учебник микешиной

5

Таким образом, познавательный процесс, не сводимый к отражательным процедурам получения чувственного образа как «слепка» вещи (по Дж. Локку), предстает сегодня в системе избирательной, проективной, интерпретирующей деятельности субъекта, опосредованной его социальным и культурно-историческим опытом. Но в таком случае на передний план выступают иные параметры и характеристики познавательной деятельности, а прежние, в частности, адекватность, соответствие, уточняют свое содержание. Адекватность чувственного познания, предполагая соответствие сенсорных данных характеристикам объекта, вместе с тем непосредственно зависит от имеющихся у субъекта наборов понятий и гипотез, а также от установок и наработанных познавательных схем. Все эти средства, особенно выдвижение гипотез, обеспечивают процедуру интерпретации, или осмысления, в результате чего чувственные данные получают предметные смыслы, а восприятие оказывается тесно связанным с пониманием.

Обращение к проблеме понимания в познавательной деятельности - это тоже признак нового видения познания. Методология и философия понимания, разрабатываемые традиционно герменевтикой, не распространялись на гносеологию и на чувственное познание в частности. Последние десятилетия феномен понимания исследуется и в этих областях философского знания. В семантической концепции понимание рассматривается как интерпретация, т.е. приписывание, придание смысла объектам, например, явлениям природы, или выявление смысла в тех случаях, когда смыслы уже заданы при создании того или иного объекта, как в случае языка, текстов, произведений искусства. И поскольку любое восприятие предполагает предметную осмысленность сенсорных данных, постольку мы постоянно имеем дело с этим первичным уровнем понимания уже в самих исходных актах чувственного познания.

Такое видение понимания, как показал А. Л. Никифоров, ставит проблему «индивидуального смыслового контекста», который, при всей его личностной неповторимости, вместе с тем имеет и общее со смысловыми контекстами других индивидуальностей. Эта общность базируется на общности знаний о реальном мире и повседневной практики людей. В целом индивидуальный смысловой контекст представляет собой открытую систему, изменяющуюся на протяжении всей жизни индивида, поскольку изменяются знания, личный жизненный опыт, цели, приобщенность к культуре, профессиональные навыки и т. п.

6

Восприятие и осмысливание окружающей действительности и происходит в рамках индивидуального контекста познающего субъекта.

Необходимо учитывать еще одну фундаментальную особенность восприятия - его целостность. Традиционно в эмпирической психологии целостность объясняют как интегративный образ, складывающийся в результате синтеза исходных элементов. При этом учитывается, что способ построения и интеграции перцептивных образов задается предельно широким целым – «образом мира», через который в каждом акте восприятия участвует опыт познания и жизнедеятельности субъекта, далеко выходящий за пределы наличной ситуации. Целостный образ, включающий чувственные образы разных уровней общности, выходит за рамки субъективного настоящего и несет, наряду с конкретным локальным знанием и индивидуальным контекстом, самую общую информацию о действительности. Таким образом, включенность объекта в познавательную деятельность субъекта обеспечивает интеграцию и целостность чувственного образа, предполагающие обязательный выход за пределы показаний органов чувств на основе теоретического знания, мышления и общественно-исторической практики; соответственно в содержание восприятия включается также и то, чего нет в воздействиях непосредственных раздражителей.

Обращение к феномену понимания, что является несомненно новым шагом для теории познания, позволяет также увидеть новые аспекты и смыслы целостности восприятия. В этом случае существенной становится трактовка понимания как интегративной функции схватывания сенсорных данных или фактов в их единстве и целостности. На уровне не только абстрактно-логического, но и чувственного познания субъект всегда имеет дело с «презумпцией целостности» и конкретного смысла. Выдвигаемые относительно объекта гипотезы (объект-гипотезы) предполагают своего рода предпонимание, основанное на предшествующем опыте, традициях, образцах и схемах. При этом построение целостности или понимание никогда не происходит механически, на основе суммирования сенсорных данных, но всегда требует отрыва от наличного материала - воображения, интуиции, своего рода «достраивания» фрагментов до целостного вида.

7

Рассмотренные новые подходы и трактовки чувственного познания, как представляется, в определенном смысле возрождают и переосмысливают забытые старые идеи, которые в неадекватной форме прозревали существенные моменты познавательной деятельности.

В частности, это идея апперцепции, введенная еще Г. Лейбницем, стремившимся показать влияние «прошлого сознания» и опыта на познание в противоположность идее tabula rasa, т. е. «чистой доски», в виде которой Дж. Локк представлял познающую душу субъекта. Переосмысленная Кантом в концепции априорных форм, идея апперцепции обрела самостоятельную жизнь в психологии (И. Гербарт, В. Вундт). Там она воплотилась в осознании того факта, что всякое восприятие интерпретируется на основе прежнего опыта, в зависимости от сложившихся интересов и накопленного запаса представлений. Удаляясь от представлений о знании как воспоминании по Платону, от «врожденности» идей (нативизм) или от кантовского априоризма, идея апперцепции все больше сближалась с современной идеей влияния на познавательную деятельность знаний, умений, ценностей личности, ее мировоззрения, образования, жизнедеятельности, социального опыта в целом (понятия гештальта, установки, парадигмы, объект-гипотезы и др.).

Особая роль зрительного восприятия и визуального мышления в европейской культуре

Обращали ли вы внимание на то, как много в нашем научном языке словосочетаний, включающих действия и образы, связанные со зрением? Например, визуальная культура, кругозор, зримое пространство, зеркальное отражение, перспектива, понимающий глаз, всевидящее око, наглядные схемы, визуальное мышление, объект эстетического видения, зрительное представление, окулярцентризм и многие другие. В них представлены не только биологические, но познавательные, мыслительные и культурно-исторические моменты, единство которых хорошо выражено в таком феномене европейской культуры, как оптическая, или визуальная метафора, выполняющая особые функции в познании и языке, искусстве и науке, религии и философии - культуре в целом. Визуальное мышление, существующее наряду и в связи с вербальным мышлением, порождает новые образы и наглядные схемы, отличающиеся автономией и свободой по отношению к объекту зрительного восприятия. Они несут определенную смысловую нагрузку, делают значения видимыми и порождают многообразные зрительные метафоры. Вместе с тем, как

8

отмечал французский М.Мерло-Понти в работе «Око и дух», видение - это данная человеку способность быть вне самого себя, «изнутри участвовать в артикуляции Бытия», и глаз как «окно души» совершает чудо, когда, оставаясь в темнице тела, позволяет душе воспринимать существующую вне ее красоту Вселенной.

Фундаментальная значимость для европейской культуры гегемонии зрения и визуальной метафоры стала осознаваться достаточно давно. Еще со времен Платона и Аристотеля греки понимали познание как род видения, созерцания, и отношение к сущему они проясняли себе через зрение.

История становления и развития зрительного восприятия европейцев представляет особый интерес. В частности, исследователи отмечают, что стиль зрения, основанный на законах перспективы, - это, скорее, стиль зрения городского человека, способ перспективного изображения объектов на полотне, увлекавший художников. Потребовалось более пятисот лет специального обучения и воспитания, чтобы приучить глаз и руку к перспективе, но и сегодня ни глаз, ни рука ребенка и даже взрослого без специального обучения не подчиняются этой тренировке и не считаются с правилами перспективного единства. Воспитанные с детства на изображениях определенного типа, мы видим так, как рисуем. Не только в живописи, но и при создании художественных текстов авторы нуждаются в особом способе узрения с помощью рисунков, что нашло отражение в рукописях А.С.Пушкина, М.Ю.Лермонтова, Ф.Кафки и многих других. Видеть невидимое - истинная страсть Кафки. «Я хотел бы видеть и увиденное удержать, это и есть моя страсть», - говорил он. Рисунки как видимые «следы» помогают ему в стремлении удержать невидимое, даже если представляют собой некоторые недорисованные образы, лишенные правильных пространственных пропорций и собственного горизонта, они позволяют видеть и разглядывать.

В соответствии с критериями классической рациональности и научности глядение не должно было сопровождаться ни воспоминаниями, ни духовными усилиями, а должно было представать как внешний механический процесс, в котором психические моменты полностью отсутствуют. Эти требования, содержащие также каноны геометрической оптики Ньютона, в свою очередь были включены в теорию восприятия и традиционную гносеологию как теорию отражения и сегодня пересматриваются, как это было уже неоднократно отмечено. Особую значимость приобрела способность созерцать, мыслить умозрительно в философском творчестве. Это подметил, в частности, Хайдеггер по отношению к диалектике Гегеля, которая спекулятивна (speculum - зеркало) в том смысле, что представляет собой саморефлектирующее, т.е. зеркальное отражение, и созерцание как постижение противопо-

9

ложного в его единстве. Вместе с тем исторически сложившиеся тесные связи метафоры зеркала, оптической метафоры и теории познания в современной философии подвергаются критическому анализу как устаревшие непродуктивные представления. Однако визуальные метафоры в целом являются, по-видимому, коренными интуициями европейского человека, и необходимо заново оценить, переосмыслить их место и роль в современной культуре. Сегодня отмечается возрождение интереса к этой проблематике, в первую очередь в философских и психологических исследованиях.

Абстрактное (логическое) познание. Соотношение категорий «рассудочное» и «разумное»

Во второй половине ХХ века отечественная теория познания как бы перестала нуждаться в категориях рассудка и разума, широко представленных в традиционной гносеологии. Это вызвано прежде всего заменой данных понятий категориями абстрактного и рационального (в отличие от чувственного), а также тем, что понятие разума в ходе его уточнения в гносеологических текстах, по существу. было обеднено, сведено к действию по нормам и правилам, т.е. к рассудку, с которым и стало отождествляться рациональное. Вместе с тем богатство идей о специфике и взаимоположенности категорий рассудка и разума, как низших и высших стадий мышления, представленное в работах классиков немецкой философии Канта и Гегеля, до сих пор не утратило самостоятельной философской и эпистемологической значимости. В полной мере современны также фундаментальные идеи Канта о единстве теоретического и практического разума, о нравственных и эстетических предпосылках и принципах познания и мышления, в целом об укорененности разума в культуре.

По Канту, знание, полученное благодаря чувствам, переходит к рассудку, «подводящему созерцание под категории», и достигает зрелости в разуме – «высшей инстанции» для обработки наглядных представлений, подведения суждений и понятий, получаемых рассудком, под принципы и идеи. Рассудок осуществляет упорядочивающую, систематизирующую функцию в мышлении, вводит его в определенные фиксированные нормы и структуры. Он имеет своим предметом конечное и обусловленное, тогда как разум – бесконечное и безусловное, обладает «способностью давать принципы». Особое значение имеют теоре-

10

тические принципы, обладающие всеобщим и необходимым характером, - априорные предпосылки, предшествующие опыту и не зависящие от него, в рамках которых и осуществляется рассудочное мышление.

Создавая по логическим законам понятия и абстракции различного рода и оперируя ими по заданной схеме и правилам, рассудок не вникает при этом в содержание и природу тех и других – это «некритический рассудок», по Гегелю. Он же в «Науке логики» отмечает, что рассудок в своей «абстрактной всеобщности» и противоположности непосредственному созерцанию, имеющему дело с конкретным, предстает как жесткое и определенное мышление. Но тем самым рассудок становится «существенным моментом образования», поскольку «образованный человек не удовлетворяется туманным и неопределенным, а схватывает предметы в их четкой определенности». Обучение таким формам мышления предполагает возможность и полезность «автоматизма» рассудка, элементы которого представлены уже у высших животных, а в высоко развитых формах существуют в компьютерной технике, созданной человеком.

Разумное познание в соотношении с рассудочным обладает иными особенностями - предполагает рефлексию, содержательную критико-аналитическую оценку понятий и правил оперирования ими. Если рассудок дискурсивен, т.е. действует только по правилам логической дедукции – вывода из предыдущего знания, то разум опирается не только на логику, но и на интуицию, творчески активное начало, может ломать нормы и правила, старую логику и создавать новую, которая с позиций рассудка может восприниматься даже как «безумие». По Гегелю, «рассудок определяет и твердо держится за свои определения», разум же рефлексивен и диалектичен, он отрицает их, чтобы «породить всеобщее и постичь в нем особенное». Осознанное и целенаправленное оперирование понятиями, исследование их природы делают разум высшей творческой формой теоретического освоения действительности, предполагающей синтез знания высокого порядка. Однако рассматривать отдельно рассудок и разум можно только в аналитическом рассуждении, в реальном мышлении они существуют в единстве и взаимодействии. Нет «чисто» рассудочного или разумного способа познания, они с необходимостью дополняют и предполагают друг друга. Вместе с тем четкое разведение понятий рассудка и разума, понимание необходимости их взаимодействия, взаимодополнительности -

11

условие современных представлений о познании. Оно получило возможность опереться на данные нейрофизиологии: открытие функциональной асимметрии мозга и выявление двух типов мышления - левополушарного и правополушарного.

Оба полушария способны воспринимать и перерабатывать информацию, представленную как в словесно-знаковой, так и в образной форме, различие сводится только к способам оперирования знаками и образами. Левополушарное мышление, которое, повидимому, можно сопоставить с представлениями о рассудке, создает однозначный контекст в виде строго упорядоченной, логически организованной системы. Это упрощенная «модель» реальности, где из множества связей представлены только немногие - однозначные, внутренне не противоречивые, наиболее значимые и стабильные. Упрощение и неполнота отражения реальности левополушарным мышлением вызваны необходимостью передавать информацию в речи без значительных искажений. Правополушарное мышление - образное, его функция - одномоментное схватывание бесконечных связей, в ходе которого формируется целостный, полнокровный образ. При этом подключается прошлый опыт, сформировавшаяся ранее картина реальности, а многозначные элементы образа взаимодействуют между собой. Правополушарное мышление соответствует, по-видимому, представлениям о разуме. Оно незаменимо, когда информация сложна и противоречива, принципиально не сводится к однозначному контексту; когда связей существенно больше тех, которые могут быть упорядочены, и многие из этих связей остаются неосознанными. Неосознаваемая информация, по-видимому, лежит в основе интуиции, способствует формированию пред-знания, пред-понимания - в целом адекватного образа исследуемого явления, не проявленного и невербализованного. Отсюда возможности правополушарного мышления - далеко выходить за рамки непосредственного чувственного восприятия. Очевидно, что два типа мышления тесно взаимосвязаны и взаимодействуют в творческом мышлении. Данные о лево- и правополушарном мышлении в определенном смысле подтверждают правомерность подхода к познанию с позиций взаимосвязи рассудка и разума - категорий, давно используемых в философии.

Рассмотрение абстрактно-логического мышления как дифференциации и взаимодействия рассудка и разума, а также понимание чувственного познания как взаимодействия знаковых и образных компонентов, сенсорных данных и культур- но-исторически обусловленных схем мышления - все это приводит к мысли о том, что традиционное «ступенчатое» деление познания на чувственное и логическое - это весьма грубая и приблизительная абстракция. Речь должна идти не столько о «ступенчатости» и поэтапности – «от живого созерцания к абстрактному мышлению, от него к практике...» (В. И. Ленин), сколько о взаимодополнительности, ор-

12

ганическом слиянии непосредственных и опосредованных, знаковых и образных, логически-рассудочных и интуитивно-смысловых моментов в каждом акте и виде познавательной деятельности. Можно говорить лишь о специфическом сочетании и проявлении этих компонентов в равноценных формах познания.

ЛИТЕРАТУРА

Основная Брагина Н.Н., Доброхотова Т.Л. Функциональные асимметрии человека. М., 1988.

Грегори Р. Разумный глаз. М., 1979.

Губанов Н.И. Чувственное отражение (Анализ проблем в свете современной нау-

ки). М., 1986.

Лекторский В.А. Эпистемология классическая и неклассическая. М., 2001. Матурана У.Р., Варела Ф.Х. Древо познания. Биологические корни человеческого понимания. М., 2001.

Мерло-Понти М. Феноменология восприятия. СПб., 1999.

Никифоров А.Л. Семантическая концепция понимания // Загадка человеческого понимания. М., 1991.

Опенков М.Ю. Развитие визуального мышления и компьютерная революция// Когнитивная эволюция и творчество. М., 1995.

Розин В.М. Визуальная культура и восприятие. М., 1996.

Дополнительная Арнхейм Р. Искусство и визуальное восприятие. М., 1974.

Жуковский В.И., Пивоваров Д.В. Зримая сущность (визуальное мышление в изобразительном искусстве). Свердловск, 1991.

Зюскинд П. Парфюмер. История одного убийцы. М., 1999.

Мерло-Понти М. Око и дух. М., 1992.

Подорога В. А. Страсть к свету. Антропология совершенного //Совершенный человек. Теология и философия образа. М., 1997.

13

Вопросы для самопроверки

1.Как сочетаются образы и знаки в чувственном познании?

2.В чем суть концепции Р.Матураны и Х.Варелы о связи опыта с биологической структурой человека?

3.Как связано восприятие с выдвижением объект-гипотез?

4.В чем суть семантической концепции понимания?

5.Как соотносятся категории рассудка и разума в классической концепции познания?

6.Что такое визуальная метафора и какова ее роль в европейской культуре?

7.Что такое левополушарное и правополушарное мышление?

8.Каково соотношение чувственного и логического познания?

9.Объясните значение понятия «апперцепция».

10.Какая процедура лежит в основе восприятия – отражение или интерпретация?

1

Глава 2. Динамика рационального и иррационального в познавательной деятельности

§ 1. Знание, его природа и типология. Вера и знание.

Каждый человек интуитивно понимает, что такое знание, принимает его присутствие наряду с реальностью как само собою разумеющееся. Знание лежит в основе многих областей человеческой деятельности и является специальным объектом изучения и анализа в теории познания и многих науках. В европейской культуре это понятие ведет свое начало из древнегреческой философии, существует тысячелетия и вместе с тем не имеет однозначного, точного определения, продолжает оставаться предметом обсуждения и дискуссий. Мы попадаем в ситуацию, когда осознаем, что невозможно дать понятию «знание» единственное определение, так как оно принципиально многозначно и многогранно, а эту неопределенность можно снять, только включив его в конкретный контекст, определив аспект, грань рассмотрения, к чему и будем стремиться далее.

Знание как неотъемлемое свойство и условие существования человека и общества

Начнем с того, что знание – это своеобразная социальная и индивидуальная память - способ сохранения и использования наследуемого и/или вновь создаваемого объема информации. Фундаментальную значимость для общества имеет запас знания о природе, формах и способах деятельности, образцах поведения, нормах и приемах коммуникации и общения. При этом теоретическое знание – идеи, теории, мировоззрение и философия - не самое главное из того, что знает человек, и не самое большое по объему. Теоретическая интерпретация мира – это занятие немногих и знание, которым обладает малая часть общества, лишь доля того, что считается знанием. Преобладающая область знания – это повседневные, дотеоретические, массовые знания – все то, что считается в обществе «знанием», независимо от обоснованности и достоверности, это сфера, которую исследователи называют «фабрикой значений» самой «реальности», которую «знают» люди. Без обыденного, повседневного знания невозможно выработать теоретическое знание, не может сложиться и сам «мир повседневной жизни», который рассматривается и переживается нами в качестве непосредственной реальности.