Литература по госам / Бисмарк - Мысли и воспоминания / Том II

45 Барон Карл Вертер (1809—1894), прусский посланник в Вене, был уполномоченным Пруссии при заключении в Вене 30 октября 1864 г. мирного договора между Австрией и Пруссией, с одной стороны, и Данией — с другой.

46 Рацебург — город со старинным замком, резиденция герцогов Лауен¬ бургских.

47 Речь идет о продаже кораблей общегерманского флота, к созданию которого приступили после революции 1848 г. Восстановленный в 1851 г. Союзный сейм поручил в 1852 г. ольденбургскому государ­ ственному советнику Ганнибалу Фишеру продать корабли с аукциона.

48Ср. речь от 1 июня 1865г., Politische Reden, II, 356 (во втором изда­ нии — S. 374). (Прим. нем. изд.)

49См. Плутарх, Жизнь Цезаря, гл. XI. Апокрифический—недостоверный.

34 ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

после того как Наполеон рассчитывал до этого момента на наше поражение и на то, что мы будем нуждаться в помощи. Если бы с нашей стороны победа под Кениггрецем была пол­ ностью использована энергичными действиями генерала фон Этцеля и преследованием разбитого неприятеля свежими силами нашей кавалерии, то при господствовавшей у нас, а тогда еще и у короля умеренности миссия генерала Габленца в прусскую главную квартиру 6 привела бы уже, вероятно, не только к заключению перемирия, но и к соглашению об основах будущего мира. Умеренность в отношении условий мира [была, впрочем, такова], что и тогда уже добивались

Франции. Его ответ гласил: оборонительная тактика против Австрии, ограничивающаяся линией Эльбы, а тем временем — ведение войны против Франции.

Это мнение еще более укрепило меня в моем решении рекомендовать его величеству заключить мир на основе терри­ ториальной целостности Австрии. Я был того мнения, что, в случае французского вмешательства, нам следовало бы либо немедленно заключить с Австрией мир на умеренных условиях, а по возможности — и союз, с тем, чтобы напасть на Францию, либо же полностью парализовать Австрию быстрым наступле­ нием и содействием конфликту в Венгрии, а быть может, также в Богемии9, а покуда держаться только оборонительно про­ тив Франции, а не против Австрии — согласно Мольтке. Я был убежден, что война против Франции, которую Мольтке хотел, по его словам, вести в первую очередь и быстро, была бы не так легка; что хотя у Франций и было бы мало сил для насту­ пления, но при обороне в собственной стране она стала бы вскоре, как показывает исторический опыт, достаточно силь­ ной, чтобы затянуть войну, так что мы, пожалуй, не смогли бы победоносно обороняться на Эльбе против Австрии, если бы нам пришлось вести войну, вторгнувшись на француз­ скую [территорию], имея у себя в тылу враждебные нам Австрию и Южную Германию. Эта перспектива заставила меня напрячь силы ради достижения мира.

Участие Франции в войне имело бы тогда своим послед­ ствием немедленное вступление в борьбу на территории Гер­ мании, быть может, всего лишь 60000 французских солдат, а быть может, и того меньше. Но этого добавления к наличному

составу южногерманской союзной армии было бы достаточно, чтобы установить здесь единое и энергичное руководство, вероят­ но, под французским верховным командованием. Одна лишь ба­ варская армия ко времени перемирия достигла будто бы 100000 человек; вместе с другими имевшимися в распоряжении германскими войсками l0 — сами по себе это были неплохие, храбрые солдаты,—и вместе с 60 000 французов против нас выступила бы с юго-запада армия в 200 000 человек под единым крепким французским командованием вместо преж­ него робкого и разъединенного. Этой армии мы в направ­ лении [от] Берлина не могли противопоставить никаких рав­ ноценных военных сил, не ослабляя себя чрезмерно против Вены. Майнц был занят союзными войсками под командой баварского генерала графа Рехберга; раз уже французы вступили бы туда, было бы нелегким делом удалить их оттуда.

Под давлением французского вмешательства и в то время, когда еще нельзя было предвидеть, удастся ли ограничить его сферой дипломатии, я принял решение дать совет королю обратиться с призывом к венгерской нации. Если бы На­ полеон вступил, как указано выше, в войну, а позиция России оставалась бы сомнительной, но особенно в том случае, если бы холера усилилась в нашей армии, наше положение могло бы стать настолько тяжелым, что мы были бы вынуждены взяться за любое оружие, которое могло бы предоставить в наше [рас­ поряжение] развязанное национальное движение не только в Германии, но и в Венгрии и Богемии, — лишь бы не потер­ петь поражения.

II

12 июля в походной квартире в Чернагоре состоялся воен­ ный совет, или, как предпочитают называть его военные, доклад генералов, — я сохраняю для краткости и общедо­ ступности первое название, употребленное также и Рооном*, хотя фельдмаршал Мольтке и заметил в статье, переданной им 9 марта 1881 г. профессору Трейчке, что в обеих войнах военный совет никогда не созывался.

На эти совещания, происходившие под председательством короля сначала регулярно, а затем с более или менее про­ должительными промежутками,- меня в 1866 г. приглаша­ ли, когда я бывал в пределах досягаемости. В тот день об­ суждалось направление дальнейшего наступления на Вену;

янесколько запоздал, и король разъяснил мне, что речь идет

*В письме к своей супруге от 7 февраля 1871 г. (Denkwurdigkeiten, III4 , 297).

36 ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

о том, чтобы овладеть укреплениями флоридсдорфской линии 11 и таким путем подойти к Вене, и что ввиду характера этих соору­ жений необходимо подвезти тяжелые орудия из Магдебурга *, а это потребует двух недель. После того как будет пробита брешь, надлежало взять укрепления штурмом, причем ожи­ даемые потери оценивались предположительно в 2 тысячи че­ ловек. Король затребовал мое мнение по этому вопросу. Первым моим впечатлением было, что мы не можем терять

укрепления, не можем ли мы их обойти. При повороте на 25°

В таком случае австрийцы либо приняли бы сражение южнее Дуная в невыгодном для них положении, фронтом на восток, либо заранее отступили бы в Венгрию; тогда Вена могла бы быть взята без боя. Король потребовал карту и высказался в пользу этого предложения; к выполнению было приступле¬ но, как мне казалось, нехотя, но все же оно осуществлялось.

Согласно труду генерального штаба, стр. 522, лишь 19 июля последовал следующий приказ главной квартиры:

«Намерение его величества короля — сконцентрировать ар­ мию на позициях за Руссбахом... На этих позициях армия должна быть прежде всего в состоянии отбить нападение, ко­ торое неприятель в количестве около 150 тысяч человек может предпринять из Флоридсдорфа; затем она должна с тех же по­ зиций либо осуществить разведку и атаковать флоридсдорф­ ские укрепления, либо же, оставив корпус для наблюдения за Веной, выступить, возможно быстрее, в направлении Прессбурга... Обе армии выдвигают свои авангарды и разведыва­ тельные части к Руссбаху, в направлении на Волькерсдорф и Дейч-Ваграм. Одновременно с этим продвижением должна быть сделана попытка овладеть внезапной атакой Прессбур¬ гом и обеспечить там на случай надобности переправу через Дунай».

* В трудах генерального штаба, стр. 484, под 14 июля значится: «В Дрезден было протелеграфировано [распоряжение] полковнику Мертенсу держать наготове 50 направленных туда (следовательно, еще не посту­ пивших) тяжелых орудий, чтобы можно было, не теряя времени, отослать их по железной дороге, как только последует соответствующий приказ. За Лунденбургом железная дорога была разрушена; генералу фон Гин¬ дерзину было поэтому поручено собрать в названном пункте парк транс­ портных средств».

** Ситуация напоминала ту, что была в 1870 г. под Парижем.

нее воспоминания, насколько это удавалось без ущерба для нашей германской политики. Победоносное вступление прус­ ских войск в неприятельскую столицу, конечно, было бы весьма отрадным воспоминанием для наших военных, но для нашей политики в этом не было надобности: самолюбие Австрии бы­ ло бы тем самым, как и уступкой нам любого из исконных владений, уязвлено. Не представляя для нас крайней необ­ ходимости, это причинило бы излишние затруднения нашим будущим взаимоотношениям. Я уже тогда не сомневался, что завоеванное в этом походе нам придется защищать в дальней­ ших войнах, как достижения двух первых силезских войн Фридриху Великому пришлось защищать в более жарком огне Семилетней войны 1 3 . Что французская война последует за австрийской, вытекало из исторической логики даже в том случае, если бы мы могли предоставить императору Наполеону те небольшие компенсации, которые он ожидал от нас за свой нейтралитет 1 4 . И в отношении России можно было сомневать­ ся, какова будет реакция, если там ясно представят себе, ка­ кое усиление заключается для нас в национальном развитии Гер­ мании. Как сложатся дальнейшие войны за сохранение добы­ того, не поддавалось предвидению, но во всех случаях важно было следующее: будет ли настроение, в каком мы оставим наших противников, непримиримым и окажутся ли раны, ко­ торые мы нанесем их самолюбию, неисцелимыми. В этом сообра­ жении заключалось для меня политическое основание скорей предотвращать, нежели поощрять триумфальное вступление в Вену на манер Наполеона 1 5 . В положениях, подобных тому, каким было в то время наше, политически целесообразно не ставить после победы вопроса, что можно выжать из неприя­ теля, но добиваться лишь того, что составляет политическую необходимость. Недовольство военных кругов моим образом действий я считал проявлением ведомственной военной поли­ тики, которой я не мог предоставить решающего влияния на [общую] политику государства и ее будущее.

III

Когда пришлось определить свое отношение к телеграмме Наполеона от 4 июля, король сделал следующий набросок мирных условий: реформа союза под руководством Пруссии, приобретение Шлезвиг-Гольштейна, австрийской Силезии, пограничной полосы Богемии, восточной Фрисландии, замена враждебных нам монархов Ганновера, Кургессена, Мейнингена и Нассау их наследниками 1 6 . Позднее появились и другие стре­ мления, отчасти возникшие у самого короля, отчасти же заро­

дившиеся под посторонними влияниями. Король хотел аннекси­ ровать части Саксонии, Ганновера, Гессена, но особенно — возвратить своему дому Ансбах и Байрейт 17 . Его сильному и обоснованному родовому чувству дорого было возвращение франконских княжеств.

Я вспоминаю, что на одном из первых придворных празд­ неств в моем присутствии в 30-х годах — на костюмированном балу у него, тогда еще принца Вильгельма, я видел его

вкостюме курфюрста Фридриха I. Выбор костюма, отличного по своему стилю от всех других, служил выражением родового чувства, происхождения, и, вероятно, мало кто носил этот костюм изящнее и непринужденнее, чем всего лишь 37-летний

вто время принц Вильгельм, облик которого в этом костюме запечатлелся у меня навсегда. Крепкий династический родо­ вой дух был, пожалуй, еще резче выражен у императора Фрид­ риха III, но, несомненно, королю в 1866 г. тяжелее было от­ казаться от Ансбаха и Байрейта, чем даже от австрийской Силезии, немецкой Богемии и частей Саксонии. К приобре­ тениям за счет Австрии и Баварии я подходил с масштабом вопроса, останутся ли тамошние жители верны прусскому королю и будут ли они подчиняться его распоряжениям в слу­ чае войны и отступления прусских властей и войск, и мое впечатление было не таково, чтобы население этих местностей,

сжившееся с баварскими и австрийскими условиями, пошло в своих настроениях навстречу гогенцоллерновским склон­ ностям.

Древнее родовое владение бранденбургских маркграфов к югу и востоку от Нюрнберга, будучи превращено в прусскую провинцию с Нюрнбергом в качестве главного города, вряд ли стало бы такой частью страны, которую Пруссия в случае войны могла бы обнажить от своих войск, поставив ее под защиту династической преданности населения. За короткий период, когда страна была во владении Пруссии, преданность эта не пустила глубоких корней, несмотря на умелое управле­ ние Гарденберга 1 8 , а затем была в баварские времена забыта в той мере в какой ее не вызывали в памяти события вероиспо­ ведной жизни, что случалось редко и было мимолетно. Хотя баварские протестанты и чувствовали себя порой ущемлен­ ными, однако вызванное этим раздражение никогда не прояв­ лялось в форме воспоминаний о Пруссии. Но даже и к урезан­ ному таким образом баварскому племени от Альп до Верхнего Пфальца при той горечи,которая осталась бы у него в резуль­ тате изувечения королевства, приходилось бы всегда отно­ ситься, как к элементу, с которым было бы трудно достигнуть примирения и который при присущей ему силе представ­ лял бы опасность для будущего единства. Тем не менее в Ни¬ кольсбурге мне не удалось добиться того, чтобы мои взгляды

на условия подлежащего заключению мира стали приемлемыми для короля. Поэтому пришлось допустить, чтобы господин фон дер Пфордтен, который прибыл туда 24 июля, уехал, ни­ чего не добившись. Мне не оставалось ничего другого, как ограничиться критикой его поведения накануне войны. Ему было боязно полностью отказаться от опоры на Австрию, хотя он охотно освободился бы и от венского влияния, если можно было бы достичь этого, не подвергая себя опасности; но поползновений [в духе] Рейнского союза 1 9 , реминисценций, связанных с положением, которые занимали мелкие герман­ ские государства под французским протекторатом с 1806 до 1814 г., у этого честного и ученого, но политически неискушен­ ного немецкого профессора 20 не было.

Те же возражения, что и по отношению к франконским княжествам, я делал его величеству и по отношению к австрий­ ской Силезии, одной из самых верных императору провинций, населенной к тому же преимущественно славянами, а также относительно богемских территорий — Рейхенберга, Эгер­ таля, Карлсбада, которые король хотел удержать, по настоя­ нию принца Фридриха-Карла 21, в качестве своего рода гла­ сиса у подножия Саксонских гор. Позднее дело осложнилось тем, что Карольи 22 категорически отклонил какую бы то ни было территориальную уступку, даже предложенную мною в переговорах с ним уступку небольшого округа Браунау 23,

sine qua поп [совершенно обязательном пункте] мирных усло­ вий. Эта разница в отношении к союзникам объясняется личной симпатией к королю саксонскому и поведением са­ ксонских войск после сражения при Кениггреце, когда при отступлении они составили самую стойкую и наиболее бое­ способную военную единицу. Другие германские войска, поскольку они участвовали в бою, сражались храбро, но они вступили в бой поздно и практически не добились успеха, [в результате чего] в Вене господствовало впечатление, не обоснованное обстоятельствами дела, будто союзники, в част­ ности Бавария и Вюртемберг, оказали недостаточную под­ держку.

В труде генерального штаба под 21 июня значится:

«В Никольсбурге уже несколько дней велись переговоры, ближайшей целью которых было заключение пятидневного