Ist.Vostora_6 / Том 4. Восток в Новое время. Кн.1

укрепления границы. Он сообщил также о проведении нового политического курса на «самоусиление», что предполагало сохранение в незыблемости восточной морали при восприятии западной техники, главным образом военной.

С этого времени в столичных и провинциальных правящих кругах произошло размежевание на сторонников «самоусиления» и ревнителей старой политики изоляции. Большинство столичного и провинциального чиновничества, учащиеся конфуцианских школ были ярыми приверженцами политики изоляции.

Эту часть общества в 1860-х— начале 1870-х годов возглавили идеологи конфуцианства Ли Ханно

(Хвасо, 1792-1868), Ки Джонджин (Носа, 1798-1876),

540

Лю Нинсок (Нам, 1843-1917), Чхве Икхён (Менам, 1833-1906). Они ратовали за усиление изоляции и укрепление обороны Кореи, протестуя против контактов с иноземными державами, ведущих к проникновению чужеземной цивилизации.

Вэти годы недовольство политической властью, распространившееся среди различных социальных групп, как янбан, так и крестьян, выразилось в принятии растущим количеством корейцев западной веры — католицизма.

В60-е годы XIX в. в Корее появилось новое религиозное учение, которое должно было противостоять распространению западной религии. Новая вера называлась тонхак — восточное учение. Создателем тонхак был Чхве Джеу (1834-1864) — сын известного конфуцианского ученого от наложницы, принадлежавший в силу своего происхождения к менее привилегированной, чем янбаны, социальноправовой группировке правящего слоя. Новое учение синтезировало основные положения буддизма, даосизма, конфуцианства, а также христианства. Из наследия Конфуция Чхве Джеу заимствовал учение «о пяти житейских отношениях»; из буддизма — об очищении сердца; из даосизма — аскетическую проповедь об очищении тела от нравственной и физической нечистоты; из христианства

— идеи монотеизма и равенства всех людей перед Всевышним.

Тонхак содержало учение о божественной сути человека, утверждая, что человек и Бог — понятия идентичные. Бог присутствует в каждом человеке без различия сословного статуса. Подобные постулаты противоречили догматам конфуцианства, согласно которым единственным представителем Бога на земле, т.е. Сыном Неба, был китайский император — хуанди, сюзерен корейского вана. Тонхак утверждало идею идеального государства, которое объединяло бы всех подданных без сословных различий. Это важное положение учения тонхак можно считать тождественным религиозным ересям, которые стали знаменем крупных народных восстаний не только в странах Дальнего Востока, но и в Европе.

Новое верование было быстро воспринято самыми широкими слоями населения, от янбан до крестьян. Чхве Джеу организовал секту тонхак, ответвления которой (пхо) создавались в различных провинциях страны. Тонхаки стали участниками и организаторами народных движений. Правительство предпринимало решительные меры, чтобы пресечь распространение нового учения. Выступления под лозунгами тонхак власти считали выражением протеста против традиционных государственных устоев.

В1864 г. Чхве Джеу был схвачен и казнен. Его последователи подвергались гонениям. Проповедь тонхак была строжайше запрещена. Но число тонхаков росло, народные восстания с их участием не затихали.

В1862 г. Корею сотрясали волнения крестьян, городской бедноты, ремесленников и торговцев. Восстания начались в уезде Чинджу провинции Кёнги и получили название «Чинджуская гроза» («Утхон»). С повстанцами жестоко расправились правительственные войска. Но восстание охватило и соседние уезды в провинции Чолла. В районы народных волнений был направлен ревизор (амхэноса) для расследования причин беспорядков.

К весне 1862 г. крестьянскими волнениями уже были охвачены северная и центральная провинции Хамгён и Чхунчхон. В течение 1862 г. антиправительственные выступления отмечались и среди солдат провинциальных войск. Правительство принимало решительные меры по наведению порядка. Многих чиновников сняли со своих постов. Ван Чхольчон в 1862 г. образовал Особый прави-

541

тельственный комитет по выработке реформ и призывал чиновников представлять ему проекты преобразований, направленных на улучшение налоговой и военной систем. Тем не менее в феврале 1863 г. поднялся даже столичный гарнизон.

Решительный шаг к проведению реформ был сделан в середине 60-х годов, когда за малолетнего вана Коджона (1864-1907) правил в качестве регента его отец Ли Хаын (1864-1873), известный под титулом тэвонгун. Суть политического курса, проводимого тэвонгуном, выражал тезис — «внутренние реформы и внешняя защита» (нэсу еэян) государства. Во внешней политике тэвонгун проводил курс на усиление изоляции страны. Он способствовал укреплению границ, преобразовал военное ведомство. По его указу на о-ве Канхвадо и в Инчхоне соорудили новые военные форты; на пограничной

территории создали военные поселения; в Японии было закуплено новое оружие.

Тэвонгун провозгласил и ряд социальных реформ, что вызвало недовольство провинциальных чиновников.

Тэвонгун объявил об уравнении сословий янбан, чуньин и простого люда (в их числе тхохо и купцов) и о введении единого подворного налога для всего населения. Он отменил также военный налог, которым ранее облагали крестьянские дворы. Однако налоговая реформа тэвонгуна встретила решительное противодействие центральных и провинциальных чиновников и фактически осталась на бумаге.

Отстранив от власти андонских Кимов, правительство тэвонгуна выдвигало на видные посты янбан из южных и северных провинций, которые ранее подвергались дискриминации. Тем самым были ослаблены влиятельные роды, стремившиеся сорвать реформы, направленные на централизацию государственного устройства.

Был провозглашен эдикт о безусловном подчинении провинциальных управлений центральным ведомствам, дабы препятствовать сепаратистским действиям местных властей и усилить контроль над ними. В 1866г., чтобы упорядочить выпуск монет, положить конец хаотичному их хождению, правительство тэвонгуна издало указ о денежной реформе. Старые монеты изымались из обращения и заменялись новыми (танбэкчон), цена монет была объявлена в 4-5 раз выше старых, что привело к девальвации. Закупив в Китае монеты, стоимость которых была вдвое ниже отмененных корейских денег, правительство принудительно их меняло как равноценные. Население отказывалось принимать эти монеты. В ряде районов вспыхнули волнения. Финансовый хаос в стране возрастал.

Тэвонгун преследовал распространение западной веры, а также новой национальной религии тонхак. Особый протест вызвал указ тэнвонгуна о закрытии конфуцианских храмов славы (совон), члены которых были в оппозиции тэвон-гуну. В середине XIX в. влияние конфуцианских храмов значительно усилилось. Они владели землей, рабами. Из мест поминания предков и знаменитых китайских и корейских деятелей совон превратились в центры антиправительственных заговоров янбан. Из 600 совон тэвонгун оставил 47. Массовое движение конфуцианской бюрократии и учащихся конфуцианских школ вызвал указ правителя о ликвидации храма Мандонмё в честь императора минского Китая Ицзюня (Ван Ли, 1573-1620). В январе 1866 г. 1468 конфуцианцев обратились к трону с петицией, требуя восстановления Мандонмё. Они доказывали, что после 1644 г., т.е.

542

воцарения маньчжурской династии в Китае, Корея — единственная хранительница чистоты конфуцианских традиций. В петиции говорилось, что Корея невелика и изолирована от внешнего мира, но она известна как «Малый Китай». Корейского ученого XVII в. Сон Сирёля конфуцианские лидеры называли корейским Конфуцием. Они отвергали политику тэвонгуна как противоречащую конфуцианским идеалам, призывали к борьбе с ним, к усилению «самоизоляции», клеймили как «ересь» все внешние влияния, кроме китайского.

Тэвонгун, объявив реформы, несомненно, стремился укрепить личную власть путем создания централизованного государства. С целью возвеличения власти вана он приступил к восстановлению дворца Кёнбоккун, тратя на реставрацию огромные средства и согнав на работы десятки тысяч людей. Реформы тэвонгуна в основном оставались на бумаге, так как получали отпор у конфуцианской бюрократии, обвинявшей тэвонгуна в преступном посягательстве на устои предков.

Разногласия тэвонгуна и конфуцианской бюрократии касались только вопросов внутренней политики. В области же внешних отношений правительство тэвонгуна действовало в рамках традиционной охранительно-конфуцианской догматики, непоколебимо отвергая попытки Японии, а затем европейских держав и США заключить торговые договоры и установить дипломатические отношения. ВТОРЖЕНИЕ ИНОСТРАННЫХ ДЕРЖАВ

Между тем Япония, западноевропейские государства и Соединенные Штаты Америки в середине XIX в. проявляли большую заинтересованность в установлении контактов с Кореей. Еще в 1856 г. американский дипломат П.Паркер обратился в Государственный департамент США с предложением организовать экспедицию трех держав — Франции, Англии и США — против Китая и одновременно захватить Корею.

С 60-х годов Государственный департамент США приступил к планомерному осуществлению планов по вторжению в Корею. Американское судно «Сэпрайз» в 1866г. потерпело крушение у корейских берегов. Команда была спасена корейцами и отправлена в Китай. 17 августа того же года американский корабль «Генерал Шерман» прибыл к берегам Кореи, в пределах уезда Пхеньян, требуя заключения американо-корейского торгового договора. Местные власти снабдили корабль продовольствием и потребовали, чтобы он покинул корейские воды. Американцы не только отказались подчиниться, но и арестовали прибывших на борт корейских чиновников. Тогда губернатор провинции Пак Кюсу отдал приказ атаковать вражеский корабль. «Генерал Шерман» затонул, команда погибла. Даже американские дипломаты и историки, оценивая это событие, были вынуждены признать, что его

причиной были вызывающие действия американской команды.

Вэти же годы французское правительство продолжало распространять свое влияние в Корее через деятельность миссионеров. В 1856 г. в Корее уже действовали два французских католических епископа и четыре миссионера, которые

543

открывали школы, создали собственную типографию, бесплатно распространяли среди населения религиозную литературу.

К 1863 г., по неполным данным, в стране насчитывалось уже 20 тыс. корейцев-христиан. Корейские хроники 60-х годов сообщают о бесчеловечных мерах, которые продолжало предпринимать правительство, чтобы пресечь распространение католицизма. В январе 1866 г. казнили девятерых французских миссионеров и десять тысяч корейцев, принявших христианство. В том же году Государственный совет (Ыйджонбу) обнародовал указ, предписывавший центральным и местным управам изымать и сжигать иностранные книги. Огню была предана корейская грамматика, составленная епископом Бернье.

Жестокие гонения не приостановили распространения ни тонхак, ни христианства. Тогда власти в том же, 1866 г. издали декрет о создании «пятидворок», согласно которому из жителей каждых пяти дворов выбирался староста, обязанный следить за настроениями членов его пятерки. Хроники 70-х годов пестрят сообщениями о расправах над «отступниками с истинного пути», о превращении в рабов жителей за контакты с иностранными миссионерами. Несмотря на все предпринимаемые меры, корейское правительство было бессильно изолировать Корею от внешних контактов.

Втом же, 1866 г. в Корею была направлена французская эскадра под предлогом наказания за казнь французов-миссионеров. Эскадра отплыла из китайского порта Яньтай (Чифу) и 16 октября высадила десант, который начал штурм о-ва Канхвадо. Французским морякам, вооруженным новейшей военной техникой, не составило труда овладеть островом, где размещалась летняя резиденция корейских ванов, хранились национальные архивы, библиотека. Французы вывезли уникальные ценности, серебро, золотые слитки.

С о-ва Канхвадо интервенты начали готовить поход на Сеул. Правительство объявило всеобщую мобилизацию. В стране стали стихийно создаваться партизанские отряды из представителей разных социальных групп, направлявшиеся в Сеул. Их возглавляли конфуцианцы Ли Ханно, Чхве Икхён, Лю Нинсок. Из северных провинций прибыли охотники на тигров, славившиеся как меткие стрелки. Усилиями армии, местного населения, партизанских отрядов интервенты были наголову разбиты в районе Тхонджина и на острове и в панике бежали на корабли. Прибывшее на помощь французам подкрепление также было разбито.

После поражения французов в 1868г. из Шанхая отплыла американская экспедиция, состоявшая из кораблей «Чайна» и «Грета», под командованием Ф.Дженкинса, на чьи средства были снаряжены суда. Ф.Дженкинс вез текст американо-корейского торгового договора, в котором содержались статьи об открытии для торговли портов на западном и южном побережье Кореи и установлении в них консульской юрисдикции, о беспошлинной торговле, свободном вывозе ценных металлов, снятии запрета на проповедь христианства, а также требование компенсации за потопленное судно «Генерал Шерман».

Корабли прибыли в залив Асан в провинции Чхунчхон, в районе Куманпхо, где высадили десант и направили послание с предложением для начала открыть порты для иностранной торговли. По ходу дела матросы разграбили могилу отца тэвонгуна, по слухам содержавшую золото и серебро. Тогда местные жители изгнали пришельцев. Корабли двинулись к о-ву Ёнчхондо и снова высадили де-

544

сайт, который продолжал мародерствовать. Жители Ёнчхондо также изгнали мародеров.

В 1871 г. Государственный департамент США санкционировал новую крупную военную экспедицию в Корею. Командование экспедицией было возложено на адмирала Д.Роджерса, главу дальневосточной американской эскадры, и посланника США в Китае Ф.Лоу. 15 мая 1871 г. в порту Нагасаки объединились все американские флотилии — пять военных кораблей, большое число паровых судов с 1230 солдатами на борту при 85 пушках. 26 мая эскадра взяла курс на корейский остров Канхвадо. Местные власти при первом появлении американских судов в заливе Асан потребовали их удаления. Но американцы 10 июня высадили десант численностью 650 человек, который разграбил форт Чонжиджин и начал штурм крепости Квансонджин. Героизм, который проявляли корейские солдаты и местное население при отражении агрессии, поразил американских дипломатов и военных. Американский генерал Шлей, участник этих событий, в книге «40 лет под американским флагом» писал: «Американцев ожидал ужасный прием, так как внутри (в крепости. — Г.Т.) каждый готов был умереть на своем посту и заражал своей решимостью остальных». Американское командование было вынуждено отдать приказ покинуть остров.

Более трех недель американская эскадра безуспешно курсировала в корейских водах, пытаясь склонить

правительство Коджона к переговорам.

Иностранная агрессия в 1866 и 1871 гг. пробудила энергию освободительной борьбы корейского народа. Конфуцианцы в период и после изгнания интервентов требовали, чтобы правительство не только усилило изоляцию страны, но и пресекало любую возможность знакомства корейцев с культурой, техническими достижениями иноземных держав.

После 1871 г. правительство тэвонгуна пристальное внимание обращало на укрепление обороноспособности государства. Особое опасение вызывали у него северные границы, где существовала опасность вторжения китайских повстанческих отрядов, а также англо-французских войск.

Власти приняли ряд мер, чтобы воспрепятствовать поселению нищих крестьянских семей в пограничной зоне между Кореей и Китаем2.

ДВИЖЕНИЕ КЭХВА УНДОН И «ОТКРЫТИЕ» КОРЕИ Несмотря на господство консервативной бюрократии, в условиях жесточайших преследований за

малейшее инакомыслие, в «закрытой» стране продолжалось развитие прогрессивного течения общественной мысли. Образованная молодежь — последователи идейных воззрений сирхакских ученых — в середине XIX в. положила начало движению за реформы (кэхва ундон), к которому

2 Эта незаселенная территория на границе была создана для обеспечения изоляции Кореи от внешнего мира. Зона патрулировалась китайскими военными по соглашению с корейскими властями.

545

примкнули переводчики, врачи, астрономы и даже буддийские монахи. Участники этого движения призывали к установлению широких контактов с иноземными государствами, к восприятию их достижений, отмене вассальной зависимости от Китая, равенству сословий, развитию экономики. Зачинатели этого движения — переводчики О Гёнсок (Ёнмэ, 1831-1879) и Лю Дэчхи (Ыхонгю, род. в 1830 г.), а также янбан, крупный правительственный чиновник Пак Кюсу (Хванджэ, 1807-1876), — бывали в Китае, знакомились с достижениями европейской науки и техники. Они знали сочинения вождя тайпинов Хун Сюцюаня, а также книги протестантского миссионера У.Мартина — «Введение в естествознание» и «Законодательные акты народов мира». Дом Пак Кюсу, внука одного из крупных сирхакских ученых и писателей, Пак Чивона, с начала 70-х годов стал центром, где собиралась прогрессивно настроенная молодежь из янбанских и разночинных семей. Среди них особенно выделялся молодой янбан Ким Оккюн (1851-1894), в дальнейшем глава движения за реформы. Реформаторы уже были знакомы с сочинениями иностранных авторов, привозимыми из Китая. Особой популярностью в кругах корейских реформаторов пользовалось сочинение китайского просветителя, одного из идеологов политики «самоусиления», Вэй Юаня, «Географический очерк и карты заморских стран», написанное еще в 1842 г. В 50-х годах книга была привезена в Корею членами дипломатической миссии и переведена на корейский язык. Вэй Юань не только описывал географию заморских стран, но и приводил сведения об их экономике, политике, культуре. В Корее распространялись шанхайский «Официальный вестник о странах мира», пекинский ежегодник «Записи об увиденном в Китае и на Западе», печатавшие статьи по вопросам политики, экономики и естественных наук.

Приобретая знания о странах мира, реформаторы постепенно вырабатывали свою программу, отличную не только от воззрений конфуцианских идеологов, но и от сторонников «самоусиления». Их идеалом стала Англия — монархия с конституцией и парламентом.

Между тем после неудачных походов в Корею Франции и США и переориентации их экспансионистской политики прежде всего на Китай непосредственную угрозу для Кореи стала представлять Япония. Самурайская оппозиция требовала похода в Корею. Непосредственным предлогом для готовившегося вторжения на континент явились отказ тэвонгуна признать новое японское правительство и высылка из Сеула его представителя. Правда, разногласия в японских правящих кругах на несколько лет предотвратили японское военное вторжение в Корею.

В 1874г. в Корее сменилось правительство. После достижения совершеннолетия ваном Коджоном тэвонгун был отстранен от власти. Правление страной фактически перешло к родственникам жены вана — клану Минов. Новое правительство считало целесообразным возобновить дипломатические отношения с Японией, и в сентябре 1875 г. начались переговоры. Но в октябре этого же года правительство микадо начало вооруженную агрессию. Японские военные суда вошли в устье р. Ханган, на которой расположен Сеул, высадив десант, осуществивший нападение на форты. Вслед за этим в январе 1876 г. в Корею была отправлена вооруженная экспедиция на двух военных и четырех транспортных кораблях с 800 солдатами на борту.

546

Экспедицию возглавили генерал Курода и дипломат Иноуэ Каору, которые от имени правительства Японии должны были заставить Корею вступить в торговые и дипломатические отношения, открыть порт для внешней торговли, разрешить японским судам производить гидрографические работы вдоль

корейских берегов. В случае же отказа Курода угрожал военной интервенцией.

Правительство вана Коджона готово было приступить к обсуждению условий договора с Японией. Мины рассчитывали этим актом укрепить собственные позиции в стране, побороть влияние тэвонгуна и закупить через Японию западную военную технику. Их позицию поддерживала часть столичного чиновничества —-сторонники «самоусиления», а также реформаторы. Но основная масса населения, центральное и провинциальное чиновничество оставались во власти консервативно-конфуцианских убеждений. Идеологи конфуцианства предсказывали гибель страны в случае установления контактов с «иностранными варварами». На стенах домов в Сеуле вывешивались призывы к жителям не допустить в страну иноземцев. На имя вана направлялись многочисленные петиции протеста. Чхве Икхён, один из лидеров конфуцианцев, организовал многолюдный поход к воротам дворца вана. Демонстранты шли с топорами в руках, заявляя о готовности покончить с собой, если в Корею войдут иноземцы.

Вэтот период державы Западной Европы и США благосклонно наблюдали за действиями Японии в отношении Кореи. Они рассматривали заключение японо-корейского договора как прецедент, открывавший дорогу для их собственного проникновения в эту страну. Китай же считал, что японское правительство не осмелится посягнуть на Корею, находившуюся в давней вассальной зависимости от правительства Цинов, и потому также не препятствовал японским акциям.

26 февраля 1876 г. на Канхвадо был подписан японо-корейский договор «о дружбе и торговле», по которому правительство Кореи предоставляло гражданам Японии право экстерриториальности, консульской юрисдикции, открывало три порта, в их числе Пусан, для торговли. Корейские власти отныне утрачивали право контроля над деятельностью японских купцов.

Вавгусте 1876 г. правительство микадо добилось подписания дополнительных статей к Канхваскому договору, по которым японские товары не облагались таможенными пошлинами, а японские деньги допускались к обращению на корейских рынках.

Заключение договора с чужеземной державой, означавшее прекращение внешнеполитической изоляции, всколыхнуло реакционно настроенных конфуцианцев. Их идеологи Чхве Икхён, Ли Мансок, Ким Бёнмук требовали отмены договора, казни его инициаторов. Конфуцианцы собрали в апреле 1881 г. 10 тыс. подписей под петицией протеста против контактов с чужеземными государствами. Столицу наполнили студенты конфуцианских училищ из провинций Кёнги, Чхунчхон, Чолла, Канвон, требуя прекращения отношений с иноземными странами, бойкота товаров японских купцов. В петициях требовали «изгнать иностранцев».

Однако дипломатические и торговые отношения Кореи и Японии были установлены. В Японию на учебу выехала первая группа корейских юношей из янбанских семей, что вызвало взрыв негодования конфуцианских лидеров, требовавших «обучения только внутри страны и борьбы с иностранцами».

547

Между тем заключения договора с Кореей добивались Соединенные Штаты Америки. От имени цинского правительства Китая Ли Хунчжан убеждал корейские власти заключить договор с США и другими западными державами. Но из-за растущего в стране недовольства появлением японских торговцев и протеста конфуцианцев корейское правительство тормозило подписание нового договора с иностранной державой.

Только 22 мая 1882г. американо-корейский договор был подписан. Американцы получили право арендовать землю в «открытых» портах, основывать там предприятия, разрабатывать природные ресурсы, нанимать корейских рабочих. Специальные статьи договора предусматривали права консульской юрисдикции, экстерриториальности, а также свободы религиозной пропаганды. Студентам-корейцам предоставлялось право обучения в США.

В 1883 г. был заключен аналогичный договор с Англией, в 1884 г. — с Италией и Россией, в 1886 г. — с Францией.

Глава 18

ЯПОНИЯ В 1840-1860-е ГОДЫ. «РЕСТАВРАЦИЯ МЭЙДЗИ»

Политические изменения в 1840-18 60-х годах завершились «Реставрацией Мэйдзи» — преобразованиями, в ходе которых были созданы условия для модернизации страны. «Реставрация» стала результатом сложного взаимодействия внешних и внутренних факторов. Главным было изменение внешних условий существования токугавской Японии после поражения Китая в «опиумной» войне 1839-1842 гг. Вследствие закрытого характера японского общества, строгой иерархии в принятии внутри- и внешнеполитических решений, а также замедленного темпа колониальной экспансии западных стран в Северо-Восточной Азии значение этого события первоначально было осознано немногими. Только прибытие «черных кораблей» коммодора Мэфью Перри (1853 г.) и предъявленный им ультиматум обнажили перед всей страной реальную слабость бакуфу, его неспособность к самостоятельному принятию решений и проведению их в жизнь.

Последующие полтора десятилетия взаимодействие с западным миром окончательно подорвало хрупкий баланс сил, который бакуфу удавалось поддерживать в течение предшествовавших 250 лет. Поражение Китая в первой «опиумной» войне кардинально изменило обстановку на Дальнем Востоке. Превращение Гонконга в английскую колонию, открытие ряда китайских портов для торговли стали источником постоянной угрозы для Японии. Из Гонконга в 1846 г. планировалось направить военную миссию в Японию, чтобы открыть страну для торговли. Операция была отложена из-за нерешительности сэра Дж.Дэвиса, представлявшего интересы Великобритании, недостатка сил у правительства и интереса у деловых кругов Великобритании к налаживанию прочных торговых связей с Японией, лежавшей на периферии их огромной колониальной империи. Более заинтересованными в открытии портов Японии оказались США, для которых они были важным промежуточным пунктом в продвижении в Азию. Первая официальная попытка США установить контакты с Японией относится к 1846 г. Она, как и более ранние попытки других стран, оказалась неудачной. Коммодор Дж.Бидл, чьи корабли прибыли в залив Эдо, не решился прибегнуть к силе.

Возросшая военно-политическая активность западных держав на Дальнем Востоке показывала, что силовое «открытие» Японии приближается. Об этом бакуфу информировала и Голландия, единственная европейская страна, с которой поддерживались отношения. В 1844 г. голландцы сообщили о ситуации, сложившейся в результате промышленной революции в Европе, и посоветовали Японии прекратить политику самоизоляции по собственной инициативе.

Принцип «закрытия страны» (сакоку) был одной из основ государственного строя Японии, или «Божественной страны» (Дзинсю, Хонтё), как называли ее

549

сами японцы. Он заключался в том, что все страны, стремившиеся установить отношения с Японией, должны были признать свою подчиненность божественной власти японского императора (тэнно), подобно тому, как это сделали сами японцы. Прежде всего как от японцев, так и от иностранцев требовалось соблюдать ритуал демонстрации покорности. Голландцы смогли сохранить свое присутствие в Японии, лишь согласившись безоговорочно соблюдать все требования ритуала, частью которого были регулярные визиты в Эдо директора голландской фактории для вручения подарков сегуну, проходившие в унизительной для чести и достоинства европейцев форме.

На практике император был далек от реальной власти, а все властные полномочия были возложены на род Токугава, наследственно занимавший высшие посты в придворной иерархии — удайдзин (или найдайдзин) и сэйи тай сегун. Политическая жизнь Японии вращалась вокруг сегуна. Именно по отношению к нему ритуал (в частности, обязанности даймё по системе санкин котай) соблюдался особенно строго, отношения же между сегуном и императором носили во многом формальный характер. В кризисные периоды — в случае усиления внешней угрозы или внутренней нестабильности

— роль императора возрастала, поскольку он был первоисточником власти и традиции в государстве. Не случайно среди мер, предпринятых родзю Мидзуно Тадакуни в 1841-1843 гг., была попытка возобновления весьма дорогостоящих визитов сегуна в Никко как части ритуала, показывающего признание им сюзеренитета императора. Японская модель мира была строго иерархичной и не предполагала равенства участников отношений ни внутри страны, ни за рубежом.

Япония имела связи с Китаем, Кореей, Рюкю и Голландией, различавшиеся по своей интенсивности и содержанию, но соответствовавшие господствовавшим в стране представлениям об устройстве мира, в котором «Божественная страна» занимала центральное место.

Подобные представления были новым явлением в отношениях между странами китаизированной культуры, традиционно строившихся на основе признания безусловного превосходства китайской цивилизации. Япония, заимствовавшая на протяжении многих столетий достижения материальной и духовной культуры Китая, в XVIII-XIX вв. начинает осознавать собственную значимость и даже пытается обосновать свое превосходство над Китаем древностью и самобытностью японской культуры. Особое значение японские ученые и политики придавали непрерывности династии японских императоров в отличие от многократной смены императорских династий в Китае. Главным фактором формирования таких представлений было местоположение Японии вне сферы военно-политического влияния Китая. Со времен монгольского вторжения в XIII в. никому больше не удалось даже высадиться на Японских островах. Японский этнос, за время токугав-ского правления окончательно оформившийся как единое целое, не знал военных поражений, не сталкивался с ситуацией завоевания страны иноземными захватчиками, что давало японцам основание считать свою страну «Серединным государством» даже в большей степени, чем Китай. Эта модель мира охватывала сферу внешних и внутренних отношений, поэтому отказ от нее в контактах с западными державами, для которых такая модель оставалась неприемлемой, был чреват глубоким культурно-политическим кризисом и требовал новых принци-

550

пов организации государственно-политической системы страны в целом. Решение этой непростой

задачи составляло одну из важнейших проблем, занимавших японское общество в течение XIX в. Сакоку не означало полной изоляции страны от окружающего мира. Более того, эта политика приобрела законченность только в 1793-1825 гг., а до того Япония оставалась отрезанной от внешнего мира главным образом из-за политики Голландии на Дальнем Востоке; к тому же корабли других стран были сравнительно редкими гостями в Северо-Восточной Азии. Япония сохраняла интерес к событиям в мире: с 1641 по 1858г. высшие чиновники страны регулярно получали от голландцев сообщения о событиях в мире (фусэцугаки). Первоначально это были в основном сообщения об активности Испании

иПортугалии, кораблям которых было запрещено прибывать в Японию из-за миссионерской активности их священников. Позже, по запросу бакуфу, в сводки стали включать новости из Европы, Индии, стран Юго-Восточной Азии и Китая. Сведения, получаемые от голландцев, предназначались для высших чиновников бакуфу, но часть из них становилась известной обществу. Кроме того, имелись свои каналы информации у княжества Сацума через королевство Рюкю и у княжества Цусима через Корею. Многие сведения об окружающем мире можно было почерпнуть из ввозившихся в страну китайских книг, доступных многим образованным самураям.

Важным источником информации было личное общение со служащими голландской фактории на о-ве Дэсима (Нагасаки), несмотря на существовавшие ограничения. Обширную информацию содержали западные книги, регулярный и целенаправленный перевод которых начался в 1809 г. Трудно точно определить число людей, занимавшихся изучением «голландских наук» (рангакуся), но число школ в княжествах, где изучали эти науки, достигло 60. Число учеников было сравнительно невелико, например, в первой в Японии школе голландского языка, открытой в Эдо в 1789 г., до 1826 г. прошли обучение 94 человека. Тем не менее в XIX в. даже традиционно образованные самураи, как правило, рассматривали проблемы японского общества в контексте его отношений с Западом. По мере изменения внешнеполитической ситуации менялся интерес японцев к западным наукам: они переходили от изучения медицины, астрономии, математики к географии, навигации, внешним отношениям, политическому устройству и истории западных стран. После 1820 г. одним из важнейших направлений стало усвоение военных достижений Запада. Были ввезены и переведены многие работы по артиллерии и военной стратегии, особое внимание уделялось военно-морскому флоту.

Рост экономической активности европейцев и американцев на Тихом океане, связанной в основном с китобойным промыслом, привел в 1820г. к ужесточению мер, препятствовавших заходу иностранных судов в японские воды. В 1825 г. бакуфу, опасаясь распространения в Японии христианства, издало специальный указ, ограничивавший несанкционированные контакты с европейцами. Считалось, что именно христианство, а не военная сила западных стран, было основной угрозой суверенитету страны, причиной успеха европейской колониальной экспансии. Данный указ предписывал в случае появления иностранных судов огнем береговой артиллерии показывать, что их приближение к берегу нежелательно. Инструкции бакуфу составлялись в расчете на то, что западные суда бе-

551

зоговорочно подчинятся этим требованиям, как это, по мнению Такахаси Кагэя-су, составившего этот указ, было принято в отношениях между европейскими странами. Бакуфу только дважды (в 1640 и 1837 гг.) пришлось силой добиваться выполнения своих требований. Подобные представления сохранялись до событий в Китае, когда японцы поняли, что не могут рассчитывать на соблюдение своих законов иностранными государствами, если они не подкреплены военной силой. С одной стороны, это заставило бакуфу занять более гибкую позицию в отношении иностранных судов (с 1842 г.), с другой — активизировало поиск путей военного усиления страны.

В 1830-е годы некоторые чиновники бакуфу— Такахаси Сюхан (1789-1866), Эгава Хидэтацу (18011855), а также самураи из юго-западных княжеств начали изучать артиллерию и в целом постановку военного дела в Европе. Однако существовали опасения, что заимствование военной техники приведет

ик усвоению западной культуры в целом, которая способствовала появлению этой техники. Какое-то время не было понимания причин казавшейся неожиданной и временной победы Великобритании над Китаем. Мощным стимулом стали известия об «опиумной» войне: не только бакуфу, но и многие княжества, опасаясь английского вторжения, начали внедрять у себя западную артиллерию, а в некоторых княжествах попытались провести военные реформы.

К 1840-м годам появилось понимание необходимости глубоких преобразований, чтобы реализовать лозунг «процветающая страна, сильная армия» (фукоку кёхэй), выдвинутый еще в конце XVIII в. Фудзита Юкоку (1774-1826), видным сторонником школы Мито (митогакуся). Но если его экономическая программа была выдержана в традиционном конфуцианском духе, а в военной сфере упор делался на возрождении боевого духа самурайства, то в 1840-е годы практически всем стала очевидной необходимость заимствования военно-технических достижений Запада. В 1844 г. родзю Абэ Масахиро (1819-1857) признал, что «мы хотели бы соблюдать законы предков о закрытии страны, но, если их соблюдать, придется воевать с иностранными государствами без уверенности в победе, не зная, как покрыть расходы на войну». Общество настойчиво искало пути выхода из сложившейся ситуации.

Ученые школы рангакуся видели главные преимущества Запада в военной мощи и науке. Сакума Сёдзан (1811-1864) понял, что мир изменился и если Япония не сможет противостоять западным странам с помощью оружия, ее ждет гибель. В 1842г. он подал докладную записку «Об усилении береговой обороны». Сакума Сёдзан был советником князя Санада Юкицура, непосредственно отвечавшего за береговую оборону Японии, поэтому стремился к практическому решению задачи отпора внешней агрессии. Он предлагал не уповать на моральное превосходство над «западными варварами», а увеличить число береговых батарей; запретить экспорт меди, необходимой для производства пушек в стране; начать строительство военных судов западного типа за счет специального налога на княжества; развивать под всесторонним контролем бакуфу внешнюю торговлю; открыть школы для обучения японцев западным наукам, чтобы усвоить базовые принципы, позволившие западным странам обрести военную мощь; укомплектовать администрацию способными людьми из всех княжеств, а не только из числа фудай даймё и непосредственных вассалов сегуна

(гокэнин и хатамото).

552

Представители княжества Мито Аидзава Сэйситай (1781-1863) и Фудзита То-ко (1806-1856) также выступали за освоение военно-технических достижений Запада. Однако источник силы западных держав они видели прежде всего в единстве западных народов и в их верности собственным правительствам. По их мнению, на Западе это достигалось благодаря государственной религии. Поэтому прежде следовало восстановить государственную религию в Японии и затем переходить к политике «усиления и процветания». Ключевая роль в отправлении государственного религиозного культа, который, по мысли Аидзава, должен был обеспечить благоговейную почтительность подданных в мирное время и их активную лояльность в военное, отводилась императору. Это, однако, не предполагало каких-либо существенных изменений государственного строя.

Другим путем мобилизации внутренних сил в целях отражения внешней угрозы Аидзава и Фудзита считали последовательное проведение политики «изгнания варваров» (дзёи). Они требовали заявить о решимости правительства поддерживать лишь те отношения, которые соответствуют священным законам страны. Опасность войны, которая возникла бы после такого заявления, по мнению Аидзава, создала бы реальную основу для сплочения японского общества и мобилизации всех его сил после двух веков мира. Эти ученые оказывали заметное влияние на политику, поскольку были советниками князя Мито Токугава Нариа-ки (1800-1860), игравшего одну из главных ролей в политической жизни

40-50-х годов.

Активизация камон даймё (князья основных ветвей дома Токугава) и тодзама даймё, группировавшихся вокруг Нариаки, была обусловлена ослаблением ба-куфу и изменением баланса сил внутри страны. Крупные даймё, опасаясь, что бакуфу под давлением западных стран может пойти на уступки в вопросах открытия страны, как это уже пытался сделать родзю Мидзуно Тадакуни в 1842 г., выдвинули требование, чтобы важнейшие политические решения принимались только после консультации с ними. Принятие подобного требования означало бы дальнейшее ограничение власти бакуфу. Кроме того, в этот период начинает получать все более широкую поддержку идея реставрации непосредственной императорской власти (осэй-фукко) как пути восстановления истинного порядка, подорванного за время правления Токугава.

Таким образом, в 1840-х годах сформировались подходы к решению стоявших перед японским обществом задач, а также определились политические силы, понимавшие необходимость кардинальных политических и экономических реформ. Эти силы относились к элите токугавского общества, поэтому они рассчитывали достичь своих целей путем перераспределения власти без кардинального преобразования существовавшей государственно-политической системы. Назревавшие перемены были ускорены действиями западных стран: 8 июля 1853 г. в залив Суруга прибыла эскадра коммодора М.Перри, доставившего послание президента США М.Фильмора. Оно содержало пожелания улучшить отношение со стороны японских властей к потерпевшим кораблекрушение, открыть порты для пополнения запасов продовольствия и угля и для ведения торговли. «Дружеские пожелания» подкреплялись демонстрацией военной силы. Бакуфу, несмотря на предупреждения голландцев, оказалось не готово к этому визиту, который показал, что дальнейшая изоляция страны невозможна. Уступая воен-

553

ной силе, бакуфу в качестве временной меры согласилось принять послание, отложив окончательный ответ до весны 1854 г. по причине болезни сегуна Иэёси, который умер несколько дней спустя после отплытия эскадры.

В этом непростом положении родзю Абэ Масахиро обратился за советом и поддержкой к Токугава Нариаки. Но Нариаки стремился заставить бакуфу опираться на влиятельные и сильные в военном отношении княжества и настаивал на неуклонном проведении политики «изгнания варваров», несмотря на явное военное превосходство американцев. Понимая бесперспективность такой позиции,

Абэ обратился за советом к наиболее влиятельным даймё и официальным лицам бакуфу, тем самым отказавшись от одной из основных прерогатив бакуфу — права проводить самостоятельную внешнюю политику. Это еще более усложнило ситуацию, поскольку среди опрошенных не было единодушия в вопросе о дальнейших действиях в отношении американцев.

Большинство даймё и официальных лиц бакуфу признавали, что Япония не готова к войне. Это оказалось решающим для исхода переговоров, состоявшихся в феврале-марте 1854 г. 31 марта был заключен договор, в котором бакуфу приняло все предложения американской стороны, кроме одного

— открыть страну для торговли. В сентябре 1854 г. аналогичный договор был заключен с Великобританией, а 7 февраля 1855 г. в Симода вице-адмирал Путятин подписал русско-японский договор, дополнительно включавший положение о границе между двумя странами, которая на Курилах проходила между о-вами Уруп и Итуруп, оставляя о-в Сахалин в совместном владении двух стран. Договоры с западными странами, безусловно, нанесли крайне болезненный удар по японскому самолюбию, но они не удовлетворили торговые круги западных стран. Только другие события, в частности Крымская война (1853-1856), на непродолжительное время ослабили нажим на Японию. В 1856 г. директор голландской фактории предупредил бакуфу о подготовке британской военной экспедиции в Японию и предложил заключить торговый договор с Голландией на выгодных для Японии условиях, чтобы он стал основой для аналогичных соглашений с другими странами, в первую очередь с Великобританией.

Война в Китае 1856-1858 гг. подтолкнула бакуфу к урегулированию отношений с западными странами. Но не только стремление ослабить внешнее давление диктовало необходимость открытия страны. Многие высокопоставленные японцы, в том числе фактический глава правительства родзю Хотга Масаёси (1810-1864), считали, что Япония должна использовать внешнюю торговлю для собственного процветания, должна перевооружиться, заключить союзнические договоры и освоить все средства, которые используют западные страны для своего усиления.

С этой целью Хотта Масаёси пошел на переговоры с Голландией. Они привели к заключению в августе 1857 г. договора, который несколько дней спустя лег в основу русско-японского соглашения. Однако условия этих договоров не удовлетворили американского консула Т.Харриса, и последний, используя угрозу со стороны англичан, потребовал существенного расширения условий соглашения (назначение резидента в Эдо, отказ от официального вмешательства в торговлю, увеличение числа открытых портов). Бакуфу было вынуждено уступить.

В феврале 1858 г. новый договор был составлен. Он предусматривал открытие портов Нагасаки, Канагава (1859 г.), Ниигата (1860 г.), Хёго (1863 г.), а также

554

Эдо (1862 г.) и Осака (1863 г.). Чтобы приглушить раздававшиеся многочисленные протесты, Хотта обратился к императору за одобрением договора. Такое решение имело далеко идущие последствия. Подобный шаг резко усилил роль императорского двора, чей голос стал решающим. К тому же из-за стечения обстоятельств вопрос о заключении соглашения оказался связанным с проблемой выбора наследника больного и бездетного сегуна Иэсада.

Борьба за выбор наследника расколола сторонников бакуфу на две группы. Князья во главе с Токугава Нариаки добивались избрания на этот пост младшего сына Нариаки Токугава Ёсинобу (Кэйки, 18371913) и передачи части полномочий князьям, близким к сегуну. Чиновники же бакуфу во главе с Ии Наосукэ (1815-1860) видели единственную гарантию безопасности Японии в усилении центральной власти сегуна. Сам Ии Наосукэ, хотя и был крупнейшим фудай даймё и обладал огромным личным влиянием, представлял интересы вассалов сегуна низких рангов (хатамото и гокэнин), практически полностью зависевших от центральной власти. Столкновение этих групп, действовавших через своих представителей при императорском дворе, первоначально не принесло перевеса какой-либо из сторон. Японо-американский договор не был безоговорочно одобрен императором: двор рекомендовал еще раз посоветоваться с высшей знатью, но и группе Токугава Нариаки также не удалось добиться назначения явно самостоятельного и способного Кэйки наследником сегуна. В дальнейшем Ии Наосукэ удалось укрепить свои позиции: он занял пост регента (тайро), под его давлением преемником сегуна Иэсада стал одиннадцатилетний Токугава Иэмоти (1846-1866), затем он добился отставки родзю Хотта Масаёси, склонного к компромиссу с Нариаки. Установился режим личного лидерства, несвойственный для политической практики сёгуната Токугава.

Тайро Ии Наосукэ принял жесткие меры в отношении оппозиции. От политической деятельности были отстранены и понесли различные наказания все, кто поддерживал Токугава Ёсинобу. Эти события получили название «чистка годов Ансэй». Она затронула и многих чиновников бакуфу, которые были способны придать динамизм и эффективность его политике. Сам же Ии Наосукэ, хотя и имел опыт проведения реформ в своем княжестве (Хиконэ), а также считал, что внешняя торговля может принести Японии выгоду, не успел выработать сколь-либо последовательную программу реформ.

Главным вопросом оставались отношения с западными странами. Летом 1858 г. была создана коллегия

внешних связей (гайкокубугё). 29 июля 1858 г. известия о подписании Китаем Тяньцзиньского договора и о готовящейся экспедиции английских и французских военных кораблей в Японию заставили представителей бакуфу подписать договор с Т.Харрисом без согласия императора. Договор предусматривал свободу торговли, консульскую юрисдикцию, особые экстерриториальные поселения для иностранцев в портах и городах, уже открытых или подлежащих открытию, а также ограничение таможенной автономии Японии, хотя бакуфу удалось отстоять сравнительно высокие импортные пошлины. В августе на основе этого трактата были заключены новые соглашения с Голландией, Россией, Англией, а в октябре — с Францией. Однако возникли трудности с их одобрением императором Комэй (1831-1866), который был против расширения внешних связей, идущих вразрез с существующей традицией, а кроме того, хотел по-

555

казать свое недовольство политическими репрессиями в отношении даймё, многие из которых поддерживали тесные контакты с Киото. Ии Наосукэ, чтобы добиться хотя бы формального одобрения договоров, пришлось оказать давление на императорский двор, а также пообещать, что бакуфу не допустит открытия портов Хёго и Осака, расположенных вблизи Киото. Кроме того, бакуфу и двор публично обещали в дальнейшем аннулировать договоры с западными странами и вернуться к политике закрытия страны, правда без уточнения срока.

Политика Ии Наосукэ была неприемлема для многих. Одни были недовольны его самовластием, другие связывали его имя с трактатами, открывавшими их страну для «варваров», третьи считали, что заключение соглашений произошло в унизительной для Японии форме. В результате стремление к переменам, которое ранее не было направлено непосредственно против бакуфу, приобрело угрожающий для него размах. Появились требования свергнуть бакуфу. Лишив оппозицию возможности действовать через каналы традиционного влияния, Ии подтолкнул не только часть самураев, но и некоторые княжества на путь силового противоборства. Усилились и внутренние противоречия в доме Токугава. Самураи из княжества Мито, одного из основных в доме Токугава, 24 марта 1860 г. убили Ии Наосукэ у ворот Сакурада — сёгунского замка в Эдо. Это убийство должно было стать сигналом для захвата власти в стране, но княжества в тот момент не решились на открытое выступление.

Бакуфу потеряло лидера, который стремился к усилению центральной власти, опираясь на административный аппарат сёгуната. Это произошло в критический период, когда бакуфу теряло контроль над страной и, в частности, не могло гарантировать выполнение подписанных соглашений. Участились нападения на иностранцев: в Иокогаме в августе 1859 г. были убиты двое русских, в январе 1861 г. — секретарь Харриса, в июле 1861 г. и в июне 1862 г. были совершены нападения на британскую миссию, в сентябре 1862 г. убит англичанин Ричардсон. Неспособность бакуфу наказать виновников этих преступлений поставило Японию на грань войны с Великобританией. Вместе с тем усилились разногласия в самом лагере бакуфу. Стала особенно заметной противоположность интересов различных его группировок. Одна группа, включавшая высшую знать дома Токугава -— Ёсинобу, Мацудайра Катамори и Мацудайра Садатака, — действовала в Киото и искала компромисс между бакуфу и императорским двором. Другая во главе с сегуном Иэёси заняла выжидательную позицию, пребывая в Осака. Наконец, третья группа, в которой были в основном гокэнин и хатамото, занимавшие официальные посты в Эдо, прилагала все усилия, чтобы не допустить падения бакуфу. Однако к этому времени уже существенно вырос военно-политический потенциал княжеств, что нарушило баланс сил и принципы, на которых был основан государственный строй Японии. Перемены в стране стали неотвратимыми.

Начало военного усиления княжеств относится к 40-м годам, но реально результаты их усилий проявляются в конце 50-х — начале 60-х годов. Этот процесс шел неравномерно. Многое зависело от экономического положения, размера княжества, особенностей его военно-политической организации и тех целей, которые ставил перед собой его глава. Прибытие «черных кораблей» М.Перри дало мощный импульс активности в военной области. Осенью 1853 г. бакуфу сняло

556

запрет на строительство военных кораблей в княжествах, как того длительное время добивались княжества Мито и Сацума.

В княжестве Мито в 1844 г. начинается отливка пушек, а к 1858 г. были созданы небольшие сталеплавильные и судостроительные предприятия. В княжестве Хидзэн в 1850 г. была построена первая в Японии отражательная печь, что позволило с 1853 г. приступить к изготовлению современных артиллерийских орудий. Часть производимого оружия поставлялась бакуфу, на предприятиях княжества обучались самураи из других княжеств. В 1856 г. Хидзэн заказывает в Европе оборудование для верфи, но из-за высокой цены оно передается в 1859 г. бакуфу. В 1861 г. в княжестве делают первый паровой котел, а в 1865 г. — первый пароход. В Сацума в 1846 г. внедряется западная технология производства артиллерийских орудий. В 1853 г. строятся