учебник микешиной

4

модели, представления образа идеальных и материальных объектов, их свойств, отношений и процессов. Рассматривая историю развития значения слова «репрезентация», Гадамер в «Истине и методе» напоминает о его сакральноправовом смысле. Оно было знакомо еще римлянам, в частности в смысле платежеспособности, но в свете христианской идеи воплощения и мистического тела получило новый аспект – представительства: репрезентировать обозначает «осуществлять присутствие». В каноническом праве оно стало употребляться в смысле юридического представительства, соответственно репрезентируемая личность - это представляемое и замещаемое кем-то, но репрезентант, осуществляющий ее права, от нее зависим.

Государственно-правовое понятие репрезентации всегда подразумевает «наличие замещения» и носитель общественной функции - чиновник, депутат и т.д. как репрезентант оказывается должным «показывать себя таким, как это предписывает его роль». Понимание репрезентации как представительства обсуждает Ж. Деррида в «Грамматологии» в связи с идеями Ж.-Ж. Руссо, обнаруживая новые аспекты этого феномена. Представительство-репрезентация - это безоговорочное отчуждение, оно отрывает «наличие» (репрезентируемое) от самого себя и вновь ставит его напоказ перед самим собой. По Руссо, «выбирая Представителей, народ теряет свою свободу, он перестает существовать», поэтому абсолютно необходимо, чтобы «общая воля выражалась прямо, собственным голосом», без передачи этого права репрезентанту. Подвергая критике репрезентацию за «потерю наличия», Деррида вслед за Руссо осознает полноту политической свободы лишь как идеал и говорит о разных формах восстановления утраченного наличия, а соответственно о безоговорочной неполноте репрезентации и вместе с тем о ее неизбежности. Его концепция деконструкции и «метафизического присутствия», в конечном счете, основана на признании, что человек всегда имеет дело только с репрезентациями, он стремится к созданию все новых посредников, непосредственный контакт с реальностью без посредничества невозможен, опосредование и репрезентация «присутствия» неизбежны.

Проблема репрезентации обсуждается также в контексте рассмотрения способа бытия искусства и онтологического аспекта изображения. Гадамер полагает, что через репрезентацию «изображение приобретает свою собственную действительность», и только изображение делает представленное

5

им собственно изображаемым, живописным. Репрезентация изображения может быть понята как особый случай «общественного события», религиозное изображение получает значение образца, а изобразительное искусство закрепляет, а по существу создает, те или иные типы героев, богов и событий. В целом произведение искусства мыслится как бытийный процесс, в котором вместо абстракций существуют представления, игры, изображения и репрезентации, в частности, в форме знаков и символов, позволяющих чему-то «быть в наличии».

В эпистемологии (теории познания) репрезентация - это представление познаваемого явления с помощью посредников - моделей, символов, вообще знаковых, в том числе языковых, логических и математических систем. Естественные и искусственные языки - главные посредники, репрезентанты в науке. Возможность и необходимость репрезентации выражает модельный характер познавательной деятельности, при этом в качестве репрезентантапосредника может выступить любая вещь, любой знак, символ, рисунок, схема

ит.п. - все что угодно может быть репрезентантом всего остального, т.е. замещать находящийся за ней объект. Особо следует подчеркнуть, что только сам субъект познания и деятельности определяет, что будет в данной ситуации репрезентантом. Наше восприятие и познавательное отношение к миру в значительной степени формируется и изменяется под воздействием создаваемых (выбираемых) нами самими репрезентаций. Из этого следует, что наше представление о действительности - продукт собственной деятельности, наши формы восприятия, способы видения и понимания трансформируются в зависимости от того, какие образцы репрезентации предписываются нам культурой и внедряются практикой и образованием.

Именно такой подход к восприятию и репрезентации разработал американский философ М. Вартофский, специально исследовавший эту познавательную процедуру и стремившийся преодолеть чисто натуралистическую трактовку восприятия. Широко распространенные концепции «перцептивного постоянства», «адекватности репрезентаций перспективы», а также «экологическая оптика» Дж. Гибсона - это представления, покоящиеся преимущественно на естественнонаучных моделях

ипредпосылках, не учитывающие влияния практики и культуры. Вартофский обосновывает другую точку зрения, представляющуюся перспективной не

6

только для развития теории восприятия и репрезентации, но в целом для понимания природы человеческого познания как присущего бытию субъекта. Согласно его концепции, человеческое восприятие, имея универсальные предпосылки - биологически эволюционировавшую сенсорную систему, вместе с тем является исторически обусловленным процессом. Оно зависит от интерпретаций, предрасполагающих нас к тому, что нам предстоит увидеть, и управляется канонами, принятыми в культуре. Он не отождествляет репрезентацию с отражением, где главное неизменность, «зеркальность» и адекватность, он раскрывает более богатое содержание этой операции, укорененной в специфике субъекта, в истории и культуре.

Любые модели, например, аналогии и конструкции, математические модели, вычислительные устройства или механизмы вывода, вообще репрезентации разной степени истинности, представляют не только внешний мир, но и самого познающего субъекта. В каждой модели-репрезентации содержится отношение субъекта к миру и исследуемому объекту, моделирование объектов мира вовлекает также своего творца или пользователя. Очевидно, что отношение человека к миру носит культурно-исторический характер, исследуя типы репрезентации и их изменения в процессе развития познания, мы можем корректно проследить влияние социальных и культурных факторов на содержание и формы познавательной деятельности. Успешно развивать теорию репрезентации возможно только в том случае, если она будет основываться на практической деятельности, социокультурном взаимодействии и коммуникации, тем самым вводя «подлинно историческое… описание роста знаний». Вартофский показал, что большая часть современной «философии восприятия» продолжает исходить из архаичных моделей ощущений XVII века, которые приняты здравым смыслом. Чтобы объяснить этот феномен, он вводит понятие «визуального понимания (мышления)», как знания и применения «общепризнанных канонов репрезентации» и «принципа постоянства формы».

Репрезентация вовсе не стремится к адекватности и напрвлена не к «подлинному объекту», а скорее от него, к канонам и образцам, принятым главным образом по соглашению, соответствующему эволюции различных форм деятельности, практики. Репрезентация, безусловно, предстает принятым по договоренности тождеством репрезентатора и объекта, которое кажется «правильным», поскольку соответствует принятому набору форм и образцов.

7

Так, в рисовании наклонный круг репрезентируется на плоскости эллипсом, что соответствует канонам геометрической оптики. Но этот эллипс воспринимается вопреки очевидности как круг, что является, по выражению Вартофского, «культурным фактом», имеющим не только перцептивную, но и коммуникативную природу. При этом навык рисования эллипса по законам перспективы непосредственно связан с видением его по законам такой репрезентации. В свою очередь, визуальное понимание находится в прямой зависимости от практики и приобретенных навыков рисования в соответствии с каноном, а сами каноны в европейской культуре выведены из геометрической оптики Ньютона. Обнаруживается важный факт: теория геометрической оптики и изображение в рисунке перспектив стали фундаментальными канонами нашего визуального понимания, или «здравого смысла», поэтому могут оказывать влияние на наше восприятие окружающей среды, что в свою очередь обусловлено обучением, образованием, в целом формированием способа видения окружающего мира.

Существует специальная проблема репрезентации в процессе обучения и образования как «восхождения к всеобщему» (Гегель), отчуждения от природного бытия. Речь идет о «формообразовании» чувственных форм познания, особенно восприятия и основанной на нем репрезентации, обеспечивающих не только «считывание», но и осмысление реалий в контексте культуры. Здесь не может идти речи о механическом «культивировании задатков», поскольку в процессе образования как вхождения в культуру меняется вся сфера чувственного познания индивида в целом, что и приводит к новому пониманию действительности. При этом обучение не носит чисто технологического характера, «визуальное понимание» как владение канонами и образцами репрезентации предполагает в целом принадлежность к определенной культуре, системе образования, передающего эти каноны и образцы. Так, полученные в ходе обучения и воспринимающей деятельности навыки изображения перспективы и в целом способ видения, соответствующий геометрической оптике, стали фундаментальной компонентой европейского образования. Индивид через эти базовые формы образования входит в сферу собственно человеческого, отчуждаясь от природного «наивного» видения не столько как природное, сколько как социальное существо. Формообразование восприятия и опосредующих его репрезентаций - это и есть первый и

8

важнейший акт процесса образования, который в свою очередь оказывает влияние на само содержание образования, поскольку изменяет способ видения самой действительности и принципы ее интерпретации. Мы рисуем так, как научились в соответствии с канонами восприятия, а видим так, как рисуем. Однако это не частный случай образования или всего лишь некий пример, но сама его сущность. Образование как «восхождение ко всеобщему» на уровне восприятия, осуществляющегося в принятых в культуре репрезентациях, предстает как категория бытия, а не знания и переживания, что было отмечено еще М. Шелером в «Формах знания и образования».

Критика теории познания как «теории репрезентации»

Она представлена в известном полемическом труде Р.Рорти «Философия

изеркало природы» (1979), где репрезентация является одним из центральных понятий. Традиционная теория познания Дж.Локка, Р.Декарта и И.Канта исходит из постижения «ментальных процессов», «ума» как отдельной сущности, в которой происходят эти процессы, и «активности репрезентаций», делающих возможным познание. Познание предстает как Зеркало Природы, точная копия (репрезентация) того, что находится за пределами ума и ментальных процессов,

изадача заключается в том, чтобы найти наиболее точные репрезентации. Соответственно философия как «трибунал чистого разума» оценивает, выносит «приговор» и делит культуру на те области, которые репрезентируют реальность лучше, хуже или вовсе не репрезентируют ее вопреки своим претензиям. Трудности, вставшие перед философией, потребовали ее «строгости» и «научности», пересмотра локковской теории репрезентации или, напротив, создания новых категорий, не имеющих ничего общего с наукой и картезианскими поисками достоверности. Хайдеггер в «Бытии и времени» излагает понимание того, что репрезентация не представляет собой первичный доступ к миру, - это уже интерпретация, определенный результат рефлексивной и понимающей деятельности; непосредственно мир нам доступен только в практических действиях повседневной жизни, не все из которых возможно эксплицировать - они требуют специального языка. Как следствие возникло понимание того, что от понятия познания как точной репрезентации, Зеркала Природы следует отказаться. Необходимо «выбросить визуальные метафоры» и метафоры отражения из нашей речи, она не должна трактоваться как выражение внутренних репрезентаций.

9

Речь не репрезентация, и если высказывания и предложения должны рассматриваться как соответствия, то не с миром, но с другими предложениями.

Были подвергнуты критике понятие «привилегированных репрезентаций» (У.Куайн, У.Селларс), идея аподиктической истины, а обоснование предстало не отношением между идеями (словами) и объектами, но предметом «разговора», самокоррекции и социальной практики, т.е. своего рода эпистемологическим бихевиоризмом. Однако никто из философов, отбросивших традиционную теорию познания как теорию репрезентации, не предложил целостного учения на какой-либо новой основе. Критически осмысливая эту ситуацию, Рорти полагает, что атака на репрезентацию и, в частности, на кантовские понятия двух базовых типов репрезентации - интуиции и концепции, - это не попытка предложить новый вид объяснения познания, но стремление вообще избавиться от этого понятия и самой задачи.

В целом можно отметить, что разумным следствием из этих дискуссий стало не отбрасывание классических философских идей, но более глубокое понимание самой природы познания, не сводимого к нахождению «единственно точных и правильных» автоматически и «безответственно» применяемых репрезентаций. Такое понимание предполагает признание фундаментальной значимости свободы поиска, выбора и ответственности человека познающего в получении и обосновании истинного знания. Эти идеи признаны значимыми и продуктивными и для дальнейшего продвижения программы искусственного интеллекта. Однако сама проблема репрезентации остается, а «философия ведет себя так, как будто бы здесь не о чем спрашивать», - замечает Хайдеггер в статье «Что значит мыслить?». Во многих конкретных эмпирических областях современной науки репрезентация, предполагающая визуальное понимание и мышление, по-прежнему принимается в качестве фундаментальной процедуры познавательной деятельности.

Вместе с тем в эпистемологической литературе репрезентация как концепция подвергается критике, и прежде всего потому, что отождествление ее с отражением структуры предмета, факта, положения вещей давно получило свое опровержение как «оптическая теория познания», строящаяся на догадках о том, что происходит в акте зрения (Дж.Дьюи). Устарела сама концепция – теория, объясняющая все познание как репрезентацию-отражение, основанную на реалистической онтологии и понимании истины как соответствия действительности. Но понятие репрезентации как конкретной познавательной процедуры переосмысливается вместе с вхождением в эпистемологию таких реально суще-

10

ствующих факторов, как конструктивизм, плюрализм, релятивизм. Репрезентация не противоречит идее конструирования объекта познания, поскольку «фактически предметы познания создаются, конструируются в деятельности с предметами-посредниками» (В.А.Лекторский). Плюрализм, предполагающий «неединственность» истины, множественность реальностей и миров, может реализовываться в познании, в частности, через разнообразие канонов и норм репрезентации, смены типов моделей-репрезентантов, их конкуренции, как и в разнообразии символических языков науки, понятийных схем, также выполняющих роль посредников. Очевидна и относительность, релятивность репрезентации, ее форм, канонов, поскольку, как это показал М.Вартофский, она является «фактом культуры» и имеет свою историю в ней. На этот контекст накладывается также «система координат» самого субъекта-исследователя, все репрезентации несут на себе печать школы, парадигмы, научного сообщества, к которому он принадлежит. Таким образом, реальный мир предстает в науке в различных «обликах», что обеспечивает «объемность» знаний, а правильность многообразных действий-методов ученого можно обосновывать различными способами. Все эти важные моменты хорошо иллюстрируются на таком научном методе - главной форме репрезентации - как моделирование, что будет показано в соответствующей главе.

ЛИТЕРАТУРА

Основная Вартофский М. Модели. Репрезентация и научное понимание. М., 1988. Гада-

мар Х.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. М., 1988. Зандкюлер Х.Й. Репрезентация, или Как реальность может быть понята философски // Вопросы философии. 2002. № 9.

Лекторский В.А. Субъект, объект, познание. М., 1980.

Лекторский В.А. Эпистемология классическая и неклассическая. М., 2001. Микешина Л.А. Философия познания. Полемические главы. М., 2002. Дополнительная Рорти Р. Философия и зеркало природы. Новосибирск, 1997.

Хайдеггер М. Что значит мыслить? // Он же. Разговор на проселочной дороге.

М., 1991.

11

Хайдеггер М. Время картины мира // Он же. Время и бытие. Статьи и выступле-

ния. М., 1993.

Вопросы для самопроверки

1.Как вы относитесь к положению «познание есть отражение»?

2.Какую роль метафора зеркала играет в европейской философии познания?

3.Хайдеггер о возникновении категорий субъекта и объекта в связи с пониманием «мира как картины».

4.Понятие репрезентации, ее значение в научном познании.

5.Концепция репрезентации М.Вартофского.

6.В чем состоит зависимость репрезентации от культуры и ее истории?

7.За что философы критикуют репрезентацию?

8.Как сочетается репрезентация и конструирование объекта познания?

9.Репрезентация и плюрализм.

10.Репрезентация и релятивизм.

11.Какова зависимость репрезентации от научного сообщества и парадигмы?

§ 2. Категоризация как всеобщая процедура познавательной деятельности

Обновление и обогащение категориального аппарата современной эпистемологии и философии науки предполагает, как один из плодотворных путей, изучение арсенала понятий, а также специфических способов их образования в современных когнитивных науках, представляющих собой, в определенном смысле, метауровень таких давно существующих наук, как психология, лингвистика, семантика и другие. Переход на столь высокий уровень обобщения и абстракции дает возможность увидеть новые общие проблемы эпистемологического характера. Одна из таких проблем – категоризация, - казалось бы, давно исследованная в философии, вышла не передний план в когнитивной науке и неожиданно вызвала к жизни новые вопросы фундаментального уровня познавательной деятельности. Категоризация понимается как процесс отнесения познаваемого объекта к некоторому классу, в качестве которого могут выступать не только названия материальных предметов, но сенсорные и перцептивные образцы, социальные стереотипы, эталоны поведения – в целом обобщения, несущие в себе совокупный общественный опыт. Особенно интересен опыт обыденного знания и гуманитарных наук, которые в отличие от естествознания открывают иные когнитивные структуры в их соотношении с языком, психологией и телесностью субъекта, а также базовые способы упорядочивания и классификации (таксономии) многообразных форм знания на всех уровнях проявления когнитивной способности человека.

Традиции и формы существования проблемы категоризации

Для философского знания категории – это фундаментальные понятия, формы мысли, высказывания, имеющие априорное значение для получения и оформления опытного знания. Они характеризуют разделение на роды и виды, классы и типы объектов – в целом различные способы осмысления бытия. Начинаясь от Аристотеля и продолжаясь в бесконечных трудах европейских философов, учение о категориях представляет собой логикогносеологические и онтологические концепции, раскрывающие природу, функции, структуру категорий, составляющих основу философии во всем многообразии ее школ и направлений. Первоначально категории рассматривались в связи с логико-грамматическими и семантическими структурами языка, задающего определенное расчленение мира, затем они изучались в онтологическом контексте как роды сущего и способы его бытия. Существенное обогащения учения о категориях произошло в трудах И.Канта, для которого категории конституируют опыт, выступая «условиями возможности» синтеза, осуществляе-

2

мого в суждениях. Классическое учение о категориях, изложенное Гегелем в «Науке логики», стало базовым для всех последующих поколений исследователей мышления, знания и познавательной деятельности. Таким образом, учения о категориях и категоризации развивались в философии и логике многие века, разработаны логические, гносеологические и онтологические концепции категорий, предложены десятки систем и типологий, но вместе с тем только в ХХ веке началось интенсивное изучение феномена категоризации как фундаментальной операции и условием возможности любой познавательной деятельности человека.

Сегодня проблемы категоризации специально исследуются в психологии, лингвистике, когнитивных науках, и в качестве фундаментальной, всеобщей и необходимой, эта операция начинает входит также в «арсенал» эпистемологии. Дальнейшее развитие современной эпистемологии предполагает изучение опыта гуманитарных наук, которые в отличие от естествознания открывают иные когнитивные структуры в их соотношении с языком, психологией, а также базовые способы упорядочивания и классификации (таксономии) многообразных форм знания на всех уровнях проявления когнитивной способности человека. Так, для гуманитарного знания первостепенное значение имеют различного рода познавательные приемы, позволяющие упорядочивать знания о мире, не обращаясь к предельной степени абстракциям и формализованным построениям, сохраняя тесную связь с миром, языком, культурой и познающим человеком, и категоризация здесь выполняет особо значимые функции.

Выясняется, также, что эта нестрогая, не формализованная система «упорядочивания» и категоризации в свою очередь тесно связана с той или иной системой ценностей, принятой на разных уровнях субъекта – в единстве духовного и телесного, «сознания вообще» (трансцендентального субъекта), в целостности чувственности, мышления и деятельности, наконец, в экзистенции как бытийной характеристике субъекта. Вместо жестко определенных, полученных с помощью логического вывода строгих понятий в гуманитарном знании, как и в повседневности, господствуют категории, концепты, гештальты и другие когнитивные и образные формы, сохраняющие в той или иной степени различия и особенности, несовпадения свойств и признаков, их изменчивость. Сегодня термин "категоризация" получил широкое распространение и применяется к самым различным видам деятельности и человеческому опыту в целом, фиксируя одно из самых фундаментальных его свойств - когнитивные способности, в первую очередь классифицирования, распределения по группам, классам, разрядам, типам и т. п., упорядочивающие воспринимаемый и познаваемый мир и позволяющие предвидеть и предсказывать объекты и другие сущности