Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
UMK_Agrarnaya_politika_Naukhatsky.doc
Скачиваний:
15
Добавлен:
13.02.2015
Размер:
548.35 Кб
Скачать

Противоположные тенденции развития аграрной России

Модуль 6, 7: Аграрная политика и реформирование АПК на Юге России. Исторический опыт и уроки аграрной политики и аграрного реформирования России

Наухацкий в.В. Землевладение и землепользование Ростовской области: динамика и тенденции 90-х годов хх века // Землевладение и землепользование в России (социально-правовые аспекты). Калуга, 2003.

Российская программа реформирования 90-х гг. в области сельского хозяйства включала такие институциональные преобразования, как приватизация земли, ликвидация коллективных форм организации сельскохозяйственного производства и создание предприятий новых организационно-правовых форм. В области земельной приватизации произошли значительные сдвиги, хотя в России до настоящего времени ещё не сложился полноценный рынок земли. Приведем ряд цифр и попробуем их оценить. Если до начала реформ доля сельхозугодий в государственной собственности составляла 100%, то в 2000 г. она снизилась до 40%. Вместе с тем площадь вовлеченных в рыночный оборот земель составила лишь несколько процентов земель в индивидуальном секторе и еще менее – в общей площади сельскохозяйственных угодий.

Наряду с этим за годы реформ изменились размеры хозяйств и их организационно-правовые формы. Площадь сельскохозяйственных угодий в РСФСР, приходившихся на один колхоз, составляла в 1987 г. 7,1 тыс. га, на один совхоз – 9,6 тыс. га. В Ростовской области эти показатели были еще выше, составляя соответственно 11,4 тыс. га (в том числе 7,5 тыс. га посевных площадей) и 10,9 тыс. га (6,3 тыс. га посевных площадей)33.

В ходе аграрных преобразований происходило уменьшение размеров колхозов и совхозов, и одновременно увеличивались размеры личных подсобных хозяйств и возникли фермерские хозяйства. Кроме того, наделение сельских жителей земельными и имущественными паями стимулировало процесс реорганизации хозяйств и в ряде случаев приводило к их дроблению. К концу 90-х гг. на индивидуальный сектор в России приходилось 15% сельхозугодий, а остальные 85% земель находилось в распоряжении крупных сельхозпредприятий. В Ростовской области площадь сельскохозяйственных угодий, находящихся в распоряжении крупных хозяйств, сократилась с 8202 тыс. га в 1985 г. до 8074 тыс. га в 1998 г. Одновременно возросло общее число сельскохозяйственных предприятий. Если в конце 80-х гг. в области насчитывалось около 740 колхозов и совхозов, то в 1998 г. более 850 сельскохозяйственных предприятий новых организационно-правовых форм. В результате средний размер хозяйств уменьшился до 9,4 тыс. га.34.

Реформы способствовали определенному перераспределению земельных ресурсов из сектора крупных предприятий в индивидуальный. По данным областного комитета статистики, на начало 1991 г. насчитывалось 14 фермерских хозяйств, а на конец 1993 г – 12696. Число крестьянских хозяйств в области возросло с 12606 в 1994 г. до 16592 в 1999 г., площадь предоставленных им земель с 533 тыс. га до 1130 тыс. га, а средний размер земельного участка с 42,3 га до 68,1 га. Число хозяйств населения практически не изменилось, а площадь находящихся в их распоряжении земель возросла незначительно – со 140 тыс. га до 158 тыс. га. Резко сократились численность и земельные площади под коллективными садами и огородами35. Громадное число дач было заброшено. По личным наблюдениям автора, в ряде регионов до половины.

Изменилось соотношение посевных площадей, находящихся в хозяйствах различных категорий. Если в 1993 г. на долю сельскохозяйственных предприятий приходилось 92,5% всей посевной площади, то в 1998 г. – 81,6%; удельный вес посевных площадей в хозяйствах населения возрос с 1,9% до 4,2%, в фермерских хозяйствах – с 5,6% до 14,2%. Таким образом, в структуре сельского хозяйства Ростовской области сравнительно мелкие индивидуальные хозяйства располагали 18,4% посевных площадей36.

Двойственный характер структуры землепользования области дополняется противоречивостью структуры производства. В 1993 – 1998 гг. удельный вес фермерских хозяйств в производстве продукции колебался от 3,1% до 5,3%. С 1994 г. наблюдается рост производства продукции в личных хозяйствах, достигший в 1998 г. 63,5% общего объема продукции. При этом доля продукции, производимой в крупных хозяйствах, сократилась с 69,6% в 1994 г. до 31,2% в 1998 г.37.

Следовательно, крупные сельхозпредприятия области дают менее 40% продукции отрасли на почти 82% посевных площадей, а мелкие индивидуальные хозяйства сельского населения и горожан – свыше 60% продукции на 18% земель. Преобладающий вклад мелких хозяйств является примечательной особенностью развития сельского хозяйства области. При этом в фермерских хозяйствах не наблюдается положительной корреляции между ростом обеспеченности землей и темпами роста объемов производства. Есть все основания утверждать, что повсеместное увлечение фермеризацией закончилось полным крахом. Вдумаемся в горькое признание в 2001 г. министра сельского хозяйства А Гордеева: «Кампания фермеризации страны в начале 90-х годов по своему ущербу для сельского хозяйства равносильна коллективизации… Это была крупная ошибка»38.

Тенденции, аналогичные отмеченным выше, прослеживаются и на общероссийском материале. Аграрная экономика России в 1990-е гг. характеризуется заметным развитием личных подсобных хозяйств. Если в 1990 г. удельный вес личного сектора в производстве валовой продукции сельского хозяйства составлял 24%, то в последующие годы хозяйства населения (без фермерских хозяйств) производили 49,1 – 53,9% сельскохозяйственной продукции. Крестьянские (фермерские) хозяйства России производили в 1995-1996 гг. 1,9% продукции сельского хозяйства, в 1998 г. – 2,2%, в 2000 г. – 3,0%39.

Следовательно, личные хозяйства населения играют ведущую роль в производстве сельхозпродукции, являются важным фактором стабильности функционирования аграрного сектора в условиях кризиса отечественной экономики. Личные подсобные хозяйства стали самостоятельным звеном в многоукладной аграрной экономике России. Конечно, следует помнить, что рост производства в подсобных хозяйствах связан не с высокой экономической эффективностью функционирования хозяйств населения, а с сокращением производства в коллективных хозяйствах.

Рост производства в подсобных хозяйствах оценивается в современной литературе неоднозначно. С одной стороны, достаточно стабильный вклад личных подсобных хозяйств в производство продукции свидетельствует о больших возможностях индивидуального сельскохозяйственного производства и его адаптационных способностях, подтверждает тезис отечественной и зарубежной экономической науки об относительных преимуществах семейного производства в аграрном секторе.

В этой связи есть определенные основания утверждать, что аграрная реформа в России содействовала демократизации производственных, в том числе и земельных, отношений, раскрепощению крестьянской инициативы, складыванию многоукладной рыночной аграрной экономики. Вот почему ряд экономистов (Г.И. Шмелев, И.Н. Буздалов) рассматривают развитие ЛПХ как показатель позитивных сдвигов в аграрной структуре страны, обращая при этом внимание и на то обстоятельство, что личные подворья не пользуются бюджетной поддержкой и государственными инвестициями.

С другой стороны, значительный рост числа личных подсобных хозяйств сельских жителей и горожан в 1990-е гг. оценивается в литературе как тревожный и негативный показатель, свидетельствующий о деградации экономики в целом и её аграрного сектора. Это проявляется в разрушении передовых технологий крупного индустриального производства, в расширении использования ручных технологий и тяжелого неквалифицированного физического труда всех слоёв сельского населения, снижении квалификации работников, падении показателей производительности труда, себестоимости и рентабельности.

Определённые количественные сдвиги в развитии личных подсобных хозяйств сопровождались изменением его качественных характеристик, в частности, в отношениях с крупными коллективными хозяйствами. Как и прежде, крупные сельскохозяйственные предприятия и хозяйства населения дополняли друг друга, поэтому было бы неправомерно противопоставлять эти типы хозяйств (а такие попытки в начале 90-х гг имели место). Однако характер взаимосвязи этих хозяйств в определённой мере изменился.

В 1990-е годы личные подсобные хозяйства, став главным источником существования большинства сельских жителей, как и в прежние времена, связаны с использованием производственного потенциала крупного предприятия и его социально-бытовой инфраструктуры. Работа в подсобном хозяйстве (а не в колхозе или совхозе) все в большей мере определяет социально-экономическое лицо нынешних крестьян. Как справедливо отмечается в литературе, в условиях царящей в российской деревне разрухи укрепляется привязанность селян к предприятиям, являющаяся способом выживания. Работа в общественном хозяйстве дает ничтожный доход, но личное подсобное хозяйство, ставшее главным источником дохода, невозможно вести без использования потенциала предприятия (техника, корма и т.п.). Хозяйство помогает удовлетворить и элементарные социальные потребности. Очевидно, что в этих условиях рыночный оборот земельных паев ограничен. Необходимо учитывать и то, что земельные паи в основном находятся у пенсионеров и сельской интеллигенции, которые не хотят или не могут вести хозяйство на своей земле40.

Более того, индивидуальный сектор несёт потери из-за сокращения производства в общественном секторе. С упадком коллективных хозяйств разоряются и ЛПХ. Как справедливо отмечается в литературе (Л.В. Бондаренко и др.), «крестьянские подворья никогда не были самостоятельной, автономной формой хозяйствования… Между хозяйствами населения и сельхозпредприятиями ныне сложился своеобразный полукриминальный симбиоз, поддерживающий на грани выживания обе хозяйственные формы. При перекачке в личный сектор менее 20% общественных ресурсов хозяйства населения не выживают, а более 30% - разрушаются коллективные хозяйства»41.

Всё это даёт основания говорить об известной примитивизации структуры землевладения и землепользования. Если использовать терминологию, которая используется при характеристике аграрного строя после революции и гражданской войны, то речь идет об архаизации аграрных отношений.

Вместе с тем, в настоящее время невозможно оценить однозначно как рост производства в хозяйствах граждан, так и перемены в характере землепользования. По всей видимости, это отражает незавершенность и противоречивость проводимой в сельском хозяйстве России аграрной реформы. Вот почему и перспективы развития ЛПХ в литературе видятся по-разному.

Так, В. Милосердов считает, что ориентация на мелкотоварное производство – тупиковое направление, и что сельское хозяйство России призвано быть крупнотоварным42. По мнению ряда исследователей, со временем высокотоварные подворья (10-15% от общего числа подсобных хозяйств) трансформируются в самостоятельные фермерские хозяйства, а значительный массив личных подсобных хозяйств, скорее всего, возвратит себе существовавший статус действительно подсобного хозяйства потребительского типа43. В литературе рассматривается также возможность кооперации и интеграции ЛПХ с коллективным производством. Как полагают В.Я. Узун и А.В. Петриков, «сочетание крупного бизнеса с семейным хозяйством – это магистральный путь развития сельского хозяйства вXXIвеке»44.

Изменение структуры землепользования, размеров и организационных форм предприятий сопровождалось в 1990-е гг. резким ухудшением землепользования и не менее резким (на десятки процентов) падением всех показателей производства продукции. Приведем факты официальной статистики Ростовской области.

Так, производство мяса на душу населения в 1999 г. составило 29 кг против 87 кг в 1991 г., молока – соответственно 175 и 374 кг., зерна – 659 и 1593 кг. Такое снижение производства продукции на душу населения объясняется неуклонным падением объемов производства продукции. Произошло почти двукратное снижение объемов производства продукции в 1996 – 1999 гг. в сравнении со среднегодовым уровнем XIIпятилетки45.

Причин такого спада производства, конечно, несколько. Это диспаритет цен, дискриминационный характер кредитной и налоговой политики, потеря управляемости аграрным сектором, отсутствие грамотной политики подбора кадров, необеспеченность техникой (степень изношенности достигает 60 – 70% и более), удорожание комбикормов, значительный рост затрат на энергоносители и т.д. Словом, речь идет о несовершенстве всего экономического механизма в АПК. Более того, можно говорить о деструктивном характере аграрной реформы вследствие неправильного выбора стратегической концепции и некорректности государственного регулирования процессов реформирования сельского хозяйства. Анализ этих факторов может стать предметом специального исследования. Мы лишь подчеркнем, что ещё одной причиной неудач в проведении аграрной реформы в Ростовской области явился недостаточный учёт региональных особенностей сельского хозяйства. Анализ дореформенного состояния сельского хозяйства показывает, что и в этот период экономика сельскохозяйственных предприятий области была в целом стабильной, наблюдался рост производства важнейших видов продукции, был достигнут высокий уровень рентабельности (46,6%), а число убыточных хозяйств составляло 0,4% от их общего числа.

В силу названных и ряда других факторов на протяжении 90-х годов происходило разрушение научно обоснованной системы земледелия. Вот факты. С 1991 г. происходило ежегодное устойчивое сокращение посевных площадей. Если в 1991 г. в области они составляли 5203,7 тыс. га, то в 1999 г. – 3883,0 тыс. га, т.е. сокращение составило 1320,7 тыс. га. Нарушаются научные рекомендации по абсолютным размерам использования пашни под отдельными культурами и их структура. Так, удельный вес озимой пшеницы в 1999 г. сократился до 11,6% пашни против необходимых 28%. Площади под кукурузой, озимой рожью, рисом, озимым ячменем уменьшились по сравнению с оптимальными в 2 раза, сорго – 3,8 раза, горохом – в 6 раз. В то же время происходило ежегодное увеличение группы технических культур, особенно подсолнечника, что привело к резкому нарушению структуры пашни. Так, согласно системе ведения сельского хозяйства области, удельный вес технический культур в пашне должен составлять 10%, а фактически достиг 19,8%, что негативно отразилось на урожайности как самого подсолнечника, так и культур, следующих за ним в севообороте.

Одновременно возрастала площадь паров, и в 1999 г. процент паров к пашне превысил их научно обоснованный уровень на 12%, составив 27,1%. Более того, в пары с 1992 г. сельхозпредприятия стали включать необрабатываемые площади, зарастающие сорняком и не соответствующие парам как накопителям влаги в почве и улучшателям её плодородия. Сегодняшние пары – чаще результат бесхозяйственности, а не научно обоснованной системы землепользования46.

Итак, нарушение научно обоснованной системы землепользования из-за несовершенства экономического механизма АПК стало одной из важнейших причин кризиса земледелия. Оборотной стороной порочности хозяйственного механизма стал так называемый «дикий рынок». Проиллюстрируем это лишь одним примером. Хорошо известно, что расширение посевов подсолнечника сверх оптимального уровня губительно для земледелия. Тем не менее, и руководители хозяйств, и фермеры идут на эти нарушения. Почему? Дело в том, что коммерческие структуры дают товарные и денежные кредиты под посевы подсолнечника в надежде на реализацию его семян или масла в северных районах и за границей по ожидаемым высоким ценам. Погоня за прибылью заставляет идти на любые нарушения. Так, хорошо известно, что значительная часть семян подсолнечника и другой продукции реализуется производителями за наличный расчет по заниженным в сравнении с рынком ценам, а разница в ценах присваивается участниками сделки в обход финансовых органов.

Кризис земледелия негативно отразился на развитии животноводства. Так, поголовье крупного рогатого скота в сельскохозяйственных предприятиях на конец 1999 г. составило 18,5% уровня 1991 г., коров соответственно – 20,3%, овец и коз – 6,8%, птицы – 37,2%. Тенденция сокращения поголовья (как и показателей продуктивности животноводства и показателей по воспроизводству стада) на протяжении всего периода 90- х годов носила характер устойчивой тенденции, правда, темпы ее несколько снизились в последние годы. Животноводство достигло уровня начала 50-х годов, а по ряду отраслей – уровня 1946 г.

Наиболее тяжелое положение сложилось в свиноводстве. Если за последние пять лет производство и потребление свинины в мире возросло на 20%, то в России свиноводство превратилось в один из самых отсталых секторов аграрной экономики. Рентабельность свиноводства по стране составляет минус 20% и не покрывает затрат. Приоритет в животноводстве возложен на ЛПХ граждан, которые не имеют ни знаний, ни материальных средств, ни навыков, ни современных технологий. Во всем мировом свиноводстве рост наблюдается за счет применения интенсивных технологий, резкого укрупнения фермерских хозяйств создания конкурентоспособных производств, их компьютеризации. У нас же разрушена инфраструктура отраслей свиноводства. Уничтожены многие государственные племенные предприятия, станции по искусственному осеменению, контрольному откорму.

В период неблагоприятной рыночной конъюнктуры животноводство нельзя временно «выключить», как станок на заводе. Его нужно сохранять, для чего в мире существуют антикризисные программы, национальные программы сохранения генофонда. А в Ростовской области под угрозой уничтожения оказались брейтовская, ливенская, уржумская, сибирская белая и другие породы свиней, на грани выживания находятся северокавказская порода, донской тип, степной тип свиней. Поголовье свиней сократилось с 2 млн. 200 тыс. голов до 360 тыс. в общественном секторе (в 6,1 раза)47. Ликвидированы племенные заводы. Какой логикой это можно оправдать? При такой политике лет через 5-7 животноводство просто исчезнет в сельскохозяйственных предприятиях.

Правда, в 2001-2002 годах в Ростовской области наметился процесс восстановления животноводства. В целом по области увеличивается поголовье свиней, коров, овец, но падает - в колхозах, за счет средств областного бюджета и хозяйств завозится высокопродуктивный скот из Германии и Голландии. Однако из-за существующего диспаритета цен у абсолютного большинства хозяйств области себестоимость производства мяса превышает цену его реализации. Вот почему некоторый рост производства сельхозпродукции в 2002 г. не улучшил экономического положения большинства хозяйств, которые получили значительно меньше прибыли, чем в 2001 г.48Так что говорить о серьёзных коррективах в аграрной политике не приходится. Это – лишь робкий шаг в нужном направлении, оперативное реагирование на сложившуюся кризисную ситуацию, а не четко выраженная тенденция.

Итак, кое-кто из публицистов и политиков с восторгом пишет и говорит о фермеризации, о реорганизации крупных хозяйств и разрушении их монополии на земельную собственность, о грядущей приватизации земли и т.п. Конечно, в сельском хозяйств Ростовской области утвердилась многоукладность, сложились рынок и конкуренция, идет приватизация земли, реформированы колхозы и совхозы, уничтожена ненавистная административно-командная система руководства сельским хозяйством, создан простор для инициативы и предпринимательства, развивается правовая база реформ и т.п. Все это, казалось бы, создало условия для роста АПК. По существу же наблюдается глубокий спад, кризис. Отдельные позитивные примеры не свидетельствуют о появлении устойчивой тенденции экономического роста.

Нынешний механизм хозяйствования в АПК порочен. Это понимание есть и в руководстве страны. Так, на учредительном съезде «Российского аграрного движения» в Ростове его лидер, министр сельского хозяйства России А.В. Гордеев признал: «В Европе давно уже плановая экономика. В российской действительности уже в который раз идея опередила разумный подход к преобразованию сельского хозяйства. Хорошо, что мы тоже наконец-то определились: будущее – за крупно-товарным производством»49.

Эта и подобные оценки отражают одно: крах не только прежних мифов (фермер накормит Россию, колхоз – это агрогулаг и т.п.), но и первоначальной программы реформирования сельского хозяйства России, принятой на рубеже 80 – 90-х годов вопреки предложениям большинства ученых-аграрников и специалистов АПК. Так что результат был во многом прогнозируем. В самом деле. Курс на дробление и уменьшение размеров крупных хозяйств, создание мелкотоварных фермерских хозяйств, фактическое прекращение государственной поддержки АПК, примитивизацию землепользования и разрушение современных технологий, абсолютизацию роли частной собственности на землю, фактическое свертывание аграрной науки, племенного дела и т.п. – все это находилось и находится в разительном противоречии с направленностью аграрного развития передовых стран мира в XX в.

Таким образом, тенденции изменения форм и характера землевладения и землепользования, обусловленные характером и направленностью современной аграрной политики, противоречили и тенденциям развития производительных сил аграрного сектора, и тенденциям развития аграрного сектора передовых стран мира, и научно обоснованным рекомендациям ученых-аграрников. Следовательно, сложившаяся в Ростовской области система землевладения и землепользования научно несостоятельна, нерациональна, неэффективна, и потому нуждается в существенном изменении. Печально и то, что разрушается не только аграрная экономика. Вместе с ней разрушается и социальная сфера села. При такой экономической и социальной политике деревня в самом прямом смысле становится неперспективной для жизни. Умирает не только сельское хозяйство, умирает деревня. Вместе с тем, следует отметить, что период хаоса, порождённый самой эпохой реформ и трансформации советской социально-экономической и политической модели, допущенными ошибками, очевидно, пошёл на спад.

Для возрождения аграрного сектора и обеспечения результативности преобразований в области сельского хозяйства необходимо, следуя рыночным курсом, не только обеспечить правовое урегулирование землевладения и землепользования, но и благоприятные социально-экономические условия функционирования всех форм хозяйствования и сельской экономики в целом, отказаться от иллюзий о созидательных возможностях стихийного рынка в АПК, разработать и внедрить в практику современные эффективные методы государственного регулирования аграрного производства и протекционизма отечественного сельскохозяйственного товаропроизводителя.

1Пихоя, Р.Г Москва. Кремль. Власть. Сорок лет после войны, 1945 -1985 / Рудольф Пихоя. – М.: Русь-Олимп: Астрель: ACT, 2007. – 490-491.

2См., например, Буздалов И.Н. Хозяйственный механизм в агропромышленной сфере стран СЭВ. М.,1986. С.98 - 103, 107, 303; Емельянов А. Продовольственная проблема: истоки и пути решения// Вопросы экономики. 1989. №1. С.4; Павлов В.С. Упущен ли шанс? Финансовый ключ к рынку. М.,1995. С.257 - 260; Премьер известный и неизвестный: Воспоминания о А.Н. Косыгине. М.,1997. С.17 - 18.

3См. Милосердов В.В., Милосердов К.В. Аграрная политика России.XХ век. М.,2002: Коробейников М.А. Аграрная реформа: крестьянство и властью Исторический опыт. Анализ. Прогноз. М., 2002; Серков А.Ф. Реформа разрушения: ее истоки и составные части.//Рыночная трансформация сельского хозяйства: десятилетний опыт и перспективы. М., 2000.; Харитонов Н.М. Агропромышленный комплекс России в ХХIв. (реальность, прогнозы). М., 2002; и др.

4См. Аграрная реформа в России. Концепции, опыт, перспективы. М., 2000. С.25 – 26; Рыночная трансформация сельского хозяйства: десятилетний опыт и перспективы. М., 2000. С.29.

5См. Рыночная трансформация сельского хозяйства: десятилетний опыт и перспективы. М., 2000. С.23.

6Экономика сельского хозяйства России. 2001. № 9. С.11.

7Ушачев И., Бондаренко Л. Концепция снижения сельской бедности // АПК: экономика, управление. 2007. №1. С.4.

8См. Экономика сельского хозяйства России. 2001. № 6. С.4.

9Ушачев И. Столыпинская реформа и приоритеты современной аграрной политики //АПК: экономика, управление. 2006. №12. С.4.

10См. Экономика сельского хозяйства России. 2003. №3. С.39.

11Вопросы статистики. 2001. №5. С.33.

12Вопросы статистики. 2001. №5. С.34.

13Социологические исследования. 2002. № 2. С.83 – 86; Россия-1999. Социально-демографическая ситуация. М., 2000. С.316 – 343.

14Экономика сельского хозяйства России. 1999. №12. С.29; Вопросы статистики. 2001. №5. С.37.

15Рыночная трансформация сельского хозяйства: десятилетний опыт и перспективы. М.,2000. С.90.

16Коробейников М.А. Аграрная реформа: крестьянство и власть. Исторический опыт. Анализ. Прогноз. М., 2002; С. 282-283.

17См. Калугина З.И. Парадоксы аграрной реформы в России. Новосибирск, 2000.

18См. Экономика сельского хозяйства России. 2001. № 7. С.3.

19Россия в цифрах в 2006 г. Краткий статистический сборник. М., 2006. С.227, 230, 231, 234.

20Аграрный протекционизм: научные основы и механизмы осуществления в условиях рыночных отношений. М., 2007. С.312.

21Молот. 2 октября. 2007.

22В фокусе: макроэкономические тенденции. 2009. Вып. 8 / Институт комплексных стратегических исследований.

23 Шевченко В., Белоусов В.Возрождение черноземов в контексте продовольственной безопасности // Экономист. 2010. № 5. С. 80 – 92.

24Статистические материалы и результаты исследований развития агропромышленного производства России / РАСХН, отделение экономики и земельных отношений. М., 2011.

25 Голубев А. В.Учитывать экологические факторы // Экономика сельского хозяйства России. 2010. № 2. С. 81-88.

26Тамбовцев В.Возникновение институтов: методолого-индивидуалистический подход // Вопросы экономики. 2010. № 11. С. 83 – 96.

27Голубое И. И.Принципы внедрения международной системы качества и безопасности продукции в сельскохозяйственных предприятиях // Экономика сельскохозяйственных и перерабатывающих предприятий.2008. № 6. С. 32 – 35.

28Golubev А. V. Genetic Architectonics of Agrodynamics in Russia // Izvestia Timiryazev Agrocultural Academy. 2010. No 7. P. 23-33.

29 Ostrom Е. Governing the Commons: The Evolution of Institutions for Collective Action. Cambridge:CambridgeUniversityPress, 1990.

30 Алтухов А.Риски и возможности их преодоления в сельском хозяйстве // Экономист.2010. № 9. С. 28-36.

31 Svetlov N. М., Kazakevich I. A. Subsidies Allocation on Belarusian Corporate Farms // Izvestia Timiryazev Agrocultural Academy. 2010. No 7. P. 50 – 61.

32 Магун В., Руднев М.Базовые ценности россиян и других европейцев (по материалам опросов 2008 года) // Вопросы экономики. 2010. № 12. С. 107–130.

33Сельское хозяйство СССР. Стат. сб. М., 1988. С. 444, 456; Ростовская область. Стат. ежегодник. 1998. Ростов-на-Дону, 1999. С.500, 506.

34Ростовская область. Стат. ежегодник. 1998. Ростов-на-Дону, 1999. С.500, 506.

35Ростовская область. Стат. ежегодник. 1998. Ростов-на-Дону, 1999. С.513, 515.

36Ростовская область. Стат. ежегодник. 1998. Ростов-на-Дону, 1999. С.521.

37Ростовская область. Стат. ежегодник. 1998. Ростов-на-Дону, 1999. С.502.

38Комсомольская правда. 2001. №181.

39Агропромышленный комплекс России. Стат. сборник. М., 2001. С.13; Зинченко А.П. Использование производственного потенциала в личном секторе сельского хозяйства России // Вопросы статистики. 1999. №4. С.15.

40Емельянов А. Регулируемый рыночный оборот земли и частная собственность на землю // Вопросы экономики. 2001. №8. С.90.

41Экономика сельского хозяйства России. 1999. №7. С.9.

42Экономика сельского хозяйства России. 1999. №10. С.23.

43Зинченко А.П. Использование производственного потенциала в личном секторе сельского хозяйства России // Вопросы статистики. 1999. №4. С.19.

44Аграрная реформа в России: концепции, опыт, перспективы. М., 2000. С.152.

45Тарамонов С.Н. Эффективность сельскохозяйственного производства Ростовской области // Вестник академии. Ростов-на-Дону. 2002. №1. С.40.

46Тарамонов С.Н. Эффективность сельскохозяйственного производства Ростовской области // Вестник академии. Ростов-на-Дону. 2002. №1. С.40-47.

47Ростовская область. Стат. ежегодник. Ростов-на-Дону, 1998. С.507, 508, 526-531; Молот. 2002. 3 сентября и 1 октября.

48Молот. 2002. 27 декабря.

49Молот. 2002. 3 сентября.

Соседние файлы в предмете [НЕСОРТИРОВАННОЕ]