держав согласились на восстановление автономии Ливана, но с изменением его политического устройства. Порта восприняла идею австрийского канцлера Меттерниха о разделе страны на две каймакамии — друзскую и маронитскую. Это решение утвердило принцип конфессионализма в политическом устройстве Ливана, сохраняющийся по сию пору.