Основа революционных изменений институтов: несоответствие динамики формальных и неформальных институтов (11.50)

Дело в том, так получается, что создатели теории институциональных изменений в одном только случае использовали Россию в качестве объекта исследования для того, чтобы формировать эту теорию, когда речь пошла о революциях. Потому что, по мнению Дагласа Норта, основного автора теории институциональных изменений, самый крупный из зафиксированных случаев о революционной подвижке - это Россия 1917 года, октябрь. Именно поэтому Норт, а за ним другие исследователи смотрели - а что происходило в России в результате революции? И создали объяснение, как любые революции воздействуют на общество через 10 лет, через 40 лет, через 100. Для этого был употреблен аппарат, разлучающий формальные и неформальные институты. Вот формальные институты, поскольку это институты, которые фиксируется, которые поддерживается определенным гарантом, специально обученными людьми, которые способны применить принуждение. То формальные институты меняются дискретно. Они всегда меняются дискретно. Скажем, когда вносится поправка в закон, это означает, что с такого-то числа, часа, минуты, произошло изменение. Революция - это случай наиболее серьезного скачка, наиболее крупной дискретности в изменении формальных институтов. А что происходит с неформальными институтами? А неформальные институты живут совершенно по-другому. Они движутся инкримертно, как выражался Норт. Они плывут. Поэтому на вопрос " Что произошло с российскими неформальными институтами 25 октября 1917 года?" Правильный ответ - ничего. И 30 октября ничего не произошло. И в 18 году ничего не произошло. Они очень медленно меняются. Дальше возникает такая асинхронность движения формальных и неформальных институтов. И в результате получается совершенно неожиданный эффект, потому что революция, с одной стороны, открывает большой простор для творчества, и поэтому крупные революции нередко вызывают мощные культурные последствия, взлеты в тех или иных областях от поэзии и архитектуры до педагогики.

А с другой стороны, они вызывают несомненный рост преступности.  Потому что формальные и неформальные институты перестали соответствовать друг другу, они пришли в резкое несоответствие. Вот именно из-за того напряжения, которое образуется в этом разрыве, начинается встречное движение. То есть неформальные институты начинают подтягиваться к тому, что происходит и у них наступает некоторая точка пересечения. Вот когда они пересеклись, формальные и неформальные институты, начинается период экономического подъема, после революционного, который соответствует периоду политической реакции. А почему политической реакции? А потому что идет возвратное движение формальных институтов и поступательное движение неформальных. Вот это возвратное движение формальных институтов вызывает в политическое сфере движение, которое историки называют реакцией. А момент гармонизации формальных и неформальных институтов вызывает наилучшие условия для развития экономики, вызывает экономический подъем. Именно с этим связан тот экономический подъем, который в России наступил в начале 2000х годов. Потому что это следствие уже конечно не революции 17 года, а революции 1991-1993- это период политической реакции, которая вызвала экономическое оживление. Но что происходит дальше? А дальше, учитывая, что из-за возникшего напряжения формальные и неформальные институты, встретившись, начинают расходиться. Если продолжается политика отступления, то начинается период реставрации. Который связан с тем, что начинает возникать неэффективные институты прежней эпохи. Они появляются как приведения, поднимаясь и при этом, не давая совершенно никакой эффективности для развития. Потом опять, скорее всего, начнется перелом и начнется встречное движение формальных и неформальных институтов. Поэтому фактически при сильной революции проходит несколько циклов такого вот взаимного движения формальных и неформальных институтов.

Правда, могут по сильной революции происходить эффекты, которые оказались довольно важны для России. Может происходить при значительных разрывах, пои установлении тоталитарного государства, может происходить выжигание неформальных институтов. Когда устанавливается не просто авторитарный режим, а тоталитарный. Авторитарные государства - это большинство государств в современном мире, если честно. А вот тоталитарных государств в нынешнем мире довольно мало. Наверное, Северокорейское, и может еще парочку найдем на планете. Но это редкое явление, особенно в больших странах. Так вот тоталитарные государства выжигают неформальные институты, а неформальные институты отвечают за регенерацию. Поэтому возникают такие удивительные эффекты через много лет.

Смотрите, возьмем опять историю России, поскольку эти волны изучались на России, а нам наша страна интересна еще и по другим причинам. Вот ведение новой экономической политики, НЭПа, после коммунизма в 1920-1921 годах. В 21 году заполняются прилавки, все, НЭП дает очень быстрый результат. Теперь посмотрим на перестройку. Горбачевская политика конца 80-х годов, законы о кооперации и так далее. И что? А ничего. Прилавки не наполняются. Они наполняются тогда, когда открываются границы после уже крушения СССР в 1991 году, после указа о свободной торговле обновление импортных пошлин, рынки заполняются только в 92 году, а политика вот эта похожая на НЭП, начинается в 87. Почему за 5 лет не было никакого эффекта? А потому что не было тех формальных институтов, которое могут быстро сработать на восстановление среды. Поэтому 21 год и 91 год имеют совершенно разные результаты. Но, это следствие тех волн, которое породила революция 17 года. Встречное движение двусторонних реструктуризацией. Теперь, когда я попробовал показать, как наш инструментарий, связанный с транзакционными издержками, коллективными изменениями способами решения проблемы безбилетника, формальные и неформальные институты, в принципе, может быть применен для интерпретации этих проблем развития и отсутствия развития. Давайте я попробую прямо ответить на вопрос. А почему бывает развитие? Это очень непростой вопрос, он на самом деле очень тяжелый. Если мы с вами понимаем, что по мере вызревание системы, она становится более гармонизированной, то вообще говоря, простор для развития должен закрываться. По идеи все такого рода системы должны приходить к состоянию гомеостазиса. Поэтому не понятно, откуда у них возникает импульс, когда возникать для развития. Мы понимаем, что он иногда возникает. Мы понимаем, что иногда развитие происходит. Я уже сказал о том, что есть два ответа на вопрос «Почему происходит развитие?»

Две схемы институциональных изменений: схем внешнего фактора Харольда Демсетца и схема внутренних изменений Дагласа Норта (21.30)

В теории институциональных изменений это называется " две схемы институциональных изменений". Схема Демсетца и схема Норта. Эти схемы очень похожи, потому что их задача показать не только как происходит, но и как дальше это звено за звеном приводит к таким изменениям в разных сферах общественной жизни. Но их две все-таки, не потому что они по-разному понимают звенья, а потому что оно по-разному понимают источник.

Харольд Демсетц, его схема предполагает, что только внешний толчок выводит систему из равновесия и заставляет двигаться. Таким внешним толчком, внешним шоком, может быть что угодно. Это может быть войны, эпидемия, великое лединение, великое стихийное бедствие и так далее. Но нечто, не связанное с этой системой, а подходящее извне. Вот этот удар выводит систему из гомеостазиса, приводит систему в движение, дальше начинает работать цепочка.

Норт утверждает другое, он говорит, что есть внутренние источники инкримертного этого постепенно, но и почти не видного изменения. Внутри живущей системы есть источник. Знаете какой? Самообучение. Дело в том, что человек, живя в этой системе, он меняется. В гомеостатизе находится система. Человек не находится. А учитывая, что коллективных действия людей связывают, вот этот процесс самообучения, он превращается в процесс самообразования, трансляции знаний и так далее. Вообще говоря, скорее всего, движение происходит от того, что человек хочет или не хочет, но все время учится. Поэтому Норт приводит два примера, чтобы показать, как это происходит. Один абсолютно такой личностный, а второй - очень социальный. Личностный связан с тем, что, если вам нужно ходить через темную комнату в неизвестном доме, то вначале вы будете тыкаться в многочисленные стулья, столы и набивать многочисленные шишки. Но если вы это делаете, например, неделю, то вы уже начинаете обходить эти предметы. Ну, это факт, каждый знает это из своей жизни. А социальный пример Норта связан с тем, что он говорит: если говорить о том, как организации познают, то мафия является такой же образовательный системой, как и Дженерал мотос. Потому что мафия будет тренировать людей по определенным вопросам, передавая знания от одних к другим. Коза Ностра будет делать то же самое, что и Дженерал мотос. Поэтому этот процесс внутри системы происходит. Он не связан с тем, произошла война или иной стихийное бедствие или этого не было. Поэтому схема Норта не отрицает, что в результате внешнего толчка система может выйти из равновесия и начать двигаться, в том числе развиваться. Но предполагает, что это не обязательно внутренний толчок. Самый интересный момент не в этом, не в том, откуда происходит изменение. Но еще и в том, где вот тот переломный момент, когда изменение становится видимым, явным.