История экономических учений

стихийный рыночный механизм: “Планирование существует потому. что описанный механизм перестал быть надежным”1.

4.Процесс слияния “индустриальной системы”, мира крупных корпораций с государством. Потребности в планировании имеют тенденцию выйти за рамки отдельных фирм и поэтому возникает необходимость в государственном регулировании экономики. “Налицо тот факт, что если промышленная фирма, имеющая довольно крупные размеры, испытывает финансовые затруднения, мощные консервативные силы вмешиваются с тем, чтобы не дать ей обанкротиться. В результате сейчас во всех индустриальных странах существует большой и все возрастающий государственный сектор, который состоит из обанкротившихся предприятий частного сектора”2.

5.“Власть в современной крупной корпорации постепенно переходит от собственников капитала к управляющим” – к “техноструктуре”: “она охватывает многочисленный круг лиц – от руководителей современного промышленного предприятия почти до основной массы рабочей силы – и включает в себя тех, кто обладает необходимыми способностями и знаниями”, “власть не зависит больше от частной собственности”3. (Однако в более поздней работе “Экономические теории и цели общества” он напишет: “Голоса в корпорации распределяются пропорционально собственности в ней. А распределение собственности таково, что голоса немногих и очень богатых людей неизменно перевешивают голоса большинства”4.

Изменяется структура рабочего класса – увеличивается доля занятых умственным квалифицированным трудом. Отсюда у Гэлбрейта тезис о “депролетаризации” рабочего класса. Антагонизм интересов рабочего класса и буржуазии устранен, поскольку буржуазия оттеснена с господствующих в экономике позиций, а сменившая ее техноструктура преследует социальные цели.

На основе этого Гэлбрейт делает вывод: “Современная капиталистическая организация и развитая социалистическая организация не противостоят друг другу”5. Будущее – это конвергенция, сближение и слияние различных систем, представляющих собой лишь осо-

бые разновидности “индустриального общества”.

4Гэлбрейт Дж. Экономические теории и цели общества. М.: Прогресс, 1976.

Ñ.277.

5 Гэлбрейт Дж. Новое индустриальное общество. С. 103.

101

В уже отмеченной более поздней работе “Экономические теории и цели общества” (опубл. в США в 1973 г.) Гэлбрейт пишет, что индустриальное общество состоит из индустриальной, планирующей системы (крупнейшие господствующие монополии) и рыночной системы – немонополизированного сектора. Неспособная к обеспече- нию современного уровня технического прогресса, находящаяся во власти рыночной стихии, рыночная система, тысячи предприятий которой разоряются и возникают вновь, существует на основе нещадной эксплуатации рабочих и самоэксплуатации мелких собственников.

Неэквивалентный обмен между системами, неравенство их доходов, ведущее к обнищанию рыночной системы, неравномерность экономического развития на мировой арене (развивающиеся страны – это рыночная система, а развитые – планирующая, индустриальная), рост цен – это результат отношений двух систем индустриального общества. На ослабление противоречий должны быть направлены реформы – государственное регулирование. Оно предполагает национализацию ряда транснациональных компаний, монополий, входящих в военно-промышленный комплекс, ограничение всевластия монополий, обеспечение гарантированного дохода трудящихся, ликвидацию дискриминации в оплате труда по полу, возрасту, цвету кожи, улучшение охраны окружающей среды. “Планирующая система при отсутствии государственного регулирования, как правило, нестабильна. Она подвержена спадам и депрессиям, которые не самоограничиваются, но могут приобрести кумулятивный характер. Она подвергается воздействию инфляции, которая носит хрони- ческий характер и не поддается саморегулированию”1.

Теория “супериндустриализма” О. Тоффлера

Âкниге “Третья волна” (опубл. в 1981 г.) Олвин Тоффлер (род.

â1928 г., США) выделил три волны в эволюции цивилизации: первая – переход от общества охотников к аграрному обществу, вторая

– от аграрного к индустриальному, сейчас идет третья – к новой стадии – супериндустриальному обществу или суперсимволической экономической системе. “Это третья волна исторических перемен представляет собой не простое расширение индустриального общества, но радикальное изменение направления его развития, а часто

1 Гэлбрейт Дж. Экономические теории и цели общества. С. 126.

102

и отрицание того, что существовало прежде. Она является не чем иным, как полной трансформацией, по меньшей мере столь же революционной сегодня,как индустриальная цивилизация 300 лет назад. Это возникновение полностью новой цивилизации в самом широком смысле этого слова”1.

Что же понимает Тоффлер под “цивилизацией третьей волны”? Это: существенные изменения в энергетической базе общества, появление громадного разнообразия источников энергии – водной, солнечной, геотермальной, приливной, из биомассы, термоядерной. Техническая база опирается на достижения биологии, генетики, электроники, космической техники, производства искусственных материалов. Одним из главных видов сырья станет информация, в получе- нии, переработке, хранении и передаче которой будет занято значи- тельное число людей. Вместо телевидения – “индиовидение”, позволяющее каждому в отдельности получать по заказу требующуюся информацию. Произойдет улучшение и изменение условий труда. Появятся дома – электронные коттеджи, в которых можно заниматься производственной деятельностью, не покидая дома. Отсюда – возможна “модель деревенского общества” при отсутствии крупных городов.

В работе “Предвидения и перспективы” (опубл. в США в 1983 г.) Тоффлер утверждает, что трудности состоят в несовместимости старой и новой технологий, в перемещении производства из развитых в развивающиеся страны с более дешевой рабочей силой. Он считает, что США – единственная страна, в которой утопия может стать реальностью, стоит лишь США отказаться от империализма, поскольку США обладают всеми необходимыми техническими и организационными предпосылками для становления “цивилизации третьей волны”.

Решающим в социально-экономическом отношении фактором перехода к супериндустриальному обществу является усиление “эфемеризации”, т. е. темпа обновления явлений повседневной жизни. Возрастает, например, тенденция к одноразовому использованию вещей (носовые платки, простыни из бумаги, подвенечные платья). В результате резкого ускорения темпов жизни “эфемеризация” охватывает все стороны жизни индивида, в том числе происходит “эфемеризация” человеческих отношений.

1 “Американская модель” с будущим в конфликте /Под ред. Г. Х. Шахназарова. М.: Прогресс, 1984. С. 30–31.

103

Усиление миграции населения ослабляет привязанность человека к месту, типичной становится не пожизненная профессия, а периодическая их смена – траектория профессий. Отсюда – фундаментальные изменения в отношениях собственности. Происходит потеря “привязанности к вещам”, развивается психология “выбрасывателей”. С ростом “эфемеризации” и увеличением богатства общества собственность в любой ее форме исчезает.

Целью экономической деятельности становится не максимизация прибыли, а “психологическое удовлетворение”, подрывается “закономерное стремление к обладанию собственностью, потребители на- чинают коллекционировать впечатления, как прежде они коллекционировали вещи”1.

Растворение собственности в растущей “эфемеризации” отношения людей к вещам практически ведет к прекращению классовой борьбы пролетариата и буржуазии, а вместе с тем снимает и противоречие между капитализмом и коммунизмом. “Проблемы, связанные с этим процессом “психологизации”, сделают конфликт ХХ века, конфликт между капитализмом и коммунизмом сравнительно незна- чительным... Супериндустриальная революция сможет покончить с голодом, болезнями, невежеством и жестокостью... откроет новые возможности для развития личности, для новых впечатлений и радостей”2.

В 1990 г. вышла в свет новая книга О. Тоффлера “Смещение власти: знание, богатство и сила на пороге ХХI века”. Здесь он выделяет три источника, питающие власть: силу, богатство и знание.

Сила или угроза применения силы способны лишь на грубое принуждение и свойственна власти низкого качества. Власть силы уже изжила себя. Власть среднего качества основана на богатстве, капитале. Ее инструмент – деньги. Роль денег в процессе формирования индустриального общество возрастала. Но капитал удерживал полноту власти до момента развития информационных технологий.

Высшее качество и наибольшую эффективность придают власти знания. Они подчиняют силу и богатство и становятся определяющим фактором функционирования власти. Богатство утрачивает материальное воплощение (в аграрной цивилизации – это земля,

âиндустриальной – капитал). Возникает новая – символическая

1 Àфанасьев В. С. Буржуазная экономическая мысль 30–80-х годов ХХ века. М.: Экономика, 1986. С. 307.

2 Òàì æå. Ñ. 309, 307.

104

форма капитала (информация, идеи, символы). Это, считает Тоффлер, подтверждает идеи Маркса, предсказавшие конец традиционному капиталу. Символический капитал – знания – имеет принципиально иную природу: он неисчерпаем и одновременно доступен бесконечному числу пользователей без ограничений.

Трансформируется понятие труда.

Высший уровень труда – научные исследования, экономический анализ, программирование.

Средний уровень – смешанные виды труда, соединяющие физи- ческую работу с использованием информации (сфера обслуживания, производства с использованием компьютерной техники).

Нижний уровень – ручной труд – постепенно исчезает.

Его идеология – “упрощенный марксизм”, воспевающий простого рабочего человека, его труд, создающий общественное богатство, выглядит в эпоху расцвета высоких технологий нелепо.

Информационные сети играют революционную роль во всей социальной жизни – от экономики до культуры, смещая властные структуры и провоцируя информационные войны между корпорациями.

Благодаря развитию высоких технологий и свободному обмену информацией западные страны приобрели мощный экономический потенциал, во много раз превышающий возможности социалисти- ческих стран. Именно компьютеризированный капитализм, а не индустриальный социализм стал предсказанным Марксом качественным скачком вперед. А в социалистических странах создалась “революционная ситуация”, поскольку производственные отношения сдерживают развитие производительных сил. И Тоффлер выделяет три направления экономических реформ в социалистических странах:

–изменение форм собственности, отказ от монополизации государственной собственности;

–отказ от централизованного планирования, поскольку оно оперирует неэкономическими понятиями, дезинформирует и дезорганизует систему;

–изменение приоритетов экономического развития от промышленного производства к умственному труду.

105

4. РОССИЙСКАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ ХХ В.

ХХ век в истории России насыщен событиями огромного зна- чения. Важным сдвигам в экономике страны, исключительной напряженности экономической и политической борьбы классов и партий соответствует и исключительная напряженность, острота идеологической борьбы, в том числе в области экономической мысли, экономических теорий. Изучение истории российской экономической мысли рассматриваемого периода поэтому имеет особый интерес.

4.1. Особенности экономики России в начале ХX в.

В начале ХX века Россия продолжала развиваться по пути капитализма. В сельском хозяйстве – помещичьем и крестьянском – капитализм также достиг определенного уровня. Об этом свидетельствует быстрый рост наемного труда, применение машин в помещи- чьих имениях и крестьянских хозяйствах буржуазного типа, глубокое расслоение крестьянства.

Вместе с тем в стране были сильны пережитки крепостничества. Огромная часть земли продолжала оставаться в собственности помещиков, царской семьи, церквей, монастырей. Средневековым было и крестьянское надельное землевладение: крестьянин фактически оставался привязанным к помещичьему хозяйству, находился в кабале у наследственного владельца помещичьего имения – старого “барина”.

Широкое распространение отработочной системы в помещичьих имениях и другие пережитки крепостничества, чрезмерное обложение царским правительством крестьянства разными повинностями и налогами – прямыми и косвенными – служили основной причиной крайней нищеты крестьянских масс. Земледельческая техника продолжала оставаться примитивной, преобладали деревянные орудия труда. Пережитки крепостничества сдерживали рост внутреннего рынка, индустриальное развитие страны.

106

Интересы прогрессивного развития страны требовали решительной ломки старого, средневекового землевладения. Исключительную актуальность и остроту приобрел крестьянско-аграрный вопрос – борьба крестьянства за землю, за ликвидацию помещичьего землевладения.

В капиталистической эволюции сельского хозяйства России четко выявились наличие и борьба двух типов, или двух путей, буржуазной аграрной эволюции: помещичье-буржуазного, так называемого прусского пути, и крестьянско-буржуазного, фермерского, так называемого американского пути. Эволюция сельского хозяйства России и в ХХ в. продолжала идти в основном по первому, помещи- чье-капиталистическому пути. Он был предопределен характером реформы 1861 г., сохранившим помещичье хозяйство и экономическую зависимость крестьянского хозяйства от помещичьего. Помещики при поддержке буржуазии стремились сохранить землю в своих руках и тем обеспечить победу помещичье-буржуазного типа аграрной эволюции; крестьянство же и рабочий класс боролись за уничтожение помещичьего землевладения и тем самым за победу иного, крестьянского, фермерского типа капиталистической эволюции сельского хозяйства.

Промышленность царской России в XХ в. продолжала расти, но темпы роста были ниже, чем в 90-е годы прошлого века. В начале века хозяйство потряс глубокий экономический кризис, который сменился длительным застоем. Новый подъем промышленности на- чался лишь в 1909 г. и продолжался до конца 1913 г., когда стали обнаруживаться признаки приближения нового кризиса. Развязывание кризиса было приостановлено начавшейся в 1914 г. мировой войной.

Промышленность России развивалась быстрее, чем сельское хозяйство, в результате чего в 1913 г. доля промышленности (без мелкой) в общей сумме продукции превысила 40%. Отрасли тяжелой промышленности росли, как правило, быстрее отраслей легкой промышленности, однако преобладала последняя.

Россия находилась в большой технико-экономической зависимости от развитых капиталистических стран, особенно Германии. Она ввозила из-за границы 35% металлорежущих станков, 80% свинца, 60% уборочных машин, около 20% угля и т. д. В ХХ в. отставание России от передовых стран возрастало. Особенно резко выявилось несоответствие темпов промышленного развития России потребностям прогрессивного развития страны, задачам укрепления ее независимости и обороноспособности.

107

Переход России на монополистическую стадию развития капитализма осуществился одновременно с другими великими державами. Монополии росли на базе увеличения промышленного производства и все большей концентрации его на крупных и крупнейших предприятиях. При этом уровень концентрации промышленного производства в России был значительно выше, чем в других странах. Наиболее распространенной формой монополий являлись синдикаты и картели. В годы первой мировой войны особенно заметно росли объединения более сложного типа – тресты и концерны. Монополии охватили все важнейшие отрасли промышленного производства.

В экономической жизни России большую роль играли банки. Крупные и крупнейшие акционерные коммерческие банки превратились в монополистические предприятия. Происходило слияние монополистических банковских капиталов с монополистическим промышленным капиталом и образование финансового капитала. Российская финансовая олигархия командовала экономической жизнью страны.

Как и на Западе, в годы первой мировой войны монополистический капитализм России перерастал в государственно-монополисти- ческий. Представители финансовой олигархии имели тесную связь с царским правительством. В годы войны царское правительство было вынуждено осуществлять различные мероприятия по мобилизации хозяйства, учету и распределению сырья, топлива, продовольствия,рабочей силы, регулированию цен, заработной платы и т. д. Была проведена временная национализация (секвестр) ряда крупнейших военно-промышленных предприятий, которые оказались обременительными для их владельцев. Имели место принудительное объединение предприятий для организации производства продукции военного назначения и другие мероприятия, характерные для государственно-монополистического капитализма.

К числу особенностей экономики России ХХ в. относится также большая роль иностранного капитала в промышленности и банках страны. Перед мировой войной иностранные капиталы составляли примерно треть капиталов всех акционерных обществ России. Доля иностранного капитала была особенно высока в отраслях тяжелой промышленности. Ввоз иностранного капитала в предпринимательской форме значительно ускорял капиталистическое развитие России. Однако иностранцы, как и отечественные капиталисты, относились к природным богатствам страны, к рабочей силе крайне хищнически. Значительная часть прибылей уплывала за границу. Основной формой притока иностранного капитала являлись загранич-

108

ные займы правительству, а они шли на непроизводительные цели, на укрепление самодержавия. В итоге царская Россия находилась

âфинансовой зависимости от промышленно развитых стран Европы, Франции и Англии прежде всего.

Россия вывозила капитал в сравнительно небольших масштабах

âКитай, Маньчжурию, Персию, Афганистан, Монголию, Турцию и Балканские страны. Вывоз капитала служил целям подчинения этих стран влиянию царской России, получению выгодных концессий.

Итак, царская Россия ХХ в. была страной монополистического капитализма со спецификой военно-феодального империализма.

Господствующей экономической силой в царской России ХХ в. являлась буржуазия, а политическая власть по-прежнему оставалась в руках дворян-помещиков.

Помещики делились на наиболее реакционных крепостников – “диких помещиков”, с одной стороны, и либеральных помещиков – с другой. Первые объединялись в правые черносотенные партии, такие, как “Союз русского народа”. Они рьяно защищали царское самодержавие, отстаивали остатки крепостничества в экономике, выступали против реформ.

Либеральные помещики – это успевшие обуржуазиться помещики, связанные с промышленной, банковской деятельностью и биржей. Они были не прочь несколько ограничить самодержавие и допустить буржуазию к власти, принимали некоторые реформы, не затрагивающие коренных интересов дворянства.

Политическая сила и значение российской буржуазии не соответствовали ее руководящей роли в экономике страны. Однако экономи- чески она была тесно связана с помещиками. Она понимала, что революция не ограничится разгромом дворянства, вопрос неизбежно встанет и о ее судьбе. В ходе первой русской революции и после нее для совместной борьбы против революционного народа буржуазия вступила в союз с дворянством и монархией. Она стояла не за революцию, а за реформы, была заинтересована в том, чтобы лишить дворянство монополии в управлении государством, ограничить самодержавие, добиться своего участия в политической власти, поставить российское государство на службу своим интересам. Отсюда либерализм буржуазии и наличие у нее некоторых черт демократизма.

Вместе и либеральными помещиками крупная торгово-промыш- ленная буржуазия входила в партию октябристов (Союз 17 октября), которая была главной контрреволюционной партией.

Средняя буржуазия, средние помещики и буржуазная интеллигенция являлись социальной базой партии кадетов (конституцион-

109

но-демократическая партия) и прогрессистов – они находились

âоппозиции к самодержавию, стояли за реформы, рассчитывая ценой разумных уступок сохранить монархию и помещичий класс.

Рабочее движение представляли большевики (левое революционное крыло российской социал-демократии) и меньшевики (правое).

Огромную демократическую и революционную силу представляло собой крестьянство. Раздробленность крестьянского хозяйства, двойственная природа крестьянства (труженик и частный собственник), неустойчивость и промежуточное положение его в капиталистическом обществе объясняют весьма слабую организованность его даже

âãîäó буржуазно-демократической революции, политическую неустойчивость, колебания его в вопросе об отношении к царизму между пролетариатом и либеральной буржуазией. Революционный натиск крестьянства нередко парализовался его монархическими и конституционными иллюзиями, верой в царя, которого они наивно отделяли от помещиков, царской бюрократии и полиции.

Основными политическими партиями крестьянства являлись партия социалистов-революционеров (эсеры), народно-социалисти- ческая партия (энесы) и максималисты. Энесы – выражали интересы зажиточной, кулацкой части деревни, эсеры – крайне левое крыло буржуазной крестьянской демократии. Важнейшими пунктами программы последних были требования республики и социализация земли, уравнительный раздел ее между трудящимися.

4.2. Основные направления экономической мысли

В рассматриваемый период русской истории наглядно проявилась роль экономических идей как весьма важного орудия борьбы классов. Экономические проблемы живо обсуждались, горячие дискуссии по экономическим вопросам велись не только в печати, в научных обществах, но и на съездах, совещаниях политических партий, в различных представительных организациях российского дворянства и буржуазии, а также в Государственной думе.

Одним из каналов формирования взглядов являлись научные общества экономистов. Старейшим из них было “Императорское Вольное экономическое общество”, созданное еще в 1765 г. В первом десятилетии ХХ в. продолжало свою деятельность общество “Собрание экономистов”, созданное в Петербурге в 1891 г. В этих научных обществах систематически обсуждались вопросы экономической жизни, создавалось общественное мнение, пытавшееся влиять на правительство.

110